Ночь над Ноттингемом

      Лошади шли мерной рысью по накатанной дороге. Сопровождение груза из Ротерхема до границы графства заняло два дня. Скоро они избавятся от этой обузы, и о мороке с конвоями по дорогам можно будет забыть до весны. Вот миновали перелесок, очередную деревушку, совсем скоро появится мост через реку Сор…       Когда Гай вернулся в Англию после долгих лет отсутствия, родные края представляли собой печальное зрелище. Убогие домишки, плохо возделанные поля, разбитые дороги… Как он выяснил в ближайшей таверне, здесь уже почти год хозяйничал новый шериф — барон Вейзи. При воспоминании о Вейзи капитан стражи помрачнел. Барон зарился на место шерифа Ноттингема еще много лет назад, во время первого мятежа принцев. Но тогда старый король отдал должность лорду Найтону, и Вейзи решил выждать. «А теперь сэр Эдвард смещен, и находится практически в опале. Только, если старик полагает, что за этим стоит принц Джон, то он ошибается. Не так уж много власти было в то время у младшего принца. Хотя Вейзи заручился его поддержкой еще в Нормандии, где выколачивал из населения Саладинову десятину для короля Генриха…»       Когда Гай решил наняться на службу к Вейзи, он уже представлял, с кем ему придется иметь дело. Во время своих скитаний рыцарю довелось не только слышать о бароне, но и пару раз сталкиваться с ним. И в другой ситуации Гисборн бы трижды подумал, прежде чем связываться с новым шерифом. Но желание отвоевать свое место под этим неярким английским небом, обрести положение в обществе, независимость… И перестать, наконец, продавать свой меч то одному, то другому лорду в обмен на призрачные перспективы… Инстинкт самосохранения вопил, что он конечно, может получить на службе у этого коротышки несколько желанных акров земли, но только где-нибудь в лесочке… или на кладбище. Но возможность вернуть «свой дом» оказалась сильнее здравого смысла. А теперь он слишком во многое ввязался, и ловушка захлопнулась. И выбраться из нее можно было, разве что вперед ногами. — …и не забывай про это «художество», Гиззи, — напутствовал его шериф перед поездкой, указав на его правую руку. **       Сдав груз под охрану очередному конвою, отряд Гая остановился неподалеку от Лафборо. Оставив стражу на постоялом дворе, помощник шерифа направился к одному из домиков, стоящих поблизости. Ждать, пока дверь откроется, долго не пришлось. — Гай? — хозяин дома, темноволосый, высокий и худой, с горящими глазами, больше был похож на генуэзца, нежели на уроженца туманного Альбиона. Алхимик посторонился, впуская нежданного гостя. Гисборн переступил порог дома и огляделся. С Ламбертом он познакомился около года назад, во время одной из поездок по поручению шерифа. И, по мнению Гая, изобретатель был именно тем, кто мог оказать ему услугу, не задавая ненужных вопросов.       Младший сын аптекаря, он, как и его брат, должен был продолжить дело отца. И его детство, а затем и юность прошли среди реторт, ступок с пестиками и перегонных кубов - в которых то и дело что-то булькало. Но приготовление мазей, порошков и микстур, равно как и выращивание лекарственных трав, казалось юноше слишком скучным. Куда больше его привлекали собственные эксперименты и странствия. Старший Ламберт хоть и посматривал на это косо, изысканиям младшего отпрыска все же не препятствовал. Тем более что некоторые из них принесли ему неплохую выгоду. Алхимик не слишком удивился, когда гость изложил ему суть проблемы. Казалось, его мало волнуют дела житейские, если только не связаны с очередным экспериментом. **       Когда содержимое склянки вылилось на татуировку, рыцарь взвыл. Обезумев от дикой боли, он покачнулся, пытаясь удержаться на ногах. Послышался грохот упавшего табурета, жалобно звякнули сброшенные со стола чашки. Гисборн уже не понимал, что ему торопливо говорил Ламберт. Развернувшись и схватив его здоровой рукой за худую шею, Гай одним резким движением припечатал алхимика к стене. Перепуганный изобретатель натужно хрипел, тщетно пытаясь что-то сказать и избавить свое горло от стальной хватки взбешенного рыцаря. На один короткий миг тиски, сжимавшие шею Ламберта, ослабли, и он смог прохрипеть: — Вода… — он попытался скосить глаза, указывая на нечто за спиной Гисборна. — Там… у стены… ведро с во-д-ой… В затуманенном болью сознании Гая что-то прояснилось, и он повернул голову в направлении, указанном алхимиком. И как только рыцарь убрал руку, тот, потирая горло и кашляя, сполз по стене на пол. Холодная вода принесла облегчение, и туман в голове начал рассеиваться. Но о том, что скоро придется вытащить из спасительной прохлады обожженную руку, думать не хотелось. — Гай, — с трудом отдышавшись, Ламберт поднялся на ноги. — Я же тебе заранее сказал про ведро с водой, ты забыл? Гисборн молча сидел на скамье, откинувшись к стене и смежив веки. Стиснув зубы, он клял про себя и треклятого Гуда, который вечно лезет, куда его не просят… и Вейзи с его темными делишками, провалиться ему в преисподнюю… и короля Ричарда, из-за которого, собственно, все и случилось… «Король… — невзирая на боль от ожога, Гай не мог сдержать злой усмешки. — Монарх, до смерти затравивший собственного отца, словно оленя на охоте. Ричарду так не терпелось сорвать с его головы корону и увенчать ею себя. А едва получив полную власть, он пустил с молотка все, что можно продать — земли, замки, должности… И ради похода в Святую Землю вытряс из своих подданных все, что они могли отдать — до последней монетки. Локсли — идиот, если ничего этого не видит».       Рыцарь неохотно открыл глаза. Ламберт успел принести на замену еще одну посудину с водой, и сейчас гремел на столе своими плошками. Время шло. Пора было уходить — хотелось вернуться в Ноттингем до темноты. Его отряд наверняка уже озаботился долгим отсутствием своего командира. Глотнув непонятного питья, предложенного Ламбертом, и дождавшись, пока тот наложит мазь и забинтует ему руку, Гай покинул домик алхимика. **       В город вернулись лишь к вечеру. В сумерках вид замка производил еще более тягостное впечатление. В храме Св. Марии колокол прозвонил к вечерне, давая сигнал к закрытию городских ворот. Позади опустилась подъемная решетка. «Desine sperare qui hic intras…» — пронеслось в голове. От боли, которая волной проходила по всей руке, стоило лишь ею пошевелить — мысли путались. Хотелось надеяться, что Вейзи не станет его долго задерживать. — Гисборн! — до тошноты знакомый вопль прорезал вечернюю тишину, едва кавалькада въехала на замковый двор. Подняв голову и кивнув, Гай спешился, стараясь поменьше беспокоить больную руку. Передав уставшего Ричи на попечение конюха, он направился в покои шерифа.