Ночь над Ноттингемом

      Гай вернулся в замок уже под вечер, когда Мэриан была доставлена домой. Теперь следовало дать отчет шерифу. Перепугав своим видом прислугу в Локсли, рыцарь наскоро привел себя в порядок и переоделся. Распорядившись поставить возле Найтон-холла охрану, он направился в Ноттингем. По дороге Гисборн немного пришел в себя. Ведьму Матильду в деревне побаивались, и не только из-за ее острого языка. Но дело свое она знала хорошо, а значит, Мэриан под надежным присмотром. Завтра он съездит в Найтон, и вытрясет из сэра Эдварда эту историю с Ночным Дозорным. Сумасшедшая девчонка! Зачем ей это нужно? Впереди показалась серая громада замка. Решетка была поднята, и Гай въехал во двор. Бросив поводья стражнику, он взбежал по ступенькам, и вскоре был в покоях Вейзи. После приступа бешенства, обрушенного на голову помощника за долгую отлучку, и очередной тирады по поводу его некомпетентности, последовало тяжелое молчание, пока Черный рыцарь докладывал о происшествии в лесу. — Что?! — маленькие глазки шерифа буравчиками впились в Гисборна. На какой-то миг Вейзи показалось, что он ослышался. Вплотную подойдя к помощнику, барон задрал голову. Гай непроизвольно сделал шаг назад, пытаясь отстраниться, но шеф словно и не заметил. — Гуд едва не прирезал нашу прокаженную? Но ведь он не убивает, — с недоверием переспросил Вейзи. Не знай он так хорошо своего помощника, то решил бы, что тот спятил. Или бредит. Но сумасшедшим Гисборн не выглядел, к тому же врать, во всяком случае, ему — не посмел бы. Да и отношения с шутками у сэра Гая складывались весьма плохо. В последнем и сам шериф, и их подчиненные имели возможность убедиться неоднократно. Рыцарь промолчал и отвернулся. Ему самому до сих пор с трудом в это верилось, только ободранная в драке скула говорила о другом. Конечно, он рассказал не все — кое о чем барону знать не следовало. Например, то, что в лесу Гуд фактически выдал Мэриан как "Ночного Дозорного". И теперь Гисборн лишь надеялся, что Робин придет в себя, и не будет доводить эту информацию еще и до ушей Вейзи. — Что ж, пожалуй, это нам даже на руку, — более спокойным тоном продолжил шериф после недолгого молчания. — Да, это нам на руку. Слухи, они расползаются быстро. В городе скоро узнают, что их любимчик бросился с оружием на благородную девицу, и доверие к нему будет подорвано. Что до «нашего дела», то пока ничего непоправимого не произошло. Гуд может орать сколько угодно, доказательств у него нет. —Ты меня хорошо слышал, Гиззи? — прошипел барон в лицо Гисборну, схватив его за отворот черного плаща, — мне плевать, как ты избавишься от татуировки. Даже если ты снимешь ее вместе с кожей! И, выпустив свою жертву, резко бросил: — В следующий раз подумаешь дважды, прежде чем разрисовывать руку, словно девка! — Ладно, поговорим о других делах, — шериф наконец-то отошел к окну и Гай с облегчением выдохнул. *** Когда Робин открыл глаза, наступали сумерки. Солнце уже ушло за верхушки деревьев и в лесу быстро темнело. В горле пересохло, из глубины памяти всплывали смутные образы и, словно издалека, доносились обрывки фраз. — Что случилось с твоей знаменитой справедливостью? —… Наша Джак в тюрьме, а ты ничего не делаешь! Они могут пытать ее. — Я последовал за тобой на войну. Я ушел за тобой в Шервуд. Но я не буду участвовать в пытках! — Теряешь людей, Гуд?.. — … Робин, это отвратительно! — Что ж ты не рассказал Мэриан про резню в Акре? Вы стояли там в крови по колено. А до этого три недели не просыхали от пьянства!       Робин попытался пошевелиться и повернул голову. Против обыкновения, его оруженосца поблизости не оказалось, как и остальных друзей. У костра находился лишь давешний священник. Память услужливо подсунула последнее воспоминание — встревоженные лица ребят и этого монаха. Кажется, тогда фриар влил ему в рот какое-то зелье, отчего он провалился в сон. Заметив, что его подопечный пришел в себя, монах встал и направился к нему. Присев рядом, протянул ему глиняную кружку. — Очнулся, сын мой? Теперь давай, выпей это… Робин приподнялся на локте и взял предложенное питье. Отвар оказался теплым и терпким на вкус. Вернув посудину обратно, он снова лег навзничь. — Кто вы? — Меня называют отец Тук, — ответил францисканец. Робин закрыл глаза. Захотелось снова провалиться в забытье и ни о чем не думать и не спрашивать… Чтобы не услышать очевидный ответ? «Мэриан… " Очевидно, он произнес это вслух, поскольку монах продолжил:  — Благодарение Господу, Гисборн успел отвезти девушку к лекарке, а потом леди перенесли домой. Та женщина, Матильда, будет за ней присматривать. — Гисборн? Тук кивнул. — Он и сказал, что здесь неподалеку живет знахарка. Робин потер лоб, осторожно попытался сесть — получилось. — Меня вырубили? — Угу. Нам следовало сделать это раньше, тогда несчастья удалось бы избежать, — францисканец спокойно и внимательно смотрел на разбойника. Какое-то время Робин сидел молча, обхватив голову руками. Кажется, Тук говорил что-то еще, о чем-то спрашивал… Но видя, что собеседник его не слушает, умолк и вернулся к костру. В подвешенном над огнем котелке что-то булькало. Брошенная в огонь смолистая ветка громко затрещала, рассыпаясь ворохом искр.       «Акра… При воспоминании об этом дне его мутило. В двадцатый день августа герольды объявили войску, что все должны собраться вооруженными, дабы увидеть, как совершится справедливый суд. Поскольку султан вероломно нарушил данное слово — не передал им Истинный крест и не выкупил своих пленных, которые поплатятся за это жизнью… Робин и часть рыцарей отказалась участвовать в бойне, считая ее несообразной со своей честью. Поскольку одно дело — сражаться с врагом на поле боя, и другое — убивать связанных и безоружных людей. Даже если это и выглядело достойным в глазах Господа. А теперь он сам опустился до того, что начал избивать связанного пленника. И едва не убил Мэриан, пытавшуюся его защитить… Конечно, в тот день они не стояли, молча взирая на это побоище. Им выпало сдерживать атаки сарацин, стоявших в дозоре на холме Тель-Кейсан. С опозданием поняв, что происходит, небольшой отряд султана ринулся вниз, чтобы спасти своих единоверцев, раз за разом пытаясь прорвать строй вооруженных рыцарей. А затем из Саффарама подоспели другие воины Саладина, и бой стал более ожесточенным. Начавшийся после полудня, он закончился лишь к вечеру. Потери были с обеих сторон, и равнина была усыпана телами…»       В лесу стало совсем темно. Тонкий и бледный серпик луны зацепился рогом за верхушку старой сосны и там завис. В низинах сгущался туман, грозя выбраться из своего привычного обиталища и расползтись не только по лужайке, но и по лесу, оставляя после себя холод и сырость. «Пора искать другое убежище. Скоро зима, да и стража шерифа может сюда нагрянуть. Неподалеку от реки есть пещеры, надо будет пойти и осмотреть их… Только куда все подевались?» Робин поднялся и, подойдя к костру, сел напротив нового знакомца. Затем тихо спросил: — А где… остальные? — Если я правильно понял твоих ребят, ты сам велел им убираться вон. Кто не согласился… скажем так, с твоими новыми методами. Разбойник закусил губу и отвернулся. —… И они ушли в Ноттингем, — закончил Тук. — Куда? — Гуд едва не подскочил. — В Ноттингем. По их словам, один из ваших находится в тюрьме. — Я не давал разрешения! Они… не должны были! — Они считали иначе, — фриар закрыл крышкой котелок с похлебкой и снял его с огня. Затем подбросил в огонь еще одну толстую ветку. — Поскольку командир, по их мнению, был не в себе, решив пожертвовать одним из них. Локсли потер ладонями лицо, словно прогоняя кошмарный сон. — Когда твой оруженосец прибежал в Найтон, Мэриан ему не поверила. А оказалось, что все еще хуже… «Милая, добрая Мэриан, с ее повышенным чувством справедливости… Он был шокирован, узнав, что девушка уже три года в одиночку сражалась с шерифом под маской Ночного Дозорного. Немного еды, лекарств — не всем, но самым нуждающимся. Об этом до недавнего времени не знал даже ее отец, а он, Робин — выдал ее Гисборну…» *** Шервудская вольница неслась по темному коридору, скудно освещенному чадящими факелами. Кажется, им везло и на этот раз. До закрытия городских ворот оставалось еще достаточно времени, чтобы попытаться вытащить подругу. Телега с дровами, которую ожидали еще днем, подъехала к хозяйственным пристройкам лишь под вечер, к неудовольствию стражи и обслуги, собиравшейся отправиться на заслуженный отдых. Проникнув в замок под видом носильщиков, компания добралась до тюремных казематов. Очевидно, после их первой неудачной попытки, стража не ожидала от разбойников наглости явиться второй раз за день, поэтому короткая стычка в подвалах почти не наделала шума. Но, не добежав до бокового крыльца шагов двадцать, команда чуть не налетела на Гисборна. Тот направлялся в подземелья — нужно было все-таки выяснить, что за птицу схватили его люди сегодня днем. — Черт! — вырвалось у Алана, когда он едва не врезался в капитана стражи. Разбойники попятились. Гай, столкнувшись с неожиданным препятствием, выхватил из ножен меч. "Ну, все, пропали", — мелькнула тоскливая мысль у Мача. Какое-то время сэр Гай и команда лесных партизан молча смотрели друг на друга. Было очевидно, что помощник шерифа успеет вызвать охрану еще до того, как шервудцы пустят в ход оружие. Маленький Джон тяжело вздохнул и лишь сильнее сжал свою дубинку. Им не привыкать прорываться с боем. Еще вчера именно так бы и произошло. Завязалась бы драка, в которой могли погибнуть как Гисборн, так и они сами. Уцелевшие разбойники оказались бы в застенках. Но сейчас, после сегодняшнего безумного дня обе стороны лишь настороженно выжидали, какой шаг сделает их противник. Гисборн быстро пришел в себя, и его лицо приобрело обычное непроницаемое выражение. Взгляд Гая переходил с одного разбойника на другого. Угрюмое лицо Джона, испуганное, и в то же время вызывающее — этого смешного оруженосца Гуда. Казалось странным, как этот задохлик выжил в Святой Земле. Встревоженные и напряженные лица Уилла и Алана. В глазах последнего, кажется, еще какая-то надежда… Или это просто неверный свет факела? А вот и сарацинский мальчишка, из-за которого вся эта кутерьма. Впрочем, это же девчонка… Шериф изрядно веселился, когда рассказывал о ней. — Знаешь, Гиззи, тот красавчик, которого стража схватила в Локсли… Он оказался совсем не мальчиком. Неудивительно, что разбойники так хотели ее вернуть. Даже пролезли ради этого через мусоропровод. Эти долгие, холодные ночи… — Вейзи картинно обхватил себя руками и воздел глаза к потолку. — Или может, Гуду надоела эта ханжа Мэриан, и он завел себе новую подружку? — хихикнул шериф. При воспоминании об этом Гай поморщился. А куда подевался Локсли? Приятель счел себя слишком великим для таких дел, или команда снова пошла в самоволку? А ведь достаточно крикнуть стражу, и вся эта компания к радости шерифа будет за решеткой. Пауза затягивалась. Гисборн вновь перевел взгляд на Алана, едва заметно кивнул головой, и… отступил назад, в тень боковой галереи. Мгновение опешившая команда стояла на месте, не понимая, что происходит. Как всегда, пройдоха и жулик опомнился первым. — Бежим к лестнице и вниз, быстро! — Джон, шевелись, — Уилл ткнул приятеля в бок, — пока Гисборн не передумал, и не позвал охрану. — Не передумал? — пискнула Джак, припуская следом. — Я не понимаю… — Долго объяснять, — уже на бегу шикнул Уилл, хватая ее за руку. — Выбираться надо. Компания кубарем скатилась по лестнице, и пересекла двор. Небольшая потасовка у подъемной решетки, и они выбрались за пределы замковых стен. Никем не замеченный, помощник шерифа наблюдал за всей этой суматохой из крытой галереи. Что ж, сегодняшний долг он вернул. А завтра… все будет по-прежнему. Осталось сделать еще кое-что. Гай нашел мастера Седрика в его каморке. Судя по виду ноттингемского палача, на этот раз он страдал не от избытка возлияний, а от удара Джоновой дубинки, ненадолго отправившей его в небытие. А при виде Гисборна палач окончательно решил, что пришел его смертный час. — Ми… милорд? — вскочив с табурета, мастер Седрик едва не опрокинул его и не свалился сам. — Полагаю, Седрик, завтра шериф будет очень недоволен побегом заключенного. Он ведь находился под твоим надзором? От страха язык тюремщика словно прилип к гортани, и он лишь беззвучно раскрывал рот. — И Вейзи наверняка захочет увидеть на виселице кого-нибудь другого. — Последние слова сэр Гай произнес очень тихо. Мастер Седрик глупым человеком себя не считал, и справедливо рассудил, что начальство просто так в его каморку заявляться не станет. Ведь замковая охрана тоже виновата, а значит, можно попытаться выкрутиться… Поэтому палач лишь понятливо кивнул головой, и просипел: — Что я должен сделать, милорд? *** — Куда ты собрался? — спросил Тук, когда Робин потянулся к своему сарацинскому луку. — В Ноттингем. — Городские ворота уже давно закрыты, Робин. Тебе придется ждать до утра. Конечно, если ты не хочешь впотьмах свалиться с крепостной стены и свернуть себе шею. Сейчас ты ничего не можешь сделать. А если твоим друзьям удалось выбраться оттуда, и вы разминетесь по дороге? Глянь, какой поднимается туман. Фриар был прав, и Локсли это понимал. Выбрались его друзья из города или нет, стража наверняка сейчас стоит на ушах. — Лучше выждать, — повторил Тук. — Если до рассвета твои ребята не явятся, пойдем в Ноттингем вместе. Робин сделал глубокий вздох и вновь сел у костра, угрюмо уставившись в потрескивающий костер. Вскоре со стороны дороги показался огонек, а затем послышались голоса. Локсли обернулся на шум и встал, по-прежнему сжимая в руках свой лук. — Мастер Робин, — Мач вылетел на середину поляны и растерянно замер. Ему было совершенно непонятно, какой реакции ждать от хозяина на этот раз. Алан, исподлобья глянув на командира, молча затушил прихваченный в городе факел. На вопрос друзей, зачем он ему понадобился, лишь буркнул: — Не хватало еще ноги переломать в темноте, бегая по лесу. Джон, Уилл и Джак топтались неподалеку. Неловкую паузу нарушил Тук: — Вы как раз вовремя. Похлебка уже готова. Сейчас нам всем не помешает поужинать, а потом вы расскажете, как вам удалось выбраться. — Мач, — обратился он к оруженосцу, — принеси тарелки, сын мой. Разбойники молча расселись у костра. Робин не выдержал первым: — Вы не должны были уходить… — и, помолчав, добавил, — без меня. — Может, оно и к лучшему, что тебя с нами не было, — с неожиданной неприязнью ответил Алан. — Ты непременно затеял бы драку с Гисборном, и сейчас мы сидели бы в каменном мешке. — Робин, — неожиданно вмешалась Джак, — это правда, то, что мне рассказали ребята? Про покушение на вашего короля… И, что не будь Гисборна, между нами мог бы быть мир? — Да, — Робин кивнул. — Сначала ты говорил про сарацин, — продолжал бухтеть Алан, — затем, что это был Гисборн. А завтра ты придумаешь что-то еще. Может, лучше сразу скажешь, что просто сводил личные счеты? — Это не личные счеты, а политика! — огрызнулся Робин уже скорее по привычке, поскольку сейчас ощущал лишь усталость и выдохшийся гнев на то, что так получилось. — Пожалуйста, — Мач чуть не плакал, — не надо больше про политику. Этак мы скоро поубиваем здесь друг друга на радость Вейзи. — Молодой человек прав, — поддержал оруженосца Тук, — не время для ссор. — Гисборн — изменник и предатель, — голос Робина прозвучал глухо, — но… Я должен был послушать Мэриан и согласиться на обмен. Команда на мгновение замерла, подняв глаза от тарелок и тут же снова в них уткнулась. Остаток ужина прошел в молчании. — Так как вам удалось выбраться из замка? — после трапезы фриар задал интересующий его вопрос. — Гисборн позволил нам уйти, — ответил за всех Уилл. — Что? — Локсли недоверчиво смотрел на своего бывшего виллана, а теперь — соратника по оружию. — Гисборн? — Я и сам поначалу не поверил, — скороговоркой зачастил Мач. — Как Алан налетел на него в том коридоре, так я и подумал, что конец нам пришел. Что сейчас Гисборн вызовет стражу, и живыми мы оттуда не выберемся. А он… — оруженосец запнулся, не найдя подходящих слов. — Он просто сделал вид, что не видел нас, — закончил Уилл. Обескураженный Робин запустил руки в растрепанные волосы и взъерошил их еще больше. Мир очередной раз перевернулся с ног на голову. *** Тяжелый день подошел к концу. Гай уже закончил обход замка и проверку караулов, решив про себя дать завтра приказ сержантам увеличить время тренировок и отработки боев на мечах для солдат гарнизона и новобранцев. И никому не давать поблажек. Лентяи и олухи! Спускаясь с крепостной стены, Гисборн бросил взгляд в сторону, заметив тени у подножия виселицы. Завтра Вейзи с раннего утра начнет визжать из-за побега арестанта, и требовать повесить виновных. Что ж, он сообщит милорду, что следствие уже проведено и виновные наказаны. Шериф получит свои жертвы. Конечно, мастер Седрик будет держать язык за зубами, а тем двум оборванцам, чьи трупы были найдены утром возле города, все равно, как их назовут, в чем обвинят и когда похоронят. Днем раньше, днем позже… Наконец, возня на площади прекратилась. С севера подул холодный ветер, и Гай плотнее запахнулся в плащ. Можно было возвращаться к себе.