***
Очень жаль, что Элли не могла в должной степени оценить комичности выражения лица своей матери, когда сообщила ей, куда направляется в пятницу вечером, потому что это выражение дорогого стоило. То был самый настоящий ураган эмоций, быстро сменяющих друг друга: неверие, изумление, сомнение, возмущение и почему-то радость. Спустя минуту ошарашенного молчания миссис Джесси решила, что ей всё же показалось, и переспросила. — Я иду на тусовку, — бесцветно повторила Элли, и продолжила жевать тост с сыром; удивления матери она, кажется, и не заметила. — Почему вдруг?.. — осипшим голосом переспросила Маргарет, — Тебя ведь не интересуют… — Нет, — кивнула Элли, — Пригласили. Я согласилась. Маргарет понимала, что просто дать согласие на приглашение, если оно не представляет никакого интереса, как минимум нецелесообразно. «Мыслю её словами уже… Что же это такое?..» Но эта внезапная перемена в поведении дочери радовала Маргарет, которая уже и бросила надеяться на то, что её дочь когда-нибудь станет хоть немного походить на обычных подростков. Но это же её и пугало, ведь Элли совершенно не была приспособлена к такой жизни. Она просто не умела находиться в обществе, и уж тем более не умела развлекаться. — Ладно, — сказала она (а что она ещё могла сказать?), — Только, пожалуйста, будь осторожна. Помни, что я за тебя волнуюсь. Элли кивнула в ответ. Маргарет прекрасно знала, что слова о волнении для её дочери не значат ровным счётом ничего, ведь Элли не понимала этого чувства, потому не могла его испытывать. Но Маргарет продолжала говорить об этом. Продолжала говорить Элли, что любит её. Может, подсознательно надеясь, что однажды всё изменится. Телефон в кармане привычно завибрировал, и, даже не читая пришедшее сообщение, Элли уже знала его примерное содержимое. Сказала матери, что пойдет в свою комнату, и незамедлительно удалилась. На стареньком ноутбуке уже мелькало окно вызова по видеосвязи. — Привет, Эл! — на экране появилась машущая рука, а за ней — широко улыбающееся лицо друга, стоило лишь нажать на зелёную кнопку, — Ну как ты там? — Здравствуй, Рикки, — ответила Элли, — Получила опыт, подтверждающий спорную точку зрения о существовании паранормальных аномалий, вызванных коллапсом волновых функций человеческого сознания, описанного в теории Генри Стаппа, основанной на ортодоксальной квантовой механике. Рикки, совершенно не удивленный подобным заявлением, всё ещё улыбаясь, призадумался только на пару секунд. — То есть ты видела призрака, — кивнул он, ничуть не сомневаясь в правдивости её слов, — И… Как? Он знал Элли, как самого себя. Может, даже лучше, чем самого себя. Знал, что может верить каждому её слову хотя бы потому, что врать она даже не пыталась. Это не имело для неё никакого смысла. Кроме того, в её понимании никогда не существовало явления «просто почудилось». Она мыслила другими категориями. — Бестелесны, общаются телепатически, привязаны к останкам, цикличны в своем существовании; приобретают новые воспоминания. Услышав последнее, Рикки ещё больше оживился. — Так на основании этого же можно сделать вывод, что сознание существует вне физической оболочки мозга! — с восторгом воскликнул он, — Это как минимум частично подтверждает теорию волновых функций! Это же настоящее открытие! Элли не разделяла его восторга. Причем даже не потому, что в её эмоциональном спектре восторг в принципе отсутствовал. — Доказательств нет, — сказала она, — Лишь слова трёх школьников. — И крайне интересный экзистенциальный опыт... — кивнул он, и вдруг встрепенулся: — Подожди, а кто ещё двое? — кажется, слава, сулимая подобным открытием, его не особо-то интересовала, а отличие от новых знакомств подруги, — И как ты вообще нашла призрака? Элли вкратце поведала о знакомстве с Джейком, научном интересе в отношении паранормального, исследовании, поисках информации и ночи в супермаркете, почти умалчивая о раздражающей девушке-с-маффином, странной и вызывающей у нее необъяснимую тревогу. Рикки бы точно полез в это дело, но это была её личная загадка, так что о Крис она сказала чуть больше, чем ничего. Рикки был удивлен тому, что Элли вообще общается с кем-то. Причем он совершенно не понимал, радоваться ему за неё, или же беспокоиться. Элли слишком много для него значила, чтобы просто так отпустить её в чуждое для неё общество. Видя беспокойство на лице друга, Элли решила не говорить ему о своих планах на пятницу. Считая себя виноватой перед ним, она была уверена, что не вправе его волновать. Ещё час они потратили на обсуждения очередной гипотезы Рикки об эмпатии, в которой, как он и думал изначально, Элли нашла массу недостатков и свела к книжному описанию регрессивной синтонности, при которой человек не способен адекватно оценить то, как надо взаимодействовать с окружающими на эмоциональном уровне ввиду отсутствия способности тонко сопереживать. Ранее предложенная версия гипотезы больше походила на эмоциональную деменцию и была, пожалуй, даже ближе к правде. Рикки уже несколько лет не оставлял попыток понять природу эмоций Элли с научной точки зрения. Будто б на исключительном энтузиазме мог сделать то, чего не смогли сделать психиатры с многолетним опытом. Зачем ему это, Элли не знала, да и для неё это не имело значения. Что не давало ей покоя — так это мысли о Уайтрейн.***
В пятницу вечером Маргарет, перечитывавшая «Гордость и предубеждение», удобно расположившись на диване в гостиной, подскочила на месте, когда вдруг услышала стук в дверь. Это было очень необычно, потому что гостей она не ждала, а её дочь и вовсе никогда никого не звала — буквально единственный человек, который мог просто к ней заявиться, остался в Лондоне. Впрочем, Маргарет помнила о планах дочери на эту пятницу, поэтому вполне могла предположить, откуда взялся внезапный визитёр. Она отложила книгу, не закрывая её, чтобы не потерять станицу, и направилась к двери, в которую снова нетерпеливо стучали, хотя там и был вполне рабочий звонок. На пороге обнаружилась темноволосая девушка-подросток, бледная и настолько худая, что Маргарет, будучи медицинским работником, невольно подумала, что девочка страдает не то от какой-то болезни, не то от расстройства пищевого поведения. Однако, судя по всему, сама девушка чувствовала себя прекрасно — из неё так и лучилась энергия. — Привет, — дружелюбно поздоровались Маргарет, — Ты, наверно, к Элли? Девушка на пороге широко улыбнулась, немного невпопад пожелала доброго вечера и представилась подругой Элли. Маргарет постаралась не показывать удивления фактом того, что у её дочери вдруг появилась подруга. Эта самая, как она представилась, Крис почему-то не вызывала особого доверия, но и не сказать, что сильно настораживала. — Мы собирались идти на вечеринку, и не думаю, что Элли об этом забыла, но по пути она вполне может потеряться, потому что тот район та-акой запутанный, что минотавров лабиринт позавидует, так что будет лучше, если мы пойдем вместе, — выпалила она на одном дыхании, просачиваясь в двери, —Комната Элли ведь наверху? — спросила, и не дожидаясь ответа, побежала по лестнице, напоследок кинув, — Кстати, приятно познакомиться, миссис Джесси! Маргарет осталась стоять в коридоре в замешательстве, и только спустя полминуты вспомнила, что забыла закрыть входную дверь. Элли завязывала шнурки кроссовок, когда в её комнату совершенно нежданно ввалилась Крис, на ходу здороваясь и падая в кресло на колесиках. — Это совершенно не подходит, — сказала она вместо каких-либо объяснений того, как она попала в этот дом, если Элли не говорила свой адрес ни ей, ни Джейку, который мог бы сказать Крис. Впрочем, объяснений Элли и не ждала. Она вполне могла бы предположить, что Крис однажды проследила за ней до дома, но эта мысль как минимум напрягала, так что Элли предпочла думать о том, что же, по мнению Крис, не подходит и почему. — Твой наряд, — пояснила Крис в ответ на вопрос Элли, обозначенный чуть приподнятыми бровями. Крис охотно болтала, даже когда не получала ни слова в ответ; возникало ощущение, что она молчала много-много лет, и, получив возможность наконец говорить, не упускает ни шанса. Элли кинула короткий взгляд на широкое зеркало у противоположной стены, но не нашла в своем наряде ничего неподходящего: свободный сиреневый свитер и темные джинсы — просто и удобно, как она обычно и одевалась, не придавая особого значения вещам. — Это тусовка, Элли. Не школа, — фыркнула Крис, — Знаешь, обычно девушки используют тусовки, чтоб привлечь внимание и всё такое… Понимаешь? Элли не понимала. Если б она хотела привлечь чьё-то внимание, она точно бы сделала это не нарядом. Она в принципе не знала, как можно привлечь внимание нарядом. Нужно ли одеться как можно ярче и контрастнее? Зачем это вообще нужно? Чьё внимание она должна привлечь?.. — Та-ак, — протянула Кристал, видя на лице Элли полное непонимание происходящего, встала с кресла и побрела к шкафу с целью найти там что-то чуть более, как она выразилась, впечатляющее. Напрасно, учитывая, что изяществом в гардеробе Элли и не пахло. В итоге она откопала старые джинсы, чуть коротковатые и чуть более узкие, чем те, что Элли обычно носила (если бы она сама стала пересматривать свои вещи, вероятно, сочла бы, что они малы, и выкинула), и безапелляционно заявила, что это единственный подходящий вариант. Короткие штанины были художественно подвернули, свободный свитер заправили в эти самые джинсы, а на пояс прилепили ремень — обычный черный ремень, единственный, который у Элли вообще был. По словам Крис, это подчеркивает талию. Элли спорить не стала — ей в принципе было всё равно, в чем идти. — И последний штрих, — произнесла Крис, заходя Элли за спину. Она почувствовала себя дико некомфортно, будто б опасалась, что девушка задушит её со спины. Но та лишь расплела её косу, и густые волосы волнами упали на плечи и спину. — Так лучше, — заявила она, — У тебя очень красивые волосы, знаешь? Похожи на жидкую карамель. Элли промолчала в ответ на этот странный комплимент. Вбитая в корку мозга вежливость обязывала ответить хотя бы короткой благодарностью, но Элли из какого-то совершенно необъяснимого чувства противоречия решительно отогнала прочь эту мысль. Крис своей работой была явно довольна. Элли чувствовала облегчение от того, что косметики дома не было, и ей не стали делать макияж. Она считала это жутко неудобным. Маргарет тут же поднялась с дивана, стоило её дочери в компании странной подруги ступить на лестницу, будто бы ждала. На самом деле, действительно ждала — она очень волновалась за дочь, которая в свои семнадцать впервые идёт на вечеринку, тем более, что в незнакомом городе и непонятно в какой компании (её можно понять, ведь она познакомилась только с Кристал, а та особого доверия своим видом не вызывала). — Девочки, вы там только осторожнее, ладно? — говорила она, провожая их к порогу, — Сами знаете ведь… — она не хотела казаться нудным родителем, постоянно дающим наставления о вреде алкоголя, наркотиков и всего остального, во что по неосторожности ввязываются подростки, но она действительно волновалась; правда, её успокаивало то, что Элли слишком рациональна, чтобы в такое влезть, — Если вдруг что, обязательно звони, хорошо? Пообещай, что позвонишь, если будут хоть какие-то неприятности. Элли молча кивнула, смотря в глаза матери. Маргарет лишь вздохнула — Элли всё равно сделает то, что ей покажется наиболее разумным в сложившейся ситуации. И, наверно, так даже лучше. — Не волнуйтесь, миссис Джесси! — воскликнула вдруг Крис с озорной улыбкой, — Я прослежу, чтобы она ничего не натворила! Маргарет почему-то стала волноваться еще больше. Кристал о чем-то рассказывала по пути к остановке. Элли не запоминала, о чем именно, — это было совершенно для неё не важно, но краем глаза смотрела, пытаясь заметить что-нибудь подозрительное, какую-нибудь деталь, которая натолкнула бы на мысль, помогла бы разгадать загадку Сплетницы. Однако ничего не находилось, ни единой зацепки. Пару минут Элли вслушивались в речь Кристал, ища не то акцент, не то выражения, указывающие на диалект, но ни того, ни другого не было — Кристал явно была британкой, и, вероятно, родилась и выросла в пределах Йоркшира. Вновь сталкиваясь со стеной, Элли чувствовала ещё большее раздражение. На остановке их уже ждал Джейк, с которым Элли заранее договорилась о встрече, потому что добираться в одиночку было бы сложно. Того, что Крис без предупреждения завалится к ней на порог, совершенно не планировалось. Джейк поздоровался с Элли и — не без удивления — с Крис, после чего вдруг похвалил её внешний вид. Та поблагодарила за комлимент в своей шутливо-ехидной манере и ускакала к подъезжающему автобусу. Элли решительно не понимала, почему Джейк, который, если судить по всем внешним признакам, боится Крис, тянется к ней и пытается привлечь её внимание. В другое время она бы даже об этом не задумалась, но сейчас всё, что касалось Крис, могло помочь решить загадку. Джейк точно мог что-то знать, и Элли собиралась спросить прямо, как только выдастся случай. Дом парня, устроившего тусовку, оказался действительно огромным. Он находился в довольно богатом квартале, но даже тут отличался габаритами. — Родители Майка вполне могли бы отдать его в одну из лучших частных школ, — пояснил Джейк для Элли, хотя она не спрашивала, — Они и хотели. Но лучший друг Майка, Рон, шёл в нашу. А Майк не хотел учиться без него. Закатил истерику… — Словом, этот парень променял общество богатеньких детишек на компанию лучшего друга, — фыркнула Кристал, по обыкновению влезая в разговор, — Впрочем, наша школа имеет весьма высокий рейтинг, раз даже… Она вдруг замолчала, не доведя мысль до конца. Элли насторожилась. «Умышленное умалчивание» Кристал выглядела несколько растерянной, что было для неё нетипично. «Зацепка!» Элли перевела взгляд на Джейка. Тот казался виноватым, будто бы ненароком затронул тему, задевающую собеседника. «Джейк точно что-то знает. Возможно, даже не подозревает, что это что-то существенное. Но на основании этого хотя бы можно сделать выводы. Нужно дать ему сказать то, что не сказала Крис» — Даже — что? — спросила Элли, как бы требуя Крис продолжить. — У нас училась ещё одна девочка из очень богатой семьи раньше, — сказал Джейк вместо Крис, — Так что у нашей школы в самом деле очень высокий рейтинг. «Воспоминания об этой девочке из богатой семьи сильно влияют на Крис. Это важно. Училась… Прошедшее время. Где она сейчас?» Дверь открыл парень, оказавшийся тем самым Роном, лучшим другом Майка. Джейк представил их с Элли друг другу, попутно шутя о том, что имя Рона запомнить проще простого — стоит только посмотреть на его волосы и вспомнить про семейку Уизли. Рон рыжий. И да, его называют Уизли. Плевать, что на самом деле его фамилия — Хилл. Элли уловила суть только потому, что когда-то Рикки чуть ли не силком усадил её смотреть «Гарри Поттера», заявив, что культовые вещи надо знать. Книги-то прочесть он её не заставит, но с фильмами проще. Элли тогда пустилась в длительный анализ логических несостыковок устройства магического мира и сюжетных дыр в целом. А Рикки долго выл о том, что она портит всю атмосферу. «Так, эти воспоминания сейчас ни к чему» Элли краем глаза наблюдала за Крис. На её лице не осталось и следа тех эмоций, что можно было заметить, когда речь зашла о некой богатой девочке, раньше учившийся в этой школе. «Те эмоции не были подделкой. А вот эта улыбка — точно подделка» Кристал словно бы целиком состояла из картинных жестов и наигранных эмоций. Она походила на неопытную актрису, топорно исполняющую свою роль. А настоящие эмоции, когда вдруг проглядывали, сильно выделялись на общем фоне играемой роли, создавая заметный контраст. Вот она широко улыбается, хлопает по плечу Рона и заливисто смеётся в ответ на какую-то его шутку в её адрес. Пихает локтем несколько скованного Джейка, бросая ехидное «расслабься уже», небрежно косит взгляд по сторонам, оценивая возможное расположение в пространстве, как выяснилось, закусок: — Уизли, где вы спрятали чипсы? — спрашивает у Рона, не находя желаемого. Тот кивает куда-то вправо, что-то говорит Джейку (Элли не слышит из-за нарастающего шума) и намеревается скрыться в толпе. Элли отвлеклась на Рона, кивнувшего ей, как бы говоря «рад был познакомиться», и потеряла Крис и Джейка из виду. Она осталась одна в толпе незнакомых людей. Демофобией Элли не страдала, но чувствовала себя не в своей тарелке. Кроме того, она была раздосадована, потеряв свою цель из виду. Поэтому она решительно двинулась вправо, в том самом направлении, на которое ранее указывал Рон, рассказывая Крис, где найти чипсы. — О, знакомое постное лицо! — вдруг раздается по левую руку от неё смутно-знакомый ехидный голос, и чья-то ладонь опускается на плечо. Элли резко оборачивается, сталкиваясь с внезапным знакомым практически нос к носу. Хотя на самом деле его нос находился где-то на уровне её бровей, а то и чуть выше. Зато теперь узнать его не составляет труда — образ всё-таки примечательный, пёстрый. Вьющиеся темно-каштановые волосы торчат из-под вязаной серой шапки, на плечи накинута широкая красная ветровка, кажется, минимум на пару размеров больше необходимого, а на шее болтаются фиолетовые наушники. Элли невольно отмечает, что у парня слегка детские черты лица, хотя, может, такое впечатление создаёт его курносый нос в сумме с открытым взглядом. Правда, зелёные глаза притом умудрялись глядеть с заметным лукавством. «Кабинет клуба журналистики. Компания Сплетницы. Парень за компьютером. Как его звали?..» Элли отступает на шаг, увеличивая дистанцию. — Если ты вдруг забыла, — резво произнес он, снова представляясь: —Джи. Элли медленно кивнула в ответ, не отпровергая и не подтверждая мыслей Джи о том, что она забыла его имя. Парень едва заметно усмехнулся. «Хитро́…» — Интересно, что такое должно было сдохнуть в лесу, чтоб кто-то вроде тебя, Ледышка, вдруг посетил такое, как выражается шеф, мероприятие?.. — протянул он задумчиво, а после вдруг зачастил: — Или это часть какого-то плана? Научный эксперимент? Изучаешь поведение молодых особей homo sapiens в естественной среде обитания? Элли несколько теряется под таким напором. Правила хорошего тона обязывают ответить хоть что-то, но Элли понимает, что заданные ей вопросы — лишь насмешка со стороны Джи. Правда, какой-либо агрессии в этой насмешке Элли не наблюдает. Нет, этот парень просто по-доброму шутит. — Прошу прощения, — отвечает она по обыкновению, — Я искала… — она снова машинально оглядывается по сторонам, пытаясь высмотреть в толпе чернявую макушку Кристал, и от Джи это не укрывается. — Уайтрэйн, да? — вмиг догадывается он, и тут же понижает голос до почти-шёпота, который едва слышно в окружающем шуме: — Так вот кого ты изучаешь… Правда, с естественностью среды обитания ты прогадала, Ледышка, — Элли чуть морщится, когда он во второй раз называет её так, но игнорирует, осознавая, что этот парень может быть полезнее прочих. Как-никак, он близок к Сплетнице, а тот явно что-то знает. «Сплошные клички…» — Что ты имеешь в виду, говоря, что я прогадала с естественностью среды обитания? — спрашивает она. Внимательно следит за выражением лица парнишки, пытаясь определить его эмоции. Со Сплетницей лучше оставаться настороже. С его компанией — тоже, ибо они — его глаза и уши. — Уайтрэйн так-то не звезда вечеринок, — хмыкает Джи, намереваясь, — О! — вдруг останавливает сам себя он, — Я знаю, что ты пытаешься сделать! Ты надеешься вытянуть из меня информацию! Элли думает, что его слова никак не вяжутся с реакцией. Джи понял, что она пытается его разговорить, и по идее это должно было его разозлить, но он только широко улыбался, сверкая лукавыми зелёными глазами. «Радуется, что ему удалось понять мою задумку? Что не успел сказать ничего важного?..» — А шеф прав насчёт тебя, Ледышка, — усмехнулся Джи, и тут же обернулся, ища кого-то в толпе точно так же, как недавно делала Элли. Только вот ему, в отличие от девушки, удалось найти искомое. Он улыбнулся кому-то на другом конце комнаты, показывая большой палец. Элли пыталась проследить за направлением его взгляда, но в толпе мельтешаших полупьяных подростков не могла разобрать совершенно ничего. — Идём, — вдруг сказал Джи, ухватывая Элли за предплечье. Хват не сильный, но твердый. Он пробивался через толпу, ведя Элли за собой. Наконец, они оказались в другом конце большого зала. Здесь располагался поистине огромный красный кожаный диван, на котором, закинув ногу на ногу, в своей небрежно-изящной манере полусидел-полулежал Сплетница, покачивая в руке бокал с красным вином. Элли обратила на это внимание машинально, потому что у всех, кого она видела до этого, были пластиковые стаканчики с сидром или пивом. Бокал с вином выбивался из общего фона, но, надо отметить, образу Сплетницы подходил. — Какой приятный сюрприз, — усмехнулся Мэттью, сверкнув в сторону Элли своими лисьими глазами. Отставил полупустой бокал на кофейный столик, чуть подался вперёд, отрывая спину от дивана, — Не ожидал, что ты в самом деле явишься. — Никто не ожидал, — пожала плечами Элли. «Что ему нужно? Хочет знать, как продвигается решение его загадки?» — Знаешь, в чем твоя проблема? — вдруг спрашивает он чуть насмешливо. Элли вопросительно приподняла бровь в ответ, — Ты не умеешь не выделяться, — просто говорит Сплетница, вновь откидываясь на диван, — Поэтому шпион из тебя наредкость паршивый. Держу пари, Уайтрэйн уже в курсе, что ты под неё копаешь. Где-то позади раздается грохот бьющейся посуды и чьи-то торопливые извинения. Кто-то ругается. Элли рефлекторно оборачивается на шум. Сплетница же будто игнорирует всё вокруг. Сейчас его, пожалуй, интересует только то, что будет делать Элли. Предугадать её следующий вопрос отказывается проще простого. «Слишком уж просто» — Почему? — лаконично спрашивает она. — Потому что социальные навыки у тебя ниже среднего. И это я тебя ещё похвалил, — усмехается Найт, — Вот сейчас, например, чего ты стоишь? Диван свободен, — он пригласительно похлопал рукой по сидению справа от себя, — Садись. Элли не находит причины не делать этого. С таким же отстранённым видом опускается по правую руку от него, но не слишком близко, в рамках личного пространства — теперь их разделяет чуть больше полуметра. Суть этого диалога всё ещё ей не ясна. «Если он хочет, чтобы я нашла ответ сама, то зачем даёт подсказки? Подсказки ли?.. Он не сказал ничего такого, чего бы я не знала. Просто ведёт бесцельный разговор?..» — Твоя цель — получить информацию, так? — приглушённо спрошивает Мэтт. Он понизил голос настолько, чтоб его могла слышать только сидящая в полуметре Элли. К чему только эта конспирация? Она огляделась: развалившийся в соседнем кресле Джи явно не был вовлечён в разговор, занятый обсуждением какой-то статьи с подошедшей к нему высокой девушкой, которую Элли смутно помнила, видела в кабинете редакции. Отстраненно подумала, что где-то должна быть вторая — та, полная, с фиолетовыми волосами. — Знаешь, какой самый надёжный способ узнать правду о человеке? — снова спрашивает Мэтт. И Элли молчит, потому что её методы, вроде копания в документации или попыток навести справки у окружающих лиц, Сплетница со своего угла точно не сочтет верными, — Ты должна убедить человека в том, что он сам хочет поделиться с тобой этой информацией. — Ты сам-то не похож на того, кому люди доверят свои секреты, — резонно замечает Элли. Мэтт коротко усмехается, отпивая вино из своего бокала: — А мне и не нужно их доверие. Только секреты. Элли поняла, что она снова ничего не поняла. И ей это совершенно не нравилось. Работа её мозга скорее походила на программу, сложный алгоритм с механической последовательностью действий. Она не могла опираться на манипуляции, основанные на тонкостях человеческих эмоций и хитросплетениях мотивов, не понимая в этом ровным счётом ничего. Однако Сплетница именно на это и намекал. Однако кое-что она могла из этого почерпнуть. «Если Крис уже знает, то будет осторожничать. Теперь к ней не подступиться». О доверительных отношениях и раньше не могло быть речи, но теперь этот путь можно было и вовсе перечеркнуть жирной чертой. Остаётся либо подкопаться к тем, кто крутится вокруг, либо… «можно зайти с другого угла» Чтобы убедить кого-то раскрыть нужную тебе информацию нужно, для начала, быть уверенным, что эта информация у него есть. А после… «Мне и не нужно их доверие» — так он сказал. «Он имел ввиду создание для человека условий безвыходной ситуации. Но как манипулировать манипулятором?» Для Элли был только один посильный метод — прямой шантаж. Достаточно просто с точки зрения эмоционального воздействия, чтобы даже у неё получилось. Но нужно было что-то стоящее. — Мэтт, — окликнули Сплетницу откуда-то слева. Из толпы вынырнула незнакомая Элли девушка, — Я всё-таки нашла ещё одну! — она качнула в руке закупоренную бутылку красного вина, видимо, говоря именно о ней, и тут же плюхнулась на диван слева от Мэтта, вплотную к нему. — Спасибо, Миш, — произнес он. Тон прозвучал для Элли как-то странно. В нем не было того ехидства и, наверно, высокомерия, с которым Мэтт говорил с ней, — Ты штопор не видела? Названный лежал на диване прямо рядом с Элли, и та, не задумываясь, молча протянула его Сплетнице. Тот взял штопор, не касаясь её пальцев, и принялся вкручивать с пробку. Тем временем незнакомая Элли девушка обратила внимание на новое лицо. — О, — выдохнула она, — С тобой мы ещё не знакомы. Я Мишель, — она с дружелюбной улыбкой протянула ладонь для рукопожатия. Элли неловко пожала протянутую руку, представляясь. В серых глазах Мишель мелькнуло нечто, похожее на узнавание. «Она обо мне уже слышала» — подумалось Элли. На первый взгляд Мишель показалась Элли одной из тех девушек, которые не выделяются в толпе ничем, кроме внешности. Она в самом деле была очень привлекательна: практически модельная фигура, подчеркиваемая простым узким платьем цвета топлёного молока, удачно контрастирующего с бронзовой кожей. А ещё у Мишель были поразительно гладкие длинные волосы, шелком побликивающие в тусклом освещении гостиной, и необычные в сочетании с цветом её кожи светло-серые глаза. Если, как показалось Элли, эти двое были парой, то, пожалуй, очень легко понять, почему выбор Сплетницы пал именно на Мишель. Было бы понятно, почему она сама выбрала Сплетницу, будь она в самом деле необремененной глубокими мыслями красавицей. Вот только Мишель совсем не была поверхностной — Элли поняла это ровно в ту же минуту, когда девушка начала вести разговор с ней, вместо того чтоб ворковать с Мэттом. — Должно быть, он уже достал тебя своими загадками, — фыркнула, Мишель, усаживаясь рядом с Элли, которая теперь оказалась посередине, между этими двумя, — Всё выпендривается, вместо того чтоб сказать наверняка, да? Элли коротко кивнула в ответ, косясь на Мэтта, но тот, казалось, даже не слушал их разговор, возясь с бутылкой вина. Мишель проследила за её взглядом и хитро прищурилась. — Любит он играть на нервах, развлекается так, — хихикнула она, — Не бери в голову. Образ у него такой, старается соответствовать. — Я вообще-то всё слышу, Миш, — подал голос Мэтт. Он и не мог не слышать; их с Мишель разделяло чуть больше метра (и сидящая между ними Элли), а в гостиной, пусть и было шумно, но не настолько, чтоб заглушить голоса. Но тон его не был недовольным. Он скорее просто напоминал девушке о себе. — И именно поэтому я собираюсь сказать Элли, что ты не такая змеюка, какой пытаешься казаться, — беззаботно сказала она, глядя ему в лицо, после чего задорно подмигнула Элли. Мэтт наигранно закатил глаза в ответ. Элли вся эта ситуация казалась странной. До этого Сплетница создавал образ чего-то возвышенного, но с появлением Мишель вел себя как-то слишком… по-человечески. А сейчас, разобравшись, наконец, с бутылкой, налил вино в один из бокалов на кофейном столике и изящным движением протянул его Мишель, которая столь же изящным движением приняла его; покачала в руке, глядя на то, как поплескивается алая жидкость, и сделала довольно большой глоток, после чего, чуть сморщив нос, изрекла: — Ну и кислятина. Мэтт отпил из своего бокала, ничуть не переменившись в лице. — Ты права. Предыдущее явно было лучше, — согласился он, — Где ты, кстати, его взяла?.. Элли не слушала их разговор, погрузившись в свои мысли. «Если к Крис не подступиться, то стоит попробовать подступиться к тем, кто знает о Крис. Джейк говорил, что знает её около трёх лет. И Джейк точно знает что-то о той богатой девочке, учившийся с ними, которая вызвала у Крис эмоциональную реакцию. Решено» Вот только Джейк избегает разговоров о Крис. Переводит тему или замолкает, когда диалог заходит в нужное Элли русло. «Был бы способ, заставляющий человека говорить…» Взгляд метнулся влево, на развалившегося в кресле Джи, крайне активно, несмотря на слегка заплетающимся язык, рассказывающего что-то худощавой девчонке из редакции, а потом на стаканчик в его руке. «Нет, этот человек в принципе по натуре болтлив. Хотя…» март 2017-го года — Знаешь, говорят, хочешь узнать правду о человеке — напои его, — с усмешкой сказал Рикки, заваливаясь на кресло в комнате Элли. Они только пришли со школы, где во время урока по социологии в его светлую во всех смыслах голову взбрела очередная идея, касающаяся исследования эмоционального диапазона Элли. — Правда, обычно это выражение используется в значении «что у трезвого в голове, то у пьяного на языке». Но всё-таки алкоголь заметно меняет линию поведения. Мне вот интересно… — Хочешь посмотреть на моё поведение под воздействием алкоголя? — спросила Элли, приподнимая бровь. Помнится, когда они были детьми, Рикки устраивал тест её эмоциональных реакций посредством просмотра грустных фильмов. Результат был ожидаем — во время просмотра «Хатико» слезы навернулись у Рикки, а Элли только то и дело переводила безразличный взгляд со старающегося держать невозмутимый вид друга на экран и обратно. Тогда им было лет по десять, кажется. — Я хочу проверить, как будут работать твои когнитивные функции в состоянии алкогольного опьянения, — пояснил Рикки, — Ну и, может быть, проявится что-то ещё, чего мы раньше не видели, — добавил, и тут же затараторил: — Нет, конечно, если ты не хочешь… Почему-то ему всегда было важно, чтобы никто из тех, кому он подкидывал свои идеи, не чувствовал давления в принятии решения об их исполнении. Возможно, поэтому в своем окружении Рикки и считался абсолютно положительным персонажем. — Я не против, — пожала плечами Элли, подумав, что единоразовое употребление алкоголя на принесет организму никакого вреда, а результат исследования… пожалуй, любопытен и ей тоже. Элли — своего рода медицинская загадка. Она знала об этом с того самого момента, как увидела замешательство на лицах команды лучших детских психиатров. Вот только они, в отличие от Рикки, мыслили сложными терминами и уж точно не додумались бы тестировать её алкоголем. У этого парня всегда был нестандартный подход. Виски достать оказалось не так уж сложно. Рикки всегда умел договариваться с нужными людьми. Выбор алкоголя он объяснил тем, что высокий градус позволит достигнуть нужного эффекта меньшим количеством; водку брать не рискнул, потому что, насколько он мог судить, виски идёт мягче и интоксикация проходит легче. Своего рода забота ученого к своему подопытному. Мать Элли была на очередном суточном дежурстве, когда они с Рикки, устроившись на ковре в комнате Элли, начали свой эксперимент. Она осушила первый стакан залпом, рефлекторно морщась от вкуса и жжения в глотке. Первым ощущением было лишь это — вкусовое. Вторым было лёгкое головокружение и мысль о том, что, наверно, стоило бы что-то съесть. — Ну что? — спросил Рикки, внимательно глядя на девушку. Он, конечно, понимал, что вряд ли половина стакана (Сколько там было? Грамм сто?) даст какие-то ощутимые изменения. — Голова слегка закружилась, — честно ответила она, — Возможно лёгкое нарушение координации; остальное в пределах нормы. — Давай ещё, — сказал он, наливая в стакан ещё столько же. Но вместо того, чтоб передать стакан ей, вдруг выпил содержимое сам, тоже залпом, — Для чистоты эксперимента проведем сравнительную характеристику, — пояснил в ответ на вопросительный взгляд Элли. После четвертого стакана у Элли уже заметно плыло перед глазами. Голова казалась подозрительно тяжёлой, а остальное тело — подозрительно лёгким. — Думаю, тестировать координацию теперь бессмысленно, — сказала она чуть медленнее, чем обычно. — Странно, моя координация в порядке, — хмыкнул Рикки, тут же вставая, чтоб продемонстрировать. Прошёлся из одного угла комнаты в другой, — Видишь? Полный пор-рядок. Элли видела, что его шатает из стороны в сторону. — Уверен? — скептически приподняла брови она. Рикки остановился, фокусируя взгляд на её лице: — Абсолютно. — Искажение мышечного тонуса и нарушения восприятия координации собственных движений, — припечатала она. — Серьезно? — спросил; Элли кивнула, — Я должен это видеть! — воскликнул воодушевленно, — Вставай, твоя очередь! Элли неохотно поднялась с ковра, пошатываясь, и прошагала два метра в сторону друга, для удобства балансируя руками. На последнем шаге всё-таки споткнулась. — Кажется, четвертый стакан был лишним, — хихикнул Рикки, ловя её на полпути, — Пойдем, сядем. Они дошли до кровати почти в обнимку, опираясь друг на друга. Эти три метра показались Элли до ужаса длинными. «Метр не может быть длиннее метра… Или всё-таки…» — Что там, — выдохнул Рикки, заваливаясь на кровать поверх покрывала, — С когнитивными функциями? — Метр длиннее метра, — бесцветно произнесла Элли. Рикки вдруг громко расхохотался. — И минута длиннее минуты, — добавил он, снова начиная смеяться. Элли наблюдала за заходящимся в смехе другом, начиная догадываться, что четвертый стакан был лишним не только для неё. — У тебя волосы такие… — снова подал голос Рикки, — Блестящие… Ну знаешь, как шерсть у золотистого ретривера. — Это у тебя волосы того же цвета, что и шерсть золотистого ретривера, — скептически произнесла Элли. Собственный голос казался ей привычно-ровным, но она точно не знала, наверняка ли это так, учитывая, что Рикки был уверен в своей координации. — Да-а, — протянул он, — Ты скорее ирландский сеттер… Хотя нет, они слишком рыжие, — он задумчиво промычал, — Чё-о-орт, не могу вспомнить собак подходящего цвета, — и снова начал смеяться. Элли для галочки покопались в собственных знаниях о собаках, но ничего подходящего не нашла. О чем и сообщила. — Придумал! — воскликнул он, — Ты карликовый пудель! — Они же кудрявые… — нахмурились она; почему-то эта мысль казалась ей очень важной, — И почему карликовый?.. — Потому что я обожаю карликовых пуделей, — доверительно сообщил он нарочито серьезным тоном, заглядывая ей в глаза. Они лежали на кровати в полуметре друг от друга, — Они о-очень милые. — Всё равно кудрявые. Не похожи. — То есть по поводу милоты возражений нет? — хихикнул Рикки. Мыслительный процесс Элли, кажется, попросту замедлился. Она прекрасно понимала, что происходит, но точно не могла выдать с десяток ёмких суждений разом, как это бывало обычно. Казалось, её мозг расслабился вместе с остальным телом. — Определение милоты субъективно, — только и выдала она, — Но ты первый, кто использует его в отношении меня, — она ненадолго замолчала, и Рикки, вдруг почувствовавший себя крайне неловко, уже хотел было отшутиться, как Элли вновь подала голос: — Что я должна сейчас чувствовать?.. Спрашивала потому, что в самом деле не знала. Что чувствует человек, когда ему говорят комплимент, пусть и такой нелепый, как сравнение с карликовым пуделем? Радость или, может, смущение? А как всё это ощущается? Знакомо было, разве что, чувство удовлетворения, но то напрямую связано с достигнутой целью. Сейчас же цели не было вовсе. Всё сказанное им — случайность, поток бессмысленного изначально разговора. — Ничего не должна, — выдохнул Рикки. Ей показалось, что в его голосе, обычно звучавшие задорно, промелькнула тоска. Но она могла ошибаться, уча эмоции буквально по карточкам, — Это ведь ты. Рикки знал, какая она, и никогда не строил иллюзий насчёт её чувств или мотивов. Принимал такой, какая есть. Пожалуй, это достойно благодарности. Но «спасибо» — лишь очередное вежливое слово, не несущее в себе никакой эмоциональной нагрузки. — А ты? — следующий её вопрос заставил Рикки удивлённо распахнуть глаза; Элли практически никогда не спрашивала о чем-то, не имеющем практической для неё пользы, — Что ты чувствуешь? — Я… Он тогда сказал куда больше, чем следовало. Куда больше, чем она ожидала. И уж точно больше, чем она, ничего не смыслящая в чувствах, могла бы понять. Но одно Элли знала наверняка — алкоголь в самом деле способствует откровенным разговорам. И это условия для его использования складывались просто прекрасные. Элли встала с дивана, попутно честно ответив на вопрос сплетницы о том, куда она собралась, что хочет найти Джейка и Крис, с которыми пришла. Пробираясь через полупьяную толпу, направилась в сторону кухни, разумно предположив, что поиски чего-то съестного приведут Крис именно туда. Однако ни девушки-с-маффином, ни Джейка на кухне не оказалось. Зато оказалась компания ребят на год старше, уже пребывающих в кондиции, тут же обративших на неё своё внимание. — О, новенькая что-ли? А чего такая грустная? — спросил один из них, как-то противно усмехаясь. Элли со своим обычно бесстрастным лицом грустной совершенно не была, о чем им и сообщила. — Да по лицу ж видно, — было ей ответом. Элли уже собралась уходить, как один из них, особо крупный, преградил ей дорогу. — Ну ты чего-о, — протянул он, — Посиди с нами. Глядишь, веселее станешь. От него сильно пахло алкоголем, и Элли невольно скривилась. Ей хотелось уйти как можно скорее, но этот парень в проходе оказался сильной помехой. — Меня ждут, — сказала Элли, глядя ему прямо в глаза; пришлось задрать голову, ведь парень был сильно выше, — Пропусти. Увидев её ничего не выражающий взгляд, парень слегка отшатнулся, но, видимо, алкоголь в крови взял верх. — Ну чего-о ты, — снова протянул он, опуская свою массивную ладонь ей на плечо, — У нас тут и бухлишко есть, — он указал на стол, где стояло несколько бутылок с крепким алкоголем. «Пригодится для моего плана. Но задерживаться здесь…» — Эй, Брэд, прекрати приставать к девушке, — раздался за спиной верзилы смутно-знакомый голос, — Видишь же, ты ей совершенно не нравишься. — Мишель? — обернулся на голос парень, названный Брэдом. В самом деле, в проходе стояла, сложив руки на груди, довольно грозно выглядящая подруга Сплетницы, — Так это твоя хмурая подружка?.. — спросил он у нее, и тут же повернулся к Элли с вопросом: — Чего ты не сказала, кто тебя ждёт? Не задержали бы… — Идём, Элли, — твёрдо произнесла Мишель, хватая Элли за предплечье. Элли протянула свободную руку, хватая со столешницы закрытую бутылку с каким-то крепким алкоголем. Посмотреть на этикетку не успела — Мишель утягивала её прочь, — Ты не слышала, как я тебе кричала, да? — спросила она, когда они чуть отошли от кухни, — Когда ты ушла. Они остановились, и Мишель отпустила руку Элли. Вокруг всё ещё было шумно, поэтому приходилось стоять довольно близко, чтобы говорить, не повышая голос. Теперь, когда они не сидели рядом на диване, а стояли друг напротив друга, Элли подметила, что Мишель выше неё почти на голову, даже если не считать каблуков-танкеток. Хотя по сравнению с тем парнем, кажется, Брэдом, она казалась довольно миниатюрной. — Хотела сказать тебе, что ты идёшь не в ту сторону, — пояснила она, — Я встретила Джейка внизу, в погребе, когда искала вино. Не знаю, там ли он ещё, но я бы начала поиски оттуда. — А Крис? — Её не видела, — покачала головой Мишель. — Спасибо, — произнесла Элли, кивнув. Она на знала, зачем Мишель понадобилось ей помогать, но решила в этом не разбираться. Это могло быть обычным проявлением эмоций, человеческого альтруизма. — Всегда пожалуйста, — лучезарно улыбнулась Мишель, — Обращайся, если что. Уточнив у Мишель, как добраться до погреба, она направилась по указанному маршруту, сживая в руке бутылку с, как оказалось, текилой. Лестница, ведущая в погреб, оказалась довольно темной. Впрочем, страх темноты был Элли неведом — человек ведь боится не темноты, а того, что может в ней скрываться. И едва ли в богатом и многолюдном сейчас доме может скрываться что-то опасное. Лестница тихо скрипела в такт её шагам, пока она спускалась всё ниже и ниже. Оказываясь в темном помещении с низким потолком, Элли поежилась от холода — температура в подвале была градусов пятнадцать, если не меньше. Постаравшись сконцентрироваться на своей задаче, Элли первым делом огляделась, стремясь подметить следы чьего-либо присутвия. Но здесь было на удивление совсем не пыльно, поэтому следов на полу она различить не смогла. Тогда просто окликнула Джейка. И получила ответ. Ориентируясь на звук его голоса, Элли двинулась вдоль стеллажей для вина, заполненных бутылками, и вскоре нашла искомое — Джейк привалился к дальней стене подвала-погреба, усевшись прямо на пол, вместе с почтатой бытылкой красного сухого. — Ты чего тут забыла? — спросил он хрипло. Элли показалось, что его настроение сейчас находится где-то между отметками «подавленное» и «паршивое», но угадать причину она бы не смогла при всем желании. Когда они только пришли в дом, он точно был в порядке, значит, что-то случилось, пока они были не вместе. Пока она беседовала со Сплетницей и его компанией. «Напоить его окажется проще, чем я думала. Тем более, что он и без меня прекрасно справляется» — Тебя искала, — она отставила бутылку, которую всё ещё сжимала в руках, на один из стеллажей, но стук донышка о дерево не укрылся от внимания Джейка. Он вскинул опущенную голову, упираясь взглядом в эту самую бутылку. — Это что, текила? — удивлённо спросил он. Элли оставалось только кивнуть, понимая его удивление: с чего бы ей гулять по винному погребу с бутылкой текилы? Причину придумать и в самом деле непросто, — Давай её сюда, — выдохнул он, — Это вино ужасно кислое. Да ещё и горчит. — А текила что, не горчит? — спросила Элли, всё же подавая ему бутылку. Джейк фыркнул в ответ на её вопрос, открутил пробку, сделал глоток и слегка поморщился. Элли не знала, какова текила на вкус, но, судя по реакции, от виски она не сильно отличается. — Что-то ведь случилось? — она привалилась к стене рядом с ним, стараясь не обращать внимания на холод. Благо, на ней был свитер, а не футболка, и джинсы оказались довольно плотными, — Где Крис? — Понятия не имею, где она, — ответил Джейк, полностью игнорируя первый вопрос. Но Элли никогда не была образцом тактичности — она попросту повторила сказанное ранее, рассчитывая получить ответ. — Насколько могу судить, люди не напиваются в одиночестве, когда у них всё в порядке. Значит, что-то не в порядке. Но час назад это было не так. Значит… — Да понял я, леди-детектив, — махнул рукой Джейк, прерывая её речь, — Можешь не продолжать. — Дело в Крис, да? — спрашивает; почти наугад, пальцем в небо. Вернее, в нужную ей тему. — Настолько заметно? — невесело усмехнулся Джейк. «Заметно — что? В чем связь?.. Что такого сделала Крис, что он решил напиться в темном и холодном погребе?» — подумала Элли. Но вслух ничего не сказала, лишь кивнула, ожидая дальнейших пояснений. Если верить расчетам, то ещё с полдесятка глотков, и ей даже не понадобится задавать наводящие вопросы. Разговор и без того зашёл в нужное русло. Вот только… не доставало у неё практики в таких разговорах. По правде говоря, получилось лишь единожды. «Сработает ли здесь тоже?..» Но ей и в самом деле хотелось бы знать… — Что ты чувствуешь? Он даже не посмотрел на неё, услышав вопрос, только сжал плотнее горлышко бутылки с текилой. Это не было зеркалом того момента из прошлого, а Джейк не был… «Не важно» Его чувства были лишь инструментом, с помощью которого можно выудить необходимую информацию. Но не сказать, что сами по себе чувства не интересовали её сейчас — нет, пожалуй, это тоже можно назвать загадкой. Той загадкой, что преследует Элли, сколько она себя помнит. Нечто, что всегда было на втором, а то и третьем плане, чем обладают все вокруг, но чего она никак не может познать эмпирическим путем. — Знаешь, как это хреново — любить кого-то, кто постоянно тебя отталкивает?.. — голос хриплый, почти такой же бесцветный, как у неё. «Не знаю» — в мыслях. Она продолжает молчать, слушая. — Я ведь за неё переживаю, хочу помочь, но Кристал… Она не примет никакой поддержки. Отгораживается, отшучивается, показушно дурачится и всячески скрывает свою тоску. Хотя у неё паршиво получается, — вдруг усмехается, но совершенно не весело. И замолкает. «То есть он считает, что ей плохо, хочет ей помочь, она не принимает помощь, и он… напивается из-за этого в одиночестве?.. Не вижу логики» Элли не находит в его речи никакой ценной информации, лишь очередную путаницу из эмоций. «За что здесь зацепиться?..» — Откуда ты знаешь, что она тоскует? — спрашивает Элли, вспоминая тот разговор перед домом; тогда у Крис на секунду проскочили неподдельные эмоции. Она говорила о какой-то девушке, что раньше училась с ними. — Она сама не своя, с тех пор, как уехала Мэй, — поясняет Джейк. «Значит, так звали ту девушку. Мэй» — Кто такая Мэй? — Кузина Кристал. Они жили в одном доме. Мэй вроде говорила, что их родители вместе в командировках, домой приезжают всего несколько раз в год. «Родители Кристал… В документах только мать. Недостаток информации или белое пятно?» Если Крис просто тоскливо из-за отъезда кузины, то в этом нет ничего странного. Фальшивые эмоции объяснимы. Однако… «Человека по имени Кристал Уайтрэйн не существует». Но люди не появляются из ниоткуда. — И долго они так жили? — ставка на то, что Крис появилась в определенный момент. Должна же быть отправная точка в этой ломаной линии повествования. — Ну, Кристал перевелась в нашу школу года три назад. Мы познакомились в её первый день. Поначалу она была той еще тихоней. «Итак, три года назад Кристал Уайтрэйн появляется вместе с некой Мэй, представляясь её кузиной (правда или нет?), живёт в её доме в отсутствии родителей обеих (правда или нет?). Некоторое время назад Мэй уезжает, оставляя Кристал одну (почему? это странно, если их родители работают вместе и оставили своих детей, опять же, вместе)…» Нить снова обрывается. «Джейк не может знать того, что было до их с Крис встречи. Но знает Мэй. Будет ли подозрительно расспрашивать о Мэй, когда разговор начинался с чувств Джейка в отношении Крис?..» — Почему ты спрашиваешь, кстати?.. Элли вздрогнула от резко прозвучавшего вопроса. Хотя на самом деле тон его голоса ничуть не поменялся, если не считать едва уловимо скользящего любопытства. Знакомая эмоция. — Я… пытаюсь понять Крис, наверно, — даже не солгала. Просто сформулировала ответ максимально доброжелательным образом. Если Джейк любит Крис, то неприязненное отношение к ней оттолкнет его. И наоборот. — Тебе она не нравится, я помню, — произнёс Джейк, — Но она хороший человек, правда. «Ты всегда будешь субъективен в отношении неё» — и снова в ответ только молчаливый кивок. Этот разговор оказался утомительнее, чем она предполагала, а ведь он ещё и не закончен. Но всё, что можно было из него него получить, уже получено. А теперь надо бы выбираться из холодного погреба. «Значит, Мэй…»