Far too young to die

— Прошу минуточку внимания! Высокий мужчина достаточно крупного телосложения активно стучал вилкой по наполненному какой-то полупрозрачной жидкостью стакану, призывая собравшихся создать тишину. Людей собралось какое-то безумное количество, и даже Хопперу, который не по наслышке знал, как разговаривать с большой аудиторией, было тяжеловато привлечь внимание собравшихся к собственной персоне. Он провел рукой по густым усам и поправил галстук, после чего лёгким движением смахнул со лба пот, выступивший вследствие высокой температуры воздуха и нещадно палящего солнца. Постепенно смех и громкие разговоры утихали, уступая место коротким смешкам и редкому шепоту. Сияющие и в большинстве своем радостные лица гостей были обращены к Джиму. Когда повисла почти гробовая тишина, мужчина начал: — Я хотел поблагодарить всех, кто оказывал мне поддержку в течение последних нескольких лет. Без вашей веры в мои силы, в наши силы я бы не стоял сейчас здесь. Пост мэра Дерри — это, безусловно, очень ответственная должность. Я понимаю, как много могу сделать для нашего города, понимаю, как много от меня зависит. И я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы улучшить жизнь проживающих здесь. — Хоппер сделал небольшую паузу, позволяя некоторым из присутствующих одобрительно поаплодировать. — Я также хотел поблагодарить всех, кто поверил в меня и проголосовал. Обещаю, что вы не пожалеете о своем выборе. Мы все являемся жителями Дерри, и мы все вместе сможем превратить наш городок в гордость штата, в гордость Америки. — Присутствующие разразились громкими авациями. Джим поднял правую руку вверх, пытаясь вернуть потерянное на какое-то время внимание. — Но самую большую благодарность я хотел бы выразить человеку, который всегда со мной, который ни секунды во мне не сомневается и который каждый раз, когда появляются мысли о том, что пора бы уже опустить руки и отступить, заставляет меня идти дальше, даёт мне силы делать больше и лучше, — продолжил Хоп, когда тишина была восстановлена. — Это моя дочь, моя Элевен. Дорогая, поднимись сюда, пожалуйста. Толпа немножко потеснилась, оставляя узкий проход, по которому неспешно продвигалась стройная девушка невысокого роста. Своей бледной кожей и темными глазами она была похожа на отца, но больше ничего в ней не выдавало их близкого родства. Каштановые волосы были убраны в высокую причёску, оставляя лишь один локон кокетливо болтаться из стороны в сторону, прикрывая аккуратно накрашенный глаз. Она застенчиво улыбалась и изредка кивала, заметив знакомое лицо в толпе. Элевен наконец-то преодолела расстояние до сцены и быстро поднялась на нее, позволяя всем гостям разглядеть точеную фигурку, скрытую лишь чуть блестящим, почти прозрачным платьем в пол, которое очень удачно обтягивало каждый изгиб привлекательного тела, оставляя плечи и грудь открытыми. Она подошла к отцу, который на ее фоне казался ещё более массивным, и, встав на цыпочки, шепнула ему что-то на ухо. Хоппер поднял вверх большие пальцы на обеих руках. Девушка мило улыбнулась и, подняв вверх стакан с искрящимся на солнце шампанским, громким голосом объявила: — Поднимем же наши бокалы за нового мэра! Толпа разразилась аплодисментами, и над парком разнёсся звон ударяющихся друг о друга бокалов. Праздник по случаю назначения нового мэра проходил в центральном парке провинциального городка Дерри. Даже несмотря на то, что осень уже взяла власть над погодой, всю прошедшую неделю одаривая жителей промозглым ветром и нередкими дождями, в день празднования все тучи куда-то исчезли, а солнце ярко воссияло в голубом небе, позволяя теплым лучам гулять по уже пожелтевшей траве. Погода стояла на удивление жаркая, будто в Дерри на один день вернулось лето. Местом проведения праздника была выбрана большая лужайка, посреди которой возвели временную сцену, вокруг которой расставили маленькие столики, покрытые белоснежными скатертями. Чуть в стороне расположился камерный оркестр, создающий прекрасную атмосферу своим музыкальным сопровождением, играя произведения не только классики, но и полюбившихся всем исполнителей последних лет. Приглашенных было какое-то колоссальное количество, поэтому за одним столиком приходилось уживаться даже незнакомым людям, но в воздухе витало такое доброжелательное и радостное настроение, что даже те, кто видел друг друга в первый раз, моментально находили общий язык, уже через несколько минут становясь если не друзьями, то хорошими знакомыми точно. От столика к столику, маниврируя в толпе нарядно разодетых гостей, сновали официанты, облаченные в бордовые костюмы, что прекрасно смотрелись на фоне пожелтевших крон деревьев и увядающей травы. В основном это были юноши в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, на удивление хорошо сложенные и с приятными чертами лица. Все были настолько захвачены всей этой праздничной суматохой, что ни один человек не заметил, как улыбка сошла с губ нового мэра, а на лицо легла тень усталости. Вся его величавая фигура сгорбилась, а секунду назад уверенно поднятая голова будто вжалась в плечи, и вот на сцене уже стоял ужасно уставший мужчина в возрасте, которому не помешал бы длительный отдых. Он шепнул что-то дочке, та коротко кивнула, лёгкой походкой покинула сцену и, лишь затерявшись в толпе, позволила себе ускорить шаг. Выражение лица ее приняло раздраженный вид — и не подумаешь, что буквально секунду назад она ослепительно улыбалась направо и налево, показывая всем ровный ряд белоснежных зубов. Элевен пробурчала себе под нос проклятие, относящееся к туфлям на высоких каблуках, и, с головой погрузившись в свои мысли, как можно быстрее попыталась удалиться подальше от сцены. Слишком глубоко уйдя в себя, девушка не заметила, что на полной скорости летит в официанта, который, только что победив в борьбе с пробкой из-под вина, резко развернулся, готовясь вернуться к гостям с только что открытым напитком. Столкновение произошло неожиданно для каждого. Элевен, будто ее кто-то со всей силы толкнул, влетела в юношу, и уже через секунду большая часть его ноши — то есть красное вино — оказалось на прозрачной бежевой ткани платья девушки. Младшая Хоппер громко ойкнула, приковывая взгляд к разрастающемуся на наряде пятну, после чего сверкнула будто почерневшими от гнева глазами на официанта, который стоял и, ухмыляясь, рассматривал учиненную им — между прочим не совсем по его вине — проблему. Хотя вопрос того, куда именно он смотрел — на пятно или на привлекательные формы девушки — оставался спорным. — Тебе для чего глаза даны? — рявкнула Элевен, разъяренно глядя на парня снизу вверх, потому что он был как минимум на двадцать сантиметров выше. Густые брови официанта саркастично взмыли вверх, а на губах заиграла наглая улыбочка. — У вас пятно на груди, принцесса, — заметил он и, не дав девушки сказать и слова против, быстро снял перекинутое через плечо белое полотенце и принялся оттирать вино от платья, при этом сохраняя самое лисье выражение лица. От такого невероятного нахальства глаза дочки мэра распахнулись, становясь похожими на два шара, искрящихся молниями сильной злости. Она отпихнула от себя руку наглого юноши, немного от него отходя. — Ты в своем уме вообще? — тихим, пробирающим до мурашек голосом уточнила девушка. Парень находился от нее на достаточном расстоянии, и Элевен наконец-то смогла рассмотреть его с ног до головы. Это был высокий, немного худощавый юноша с темными, вьющимися волосами и довольно симпатичным лицом, усыпанным веснушками, которое в настоящий момент было перечеркнуто хитрой ухмылкой. Возможно, он бы даже понравился ей, если бы они встретились при других обстоятельствах. Но сейчас весь этот самодовольный вид парня, по вине которого ее платье было безбожно испорчено, вызвало у Элевен злость и отвращение. Ей безумно хотелось подойти к нему и дать затрещину, чтобы сбить с его лица это нахальное выражение. — Ты сама в меня врезалась. Я разве виноват, что дочка мэра не может снизойти до того, чтобы смотреть перед собой, а не только задирать вверх свой маленький носик? — Официант на какое-то время приковал взгляд к миниатюрной фигурке девушки. Его взгляд будто прошёлся разрядом тока по телу Хоппер, запуская толпы мурашек гулять по коже. Она уже несколько раз пожалела о том, что платье настолько прозрачное. — К тому же, из-за тебя я разлил вино, — продолжал юноша, раздевая Элевен взглядом. — Сама объясняй своему папочке, почему его гостям нечего пить. И кстати, я бы на его месте уделил побольше внимания воспитанию дочери. — Нахал! — буквально выплюнула девушка в лицо официанту, который все также продолжал улыбаться. — Для тебя просто Ричи. Нужна помощь с платьем? Думаю, тебе стоит его снять, пока вино не впиталось. Такие пятна нужно моментально застирывать. — Да пошел ты! Сама справлюсь. Хоппер, сжав руки в кулачки и гордо подняв голову, прошла мимо Ричи, который проводил ее взглядом хитрых карих глаз и жадно облизнул пухлые розовые губы. Осыпая дерзкого официанта самыми ужасными ругательствами, которые она знала, Элевен принялась оттирать пятно при помощи прохладной воды, льющейся из включенного на полную мощность крана. — Как можно было взять такого мудака на работу? — спросила девушка у своего отражения в зеркале. Вино оттиралось плохо, и, скорее всего, тусклое красное пятно, несмотря на все старания младшей Хоппер, все равно останется. Окинув себя пристальным взглядом и оценив тяжесть ситуации по шкале от одного до десяти, Элевен пришла к выводу, что все могло быть намного хуже. Пятно, конечно, осталось, но в целом платье выглядело вполне сносно. Не видя больше смысла в попытках скрыть оставшиеся следы случившегося казуса, девушка вернулась к гостям. Вечерело. Зажглись развешанные на ветках деревьев лампочки. Оркестр начал играть плавную музыку, разговоры стали тише, а собравшиеся спокойнее. Хоппер энергично ходил от столика к столику, одинаково всем улыбаясь и пытаясь уделять время всем пришедшим, но когда никто на него не смотрел, ажиотаж и живость с лица мэра пропадали, и он будто становился на десяток лет старше. Элевен не делала попыток отслеживать перемещения отца, поэтому просто примастилась за крайний столик и медленно попивала шампанское из высокого бокала. На протяжении всего вечера Ричи как будто специально постоянно вился в радиусе несколько метров от девушки, буквально каждую минуту попадая в ее поле зрения. Иногда она ловила на себе его пристальные взгляды, которые юноша даже не пытался скрыть. Он лишь ухмылялся каждый раз, когда ему удавалось встретиться с ней глазами. Ричи как будто вел какую-то игру, и если поначалу эта игра злила младшую Хоппер, раздражала ее и вызывало желание накинуться на парня с кулаками, то со временем ее злость сменилась неким любопытством и азартом, взгляды юноши заставляли ее щеки приятно румяниться, а сердце быстро колотиться, отдаваясь короткими ударами в висках. Элевен и сама не заметила, как начала буквально отслеживать официанта. Она даже почувствовала что-то вроде укола ревности, когда Ричи слишком уж разлюбезничался с неизвестной юной особой в коротеньком платьице. В какой-то момент девушка поймала себя на том, что оценивающе рассматривает внешность юноши, закусив нижнюю губу, и, перехватив его взгляд, быстро спрятала глаза, чувствуя, как горят кончики ушей. — Эл! — раздалось над ухом у Хоппер, от чего та вздрогнула. Знакомый голос моментально вытянул ее из подобного трансу состояния, возвращая в реальность. — Как же ты выросла! К столику подошла давняя коллега Джима — миловидная женщина в возрасте, которая знала Элевен ещё совсем маленькой девочкой. Она что-то тараторила, радостно улыбаясь и активно размахивая руками, грозясь отпракинуть все стаканы, стоящие на столе. Младшая Хоппер не особо вслушивалась в речи подошедшей, потому что её глаза бегали по забитой людьми лужайке в поисках официанта, который как будто сквозь землю провалился. Он не появлялся уже около десяти минут, и девушка начала нервно пожевывать нижнюю губу и быстро постукивать ногой по земле, чувствуя, как глубоко внутри потихоньку начинает нарастать что-то близкое к панике. Она с досадой вспоминала о том, как набросилась на бедного юношу, хотя его вины в том, что она облилась вином, не было. А потом он просто хотел помочь справиться с последствиями ее же невнимательности, а она нахамила ему и убежала. Неудивительно, что он попытался как можно скорее скрыться от нее, как только понял, что ее взгляд перестал преследовать его, будто она, Эл, какая-то помешанная. Она накручивала себя все больше и больше, поэтому когда совсем рядом прозвучал знакомый, немного нахальный голос, девушка испытала невероятное облегчение. — Ещё шампанского? Я открою. Элевен развернулась на сто восемьдесят градусов, оказываясь лицом к лицу с предметом всех своих волнений и переживаний. Не дождавшись ответа, Ричи начал открывать напиток. Первое правило, когда ты открываешь шампанское: не тряси чёртову бутылку. Все официанты однозначно должны быть в курсе этого, поэтому все, что произошло далее, вряд ли можно было списать на простую случайность, неосторожность или безолаберность юноши. Ричи взял бутылку двумя руками и, хорошо ее встряхнув, начал вынимать пробку. Громкий хлопок — и струя сладкого, газированного напитка, вырвавшаяся на волю из стеклянного заточения, льется прямо Элевен на голову и платье. — Прошу прощения! Мне очень жаль, — начал извиняться Ричи, хотя на его лице читалось что угодно, кроме раскаяния. Хоппер, ещё несколько минут назад так сильно волнующаяся из-за отсутствия официанта, теперь была готова проклинать всё на свете за свою слабость. — Да что с тобой не так? — отчеканила она, чувствуя, как в ней борятся досада и гнев. Элевен подскочила на ноги, пропуская мимо ушей все извинения официанта и сочувствующие возгласы сидящих рядом людей, и бегом направилась как можно дальше от всего этого сборища. На глаза непонятно от чего выступили слезы, пеленой застилая все вокруг. За спиной раздались быстрые шаги. Элевен ускорилась, пытаясь сбежать от своего преследователя — она отлично понимала, кто постепенно ее нагонял. Но Ричи, кажется, не собирался сдаваться, потому что с каждым шагом расстояние между ними сокращалось. — Ты можешь уже отстать от меня? — в исступлении крикнула девушка, резко разворачиваясь. Юноша остановился, поднимая руки в примирительном жесте. — Ты можешь уже прекратить истерику? Это всего лишь платье. Подумаешь. Ведёшь себя как избалованная дочка богатого папаши. Ах, постой — ты и так избалованная дочка богатого папаши, которая только и может, что закатывать истерики из-за платьица. Хоппер открыла было рот, чтобы ответить что-нибудь колкое и язвительное, но вместо этого, сделав два широких шага, вплотную приблизилась к официанту и залепила ему звонкую пощечину. Ричи приложил руку к щеке, которая уже успела покрыться красными пятнами. Элевен отступила немного назад — кажется, она сама была удивлена тем, что сделала. Юноша пустым взглядом смотрел на Хоппер. Она вся сжалась, готовясь к тому, что парень, которого как будто на время поставили на паузу, выйдет из ступора и обрушит на нее свой гнев. Щеки Элевен залились румянцем, а грудь быстро вздымалась и опускалась, скованная влажной тканью. Они просто стояли и смотрели друг на друга этими непонимающими взглядами, не в силах сдвинуться с места. Каждый как будто ждал чего-то. Наконец Ричи будто опомнился. В глазах загорелись гневные огоньки, а на шее вздулась вена. Он сжал руки в кулаки, будто удерживая себя от применения физической силы по отношению к девушке. — Я ненавижу таких вот богатеньких принцесс, как ты, — сквозь зубы процедил он. — А я презираю таких вот завистливых хамов, которые не могут ничего достичь и поэтому ненавидят всех, кто добился успеха, — хрипло ответила Элевен, пытаясь хоть как-то задеть парня и показать, что его слова ее ничуть не тронули, хотя на самом деле на карих глазах заблестели слезы, а сердце неприятно кололо. — Что я тебе сделала? — сдавленно спросила она. Вместо каких-либо объяснений Ричи шагнул к девушке и, нагнувшись, впился своими губами в ее, крепко прижимая хрупкое тельце Хоппер как можно ближе к себе, оглаживая руками оголенную спину. Элевен, совершенно позабыв о том, что было буквально несколько секунд назад, вонзила ноготки в плечи парня, активно отвечая на поцелуй. Юноше однозначно нравилось с ней играться, поэтому он то углублял поцелуй, проникая языком девушке в рот, то ослаблял хватку, гуляя по ее солоноватым от пролитых только что слез губам. Хоппер аккуратно прикусила нижнюю губу парня, ещё больше его раззадорив. Он на секунду отстранился от нее, слизывая выступившую кровь, после чего начал покрывать поцелуями выпирающие ключицы и острые плечи. Девушка встала на цыпочки и запустила руки в смолянистые кудри, ощущая горячее дыхание юноши на своей груди. Она издала протяжный тихий стон, когда руки Ричи, немного задрав длинную юбку, пробрались под неё, оглаживая внутреннюю часть бедра. Маленькая ладошка Элевен шаловливо пробежалась по гладкой поверхности хорошо выглаженной рубашки, опускаясь на затвердевшую под брюками плоть. Юноша произвел что-то похожее на рык, отрываясь от нежной кожи на груди девушки и возвращаясь к покусанным от наслаждения губам. — Не здесь, не здесь, — пробормотал парень, чувствуя, как рука Хоппер зацепилась за бегунок на его ширинке, настойчиво потянув его вниз. Элевен немного отстранилась. Аккуратно уложенные волосы растрепались, и вьющиеся локоны шоколадного цвета торчали во все стороны. Щеки пылали, глаза были широко распахнуты, а маленький ротик, которым девушка отчаянно хватала кислород, был немного приоткрыт. Поборов желание снова впиться в заветные губы, Ричи схватил Элевен, которая немного выпала из реальности, за руку и потянул за собой, в сторону небольшого фургончика, в котором официанты переодевались перед началом праздника. Юноша аккуратно подтолкнул Хоппер за плечи, и они очутились в небольшом, темном помещении. Раздался короткий щелчок — Ричи закрыл дверь на ключ. Прислушавшись и убедившись в том, что они одни, парень немного грубо схватил Элевен за руку, притягивая к себе. Оставив короткий поцелуй на горячих губах, он резко повернул ее к себе спиной. Пройдясь кончиком языка по выпирающему на шее позвоночнику, — девушка коротко хихикнула, ощущая приятное щекочущееся чувство — юноша сделал попытку расстегнул молнию на тонком платье. Коротко выругавшись от того, что его попытка оказалась безуспешной, он просто разорвал сильными руками податливую ткань, помогая Элевен избавиться от и так почти прозрачного слоя одежды. Платье с тихим шелестом упало на пол, обнажая спину и ярко выпирающие лопатки. Девушка ойкнула, прикрывая руками аккуратную грудь. — Ты порвал мое платье, — прошептала она. — Оно все равно было безбожно испорчено. Ричи опустил ладони на плоский живот, прогуливаясь губами по открытой шейке. Элевен сделала попытку развернуться в его объятиях, но юноша не позволил ей этого сделать, устанавливая руки на бедрах. Девушка наклонила голову немного набок, полностью отдаваясь власти крепко держащему ее парню, и расслабила каждую мышцу своего тела. Внезапный стук в дверь быстро вернул обоих с небес на землю. Элевен резко вырвалась из рук Ричи и, подняв с пола порванное платье, попыталась прикрыть им наготу. — Либо вы открываете эту дверь, либо я сломаю ее ко всем чертям! — взревел находящийся по ту сторону человек. Глаза девушки моментально распахнулись до невообразимых размеров, а лицо стало белее мела. — Это отец, — сдавленно сказала она, как будто вся уменьшаясь в размерах под напором гнева, исходящего от Джима, который каким-то непонятным образом смог их найти. — Я считаю до трёх! Раз… — Он убьет меня, если обнаружит с тобой, да? — без тени страха осведомился Ричи. — Два… — Вполне вероятно, — ответила девушка, кое-как натягивая на себя уничтоженное платье. — Три! Дверь с грохотом отлетела в сторону, впуская в помещение лучи закатного солнца и разъяренного мэра. Оценив ситуацию, царившую в фургоне, одним быстрым взглядом, Джим свирепо сверкнул глазами на покрасневшую до кончиков ушей дочь и сделав два широких шага, приблизился вплотную к Ричи, хватая его за шкирку. — Что ты собирался сделать с моей дочерью, щенок поганый? — рявкнул Хоппер, прижимая парня к стене. Ричи же выглядел совершенно невозмутимо. Никакого испуга в его глазах не было — только вызов и, возможно, немного досады. — Папа, поставь его! — тоненьким голоском выкрикнула Элевен и сделала попытку вырвать парня из крепкой хватки своего отца, трясущимися руками вцепившись в его плечо. — Не лезь, — прорычал Джим, никак не реагируя на попытки дочери высвободить юношу. — Я сейчас возьму его за шкирку и отведу к его начальнику. Я уж позабочусь о том, чтобы его больше никогда и никуда не взяли работать. Хоппер легко оттолкнул Элевен в сторону, освобождая себе путь к выходу из фургона. — Он ничего не сделал! Отпусти его! Девушке приходилось бежать, чтобы поспевать за отцом, который, казалось, в любой момент мог взорваться от переполняющей его ярости. Джим крепко держал Ричи за воротник рубашки, таща его за собой. Юноша не предпринимал никаких попыток сопротивляться, покорно следуя за мужчиной. Элевен не отставала ни на шаг, одной рукой удерживая на себе рваное платье, а другой пытаясь разжать цепкие пальцы своего отца, мертво сжимающие кусок белой ткани. Они затормозили перед женщиной в строгом бордовом платье — она отвечала за обслуживающий персонал, присутствующий на празднике. То есть, по сути, являлась начальницей и работодателем всех официантов. А значит, и Ричи. — Селия, с каких пор ты стала брать на работу кого попало? — как можно вежливее спросил Хоппер. Голос он, конечно, мог контролировать, но его глаза метали молнии, а щеки были настолько красными от гнева, что на них спокойно можно было бы пожарить яичницу. — Твой официант, вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, вьется за моей дочерью. — Какой именно официант? — спросила женщина, нахмурив брови. — Укажи на него, и я обещаю, что мало ему не покажется. — Женщина обвела взглядом заполненную людьми лужайку, по которой туда-сюда сновали ее подопечные. — Если это Рой, то простым штрафом он не отделается — уже не первый раз. Тот, с белыми волосами? Выражение лица Джима сменилось с яростного на сильно удивлённое. Он посмотрел вначале на Ричи, которого все ещё продолжал держать за шиворот, затем на Элевен, которая стояла в полном недоумении, немного приоткрыв рот. — Ты издеваешься? Вот же тот официант, стоит прямо рядом со мной. — Хоппер кивнул головой на юношу, на лице которого играла злорадная усмешка. Селия какие-то время всматривалась в Ричи. — Но я не нанимала этого человека на работу. Никакой он не официант. Повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим смехом Ричи. Кажется, его сложившаяся ситуация ни то что не пугала, а даже забавляла. — То есть как не официант? — задала наконец Элевен вопрос, интересующий всех. — А как же его форма? И я сама видела, как он работает, разносит напитки… Действия, произошедшие далее, были настолько молниеносны, что никто из присутствующих толком не успел понять, что случилось. Ричи резко вырвался из рук остолбеневшего от недоумения Хоппера и со всей силы заехал ему локтем по лицу. Воспользовавшись всеобщим шоком, он сделал два широких шага, вплотную приближаясь к Элевен, и, наклонившись, сладким голосом прошептал ей на ухо: — Рано или поздно я вернусь, и мы продолжим. Девушка в ужасе отшатнулась от парня, ощущая одновременно страх и стыд. Юноша сделал шуточный реверанс и, развернувшись, убежал куда-то вглубь парка. Первой в себя пришла Селия. Она хотела было позвать охрану и велеть догнать неизвестного молодого человека, обманным путем проникшего на праздник, но прошло уже достаточно времени с того момента, как он скрылся за темной стеной высоких деревьев. — Думаю, бессмысленно пытаться найти его сейчас. Уже совсем темно, а заставлять людей бегать по ночному лесу просто глупо, — осторожно заметила Селия. — Завтра мы объявим его в розыск и очень быстро найдем. К тому же, можно пробить его по базе. Такие парни, как он, постоянно стоят на учете за какое-нибудь мелкое административное преступление вроде разбитого окна или чего-то подобного. Хоппер промычал что-то непонятное, держа большую ладонь у носа и пытаясь остановить идущую оттуда кровь. — Я думаю, мне стоит… — тихо начала Элевен, пробежавшись взглядом по куску ткани, прикрывающему ее наготу, но ее прервал крик быстро приближающего официанта в расстегнутом пиджаке и с растрепанными соломенными волосами. Он немного запыхался, поэтому ему потребовалось несколько секунд, чтобы выдавить из себя: — Уже пятерым вызвали скорую. Похоже на отравление. Скорее всего, кто-то подсыпал что-то в еду. Элевен громко охнула и приложила маленькую ладошку ко рту. — Вот и ступил на пост нового мэра, — рыкнул Хоппер, вытирая остатки крови с лица тыльной стороной ладони.