Преемники.

На тренировке было тихо. Непривычно тихо. Виктор Михайлович постоянно хмурился, что-то чертил на своей планшетке и время от времени покрикивал на футболистов. Небо хмурилось точно так же, как и главный тренер ЦСКА, иногда казалось, что начинается дождь, но только казалось. Игорю Акинфееву было грустно. Он мог бы подобрать ещё много различных синонимов, чтобы описать свое состояние, но ему на самом деле было грустно. «Строить новую команду» было тяжело. Игорь, как капитан, подошел к этому делу со всей ответственностью и наравне с Виктором Михайловичем помогал новичкам освоиться в ЦСКА. Но это не отменяло его хандры. «Капитан должен быть опорой, вратарь половина команды…» — фразы, которые вбивал в свою голову так долго, что, кажется, они отпечатались внутри черепной коробки. Всё верно, да только опоре нужен хороший фундамент, а вратарю - хорошая защита. Игорь не любил перемены. Он их просто ненавидел. А перемены в его жизни были постоянно — новый сезон, новые игроки, новые тренеры, новая тактика, новая (абсолютно другая, хоть и прежняя) команда. Неизменным всегда оставались лишь игровой свитер с номером «35» на спине и такая родная рамка футбольных ворот. Порою на тренировках Игорю казалось, что он немного не вписывается в новую команду. Это даже звучит смешно — Акинфеев не вписывается в ЦСКА. Только когда он об этом думал, по телу бежали мурашки, а глаза наполнялись настоящим страхом. Ну, нет… это всё глупости! Игорь Акинфеев ещё долго будет на страже ворот армейцев! В целом, ведь неплохие ребята пришли. Все в ЦСКА работали на «стройке» новой команды. Русский Марио с бразильцем Родриго теперь частенько щебечут на своем португальском, Бистрович быстро нашёл общий язык с Бийолом и Влашичем, Ахметов без труда влился в коллектив, Эрнандес — крайне общительный и улыбчивый парень успевал вообще везде, ребята из молодежки клуба вели себя немного раскованней перешедших новичков, но чувствовалась сдержанность в сравнении с игроками основы. Ах, да, еще был исландец. Даже, несмотря на то, что главные балагуры клуба ушли на «пенсию», а их главный подпевала и, по совместительству, жертва травмирован и восстанавливается отдельно от команды, Магнуссон первый из новичков успел подцепить несколько прозвищ. Эльза, Снежинка и даже Снегурочка — это лишь малый список того, что слышал Игорь. То, что прозвища так и липли к бедному Хёрдуру, совершенно не означало плохое отношение к нему в команде. Наоборот, с этим блондином всем хотелось перекинуться парой-тройкой слов, он был открытым и крайне дружелюбным. Игорь вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним раздался голос: — Он такой… странный — Кирилл один-из-старичков-Набабкин смотрел в ту же сторону, что и кэп — на Магнуссона. — Мне иногда кажется, он будет вместо Витиньо. Игорь пытался понять логику одноклубника, но ему не удавалось этого сделать. Сдавшись, капитан вопросительно поднял бровь. — Ну, тоже такой странный, но довольно прикольный… пошутить с ним можно, он не обижается. — Хм, не думаю, что они похожи. Я всё его с Понтусом сравнивал, но он совершенно другой. Характер более податливый что ли. Голову напоминает, — Игорь попытался почесать затылок, но в перчатке это сделать весьма проблематично. — Темная лошадка, этот Магнуссон. — Протянул задумчиво Кирилл. Акинфеев хмыкнул, внешне Хёрдур был скорее… белая ворона. — Думаю, у нас будет не такая уж плохая команда. — Вновь подал голос Набабкин. Игорь очень искреннее возмутился. — У нас будет лучшая команда! И даже не думай спорить! — резко выпалил капитан, злобно сузив глаза. Акинфеева редко видели, проявляющего такие эмоции, да и эмоции вообще. В команде в последнее время думали, что Игнашевич передал перед уходом Игорю титул серьезности и спокойствия всея ЦСКА. — И я уверен, Хёрдур нас всех ещё удивит! Набабкин решил, что спорить себе дороже, а выводить из себя капитана перед матчем ещё хуже, поэтому он незамедлительно ретировался. Грусть сменилась на ярость. Акинфеев ожесточенно ловил мячи и кидал их обратно в игроков, пару раз попал бедному Эрнандесу по голове. Ибо нефиг так хорошо бить по воротам своего же капитана. *** В раздевалку Игорь входил последним, там царила какая-то суматоха, слышался смех. Капитан напрягся, в груди больно кольнуло, раньше такая атмосфера в раздевалке была всегда. Отогнав мысли о «братьях-пенсионерах», Игорь прошёл в глубь раздевалки, продираясь через толпу армейцев. — Что у вас тут происходит? — наконец, послышался вопрос капитана, так как сам он понять ничего не мог. — Хосонову в бальзам для волос кто-то подлил крем для депиляции, видимо, — усмехнулся Чалов. Хетаг сидел перед своим шкафчиком и рассматривал в зеркале свою поредевшую шевелюру. На лице его читался дикий ужас. — Кто? Кто это сделал? — взревел Хетаг, — убью гада, когда найду! С этими словами Хосонов вылетел из раздевалки под громкий смех одноклубников. Смеялись все ещё долго, но каждый исподтишка проверил свои банные принадлежности. — Неужели, у нас появились новые Березуцкие, — в раздевалку зашел Алан. — Ох, Аланчик, как я по тебе соскучился! — Игорь кинулся обниматься к одноклубнику. Дзага, конечно, был рад такому приветствию, но слегка опешил от поведения капитана. Выбравшись из объятий голкипера, Алан аккуратно проверил нет ли у того температуры. — Смотрю, тебе совсем тут плохо без меня, — вздохнул полузащитник. Ему до ужаса надоело заниматься отдельно от команды, он скучал по одноклубникам и по общим весёлым тренировкам. Откуда же Алану было знать, что тренировки проходят сейчас не так весело, как прежде. — Я тут просто умираю от скуки, — завыл Игорь, когда вывел Алана из раздевалки, не надо было остальным знать степень отчаяния капитана. — Я даже обрадовался сегодня, когда кто-то Хосонову напакостил, хоть какое-то веселье. Дзагоев критично осмотрел Акинфеева, видимо, на самом деле всё было так тухло, раз Игорь не прочитал свою обычную лекцию о поведении внутри клуба. Он даже братьям её читал каждый раз, хотя все знали, что это бесполезно. Акинфеев всхлипнул и отвернулся от Дзагоева, тот подозрительно глянул на кэпа, потом приобнял и потихоньку погладил его по плечу. — Ничего, кэп, ничего. Найдем мы этого пакостника. — Алан замолчал, задумавшись, потом широко улыбнулся и продолжил, — и сделаем из него достойного преемника Березуцких! Игорь покосился на Алана, но ничего не сказал, только кивнул. Березуцкие долгих 16 лет были символом веселья в ЦСКА. Новой команде нужны свои «Березуцкие», с этим нельзя не согласиться. К тому же Игорь искренне надеялся, что у него ещё будет возможность неоднократно прочитать лекцию о поведении внутри клуба. Даже если её никто не слушает! *** — Завтра еще одна тренировка на базе и вечером вылетаем в Казань! Сейчас в душ, и набирайтесь сил! Этими словами закончилась очередная тихая и спокойная тренировка в ПФК ЦСКА. Ах, нет, не этими… — Хосонов, всю тренировку спросить хочу: ты чего в шапке-то? — крикнул вдогонку удаляющемуся Хетагу тренер. Тот только сильнее натянул шапку ярко-красного цвета с эмблемой ЦСКА на лбу. — Да, что-то прохладно, Виктор Михайлович, — глухо проговорил полузащитник под смешки товарищей. — Он теперь… красный шапочка… — немного коверкая и растягивая слова, отозвался Магнуссон. Все уже успели оценить, с каким рвением блондин изучал русский язык. После его слов раздался одобрительный взрыв хохота. Акинфеев сузил глаза, наблюдая за товарищами по команде. — Кто бы говорил, Эльза, — фыркнул Хосонов. Новый взрыв хохота накрыл команду. Хёрдур, смеясь, потрепал Хетага по голове, пытаясь при этом стянуть шапку. Тот не собирался сдаваться, одной рукой он удерживал шапку на голове, а второй принялся щекотать Магнуссона. Акинфеев почувствовал, как в груди разливается приятное тепло. Вот такой и должна быть команда ЦСКА, не важно, новая она или старая — кони должны ржать! — Я смотрю, «стройка» пошла в гору, — Алан появился ниоткуда. Игорь удовлетворенно кивнул. Всё равно ему было непривычно, с уходом Васи и Леши даже Алан был какой-то грустный и такой… нормальный? — Мне все же как-то не по себе, — отозвался Дзагоев, — травмы эти, весь чемпионат пропустил, да ещё братья ушли. Я даже становлюсь каким-то серьезным. Старею, наверное. Как думаешь, кэп? Игорь думал, много думал, но именно это никогда не приходило ему в голову, а сейчас слова Алана, будто обухом по голове ударили. — Ты прав, Алан. Как никогда прав! Мы просто стареем. Мы ведь теперь здесь самые старые, опытные, всё, что можно было с клубом прошли. Пока был Серёга, я об этом не думал. А теперь… как же ты прав, Алан. Игорь ещё долго что-то говорил, активно жестикулируя руками, пока футболисты шли к раздевалкам. Алан время от времени бросал удивленные взгляды на капитана, что-то произошло с ним этим летом. «Может всему виной чемпионат мира? А может он начал что-то принимать? А если дисквалификация? А потом что? Спартак? Да ну нееет! Бред какой-то» — Алан яростно потряс головой, стараясь выбросить глупые мысли из неё. В раздевалке снова стояла милая сердцу суматоха, слышался смех и отборные ругательства. Ругался некогда тихий и спокойный Астемир Гордюшенко, рядом с ним согнувшись в три погибели смеялся Чалов. Шкафчик Астемира был раскрыт и совершенно пуст, а всё его содержимое валялось на полу. — Что опять случилось? — строго спросил Игорь, но в душе был необычайно рад. — Какой-то шутник связал все мои вещи нитками и привязал к ручке шкафа. — Повернулся к капитану сердитый Гордюшенко, густые черные брови, покрытые белым порошком, сошлись на переносице. — Ну, я за ручку дернул и вот… да хватит ржать уже! — футболист слегка толкнул в плечо Чалова. — А это что у тебя? — Акинфеев неопределенно махнул в сторону паренька, некогда черная футболка была в каком-то белом порошке, как лицо и волосы Астемира. Тот неопределенно пожал плечами. — Видимо присыпка детская, — парень потёр лицо и показал Игорю лопнувший воздушный шарик, — он лопнул, когда я открыл дверцу и все мои вещи вылетели из шкафчика. Гордюшенко сокрушенно вздохнул и принялся собирать свои вещи. Чалов, сидя на полу, продолжал хрюкать от смеха, он все-таки был непосредственным свидетелем того, что тут произошло. Игорь с Аланом отошли в сторону. Дзага с заговорческим видом зашептал капитану: — Мы должны поймать этого шутника и наставить на путь истинный, нельзя просто так разыгрывать всех подряд. Должна быть какая-то логика, а то так уже неинтересно! Дзагоев хорошо усвоил все уроки братьев Березуцких. — Хочешь пить? — с сильным акцентом произнёс Хёрдур, обращаясь к Чалову и протягивая ему бутылку колы. Федя утвердительно кивнул и взял бутылку, продолжая икать от смеха. — Оу, да ты настоящий Дед Морозов — засмеялся Магнуссон, увидев лицо Астемира. Тот только недовольно закатил глаза и отвернулся к шкафчику. Футболисты снова начали смеяться. — Твою мать! — заорал Федя под новую волну смеха одноклубников. Кола была явно не согласна утолять жажду армейца. Как только тот попытался открыть бутылку, его забрызгало сладким напитком. Теперь была очередь Астемира смеяться, но Фёдор не растерялся, а со всей своей товарищеской любовью обнял бедного полузащитника. Теперь оба были мокрые и в присыпке. Все продолжали смеяться, а Игорь старательно заталкивал подальше желание прочитать лекцию. Ничего, придет время, он ещё оторвется. Магнуссон подошел к своему шкафчику, который был недалеко от Акинфеева. Исландец не смеялся, а лишь подозрительно счастливо улыбался. — Алан, — позвал Игорь шепотом, не отрывая взгляд от Хёрдура, — у меня тут мысль одна появилась. Дзагоев проследил за взглядом капитана и сразу всё понял, его лицо озарила самая искренняя улыбка. *** — Хосонов, чего ты плетешься?! — кричал Виктор Михайлович! — Чалов, ты забыл в какие ворота бить надо?! Вы чего как мухи сонные? Завтра игра, давайте, просыпайтесь! Игорь отдыхал, то есть стоял на воротах, во время тренировочного матча. День был, правда, какой-то сонный, но первая часть тренировки прошла намного веселее. С утра всех порадовал Хетаг своей новой прической. Всё утро слышались глупые шуточки, что завтра рубинцы перепутают мяч и голову Хосонова, так как та лысиной блестела на солнце. Наконец-то тренер дал свисток. Команда черных естественно выиграла 3:0. Почему естественно? Потому что на воротах стоял капитан. Гончаренко делал замечания, раздавал установки, ругался. Всё как всегда в конце тренировки. Игорь уже мысленно был в душе. И готовился к полёту в Казань. Акинфеев встретил Алана, который выходил из раздевалки армейцев. Дзага заговорчески улыбнулся капитану и направился к выходу из коридора. Он ещё вернётся обратно, но сейчас кроме кэпа его никто не должен был видеть. Игорь подождал товарищей и вместе с ними зашёл в раздевалку. Сегодня в раздевалке было тихо, но Акинфеев точно знал, что это ненадолго. Он принимал душ и предвкушал, что теперь в команде всё будет в гармонии. *** — Ох, ничего себе! — выдохнул лысый Хосонов, когда увидел Магнуссона, вышедшего из душа. — Я смотрю, мы завтра будем покорять Казань своими причёсками. Исландец открыл шкафчик, продолжая удивленно смотреть на Хетага, но потом перевёл взгляд на зеркало в шкафчике. Хёрдур что-то закричал на исландском, почти все присутствующие в раздевалке решили, что это не для перевода. Бывший блондин с ужасом разглядывал свою голубую шевелюру. — А если тебе часть головы покрасить в красный, то будет очень даже по-армейски, — заметил Астемир, оценивающе осматривая Магнуссона. Он перевёл уничижительный взгляд на Гордюшенко, тот поспешил ретироваться. — А ты теперь похож на Аида из мультика, — включился тут же Чалов. В голове капитана быстренько сложилась картина, он вышел из душа следом за Хёрдуром и был свидетелем произошедшего в раздевалке. Акинфеев искал глазами поддержку в виде Дзагоева, наконец, отыскав старого друга, он прочистил горло, привлекая к себе внимание. Те, кто был в курсе лекции о поведения внутри клуба, готовились выслушать её в тысячный раз. Но Игорь не оправдал их ожиданий. — Дорогие мои одноклубники, — пафосная речь, заставила всех насторожиться. — Мы все вместе строим новую команду нашего великого клуба! Этим летом мы потеряли многих армейцев, каждый из которых был важен для клуба, для команды, но лично для меня самой невосполнимой потерей было завершение карьеры легендарными братьями Березуцкими! — Прекращай! Они же все живые! — прокашлял Алан в кулак, обращаясь к Игорю. Тот, не обращая внимания, продолжил. — Но всё же незаменимых людей нет. Хотя нет, не так. Последние дни мы заметили среди вас некую активность. — Игорь выразительно посмотрел на Хосонова, Гордюшенко, Чалова и Магнуссона. — Вася с Лехой всегда учили — розыгрыш должен всегда иметь мотив! А лучший мотив для розыгрыша — это месть. — Подхватил Дзагоев. — Хёрдур неплохо отомстил Хетагу, Астемиру и Феде за Эльзу, Снегурочку и Снежинку. Мы посмеялись, нам понравилось. Троица футболистов удивленно переглянулась, а потом перевела взгляд на такого же удивлённого Магнуссона. — А его волосы за что? — подал голос Хосонов, проведя по своей лысой голове рукой. — А это посвящение! — плотоядно улыбнулся Дзагоев. — Кони должны ржать! — с видом победителя объявил Акинфеев. В раздевалке раздался одобрительный смех «коней». — Да, с этой минуты, мы с Игорем, на правах старейшин, — на этих словах Акинфеев закатил глаза, — объявляем вас официальными преемниками братьев Березуцких! Раздались аплодисменты, свист и поздравления в сторону обалдевших футболистов. Тут всеобщее внимание снова привлёк Акинфеев: — Но не думайте, что я буду закрывать глаза на ваши «делишки»! После первого же инцидента вас всех ждёт лекция на тему поведения внутри клуба!