Уплывающее солнце

      Ей казалось, что то был целый ураган неразличимых звуков и шумов. Вдалеке слышалось истошное шипение, следом скользящее шуршание, за которым шёл скрипучий писк, а после и вовсе бесконечный гул, похожий больше на человеческий ропот нежели на звериный зов. Как только она пыталась, по меньшей мере, распознать один звук, тут же появлялась куча других, лишая её всякого шанса. Бриджит была уверена, что ад был далеко не тихим местом, где голоса истерзанных до невозможности грешников так и норовили врезаться путнику в ухо. Но она и не думала, что всё будет до такой степени ужасно. Или же отвратительно?       Она уже хотела добровольно предложить себя в качестве жертвы, ибо терять действительно было нечего, как её ещё один стереотип вмиг разбился вдребезги. Тут не было никаких врат, их сторожей — злых церберов — или чего-нибудь подобного. Даже адский огненный свет девушке показался уж слишком ярким для этой глубокой ямы. Нереалистичным и очень ослепительным. Хотя может так и должно быть? — Бриджит всё же находилась в логове дьявола, а кто знает, чем чёрт не шутит? Вдруг владыке сего заточения захотелось лишить зрения всех его пленников. Такого варианта никто не исключал.       Но как бы ни старалась брюнетка, рассмотреть хотя бы что-то дальше её ног она не могла. Звуки были слишком правдоподобными, а свет слишком… слишком знакомым и людским. И порой она уже сомневалась, был ли это действительно ад или же всего лишь его жалкой копией. Окончательно убедили её в своей правоте чужие руки, сильно трясущие её. Стоп… руки?       Дюпэн-Чэн испуганно вздрогнула. Дыхание сбилось и было рванным и, скорее, судорожным, чем мерным, а в глазах виднелись разноцветные пятна, что вскоре превратились в различимые силуэты. Её взгляд сфокусировался на юной мулатке, и брюнетка невольно про себя отметила, что девушки в аду гораздо симпатичнее, чем на обычной земле.       — Ты в порядке? Тебе, кажется, кошмар снился. Ты так визжала, — незнакомка выглядела довольно обеспокоенной, то и подтверждал её взволнованный голос. Руки её моментально исчезли с плеч черноволосой, а сама она немного отстранилась.       Бриджит с нескрываемым интересом смотрела ей в глаза, наверное, ожидая ещё каких-либо действий или слов, но после поняла очевидную вещь: ей самой стоило бы сказать что-то в ответ. Поэтому она незамедлительно выдала первое, что у неё было на уме. Лишь бы избавиться от этой тягучей и давящей на неё неясности.       — Я в аду? — это было, пожалуй, самое главное, что хотела узнать сейчас черноволосая. Если действительность была такова, то она уже рада, что глубоко заблуждалась насчёт преисподней. Ад был гораздо приятней тех описаний, которые она встречала во многих книгах. И это не могло не прельщать.       — Не знаю, о каком аде ты говоришь, о моём или своём, — рыжая кивнула в сторону нескольких больших мешков с вещами Дюпэн-Чэн. — Но то, что ты точно не в своей квартире, я знаю определённо, — Бриджит на секунду оцепенела. Она молча проследила за чужими жестикуляциями, не решаясь выплеснуть тот словесный поток, что планировала в начале.       Не в своей квартире? Эта часть предложения смутила её больше всего. Мысли о неудачной попытке самоубийства не столько волновали её, сколько эта неразбериха вокруг. А насколько Бриджит помнила, умирала она всё ещё в своей квартире. Или же за то время, что она якобы «находилась в аду», её уже успели выселить? Сколько же, чёрт возьми, прошло времени?! — в её голове всё смешалось. Она тщетно пыталась вспомнить, какого числа в последний раз ходила по этому холодному полу и какого числа она в последний раз лежала на этой кровати, ожидая скорой смерти. Но она этого просто не могла знать. Бриджит не смотрела в календарь уже как три недели точно.       Словно угадывая поток её размышлений, темнокожая спокойно озвучила сегодняшнюю дату, чем ошарашила Дюпэн-Чэн во второй раз. Первый был, когда она только очнулась. Число, которое произнесла её собеседница, вовсе не было большим и странным. А месяц — тем более.       Дюпэн-Чэн могла хотя приблизительно назвать день, когда в последний раз наведывалась к Агрестам. А это было не больше месяца назад. А если принять во внимание тот факт, что она ещё недели две или три в одиночестве глотала слёзы от ноющей боли, то… То можно было сказать, что сегодняшнее число разительно отличалось от времени её спячки всего лишь на два или три дня. И эта открытая истина ужасала её больше всего.       — Ты точно уверена, что я именно в твоей квартире, а не в своей? — она вопросительно изогнула бровь, ожидая следующих слов незнакомки. Та твёрдо кивнула головой, а после добавила:       — Я живу здесь уже как полгода и понятия не имею, как ты здесь оказалась. Когда я зашла, спальня буквально была завалена бумажными листами, как и рабочий стол. Мне пришлось нехило потрудиться, чтобы всё привести в порядок. И да, эскизы у тебя хоть отменные, но сама ты едва ли можешь сверкать изысканностью и чистотой. Без обид, — её голова кружилась и буквально разламывалась на части от таких высказываний. Бриджит еле сдерживала тот истерический смех, который так хотел вырваться наружу. Она живёт здесь полгода. — серьёзно, если бы не документы, она бы ни за что в жизни не поверила в эту околесицу. Но нет же! Документы все были! И подтверждение лежало перед её глазами, заставляя нервно сглотнуть застрявший в горле комок. Брюнетка перебирала в голове все возможные вопросы, но ни один так и не остался озвученным. Девушка просто была не в состоянии сейчас что-либо сказать.       — Я также сложила туда и твою одежду, которая каким-то мистическим образом появилась у меня в шкафу, — дополнила мулатка, когда Бриджит решила взглянуть на содержимое больших пакетов. Действительно, все вещи были её. Тут она отыскала даже то, о чём уже давно не помнила. — Признаюсь честно, я не особый любитель выгонять людей из дома. Тем более когда, по-видимому, им негде жить. Тем более когда этот самый человек — девушка. Поэтому предлагаю сделку: совместное проживание и плата за жильё пополам. Как тебе? — в квартире хоть и жила черноволосая, и считала её «своей», но это было не совсем так.       Желая обрести полную свободу и независимость от родных около трёх лет назад, она нашла эту квартиру недалеко от места работы и по хорошей цене. С тех пор по праву и называла её своей обителью. Конечно, первое время юной особе пришлось изрядно попотеть, чтобы собрать нужную сумму на аренду, а после суметь грамотно сбалансировать свои доходы и расходы, чтобы не остаться в недостатке, но со временем некая ограниченность в чём-либо перестала доставлять дискомфорт и уже прижилась к ней. Будучи в тишине и уюте, в гармонии и спокойствии, она не чувствовала себя уж такой обделённой. Скорее уж, совсем наоборот. Безмолвие служило её спутником, а приятный интерьер — источником для новых идей в её работе.       — Мне уже пора на пары, а то совсем опоздаю. А у нас преподаватели ой как не любят опоздавших. Я оставлю тебе запасные ключи на всякий случай. Пожалуйста, подумай над моим предложением. Вместе всё же жить веселее, — кинула напоследок рыжая прежде, чем скрылась за входной дверью. И эти слова говорила Бриджит та, которая без её ведома собрала все её вещи, буквально показывая всё своё гостеприимство. Или может быть в процессе односторонней беседы эта чудачка посчитала её хорошим компаньоном? — синеглазая едко усмехнулась. Ещё никогда она не была в таких случаях, где ей самой приходилось покидать свою же обитель, приобретённую собственными силами. Но здесь правда была иной. Эта квартира больше не принадлежала ей. И, судя по всему, она никогда не была её хозяйкой.       Бриджит всё ещё судорожно пересматривала эти белоснежные бумаги, где чётко и ясно было написано, кому сдавалась квартира. Осознание того, что вместо её имени в графе была записана некая «Алья Сезер», не приводило её в восторг. А уж и это странное предложение делить жильё вместе — тем более. Будет она ещё тут с незнакомцами ошиваться. Нет уж. Лучше самой уйти, чем заставить себя быть на поводу чужих желаний. Никогда не знаешь, когда аргумент «я здесь хозяйка, и я дала тебе кров», станет единственным и решающим, чтобы выгнать её, бедную девушку, отсюда. — с непоколебимым решением уйти из квартиры прежде, чем вернётся эта Сезер, брюнетка стала готовиться к обратному переезду в отчий дом. Надежда была, что хотя бы там она будет ко двору.       Правда, до этого надо было избавиться хотя бы от половины ненужных ей вещей в этих пакетах. Конечно, одежды у девушки всегда было в меру, но сейчас она бы эту меру на своих плечах не потянула уж точно. Опустошив приблизительно большую часть пакетов, она туго завязала оставшиеся. Благо, мусорный контейнер находился недалеко от «её» квартиры, поэтому буквально через двадцать минут мучений Бриджит уже была готова пуститься в дорогу. Два пакета она бы точно смогла осилить в одиночку.       Такси, которое она вызывала несколькими минутами ранее, уже давно ожидало её. Брюнетка мило улыбнулась водителю и, продиктовав нужный адрес, мысленно поблагодарила небеса за такой оперативный сервис. Чем быстрее уберётся из этого места, тем лучше.       Бриджит не смотрела в окно. Нет, её взгляд был прицелен на это тёмное водительское кресло впереди неё. Синие глаза будто вжались в этот чёрный клочок кожи, испепеляя его огнём. Недавно вспомянутая ею фраза «Человек, смотрящий на одну точку некоторое время, легко впадает в нирвану» нисколько не работала на практике. Она уже минут пять уж точно пристально смотрела на кожаную материю, но никак не могла сконцентрироваться. От безуспешных попыток она злилась и раздражалась, что не мог не заметить водитель, временами посматривающий на неё через зеркало машины. На мгновение показалось даже, что он испугался свою пассажирку, настолько странно она выглядела.       Но это мало беспокоило черноволосую. Сколько бы она ни старалась, противную мысль о недавних происшествиях выкинуть из головы не могла. Она то и дело постоянно к ней лезла, не давая расслабиться хотя бы в дороге.       Что это, чёрт возьми, было? Неудачная попытка самоубийства, таинственная и надоедливая незнакомка, внезапное выселение из квартиры. Казалось, что впереди ещё должно быть нечто совсем глобальное, чтобы получился «шикарный» праздник. И это совсем не доставляло ей ни радости, ни уж тем более удовольствия. Неужели это расплата за многочисленные грехи? — предположила Дюпэн-Чэн, и улыбка более подобная усмешке появилась на её устах. Видимо, гибель для неё была слишком простым выходом из того дерьма, в которое она успела вляпаться. Да и вообще успела ли? Нет, скорее всего, таков был итог её непокладистых усилий за семь лет. Вот и теперь судьба даёт ей второй шанс. Так сказать, на исправление.       Резкий тормоз и буквально впечатанное в чужое кресло лицо разом заставили юную особу вернуться в реальность. Прибыли.       Расплатившись с таксистом, она вышла с двумя пакетами из машины и направилась в сторону пекарни. Её ногам пришлось немного повозиться, чтобы наконец приблизиться к родительскому дому, но и тут, к великому сожалению брюнетки, не обошлось без приключений.       Когда ту отделяла от пункта назначения всего лишь одна несчастная улица, когда она тащилась с этими огромными пакетами и едва могла видеть дорогу перед собой, в неё умудрился врезаться какой-то, по воле случая, бедолага. Бедолага, который, по видимому, очень спешил и даже не соизволил осмотреться по сторонам прежде, чем врезаться в неё. Когда она же, ещё испуганная и оцепеневшая, взглянула на него, её пробило мурашками второй раз.       — Простите. Давайте я Вам помогу? — именно в тот момент, когда он был готов предложить ей руку, она вмиг опомнилась. Моментально встав на ноги и легко отряхнув себя, она с презрением посмотрела на него, дружелюбно протягивавшего выпавшие пакеты. Бриджит будто вырвала их из его рук. Казалось, что вся её аура выражала особую озлобленность и ненависть к нему. Вокруг как-то странно похолодало.       — Спасибо, помощь не требуется, — слова, словно невидимая, но очень даже ощутимая отрава, распространились по воздуху. Голос её был, точно лед, холодным и полным безразличия вперемешку с язвительностью и насмешкой. Как будто в её глазах он был ничем. Или даже больше этого простого «ничто». — Так значит, ты теперь со мной на «Вы», Адриан? Стыдишься моей связи с тобой? Знаешь, я уж не настолько грязная, чтобы отмахиваться от меня таким образом. — стрела. Агрест младший был уверен, его сейчас проткнули стрелой в грудь. Сильно, жестоко и внезапно. А самое главное: он ни имел ни малейшего понятия, чем заслужил такую грубость и суровость незнакомой женщины. Или всё же знакомой? Он сам ни черта не понимал, ведь видел её в своей жизни впервые. А она, кажется, далеко не первый раз.       — Вечно семейка Агрестов портит настроение. Что старший, что младший… — она недовольно фыркнула. Бриджит хоть и знала, что являлась далеко не ангелом, а, скорее, соблазнительным чёртом с рогами и клыками, но и ожидать такой приём от Адриана не могла. Он не был тем, кто обычно себя так вёл. Он никогда не прикидывался дурачком или же в этом случае — незнакомцем. Или она так плохо его знала? Прекрасно! Теперь и вы добавились в копилку моих ненужных и назойливых мыслей! Что ещё нужно для полного «счастья»? — черноволосая злилась. Нет. Она негодовала, неистовствовала, бушевала. Разрывала всё, будто жадный и голодный волк поедает пойманную жертву. Любое напоминание об этих цепях и её связях доставляло ей далеко не приятные эмоции. Она ненавидела их. Проклинала и готова была сжечь в котле.       В нос приятно ударил аромат свежей и сладкой выпечки, когда она только переступила порог пекарни. Девушка глубоко вдохнула этот опьяняющий запах и невольно вспомнила детство, когда чуть ли не всё своё время проводила в этих стенах. Это душистое благовоние навевало на неё ужасную ностальгию и тоску по тем беззаботным денькам, которые она уже была не в силах отпустить.       — Милая, ты уже пришла? — всегда приветливая мама выглядела гораздо моложе нежели Дюпэн-Чэн помнила ту в последний свой визит. Она уже хотела бы полюбопытствовать, где Сабин раздобыла такой «элексир молодости», но вовремя отдёрнула себя. Узнавать сейчас «как» и «почему» ей совсем не хотелось, тем более и спрашивать об этом. Череда странных потрясений и так сломила её окончательно, добавки Бриджит никак не требовалось.       — Я потом всё объясню, — она заметила странный взгляд женщины, обращённый сначала на неё, после на пакеты, а в конце опять на неё. Конечно, брюнетка понимала всё то недоумение, которое испытывала сейчас её мать, но рассказывать слишком необычную и длинную историю было не в её силах. Измотанность и изнурённость происшествиями первой половины дня заметно отразились на юной особе, которая вовсе и не пыталась скрыть свой страдальческий и измученный вид. Она так напряглась, а ведь до вечера ещё было так далеко!       Бриджит облегчённо вздохнула, когда наконец оказалась в своей комнате. Это место в своё время хорошо её спасало. Здесь всегда было уютнее и спокойнее, чем снаружи.       Она подняла глаза наверх и приятно удивилась. Розовая стена была до самого низу обклеена плакатами непревзойдённого в своей стихии Джаггеда Стоуна. Это был её самый любимый исполнитель, воспоминания о котором в виде постеров до сих пор остались с ней. Помнится, она специально три года назад решила не отклевать эти яркие плакаты, чтобы каждый раз при возвращении с улыбкой любоваться этой прелестью. Как она сейчас и делала.       Вскоре взор от разукрашенной бумагой стены переместился и на рабочий стол, за которым она подолгу любила сидеть. Чистый и аккуратно убранный, он выглядел более опрятно, чем когда-либо. Девушка на мгновение удивилась. Обычно такая чистота была не в её стиле. Наверное, мама так хорошо потрудилась. Ни пылинки. — отметила она про себя перед тем, как её взгляд пал на небольшую рамку. Фотография в ней изумила брюнетку, а люди на снимке — тем более. Девушка лет, наверное, семнадцати на вид была просто копией Бриджит. Она бы сказала, даже её клоном в подростковом возрасте. А парень, который стоял рядом с незнакомкой, был удивительно симпатичен. Несвойственный цвет волос и большие голубые глаза очень выделялись на фоне всего остального. Гитарист? — подумала она, когда, немного присмотревшись, увидела за его спиной гитару. Нет, не сказать, что ей не нравились гитаристы. Это было как раз таки наоборот. Но она совсем не могла понять, почему фотография с двумя неизвестными ей людьми находилась в её комнате и лежала к тому же на самом видном месте.       — Ты кто? — внезапный вопрос заставил её вздрогнуть и испуганно повернуться на звук. В нескольких шагах от черноволосой стояла девушка, что была очень похожа на ту с фотографии.       — Бриджит Дюпэн-Чэн, — спустя пару мгновений и уже без колебаний ответила она, пристально всматриваясь в незваного гостя. — Могу я теперь узнать твоё имя? И как ты попала в мою комнату? — руки, сложённые на груди, явно выражали всё возмущение и недовольство чужим визитом. Бриджит хотелось как можно быстрее разобраться со всем тем кошмаром, который вылился на неё за этот злополучный день, чтобы наконец расслабиться и ни о чём не думать.       — Маринетт Дюпэн-Чэн. И эта комната по праву принадлежит мне с самого рождения, — без замедления ответила юная особа, и синеглазая невольно ужаснулась. Было не похоже, что девушка врала. Нет, с такой уверенностью можно было говорить лишь правду.       — Не спорю, что ты на меня очень похожа. Но… я единственный ребёнок в семье, — голос несвойственно дрожал, а Бриджит всё пыталась уверить себя, что ранее сказанные слова — это всё было ложью. Хотя сомнения уже давно сумели прокрасться в глубины её сердца.       — Аналогично, — вмиг последовал спокойный и не менее бойкий ответ с другой стороны. Но после минутного молчания в чужую голову также прокралось замешательство. — Слушай, я, правда, не знаю цирк ли это или истина, но ты не смахиваешь на лгунью. Но и родители мои не такие, чтобы родить внебрачного ребёнка и не сказать об этом, — её собеседница говорила медленно и с остановками. Видно, что рассуждала и не пыталась выгнать её тут же. — Конечно, всё возможно. И я этого не исключаю, поэтому предлагаю такой вариант из этой ситуации. Явиться вместе на первый этаж и выяснить всё у родителей. Может быть, ты моя двоюродная сестра по маминой или папиной линии, кто знает? — с таким вердиктом брюнетка охотно согласилась и даже уже сама жаждала поскорее начать процесс. Твёрдость в собственной правоте всё больше улетучивалась, а когда синеглазая нечаянно вспоминала ту фотографиею, её не оставалось совсем. Неужели её ждал проигрыш?

***

      Бриджит, скрючившись, сидела на полу и изо всех сил старалась унять невыносимый шторм внутри. Голова дымилась и уже была готова разорваться на части. В ушах звенело, будто где-то вблизи специально били в огромный колокол с надеждой заглушить её. Глаза всё смотрели в одну точку, и Бриджит уже сомневалась, была ли она в порядке или же нет.       Недавний разговор, в ходе которого она узнала, что совсем не являлась дочерью Дюпэн-Чэн, и сами родители видели её чуть ли не в первый раз, давил на неё со страшной силой. Мысли смешались в один большой комок, а головная боль резала и доводила чуть ли не до тошноты. Все её надежды понять, что происходит здесь, с необычайно звонким треском провалились. А она сама уже даже не знала, что ей следовало делать дальше.       Благо, непризнанной дочери позволили остаться в отчим доме. Наверное, пожалели выбрасывать бедняжку на улицу, — думала она, что, скорее всего, и являлось правдой. Её родители всегда были чересчур добрыми и милосердными. Прямо как Адриан. Приласкать и взять к себе бездомную собачонку — это было в их характере. Только легче от этого никак не становилось. Только хуже.       Сегодня Бриджит осознала в полной мере всю свою никчёмность во второй раз. И зачем её «воскресили», спрашивается? Чтобы лишний раз поглумиться да и только. Разве это было не очевидно?       — Чёрт! В какую реальность я попала?! — нельзя сказать точно, на что она злилась больше: на себя, на неудачливую судьбу или же на всё вместе.       Её золотистые и тонкие цепи запутались, а она сама — заблудилась. Заплутала и погрязла в них полностью. Многочисленные нити связались между собой так крепко, что Бриджит уже не могла поочерёдно резать их ножницами, как раньше. Они наконец взяли над ней контроль и не думали давать ей хотя бы шанс на освобождение.