А почем ваш фунт лиха в кладнях?

От силы магического фона у меня начинало покалывать кончики пальцев. Я поежилась, но это мало помогло: только задержанные воротником дождевые капли свободно покатились по спине маленьким ледяным водопадом. Как раз то, чего мне не хватало для полного счастья. — Гхыр, — отчетливо произнесла я. Мои, спутники, замотанные по самые уши, согласно заворчали-зашуршали, не торопясь, впрочем, выбираться из своих убежищ. Ну еще бы. Если у них там и не сухо, то хотя бы тепло, а это уже намного лучше, чем-то, что происходит снаружи. Я выпростала руку из-под намотанного поверх куртки одеяла (насквозь промокшего) и послала поисковый импульс, вернувшийся ко мне без каких-либо интересных новостей. За прошедшие дни я старательно пыталась «наверстать» школьную программу, причем не могла не заметить, что некоторые заклинания давались гораздо легче, чем им следовало бы (хороший знак по мнению Вельки и Лена), но пробелов в моей памяти, относительно первого раза, когда я прибыла сюда, оставалось порядочно. И что вообще они от меня хотят? Послали бы Учителя разбираться, в конце-то концов. Или ту же Катиссу, от нее все аномалии сами разбегутся. Кстати об аномалиях. Что творится с местной погодой? Я с неприязнью покосилась на ровное серое небо, за что тут же получила холодной дождевой каплей в глаз. Хотя бы не градина. Непогода налетела стремительно, как сессия, и отпускать нас не собиралась; вот вроде только что ехали под не слишком ласковым волменским, но все же солнцем, и вдруг все — ледяной ветер пробирает до костей, сырость настолько осязаема, что воздух можно не только пить, но и спросить о его мнении касательно теории транснекрогуманизма, а все попытки создать какие-либо прикрытия от дождя окончились полнейшей неудачей, потому что для этого потребовалось бы создать минимум пятислойный купол с перегородками, вкопанный в землю минимум на полверсты. Теоретически это можно было устроить, но нам надо было продолжать двигаться. — Мы скоро приедем, — в нос пробубнил Лен, который продолжал ухитряться ориентироваться в плотном молочном киселе, с которым, проявив полное отсутствие фантазии, можно было сравнить окружавший нас туман. — Чувствуешь что-нибудь, Вольха? — таким же голосом поинтересовался Ролар. — Только то, что мне холодно, мокро и хочется домой, — призналась я. — Да, в Догеве-то сейчас осинки шумят, — мечтательно протянула Велька и тут же умолкла, смешавшись. — Если не ошибаюсь, туман обозначал границы аномалии, — сидящий на злющем Вольте бесформенный сверток, в котором с трудом можно было угадать Повелителя Догевы, шевельнулся. — Так вот, сейчас она расширилась. — Прекрасно, — буркнула я. — И как ты еще ухитряешься думать? У меня все силы уходят на сохранение хоть какого-нибудь тепла в ногах! — Мне Келла шерстяные носки сунула с собой, — бесхитростно признался вампир. — Сволочь ты, Лен, — искренне сказали мы, обделенные, в один голос. Беловолосый не успел возразить — лошади буквально встали как вкопанные. Ролар попытался подбодрить свою Повилику, но тут уже Лен сполз по боку коня (элегантнее ничего не получалось — мешали слои одежды) и с громким и весьма сочным «чвяк» приземлился в нечто, крайне напоминающее болото. Что-то похожее на внутренний голос авторитетно заявило: лошади почуяли, что впереди дело неладно, и никуда не пойдут. Я тоже съехала со своей кобылы, удержав равновесие только благодаря вовремя поддержавшему меня Повелителю. По правде говоря, идти по засасывающей ноги грязи в самый центр совершенно точно неприятной неизвестности мне тоже не хотелось. Но раз Учитель сказал, что так надо… Не успев сделать и десяти шагов, Ролар потерял в грязи сапог. Наплевав на здравый смысл, он полез в сомнительное месиво, не переставая что-то причитать себе под нос. Выудил он совсем другой предмет обуви — на четыре или даже пять размеров меньше, грязно-белый, а главное — не сапог вовсе, а туфлю на высоком каблуке. На находку мы все воззрились с искренним недоумением, а нашедший — и с досадой. — Я ведь ни на секунду не терял контакта с ним, — озадаченно пробормотал арлиссец. — И всю дорогу у меня в руках было мое голенище… — Аномалия, — напомнила Велька и покосилась на меня. — Ох, не нравится мне это. Лен с тяжелым вздохом размотал одеяло, сразу обретя почти человеческую форму (ладно, хотя бы просто форму) и щелкнул лезвиями гворда. Этот жест мне не понравился. И почему-то я была уверена, что от того, что нас поджидает впереди и в недалеком будущем, этой вампирской игрушкой отбиться не получится. Я с тоской оглянулась на лошадиные силуэты, которые съел белесый туман. Удрать бы отсюда, конечно… Но когда это я успела стать настолько малодушной? Похоже, угрозу ощутили даже парни — во всяком случае, с ними внезапно произошла разительная перемена, превратившая их из нелепых грязевых снеговиков во вполне узнаваемых, хоть и замаскированных вампиров. Травница держала руки в положении, очень удобном, чтобы швырнуть пульсаром в любой подозрительный объект. А у меня буквально волосы встали дыбом. Я помнила это нечто, прячущееся за завесой дождя. И оно было страшным. Оно не угрожало меня убить — откуда-то я точно знала, что это далеко не первая подобная угроза, и вряд ли у нее получится то, что не удалось многим до нее. Глядишь, подавится. Вообще-то практики с первых курсов имеют дело со смертью и потусторонними силами, так что очередная неведомая гхырня, угрожающая из своей норы, едва ли была настолько уж страшной. Просто эту гхырню я уже знала. И знала, что она может и хочет сделать. Дождь, ветер, даже грязь под ногами вдруг показались мне безумно дорогими и ценными. Я вспомнила. Ощущение тогда было странным — лишь отдаленно похожим на предчувствие близкой смерти. Скорее, неведомая сила говорила мне: ты, маленькая слабая ведьма, возомнившая себя опытной пользовательницей магии, даже не представляешь, какой мощи в глупости своей пытаешься противостоять. Что бы ты ни делала, как бы ни пыталась найти выход, ты лишишься всего. Надежных стен Школы и регулярных взносов в Ковен. Грязной, но все равно любимой работы. Шумного и развеселого «Ретивого бычка», где я провела немалую часть своей юности. Неведомой доброй вампирши Келлы, давшей в дорогу Повелителю Догевы не крепкий щит или острый меч, а теплые шерстяные носки. Моей лучшей подруги Орсаны, которой я не помню. Всех тех друзей, что сохранились в моей памяти. Вообще всего. Я останусь совершенно одна. Страшно вдруг осознать, что ты не властен над миром и своей судьбой. Ну уж нет. Чего я никогда не боялась — так это выступить вперед, когда больше некому. И уж точно не боялась такого высокопарного зла. Воспоминания мелькнули ярким цветным вихрем и снова погасли. Но мне этого вполне хватило, чтобы понять. — Стойте, — сказала я. На меня удивленно посмотрел Ролар. Встревоженно — Велька. И испуганно — Лен. Он ведь тоже все видел. И он не только испугался (наверное, чуть ли не впервые в жизни), он успел взвесить шансы и решить, что их нет. Но он есть. Один на миллион. Самый вероятный в мире. Я отдала одеяло арлиссцу — не хватало еще идти на подвиг в таком виде — и шагнула вперед, чувствуя, как дрожат до предела натянутые магические струны. Еще шаг — и я разрушу плотину, окажусь в эпицентре бушующей мощи, и в этот раз рядом нет фонтана, поэтому героически прикинуться дырявым ведром не получится. И откуда эта мысль только взялась? Я сосредоточилась. Подняла руки, смутно осознавая, что едва ли меня спасет боевая стойка, да еще и без меча. Почти физически ощутила тревогу друзей, отчаянное желание не отпускать — или не отпускать хотя бы одну. Но им туда нельзя. Я глубоко вздохнула. И шагнула.