А почем ваш фунт лиха в кладнях?

Мы вышли на площадь, и Орсана, только увидев выражение моего лица и вьющегося у ног белого волка, догадалась, что ничего не получилось. Ролар, виновато понурившись, выскользнул из храма следом за Лерееной, надменной и равнодушной, и дверь в так и не понадобившееся святилище захлопнулась. Она только объяснила, что время упущено, подразнив меня алтарем и Кругом. Я и знать не хотела, сожалеет ли беловолосая об опоздании на проклятые полсуток, или судьба Лена ей совершенно побоку — только глубоко в груди тлела невысказанная ярость на весь мир. На площади столпились ложняки: теперь мне легко было их отличить от настоящих вампиров, хотя мысли они маскировали умело. Маскировали. Больше не будут. Они неуверенно попятились, когда я подняла руки. Я зажгла на ладонях по оранжевому огню, похожему на боевой пульсар, и Повелительница Арлисса замерла, глядя на меня едва ли не в страхе. Я не обратила никакого внимания на окрики друзей, потому что сознание уже было занято ритмом заклинания. Огонь у меня в руках разросся, как у дракона (видел бы Рычарг мои красивые глазки сейчас!), а потом сорвался с пальцев, безжалостной ревущей лавиной поглощая корчащиеся тела, занятые метаморфозами; рядом, не менее громко, в три голоса заорали мои друзья и Лереена, но не от боли, а от ужаса. Мелькнула мысль, что зрелище, должно быть, ужасное, но не задержалась. Этих тварей мне было не жаль. Я опустила руки, с пугающей ясностью понимая, что эта демонстрация силы и убийство нескольких сотен ложняков одним ударом опустошила мой резерв едва ли на треть. Вот уж действительно чудесный подарок, вампирская кровь. Обернувшись, я увидела, как винечанка прижимает руки ко рту в тщетной попытке не то не закричать, не то не вернуть завтрак; Ролар заслонил собой Лереену, и мне в глаза бросилось сходство их черт. Интересно. Я встряхнула кистями и погладила волка между ушами. — Зачем? — глухо выдавила Орсана. — Это ложняки, — коротко ответила я. Я уставилась на Повелительницу. Она тоже виновата. Она не уследила за своей долиной, это из-за нее на Лена напали и убили. Ролару от матери не досталось дара чтения мыслей, но, похоже, намерения у меня были написаны горящими буквами на лице, потому что вампир выступил вперед, чуть развернув крылья и взявшись рукой за рукоять гворда — и когда только обзавелся? В воздухе постепенно начал разливаться отвратительный запах мертвых метаморфов, но он никого из нас не взволновал. Я вытянула из-за спины свой клинок. — Отойди, — потребовала я. Вампир зло оскалил клыки, и я с сожалением поняла: не отойдет. Будь я обычной магичкой, мне бы не выстоять в бою против него, но теперь я смогла бы потягаться даже с Повелителем — достаточно закрыть мысли и действовать непредсказуемо. Мы закружили по площади, примериваясь друг к другу, а Орсана и Лереена молча наблюдали. Почему-то ни одна из них не догадалась сбежать. — Вы что творите?! — прорезался у наемницы голос. Я промолчала. Объяснить, что именно мной движет, было слишком просто: месть и ненависть. Ролар встал между мной и виновницей гибели Лена, и друга я в нем больше не видела. Сталь зазвенела, столкнувшись, брызнули искры; мне не хватало мастерства, но в силе и ловкости, пожалуй, уже превосходила противника, и это не считая магии. Никогда нельзя недооценивать магию — даже вампиру. Я налегла на клинок посильнее, пытаясь отшвырнуть арлиссца назад и выиграть время на сплетение заклинания. В глазах Ролара промелькнула паника: он явно не ожидал от меня такой мощи. Я высвободила левую руку и взмахнула ей: неоформившаяся в что-либо определенное энергия ударила вампира в грудь, тот упал на спину. Упыря магией убить нельзя — только остановить. Не знаю, почему именно этот урок всплыл в моей памяти, но в этот раз я не стала проверять его справедливость на вампирах. И просто всадила меч Ролару в грудь, подкрепив, впрочем, удар заклинанием. (Что же я делаю?!) По одежде арлиссца хлынула кровь, унося с собой последние крохи моей человечности. Крик Орсаны и Лереены слился в один отчаянный визг.

***

Не знаю, зачем мне понадобился белорский трон — наверное, мне больше не понравился наумов зад, бездарно его греющий. Пока я шла к Стармину, меня покинула Орсана — просто ушла как-то ночью, забрав свои вещи. Удерживать ее я не стала: иногда мои поступки пугали и меня саму, но я не останавливалась. Арлисс я оставила полусгоревшим и опустошенным — ложняков я выжгла, как заразу, а Повелительнице досталось все остальное. Пусть радуется. Правду сказать, мне не хватало перепалок моих бывших спутников, приходилось постоянно напоминать себе, что один мертв, а вторая сбежала, посчитав меня монстром. Сначала я хотела обойти столицу, чтобы заглянуть в Камнедержец, к тамошнему магу, и доходчиво объяснить ему, что такое вранье, а что такое правда. Но потом крюк делать мне расхотелось: если Стармин будет в моих руках, дотянуться до нерадивого коллеги станет проще. То, что там находится Школа, а еще почти все выпускники прошлых лет, меня волновало мало. С Учителем, Катиссой или Заславской, если они встанут на моем пути, я справлюсь и так, перевесив их мощью резерва, а адепты ни в чем не виноваты. Если мои бывшие сокурсники до сих пор в городе, я их не трону. Велька, Темар, Важек и Енька все-таки мои друзья и не приложили руку к гибели Лена. Я еще не решила, вернусь ли в Догеву. Наверняка скорбная весть до долины уже дошла, а показываться на глаза Келле или Старейшинам я не хотела. Ни выслушивать упреки, ни терпеть их молчаливое сочувствие я не была готова. Я рассеянно почесала белого волка между ушами. Зверь меня так и не покинул, не то не смея покинуть носительницу реара, не то привыкнув к мне лично. — Мы скоро уже придем, — зачем-то пообещала я. До Стармина осталось всего полдня пути, но никто из моих бывших наставников или коллег еще не вышел меня встречать. Боятся? Эвакуируют людей? Готовятся к обороне? Я понятия не имела. Я ехала верхом на Смолке, по-прежнему не доверяя телепортации, хотя теперь, пожалуй, смогла бы с этого самого места перенестись хоть на Шаккару. И еще на обратный путь бы хватило. Другое дело, что мне было нечего там делать. Я поднялась на ноги и свистнула, подзывая лошадь. С недавних пор я предпочитала сумерки, потому что такой уровень света глазам был наиболее приятен. Волк покорно бежал рядом, уже не нуждаясь в поводке. Учитель вместе с Катиссой, Алмитом и еще парой магистров (о чудо — из комиссии, принимавшей у меня экзамен) ожидал меня на дороге в нескольких верстах от городских стен. За их спинами сгорбился Рычарг, которого тоже припрягли к богоугодному делу убиения заблудшей овцы. Только вот разжирел он на неметафорической дармовой баранине… Я вдруг подумала, как Всерадетель должен злорадствовать: после такой выходки лучшей выпускницы Ковену несдобровать. Я легко остановила Смолку. У всех были защищающие от телепатии амулеты, но эти побрякушки такие хрупкие… — Здравствуйте! — бодро поздоровалась я. — Это Арр’акктур? — прямо просил старый архимаг, кивая на стоящего у ног лошади волка. Зверь ощерился. — Был им, — коротко ответила я. Показалось мне, или Катисса как-то очень глубоко вздохнула? — И сейчас им был бы, знай я раньше о произошедшем. — Вольха, зачем тебе Стармин? — Учитель проигнорировал ту часть фразы, которая не вписывалась в план. — Не знаю, — честно призналась я. — Но с силой нужно что-то делать, а в Белории есть где разгуляться. Все равно Наум король бестолковый. — Еще несколько недель назад ты была совсем другой, — вякнул Алмит. — Это было до того, как я потеряла лучшего друга, просто не успев выполнить долг Хранительницы, о котором, кстати, не знала, — я одарила Перлова добродушной улыбкой василиска. — Мы все ничего не знали, — попытался выкрутиться один из магистров. — Вы — возможно. Он точно знал, — я кивнула на архимага. — Ну что, драться собираетесь? Четыре магистра, архимаг и дракон против одной ведьмы? Я спешилась и вытащила меч из ножен. Для колдовства, как выяснилось, зачастую хватает одной руки, если ты обладаешь ловкостью и скоростью Повелителя. Еще неделю назад, стоя над телом Ролара, я бы отступила. Но за это время сердце успело непонятным образом ожесточиться. Наверное, так с ума и сходят. Наверное, его не смягчит ни белорский трон, белоснежная шерсть под пальцами и поклонение тысяч слабых людей, Бархатная мантия прошлого монарха велика мне, и я набрасываю ее на спинку трона. Королева Вероника, которая помнит мой единственный рабочий день при дворе, собирается уезжать. Я не против — она ничего мне не сделала. И мне ее даже жаль. Велька, Важек и Темар, вставшие на защиту города, пали — повезло только Еньке, который был не в Стармине. Да еще, пожалуй, Валу. Я знаю, что больше никогда его не увижу. ни владычество над целым миром, Орсана оказывается вовсе не простой крестьянской дочерью — я узнаю об этом незадолго до того, как последние отряды армии Винессы сдаются. Моя бывшая подруга упокоилась достойно, я позаботилась об этом. ничего, что есть по эту сторону, Когда я приезжаю в Догеву, жители прячутся по домам, а Келлы давно нет в живых: она умерла вскоре после того, как я захватила Стармин, уничтожив почти всех взрослых магов. Крина изменилась: она едва похожа на свою тень, а вид белого волка у моих ног мгновенно старит ее еще лет на пятьдесят., а на другую мне пока что нельзя.