А почем ваш фунт лиха в кладнях?

Смолка раздраженно месила копытами жидкую грязь перекрестка, приплясывая на месте, пока я с излишним и совершенно неуместным оптимизмом пересчитывала монеты у себя на ладони. Пока что скромная цифра изобличала во мне Магистра, не заслужившего своего звания. Как это говорится… Денег нет, но ты, Верховная Ведьма, держись. Догеву я покинула больше двух месяцев назад, и почти нулевая толщина кошелька намекала, что можно уже и обратно, все равно сумки еле удерживают в себе бурную лавину свитков с животрепещущими описаниями моих злоключений. Да и обручальное кольцо с волчьей укоризной поглядывало на меня с пальца: дескать, променяла ты, Вольха, красавца-мужчину (еще и законного мужа, между прочим) на сомнительное счастье нескончаемого грязного тракта и компанию упырей да вурдалаков всяких… Тьфу! Я досадливо фыркнула и сунула свои нехитрые сбережения в карман. И так ясно, что и полных десять кладней едва наберется. Я снова посмотрела на распутье. Как там в сказках? Направо пойдешь — женатым будешь… Или богатым? Или вообще коня потеряешь в неравном бою со злою гадюкой? Стоп, уже не тот фольклор. Я наклонилась вперед и внимательно изучила вредную смолкину морду сбоку, но кобыла выглядела на редкость флегматично и помирать не собиралась, да и вообще у меня сложилось впечатление, что из боя с гадюкой она выйдет со змеиным хвостом в пасти. Я вернулась к своему неторопливому мыслительному процессу, решив учесть в своем выборе и мелкий противный дождик. Так-с, лучшая и самая подходящая опция для меня с богатством, потому что мужа другого мне не надо (а еще я подозревала, что в этом мире серьезных противников беловолосому вампиру не найти), в лошади и собственной голове все еще отчаянно нуждаюсь, а вот деньги точно не повредят. А там, где магу-практику найдется заработок, найдется и жилье. Желательно, дешевое и без клопов, но выбирать буду в Догеве, а здесь ешь, что дают. С некоторым трудом я заставила Смолку повернуть на выбранную мной дорогу. Кое-какие вещи не менялись: лошади, что мать, что дочь, слушались меня одинаково неохотно, как и мечи. Моему нынешнему орудию пыток, пожалуй, уступил бы только тот жуткий экземпляр, коим я была вооружена во время первого визита в вампирью долину. И проблема вовсе не в скупости одного белобрысого упыря, на это жаловаться не приходилось, а в том, что раскошеливаться жалко было уже мне. Я безуспешно попыталась поплотнее завернуться в куртку: по вечерам становилось очень уж прохладно. Но увы, привычка находить временные решения меня не оставляла, поэтому определенную часть ткани составлял не дающий тепла морок. В серой мгле замаячили грязно-желтые огни, и я поняла, что почти добралась до деревни. Было уже слишком темно, чтобы разглядеть надпись на доске, криво прибитой к столбу у дороги, и я неохотно расщедрилась на небольшой пульсар. Название селения показалось мне очень многообещающим — в месте под развеселым названием «Свистопляски», написанным выразительным кривовато-готическим почерком (еще имелось украшение в виде отпечатка внушительного размера пятерни, так что я в меру впечатлилась), просто не могло не быть какого-нибудь завалящегося шабаша или полчища мракобесов. Глядишь, если не приютят крестьяне, возьмет к себе переночевать нечисть, примет за свою… Воодушевившись, я проехала первые дома и оказалась на подобии площади с колодцем, на дальнем конце которой углядела не то корчму, не то постоялый двор. Смолка, не дожидаясь моих соображений по этому поводу, решительно двинулась в ту сторону. В полуразвалившейся конюшне никого не было, поэтому расседлывать лошадь мне пришлось самостоятельно. Я стащила с ее спины седло и потник и уже собралась было отправиться на поиски корма, но передумала: эта зверюга всегда найдет, чем поживиться. Не разгрызет вон те лари в поисках пищи, так какую-нибудь мышь схрумкает, их популяцию в этом месте все равно нужно сокращать, только что не по ногам шныряют. Я напоследок потрепала Смолку по хитрой узкой морде и потащилась в здание для людей в смутной надежде на тепло, постель и ужин. Записи я оставила в сумках: едва ли кто-нибудь посягнет на мой бесценный материал для научного труда. Все равно там ничего не разберешь из-за почерка. Особенным теплом пресловутое здание не радовало, но не зря же я училась столько лет! Были бы дрова, а огонь я устрою. Ничего особенного в этом месте не было, старый добрый «Ретивый бычок» моему сердцу куда милее. Сколько веселых попоек там прошло, не счесть. Хозяин в тупом недоумении воззрился не то на меня, не то на оголовье моего меча — вещи одинаково странные и удивительные, особенно в комплекте. А еще в помещении царил сильный запах чищеной картошки, погрузивший меня в ностальгию по Школе. Руки сами зачесались — только дайте нож, и через пару минут будет вам целое ведро. За годы шалостей и розыгрышей я успела стать мастером в этом деле. Увы, гораздо быстрее, чем усвоила все чудом залетевшие в мою голову знания, издыхавшие от одиночества от сессии к сессии. — Вы кто? — спросил он. — Русалка, не видно? — для пущей убедительности я запустила пальцы в сплошной колтун на своей голове, надеясь, что это выглядит достаточно эффектно. Он помолчал, осмысливая ответ. Несколько посетителей (не то запоздавших, не то пришедших чересчур рано) загоготали в свои кружки. — Русалки не ходють, — наконец изрек мужчина. — Да и воды столько у нас нету, чтоб русалке-то… — Подловил, — польщенная своей схожестью с речной обитательницей, я поморщилась, изображая досаду. — Я дриада. — А дриады это, другие совсем, — огорошил меня своими знаниями хозяин. — Вы, госпожа магичка, присаживайтесь… Я села поближе к огню и подбавила ему мощности, чтобы побыстрее обсохнуть и согреться. На возможное недовольство обладателя сего заведения я внимания не обращала: статус Практика тем и хорош, что мало кто рискнет сунуться с претензиями. И, пожалуй, это почти единственный плюс в моем положении… Мою еду и выпивку хозяин принес сам, предусмотрительно не дожидаясь заказа. Я с подозрением посмотрела на хлеб на деревянной тарелке. Тот с вызовом взглянул в ответ, и я тут же утратила к нему интерес. Если некоторые вещи на тебя смотрят, всегда лучше переключать внимание. Этому трюку касательно василисков научили в Школе, а касательно еды — печальный опыт. Тоже, кстати, в Школе. — А вы что туточки делаете, госпожа магичка? — заискивающе спросил трактирщик, подвигая кружку поближе ко мне. — Путешествовать изволите? — Да вот хожу, брожу, добрым людям за денежку помогаю, нечисть всякую гоняю, — вздохнула я, с тоской припомнив свою мелочь, оставшуюся с последнего гонорара. Все чаще мне казалось, что моя стезя — вечно грабить нищих на дороге. — А вомпэров бьете? — с надеждой осведомились с соседнего стола. «Да, мужа и его подданных, когда дома бываю» — едва не ляпнула я, но поостереглась вываливать свою личную жизнь на суд людской. Еще не оценят, упырицей обзовут, а ведь упырь не я, упырь как раз он, оставшийся в Догеве Лен. А мне деньги нужны, телепатия до долины доведет хуже, чем звонкие кладни. — Бью, — невозмутимо согласилась я. — Я много кого бью. Полный список озвучить?