Формула любви

Фролло не сбился с шага, но его рука дрогнула так, что он едва не выпустил Эсмеральду. Она могла поклясться, что люди на площади все как один вдруг повернули к ним головы и принялись шептаться, указывая на экс — епископа пальцами. Лица оборванцев расцвели хищными злорадными улыбками, блеснули лезвия вынутых из — за пазух ножей. Причем все это происходило будто в чане с патокой: время замедлилось. Для всех, кроме них с Фролло: они продолжали нестись прямиком в руки готовых к драке бандитов и их многочисленных конкурентов, также сильно жаждущих порвать добычу на кусочки. Эсмеральда сделала попытку затормозить. Тщетно. Их обоих словно толкали в спины. Гнали, как овец прямо на клинки. Люди с боков начали наседать, каждый, злобно скалясь, пытался заглянуть ей в глаза, выплеснуть свою ненависть к обманщикам, которые посмели лишить их чуда. Кажется, это был конец… — А, мэтр Бюжо! Какими судьбами? — раздался у нее за спиной голос Жеана, — не знал, что вы в Париже! — Так дела, мой дорогой мэтр Фролло, пошли в гору, перед вами новый поставщик двора! Скоро я совсем переберусь в столицу. Однако, какая трагедия, друг мой, искренне вам сочувствую! Кстати, не зайти ли нам в таверну вспомнить молодость? Недавно я открыл тут рядом одно премилое местечко… Что ответил Жеан, Эсмеральда не услышала, потому что в этот момент они как раз проходили мимо бродяг. Те даже не взглянули в их сторону, продолжая с гоготом обсуждать, что именно и в каком количестве должно потечь из источника, чтобы их Король поверил в святость епископа. Решительно никому не было дела до заурядной парочки и причин ее ухода с площади. Тем не менее, внутри у Эсмеральды все тряслось и подпрыгивало от картины, которую только что нарисовало ей воображение. У Фролло, видимо, тоже, потому что, стоило им свернуть в переулок, подальше от посторонних глаз, как он с глубоким вздохом привалился к первой попавшейся пустой коновязи и вытер пот со лба. Облокачиваться о стены средневековых домов мы бы тоже не советовали хотя бы по гигиеническим соображениям, неизвестно, что может слиться на голову. Лучше уж привычный навоз под ногами. Которого, к слову, вокруг столба было достаточно. То, что дымящиеся кучки бывший епископ проигнорировал, (а мы помним его нелюбовь к лошадиным запахам) красноречиво говорило о состоянии, в котором он находился. — Фух, кажется, пронесло, — прошептала Эсмеральда, стараясь ни во что не вляпаться, — Я уж подумала… — Нужно исчезнуть сегодня же, — внезапно сказал Фролло, не глядя ей в глаза, — больше нельзя тянуть. — Что? Почему? А как же план, мы же еще не закончили? А завещание, забыл? — Разве ты не слышала, что сказал этот мэтр Бюжо? Он остается в Париже в качестве поставщика королевского двора. Значит, там с ним можно будет столкнуться. Он знает Жеана в лицо и знает, что он мой брат. Я больше не смогу выдать себя за другого. Наш план провалился, Эсмеральда. У тебя есть время до вечера подумать, действительно ли ты хочешь связать жизнь с изгнанником, который к тому же приносит только несчастья. Мы не протянем и полгода, помнишь, ты сама так сказала. *** Когда Квазимодо в обнимку с Гренгуаром, горланя веселую песню, ввалились в комнату над кабаком, им открылась далеко не радостная картина: оба, и Фролло, и Эсмеральда сидели за столом, как замороженные и смотрели в стены друг мимо друга. — Господи, да что опять — то стряслось?! — Всплеснул руками поэт, — все же хорошо прошло! Вас ни на минуту оставить нельзя! — Кризис у нас, — вздохнула Эсмеральда, — очередной, — и она кратко рассказала о встрече на площади. Фролло не проронил ни звука. — И всего — то? — поднял брови Принц парижских улиц, — а где проблема? Заменим завещание, как и хотели. Неужели Жеан не поделится? У него, вон, невеста богатая, теща хваткая. Уж без средств — то не останетесь. Кажется, вы в Испанию собирались? Через годик вернетесь под другими именами, вас никто и не вспомнит. — А проблема в том, что твой учитель вообразил, будто из — за него несчастья теперь будут вечно сыпаться нам на головы, а значит мне с ним лучше не связываться, — прошипела Эсмеральда, накидывая косынку, — я пошла на воздух! Она хлопнула дверью так, что с потолка на стол свалились три засохших жука. Фролло продолжал молчать. Два друга переглянулись. — Господин… — начал Квазимодо. — Я сдаюсь, — тихо сказал бывший епископ, — видит Бог, я боролся. Ты убедил меня, что это не проклятие, а испытания и их нужно пройти. Я тебе поверил. Но им нет конца, Квазимодо. Лучше прекратить прежде, чем кто — то из вас пострадает. Я видел, чем все может закончиться. Нельзя этого допустить. — Это вы про сон, что ли? Но он же не сбылся. Никто из нас не арестован, не в тюрьме, — возразил поэт. — Кто знает… Грохот. Еще три сухих жука оказались на столе. Четвертый застрял в рыжей шевелюре. Известно чьей. — А чего это мы такие к — кислые?! — раздался от распахнутой настежь двери веселый голос Жеана. Язык у него слегка заплетался. Или не слегка. — Кто — то умер? Смеральдина, вроде ж-жива, только з-з-злая, жуть! Чуууть меня не сшибла, когда с лестнице му… мчалась! Т — ты ее довел, б-братец? Ах, да! Это ж ты и умер! Ааааамииинь! Фролло закрыл лицо рукой. — Вы пьяны, Жоанес, — произнес он бесцветно, — идите, проспитесь. — Н-не хочу я спать! — Жеан с третьей попытки отодвинул стул, на котором до этого сидела Эсмеральда, и плюхнулся на него. — Хочу гулять! Пусть несут вино! У нас с-скоро свадьбы. Мы с братом породнимся. Опять. Н-надо гулять, пока бабы нас не зах-х-хомутали агу… ога… окончательно! Давай, Клод, хоть раз в ж — жизни отпусти вожжжжжи, н — наклюкайся вдрызг! Фролло скрипнул зубами и поднялся. — Что ж, гуляйте, а мне пора собираться. Я уезжаю. — И этот туда же, — еле слышно сказал Гренгуар, — они друг от друга заразились, что ли? Больше мулов искать не буду. — Ага, — поддакнул Квазимодо, — а я коней. Жеан захлопал глазами. — Т-ты куда, К-клод? — Далеко! — Ооой! — лицо младшего брата растеклось в улыбке, — Смеральдина — то нас отвергла! Какая неприятность! Т — тогда, если она тебе б — больше не нужна, может я на ней ж — женюсь? Баба ч-что надо, к-красотка, мать ее… с — с — с деньгами… Звонарь и поэт не успели даже глазом моргнуть, как Жеан оказался намертво притиснут к стене разъяренным торнадо. Мгновение, и руки старшего брата сошлись на шее младшего. — Господин! — Учитель, что вы делаете?! Друзья бросились их растаскивать, но даже Квазимодо при всей своей силе не смог отодрать епископа от его жертвы. — Мерзавец! — рычал Фролло, сильнее сдавливая Жеану горло, — все из — за тебя! Ты мне всю жизнь сломал, гаденыш! Что тебе не сиделось в Лионе? Почему ты сразу не убрался, когда тебя просили? Жеан что — то прохрипел, Квазимодо попытался разжать пальцы господина, но безуспешно. — Ты даже не смог удержать слуг вдали от дома! Хотел избавиться от меня побыстрее? Жеан замотал головой. Его глаза стали похожи на два огромных блюдца, хмель явно выветрился. — Ты тогда уже имел на нее виды? Отвечай! Как ты ее окрутил? — Учитель! — заорал Гренгуар, — хватит! Он ни в чем не виноват! — Ах, не виноват! — не внял голосу разума епископ, — поэтому разболтал этому Бюжо о нашем родстве? Чтобы отобрать ее у меня?! И самому жениться?! Говори! Говори!!! — у Жеана клацнули зубы, сверху, со стены прямо ему с рот посыпалась штукатурка. — Клод!!! Остановись! От этого пронзительного вопля подскочили уже все четверо. Фролло так быстро опустил руки, будто у него, как у марионетки перерезали веревочки. Жеан, кашляя и отплевываясь, сполз по стене на пол. Гренгуар с Квазимодо, не зная, что делать, на всякий случай с двух сторон вцепились епископу в плечи. Все уставились на дверь. Там, как разъяренная фурия, стояла Эсмеральда.