Дежавю

      3 февраля, 23:20.       - Вивьен, тот мужчина в очках всё ещё ждёт свой раф, - Аредель устало оперлась локтем о барную стойку и бегло оглядела зал.       Плотная и шумная смена наконец-то подходила к концу. Через сорок минут ресторан закрывается, и практически все посетители уже покинули его пределы. Кто-то направлялся домой, кто в питейно-развлекательные заведения для продолжения традиционного празднования пятого дня недели и наступления выходных. Исключение составляли только трое: милующаяся за дальним столиком влюблённая парочка и степенный господин средних лет, пожелавший развеять свою ночную сонливость чашечкой бодрящего кофе.       Как подобает истинному бармену, Вивьен, несмотря на скорое окончание рабочего дня, до блеска натирал шоты и бокалы, старательно вычищая из них тонким белым полотенцем несуществующую грязь.       - Ох, точно, - встрепенулся парень и, отставив в сторону сверкающую в лучах электрического света посуду, принялся за приготовление напитка, - я уже всё на ходу забываю! Спасибо, Мэриан… Сумасшедшая сегодня смена. И откуда столько народу было?       Тяжело вздохнув, Фрессон разбито посмотрел в сторону влюблённых.       - Сегодня же пятница, забыл? – слабо улыбнувшись, ответила официантка и, проследив за взглядом Вивьена, спросила, - всё наблюдаешь за Амели?       - Она часто приходит сюда с этим своим Карлом, - недовольно нахмурившись, проговорил кареглазый брюнет, зло выплёвывая имя своего «соперника», - иногда мне кажется, что она делает это специально, чтобы мне насолить…       Аредель сочувственно посмотрела на собеседника:       - Разве? Ты ведь говорил, Амели сама ушла, за что ей тебе мстить?       - Без понятия, - выпалил Фрессон, откидывая со лба мешающуюся кучерявую прядь, - возможно, ей просто хочется держать меня «на коротком поводке». Может, приятно думать о том, что я смотрю на них и мучаюсь.       - А ты всё ещё мучаешься? – Аредель взглянула на парня несколько удивлённо, помня о том, как часто и совсем не застенчиво этот прохвост флиртует с подходящими к барной стойке молодыми барышнями.       Вивьен наградил её тяжелым долгим взглядом, и девушка тут же пожалела о заданном вопросе.       - Прости, - тихо произнесла она, опустив глаза.       - Ничего, - ответил бармен и поджал пухлые губы, - на самом деле, я и сам не знаю, мучаюсь из-за расставания или ущемлённого самолюбия…       Аредель промолчала, только лишь посмотрев на Вивьена и тут же отводя взор. Ей было невдомёк, отчего он вдруг решил так разоткровенничаться с нею: они ведь не друзья. У неё, в принципе, нет друзей в Лионе.       Равно, как и нигде больше. Девушка утомлённо опустилась на высокий барный стул, остро почувствовав собственное одиночество. Уже в который раз…       Прошло уже больше трёх месяцев с той злополучной ночи, когда поезд «Париж-Лион» высадил её на пустующий перрон Гар де ла Пар-Дью. Новой встречи с Лестатом, к счастью, он ей не подарил. Аредель понятия не имела даже, как следовало себя вести, если бы таковое всё же случилось.       Рядом с вокзалом очень удачно расположился отель «Ибис Стайлс», ярким неоном сверкая в темноте, как спасительный маяк для потерявшегося в море лодочника. Благополучно переждав в одном из его номеров шумящую проносящимися мимо поездами ночь, Аредель отправилась на поиски более отдалённого от этого места и доступного её карману хостела.       Первое утро в Лионе было солнечным и ясным, сочно контрастируя с тем хаосом, что происходил в душе беглянки. Неуверенно шагая по улицам города, она внимательно вслушивалась в звуки внешнего мира, накладывающиеся поверх стука колёс едущего позади чемодана на длинной ручке. Он был куплен в торговом центре недалеко от отеля и, естественно, был абсолютно пуст. Сейчас ей просто нечего в него складывать, но если Аредель собирается жить в этом городе, то в будущем необходимо будет купить кучу вещей.       За каждым углом ей мерещился зловещий образ незнакомца, нарушившего итак на честном слове держащийся душевный покой. С лёгкой руки Лестат щедро подсыпал в жизнь Аредель ещё одну порцию кошмара и прочно закрепил её новую привычку шугаться каждого шороха.       «Альтер-Хостел», расположившийся напротив живописных склонов холма Круа-Русс, стал её домом почти на целый месяц. Это замечательное тихое местечко с красивым видом из окна на старинные узкие улочки Лиона было посоветовано ей Дэниэлом в очередном письме, доверху напичканном предупреждениями о том, что будет, если девушка свяжется с родными. Неудивительно, что помощник вампира так об этом беспокоился: сидя в поезде на пути в Лион Аредель чуть не нарушила это правило.       «Альтер-Хостел» был прекрасным уголком для туристов, приехавших сюда вкусить прелести культуры старой Европы и отвлечься от назойливого шума жужжащих, словно пчелиные ульи, мегаполисов. Аредель же пребывала здесь совершенно не из собственного желания и по далеко не счастливому стечению обстоятельств. Её обитание в стенах хостела больше всего походило на жизнь зарывшегося в землю крота. Раз в неделю выбираясь в ближайший продуктовый, она закупалась всем необходимым и возвращалась обратно, иногда заглядывая по пути в аптеку, и лишь единожды посетила магазин одежды. Всё остальное время девушка проводила в стенах своей комнаты, стараясь не покидать её пределов без острой необходимости вроде естественной нужды, поддержания гигиены или зова голода. Соседи из других комнат, на удивление, почти никогда не покушались на её еду в общем холодильнике. Единственным случаем была таинственная пропажа двух пластиковых стаканчиков с черничным йогуртом, но это мелочь.       Как правило, все постояльцы уходили утром и возвращались поздним вечером, тратя практически всё своё время на прогулки и культурные программы экскурсионных бюро. Поэтому, несмотря на тонкие стены хостела, Аредель практически всё время пребывала в идеальной тишине. Иногда ей доводилось слышать обрывки разговоров иностранцев, беседующих на самых разных языках мира. В такие моменты она чувствовала себя почти спокойно… Мысль о том, что в её жизни хотя бы призрачно существуют люди, не желающие Аредель зла и умеющие порой так искренне и беззаботно смеяться, на несколько жалких мгновений заставляла переключиться с волны ежечасно душащего её ужаса на что-то светлое и прекрасное. Это позволяло вновь ощутить себя обычным здравомыслящим человеком, ничего не знающим о существовании смертельно опасных хищников, что идеально сливаются с толпой в сверкающей огнями ночи. Пусть этим беспечным людям, на самом деле, было глубоко плевать на неё, Аредель оставалась благодарной им за эти эмоции и надеялась, что никому из них не придётся столкнуться с тем, с чем пришлось столкнуться ей.       Сайты и форумы, посвящённые мистическим явлениям, электронные справочники по мифологии разных народов, сумасбродные (а, может, и не очень, в свете выяснившейся правды) рассказы якобы очевидцев нападения вампиров на людей, всевозможные описания примет, по которым можно их определить, а также подробные изложения о сверхчеловеческих способностях, коими могут обладать эти порождённые тьмою существа… Аредель столько всего начиталась за период своего безвылазного пребывания в номере, что голова может пойти кругом. В каждом источнике сведения отличались между собой и везде обрастали своими, иногда самыми нелепыми деталями, но, тем не менее, есть несколько пунктов, встречающихся практически везде: бледная и холодная кожа, высокая скорость и сила, обострённые, словно у хищников, чувства, нужда в человеческой крови и невозможность пребывания на открытом солнце. Что именно происходит с вампирами в лучах несущей жизнь звезды, Аредель так и не сумела выяснить, запутавшись в бесконечных гипотезах и теориях, пытающихся объяснить эту закономерность. Однако, к несчастью, в том, что все остальные факты совпадают с реальной картиной, она успела убедиться на своём печальном опыте.       Ночами спалось отвратительно. Во снах являлось всякое: вновь Арман, внезапно врывающийся в её комнату, Дэниэл, закапывающий её собственное тело где-то в саду у особняка в Манчестере, и та самая ненавистная ею комната, и события, что происходили в стенах проклятого дома. Самым жутким сновидением была её истекающая кровью и кричащая в пресвятом ужасе мать, зажатая в когтистых лапах зло ухмыляющегося вампира. И это был единственный раз, когда Аредель, уже почти привыкшая жить в постоянной тревоге, буквально разрыдалась из-за сковавшего её тело страха. От осознания того, как она боится такого исхода. Больше всего боится.       Приходил к ней во сне и тот мужчина, с которым столкнулась она в ночном поезде «Париж-Лион». Видения с ним, как ни странно, не были наполнены ужасом, хоть и в жизни его лучше бы никогда больше не повстречать. Её утомлённое сознание всегда рисовало тускло освещённый вагон с настежь распахнутым окном, впускающим холодный осенний воздух, и пронзительные свинцово-серые глаза Лестата, стоящего рядом с ней. В отличие от реально произошедшей встречи, во снах он никогда не произносил ни слова, лишь безмолвно переводя взгляд с девушки на картину пролетающей мимо них ночи за створками окна. Аредель ощущала себя неловко и очень напряжённо, но ей не было страшно.       Относительно тёплая осенняя погода к концу октября сменилась бесконечными дождями и неприютным хлёстким ветром, срывающим с деревьев их пышные золотые одежды и всё чаще загоняющим жителей Лиона под крыши тёплых домов. Туристов к этому времени в «Альтер-Хостел» практически не осталось, и потому в его стенах стало ещё тише, чем было до этого. Со временем эта тишина давила на рассудок всё сильнее и сильнее.       Порой, когда небо в очередной раз затягивалось тяжёлыми дождевыми тучами, Аредель всматривалась в него из окна своей комнаты и почему-то вспоминала о Лестате. Она могла долго думать о нём, несмотря на свою неприязнь к этому человеку. А человеку ли? Вряд ли. Кроме вампиров, аналогию проводить было не с кем, но, с другой стороны, если мир вокруг оказался настолько безумным и диким, что в нём бок о бок с людьми живут вампиры, то почему не могут существовать ещё какие-нибудь существа? Тёмные ли, светлые. И если так, то не факт ведь, что Лестат является именно вампиром.       К середине ноября беглянка почувствовала, что если не займётся уже хоть чем-нибудь, кроме бесконечного перечитывания материалов о кровожадных ночных убийцах и прокручивания в голове тех событий, что произошли с ней почти месяц назад, то окончательно и бесповоротно тронется умом.       С другой стороны, как бы глупо это ни прозвучало, Аредель благодаря всем этим «приключениям» и думать забыла о своём недуге, из-за которого когда-то лежала в психиатрической больнице. Возможно, лишь потому, что за этот грёбанный месяц весь её разум так пропитался страхом, что хватит, наверное, на целую жизнь вперёд.       Так или иначе, а жить в хостеле она больше не могла: денег, выделенных ей Дэниэлом, могло бы хватить ещё на много дней, но они ведь, в любом случае, когда-нибудь бы закончились, поэтому нужно было искать работу и новое жильё.       На поиски собственной занятости ушло около недели. Аредель даже не думала, что эта проблема разрешится так скоро, пусть и заставит её хорошенько помотать жалкие остатки своих нервов. Размещать какое бы то ни было резюме в интернете, озвучивая своё новое имя (даже при условии, что никто, кроме Дэниэла, его не знает), сбежавшая пленница не хотела. Поэтому, находя на сайтах по поиску работы ту или иную вакансию, она просто звонила потенциальным работодателям и старалась выяснить все подробности именно таким образом.       Работы в Лионе было не так много. По крайней мере, для такой, как она – совсем немного. В идеале, ей хотелось отыскать такое занятие, которое не предполагает контакта с людьми или он ограничен до минимума. Но из всех вакансий с предложениями где-нибудь на отшибе таких не водилось, и пришлось выбирать из того, что есть.       Базиль Рамо – хозяин небольшого уютного ресторанчика «Тихая гавань» на Лакассан-авеню – нашёл её американский акцент довольно милым (хоть и необычным «для мадемуазель, родившейся в Руане»), но предупредил, что если это существенно будет мешать новопришедшей официантке обслуживать клиентов, то долго на этой работе она не продержится. На отсутствие опыта Базиль лишь махнул рукой, сказав, что «при наличии желания и большого рвения вы, Мэриан, быстро всему научитесь!»       Сам Рамо был мужчиной среднего возраста, очень пухлый, светлокожий и круглощёкий. Тёмно-русые редкие волосы его почти наполовину были покрыты сединой, а взгляд тёмно-карих глаз, смотрящих из-под широких, косматых бровей был прямым и уставшим. Несмотря на тщательно напускаемый им суровый вид, Базиль не казался ей таким уж строгим, и, как выяснилось, не зря. Позже, ближе к концу первой недели её работы Фабьен Ришар – официант, которому было поручено присматривать за ней первое время – признался Аредель, что владелец ресторана всегда внешне выглядит очень серьёзным, но сам по себе очень добродушен.       И потекли наполненные заботами и хлопотами рабочие дни. Коллектив «Гавани» принял её радушно. Почти весь. Напряжённые отношения с самого начала сложились у Аредель с Ивет Дюбуа – женщиной в возрасте около 30-35 лет, трудящейся в ресторане официантом почти с самого его открытия. Это строгая дама, страшно педантичная и очень серьёзно относящаяся к выполнению своих обязанностей. Ивет всегда следит за тем, чтобы и остальные члены коллектива не тратили на работе время впустую. «Протри-ка получше вон тот столик у дальнего окна», «Прошло уже два часа с начала смены, пойди и доложи салфеток в салфетницы. Они всегда должны быть полными», «Кофе пьём? А хорошо бы цветы полить в кашпо!» и всё в таком духе. Даже Чарльз Бонне, работающий в «Тихой гавани» администратором, не гоняет персонал по всяким мелочам вроде «неидеально полных салфетниц». Тем не менее, весь коллектив относится к Ивет с уважением как к одной из «ветеранов Гавани», и потому никто почти никогда не перечит ей. При этом, всё же, новости о совместной с Дюбуа смене обычно не радуются. Непонятно только, почему за столько лет работы Рамо так и не удосужился выделить для неё более высокую должность. Например, того же администратора, вместо Чарльза. Хотя, вполне вероятно, что эта женщина просто слишком любит свою работу.       Мэриан не нравилось потакать во всём Ивет. Она считала её педантизм иногда совсем неуместным и лишним, что, конечно же, не льстило «тирану», как мысленно называла её девушка. Поэтому они практически не общались, и даже при приветствии или прощании Дюбуа не забывала смерить её холодным и колким взглядом.       В остальном, Аредель была вполне довольна работой и быстро ко всему привыкла. Даже к своему новому имени. Хотя последнее, конечно, далось ей с трудом. Иногда девушке приходилось делать вид, что она задумалась, была занята или просто не слышала, когда кто-нибудь в «Гавани» звал её по три-четыре раза, пока до девушки, наконец, не дойдёт, что крики: «Мэриан! Мэриан! Да Мэриан! …что ж такое!» - были обращены к ней.       С квартирой проблем не было практически никаких. Небольшая, но удобно обставленная студия с крошечным балкончиком располагалась в не слишком старом, не слишком новом пятиэтажном доме № 7 по улице Жюля Верна. До работы можно дойти пешком за каких-то пять-десять минут. Аредель была счастлива, когда нашла для себя такой удобный вариант. Счастлива настолько, насколько это возможно в её ситуации, разумеется. Другими словами, лжефранцуженка просто вздохнула спокойно, радуясь, что не придётся в ночи добираться откуда-то издалека. К тому же, «Тихая гавань» работает до полуночи, а последние поезда метро в Лионе отправляются с конечных станций, в среднем, уже в 00:20. Поэтому обстоятельства складывались лучше, чем Аредель могла надеяться.       Хозяйкой студии была Клэр Триаль – очень милая старушка лет семидесяти. Будучи даже в преклонном возрасте кокеткой до кончиков ногтей, эта женщина, всегда красиво одетая и с выкрашенными в каштановый цвет длинными волосами, которые каждый раз убирала в какую-то сложную причёску, как-то сразу пришлась ей по душе. Они быстро нашли общий язык, и Аредель впервые за всё время почувствовала, что ей неприятно кому-то лгать, рассказывая о себе. «Родилась в Руане, родители переехали в Америку, когда была совсем малышкой, решила вернуться на родину, но попробовать устроить свою жизнь уже в другом городе…» Клэр выслушала эту нехитрую, придуманную изначально, конечно же, Дэниэлом, легенду, очень внимательно. Спокойный, проницательный взгляд её ясно-голубых глаз даже как-то по-матерински внушал доверие. Этому человеку очень хотелось излить душу: взять и рассказать всё, как есть… Но так опрометчиво Аредель не позволила бы себе поступить. Она так и не поняла, поверила ли Триаль в ту ересь, что выложила ей самозванка-Мэриан, но, тем не менее, заселиться в квартиру позволила, а большего было и не нужно.       После месяца жизни в хостеле трудно было бы не порадоваться своей собственной ванной комнате, кухне (пусть она была одновременно и спальней) и холодильнику. По этой причине первые несколько дней девушка могла торчать в душе часа по три, просто наслаждаясь тем, что за дверью не стоит разъярённая очередь людей в тапочках и с полотенцами.       Находясь в «Гавани», Аредель за работой могла практически забывать о том, что вообще-то здесь делает и по какой причине кудесница-жизнь занесла её в эту страну. Постоянно общаясь с клиентами и членами коллектива, она всё лучше и лучше отрабатывала свой французский, старалась всегда хорошо выглядеть (чтобы просто не смотреться хуже на фоне других). За одеждой и обувью приходилось ездить в магазины, расположенные ближе к центру города, но девушка старалась делать это как можно реже, заранее подбирая то, что может пригодиться в ближайшее время, и стараясь больше не высовываться за границы своей маленькой территории обитания.       Днём среди людей беглянка ощущала себя практически спокойно, но как только небо окрашивалось в сумеречные тона, в сердце начинала расти тревога. И чем темнее было за окном, тем хуже становилось. Когда часы пробивали полночь и ресторан закрывался, путь до дома был для Аредель целым испытанием. Пусть фонари на улицах здесь работали исправно, и ночи были тихими, порой девушка всё равно начинала испытывать такой ужас, что срывалась на бег. Иногда вместе с ней домой шла Элиан Монти – официантка, с которой часто были они в одной смене. Она жила практически через дорогу от дома Аредель, только чуть поближе к Лакассан-авеню. С ней она чувствовала себя спокойнее, но всё равно старалась в тёмное время суток избегать её компании: если вдруг явится Арман или кто-то из его служащих, Аредель ничто не спасёт, а Элиан, вероятнее всего, будет ожидать смерть. Не хватало гибели ещё одного человека, кроме Дэниэла, лежащей на её плечах. Хотя она, конечно, очень желала верить в то, что вампир не убил предавшего его помощника.       Немного всё же спасали от страха стены маленькой уютной квартирки, но только не могли они помочь её душе исцелиться полностью. Видимо, избавиться от этого нового недуга получится не скоро. Хорошо бы, и старому не вернуться…       Рождественские и новогодние праздники прошли в сумасшедшем ритме, поскольку из всех числящихся в «Тихой гавани» официантов Мэриан была единственной, кто не стремился выбить себе побольше выходных, и потому работала фактически на износ, выходя на смены каждый день почти две недели подряд.       В это время душа её металась в тоске по родителям… Как они там? Аредель даже представить боялась, как, наверняка, омрачены были для них эти традиционные семейные праздники потерей единственной дочери. Если в их старой маленькой квартирке кто-нибудь вообще праздновал, конечно.       Девушка вспоминала то чувство неповторимого душевного подъёма и домашнего уюта, царившего в их общей комнате, где в углу у окна стояла красивая душистая ёлка, сплошь увешанная разноцветными блестящими игрушками… Теперь это лишь воспоминание.       Висящие в «Гавани» гирлянды на окнах, украшения на стенах в виде леденцов, шаров, конфет и прочей рождественско-новогодней тематики раздражали её, а обмотанный вокруг воротника кусок тонкой тёмно-синей мишуры, ставшей на две недели неотъемлемой частью рабочей формы, больше походил, по её мнению, на удавку. Ничто до этого времени так не напоминало Аредель об утерянной семье, как эти чёртовы праздники. При мысли родных глубоко в груди поселялось что-то ноющее, скребущееся, такое болезненное, будто кто-то пытался разорвать её изнутри. Это чувство могло заглушать все другие эмоции: и хорошие, и плохие. В те безутешные дни иногда казалось даже, что и смерть была бы лучшим вариантом…       Но шли дни, шумная праздничная суетливость, наконец, сменилась для жителей Лиона обычными серыми буднями и отошла на дальний план, словно подёрнувшись толстой коркой льда. Зима, слишком холодная в этом году, постепенно остужала боль мечущейся души, и по-немногу Аредель всё же выбиралась из собственной депрессии.

***

      3 февраля, 23:52.       Вивьен был не в настроении. Через двадцать минут отчаянного прожигания взглядом нежащихся за дальним столиком влюблённых, последние всё-таки соизволили попросить счёт. Они покинули «Тихую гавань» практически одновременно с тем мужчиной, что заказывал раф.       - Теперь тебе спокойнее? – с лёгкой улыбкой спросила Мэриан, подойдя к стойке, и тут же красноречиво указала рукой на вид идеально вымытых поверхностей столов для проходящей мимо Ивет. Дюбуа, на удивление, только коротко кивнула и направилась дальше.       - Не сказал бы, - вздохнул Фрессон, снимая свой фартук, - вот если бы они тут вообще сегодня не появлялись, тогда, в принципе, и не такой уж плохой был день.       Мэриан, не находя нужных слов, лишь ободряюще похлопала бармена по плечу и направилась в гардеробную. Ступни страшно ныли и вибрировали так, что их, казалось, даже было слышно. Действительно, сумасшедшая смена…

***

      Суббота в «Гавани» проходила уже не так тяжко, как пятница: посетителей было почти вдвое меньше, а у Ивет по расписанию выходной, поэтому после вчерашней выматывающей смены тем, кто её пережил, дышалось ощутимо легче. Амели и Карла в этот день тоже было не видать, так что даже Вивьен пребывал в хорошем расположении духа.       За окном кружилась в снежном вихре затейница-зима, и все окна были разукрашены причудливыми морозными узорами. По словам членов персонала, давно проживающих в Лионе, на их памяти это была чуть ли не самая холодная зима, в то время как для Аредель, 25 лет прожившей в Манчестере, такая погода была более-менее привычной для этого сезона.       Элиан Монти, с которой успела подружиться она за время работы в ресторане, уже битый час уговаривала её пройтись с ней завтра по городу.       - Мэриан, ты просто сумасшедшая! – негодовала блондинка, раздражённо сминая в руках салфетку, услужливо подложенную Вивьеном в блюдце под чашку кофе, - ты всерьёз мне заявляешь, что уже три с половиной месяца живёшь в Лионе и даже ни разу не умудрилась прогуляться, чтобы хоть посмотреть, где ты вообще находишься? Даже на пару часов?       Аредель открыла рот, собираясь отбиваться, но Элиан в очередной раз грозно подняла руку, приказывая ей умолкнуть.       - И после этого ещё добавляешь, что тебе неинтересно? – официантка уже в который раз поражённо оглянула собеседницу, - слушай, я теперь, кажется, поняла, почему ты вечно такая бледная. И почему от синяков под глазами тебя не спасает даже тонна тонального крема. Ты вообще куда-нибудь из дома выбираешься хотя бы раз в неделю, кроме как за едой?       - Почти нет, - со вздохом ответила Мэриан, понимая, что спор безнадёжно проигран.       - Что ты за человек…       Весь этот сыр-бор начался с того, что в их разговоре случайным образом мелькнула площадь Белькур, и Аредель имела глупость сказать, что никогда там не была. Ответом ей были выпученные глаза Элиан. Далее блондинка просто спрашивала девушку о других знаменательных достопримечательностях Лиона и, в конце концов, пришла к выводу о том, что Мэриан больше, чем за три месяца, умудрилась не побывать нигде, кроме хостела, «Тихой гавани» и собственной квартиры.       - Хорошо, хорошо! - в конце концов, капитулировала Аредель, - давай выберемся завтра на пару часов.       - Спасибо за одолжение, - наигранно скривилась Монти, после чего, ещё раз оглядев собеседницу, смягчилась, - значит, так… Если завтра будет нормальная погода, встречаемся завтра у метро «Монплезир-Люмьер». К двенадцати дня соберешься?       - Соберусь, - прозвучал короткий послушный ответ.       - Вот и славно! – почти без эмоций произнесла Элиан, видимо, уставшая от этого спора, и, завидев новопришедших клиентов, усаживающихся за столики, добавила, - а теперь, думаю, нам пора за работу.       Схватив меню, блондинка легко соскочила с барного стула и, стуча каблучками, двинулась по направлению к прибывшим в «Гавань» людям. На одно мгновение Аредель обернулась, глядя ей в спину. И зачем только этому светлому, доброму человеку так понадобилось вытаскивать её куда-то?       - Не хочу лезть, конечно, - голос Вивьена заставил вернуться её в исходное положение, - но я тут краем уха слышал ваш разговор. Мэриан, Элиан права, сходи, развейся… Лион хоть и совсем не большой город, но здесь есть много живописных мест.       - Гордишься родным городом?       - Что? Родным? – бармен кривовато улыбнулся, - нет, я не отсюда… Но об этом потом, - Фрессон кивнул ей в сторону ожидающих обслуживания людей за столами.       - Да, потом, - сдержанно ответила Аредель и отправилась исполнять свои рабочие обязанности.

***

      Стрелки часов, висящих на украшенной гирляндой стене, указывали на десять минут двенадцатого. Рабочий день неспешно подходил к своему завершению. Аредель не чувствовала себя слишком уставшей, однако была рада окончанию смены и наступлению долгожданного выходного. Мысль о намеченной на завтра прогулке с Элиан её напрягала, но на фоне наступившей ночи и предстоящего пути домой пока что оставалась мелочью.       Девушка несла в сторону моечной поднос с грязной посудой, когда услышала звон дверного колокольчика, оповестившего о прибытии нового клиента. Поискав глазами Элиан, Аредель увидела, что та занята: блондинка принимала очередной заказ у большой компании отдыхающих в дальнем конце зала. Посему, поторопившись с посудой, официантка, доставая по пути блокнот и ручку из кармана фартука, направилась к сидевшему к ней спиной мужчине, расположившемуся за столиком у окна.       - Добрый вечер, что будете заказывать? – практически не глядя на посетителя, произнесла она дежурную фразу и принялась выискивать в исписанном блокноте пустые страницы.       - Какой сюрприз, - вкрадчиво ответил тихий баритон.       Аредель встрепенулась. Этот голос она уже слышала… Опустив глаза и внимательно посмотрев на мужчину, она почуяла, как сердце её гулко ухнуло вниз.       - Добрый вечер, Ребекка, - обольстительно улыбнулся ей Лестат.