Забухавшая феечка

      — Эй, невеста, подъем! — Соль выглядела бодрой и даже успела переодеться в костюм, который ей сюда доставили, судя по валявшимся пакетам и коробке от обуви.       Голова гудела от боли, ведь я поспала от силы часа три. Если до сих пор я только думала о Джиёне, то теперь пребывала в полном смятении: фактически я поступала нечестно по отношению к Ханбину. Это ведь неправильно: думать об одном, а быть с другим? Но общественные обязательства тяготили… Столько людей было приглашено, столько усилий и времени было потрачено на организацию. Да и как можно было разочаровать родных в очередной раз?       Мы с мамой и Сольхи отправились в салон, где уже ожидала целая команда профессионалов из визажистов, стилиста и продавца-консультанта свадебного салона, из которого прибыло платье.       Пока меня готовили, я лишь внешне выглядела радостной, но меня мучали сомнения, развеять которые никто не был в силах. Как же было здорово в детстве, когда родители могли принять за тебя решение, а ты мог либо ворчать на них, что вышло не так, либо радоваться, что всё хорошо получилось. Как же было жаль, что теперь нужно было решать всё самой! И никого, кроме самой себя, я не могла винить в чём-либо. Но мог кто-нибудь подсказать хотя бы верное направление? Или его не существовало?       Я смотрела в зеркало, отражавшее красивую куклу с хилой душонкой. Слабо улыбаясь, обернулась к маме, восхищавшейся моим видом и ронявшей редкие слёзы радости.       — Мам, а как ты поняла, что папа — это тот человек, с которым ты хочешь провести всю свою жизнь? — спросила её полушепотом, стараясь не привлекать внимание окружающих, хотя мои дрожавшие руки выдавали с лихвой внутреннее напряжение и переживания.       — С твоим папой мне не нужно притворяться, — улыбнулась мама в ответ, коснувшись моей руки.       — Получается, важно оставаться собой?       — Не обязательно. Кто-то становится лучше, кто-то хуже. Но в идеальной паре мужчина и женщина обычно дополняют друг друга. Остаются собой, просто принимая друг друга такими, какие они есть.       Легче от этого ответа мне не стало, лишь добавились еще мысли. С кем же я оставалась собой? И насколько это было важным?       Мы приехали в зал, снятый по случаю нашей свадьбы, и, пока Ханбин вместе со своими родителями встречал гостей, со мной заходили все сфотографироваться. Сольхи оставалась рядом, поправляя платье, фату, цветы или подавая мне попить воды. Я всё размышляла над словами мамы, пытаясь как-то осмыслить их с точки зрения своей ситуации. Взглянув на свою сумку, где лежали колье и кольцо Джиёна, почувствовала неприятный укол совести. Он столько сделал для меня, а я струсила и сбежала, даже не давая ему возможности объясниться. Не позволила самому всё рассказать, не отвечала на звонки… Казалось, что я всё еще не повзрослела, раз вела себя как подросток. Взрослые же люди способны выслушать, поговорить, всё обсудить?       — Поздравляем вас с этим радостным днем, — сказала какая-то женщина, а моё сердце болезненно и предательски сжалось: да ни хрена этот день не получался радостным!       Почему я так чувствовала себя? Всё же было в порядке какое-то время… Значило ли моё состояние то, что я находилась просто в не том месте?       — Ким Ханбину очень повезло с такой красивой невестой, — произнес мужчина, неизвестный мне, но, вероятно, приходивший родственником Ханбину.       Повезло ли ему со мной? Да ни черта!       — Соль, — шепнула подруге, пока очередные гости выходили из комнаты.       — Что такое?       — Я не пьяна, я не свихнулась, можешь даже на диктофон записать…       — Что задумала? — усмехнулась она в ответ, поглядывая на входную дверь.       — Меня точно можно проклинать… У тебя есть листок бумаги и ручка? — подруга насупила брови.       — Думаю, что тебе стоит Ханбину сказать всё в лицо… Хоть он мне неприятен, но всё же это слишком жестоко.       — Это для мамы с папой…       — А-а, минуту, сейчас вернусь.       Сольхи вышла из комнаты, а я взяла сумку в руки, сотрясаясь от собственного безумства. Джиён ведь не будет ждать меня вечно, не будет бегать. Почему-то казалось, что он всё еще ждал меня… Мне нужно было сделать шаг ему навстречу самой.       В комнату вошёл Ханбин, и у меня сердце упало. Он всё понял лишь по одному выражению моего лица. Мне никогда не возместить ему боли, которую он испытал и испытывает из-за меня, но я не хотела делать ещё хуже. Он не меньше меня понимал, что я держусь рядом с ним не из большой любви, а из привычки.       — Ханбин, прости меня, если сможешь. Спасибо тебе за чудесные воспоминания, — подошла к нему, не решаясь коснуться.       — Я предполагал, что такое произойдет… Но наивно надеялся, что моей любви хватит на нас двоих, — его ладонь накрыла мою, и он почти невесомо коснулся губами виска.       — Ты обязательно будешь счастлив, — сняв кольцо, подала ему дрожавшей рукой, еле сдерживая подступающие слёзы, с трудом глядя на померкнувшего жениха, в глазах которого было столько горечи, разочарования и боли, чтобы становилось невыносимо.       — Если он тебя обидит, я его из-под земли достану.       — Спасибо за всё. Прощай, Ханбин…       Сольхи была ужасным водителем, и мы чуть не попали в несколько аварий, пока ехали по трассе в сторону аэропорта. Меня трясло то ли от ее вождения, то ли от нахлынувших эмоций: сердце билось в бешеном темпе. Своим родителям я оставила лишь небольшую записку, где кратко описала причину своего отказа от свадьбы и попросила прощения.       — Какого хрена этот придурок выключил телефон? — ругалась Соль на сидевшего на заднем сиденье Сынхёна.       — Мне гораздо интереснее, почему он решил из страны свалить именно в этот день? — спросила я, сжимая в руках коробочку с колье. — Неужели нельзя было завтра или послезавтра? Почему именно сегодня? — в глазах стояли слёзы, я так боялась, что мы не успеем, что Джиён перестал ждать, а ведь так верила.       — Идиота кусок он! Вот почему! Действительно, блять, как будто других дней не было, нет, надо же показательно свалить. Боже! Смотрите, какой я гордый!       — Сольхи, не упоминай имя Господа всуе, — вставил своё Сынхён.       — Драгоценный мой, тут судьба решается у людей. Я хоть всех Богов и дьяволов готова призвать.       — Бог един…       — Ох, началось, недоделанный священник.       — Между прочим, я учился…       — Чего? Ты собирался стать священником? Ты?! — я была удивлена, не сдержав свою улыбку.       — Почему такой тон?       — Вы же тогда с Сольхи напились… Как-то не вяжется образ священника с тем алкашом, — прыснула от смеха.       — Я могу и обидеться.       — Теперь понимаешь, откуда у него связи со всякими священниками и прочими представителями этой области, — усмехнулась Сольхи, намекая на состоявшуюся уже давно свадьбу с Джиёном, о которой я ничего не помнила.       Пока Сольхи оставляла машину на парковке, я побежала сразу в здание аэропорта, замечая удивленные взгляды окружающих, запоздало вспоминая, что одета была всё еще в свадебное платье. Подбежав к табло с расписанием ближайших рейсов, пыталась отдышаться и собрать глазки в кучу, чтобы найти рейс Джиёна. Сынхён с Сольхи подошли как раз тогда, когда я отыскала строчку с нужным рейсом, готовая разрыдаться: посадка завершилась.       — Рисэ, — шепнула Сольхи, а я плюхнулась на пол и дала волю слезам.       Мы все обернулись, глядя в окна на то, как начинал свой разгон самолет, в котором улетал Джиён. Он всё-таки не ждал меня, перестал надеяться… Мне казалось, что всё внутри разорвется на части. Я опоздала… Взяв в руки колье, повертела коробочку и бросила в сторону.       — Рисэ, поднимайся, — проговорила Соль, коснувшись плеча и взяв коробочку в руки. — Зачем бросаешься такими драгоценностями?       — Не нужна мне эта дрянь! Мне нужен Джиён! — наверное, со стороны выглядело не очень эстетично, но мне было всё равно.       — Господи, да вставай. Он же не умер, сейчас посмотрим, когда есть еще рейсы, полетишь следующим. Всё же можно решить, — подруга оставалась в трезвом рассудке, в то время как я наслаждалась своим горем.       — Ты не понимаешь! — протянула сквозь слёзы. — Он меня не ждет больше!       Какое-то время Сольхи с Сынхёном молча стояли рядом, давая мне возможность нареветься вдоволь.       — Эм, Рисэ, мне кажется, ты зря так убиваешься, — вдруг заговорил Сынхён, заставляя меня наконец поднять голову и утереть мокрые щёки.       — Чего?       — Посмотри, — он указал рукой куда-то в сторону.       Несколько охранников вели за руки какого-то пассажира, который сопротивлялся и пытался выбраться. Шмыгнув носом, протерла глаза и прищурилась, не доверяя своему зрению.       — Это… это Джиён? — недоверчиво взглянула на Сынхёна.       — Второго такого нет, — улыбнулся мужчина, и я мигом подскочила с места, побежав за небольшой кучкой.       Догнала я их на удивление быстро, сразу же кидаясь на шею Джиёну, от которого нещадно разило алкоголем. Охранники тут же отпустили его.       — Прости меня, прости, что убежала, что даже не дала шанса всё объяснить, — шептала мужчине на ухо, прижимаясь крепче.       — Рисэ? — небрежный и удивленный тон в его голосе даже поразил, ведь если он был пьян, то его речь как-то не укладывалась в это состояние.       -Джиён, прости, — он обхватил руками спину, утыкаясь носом в мою шею.       — Ты настоящая? Я же не белку схватил? — усмехнулся он, посмотрев на меня. — Почему ты в свадебном платье? Точно свихнулся…       — Со свадьбы сбежала, — улыбнулась, отведя взгляд.       — Сумасшедшая моя, люблю тебя.       — И я тебя!       Мне хотелось визжать от счастья, а бабочки внутри запорхали непривычно бешено, отчего даже дыхание сбилось.       — Господи, да целуйтесь уже! — крикнула Сольхи, оказавшаяся в нескольких метрах от нас рядом с Сынхёном, который держал в руках бутылку шампанского.       Джиён улыбнулся так непривычно мягко, тепло, что мне хотелось растаять в его руках и прилипнуть навечно. И мы поцеловались…       И жили долго и счастливо. Нет, конечно. Очухались мы только в полицейском участке на следующий день с ужасной головной болью и не самым лицеприятным внешним видом.       — Сольхи, что опять случилось? — прошептала я, держась двумя руками за голову, которую, казалось, раскалывало на части.       — Знаешь, я уже всерьез задумываюсь, что выпить с тобой даже бокал вина опасно для общества, — ответила подруга, лежа на скамейке и не открывая глаз.       — Чего?       — Сынхён взял всего одну бутылку шампанского, — продолжала Сольхи. — Тебе захотелось выпить прямо в аэропорту и понеслось…       — Только не говори, что мы снова сыграли свадьбу, — усмехнулась в ответ, на что подруга подняла руку, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо. — Да ладно?       — Короче, теперь я в завязке до старости. Ты пока всех вокруг не переженишь, не успокоишься.       — А где Джиён и Сынхён?       — Там, где мы их оставили.       — В смысле?       — Подруга, твой муженек такой же долбанутый, как и ты, раз позволил такое… Ты их оставила под залог боссу местной мафии. А на вырученные деньги купила музей.       — Ты издеваешься?       — Ни капли. Я всё утро голову ломаю, как мы теперь их заберем.       — Сыграем в карты? — предложила первое, что пришло в голову.       — И что поставим?       — У тебя же казино есть.       — Иногда я тебя побаиваюсь. Может, ты еще не протрезвела?       — Но без соджу тут никак, — засмеялась я в ответ.       — Ладно, будь что будет…