Спам по факсу

Эта ночь длилась не вечно. Цифры на электронных часах постепенно сменяли друг друга. Когда небо стало медленно светлеть, огни города гаснуть, и свет, проникающий сквозь щель штор, с яркого спектра сменился на блеклый, я встал с дивана, неторопливо, стараясь тихо ступать, подошёл к окну и с разочарованием увидел за окном сонный, словно неживой город. На часах застыло шесть утра, а в сердце замерло непонятной грустью. Сознание уже постепенно вернулось, и тут душу вновь охватили противоречивые мысли. Я вспомнил, как мне снилась Хаясе. Я провёл с ней ночь, я дважды обнимал её и не спал всё это время, оберегая её. Всё это приносило множество приятных чувств, и вместе с тем, рассудок упрямо твердил, что я вёл себя как пятнадцатилетняя девчонка, полюбившая в первый раз. Утро принесло с собой тяжелые думы и полное незнание того, как поступить дальше. мне надо уходить. Я кинул быстрый взгляд на помятую простынь и застыл. Хитоми. Её тепло. Беззащитная, одинокая, заблудившаяся в жизни, почти такая же, как я. Я нуждаюсь в ней, и моё беспричинное желание остаться с ней пересилило. Я вновь лёг на диван, с облегчением закрыл глаза, погрузившись в спокойный сон. Тук–тук–тук. Звонок в дверь. Снова громкий стук. – Я знаю, что ты всё ещё там! Открой дверь! Я открыл глаза, когда яркий луч зимнего солнца проник сквозь щель между шторами и коснулся моего лица. Тук–тук–тук. – Эй! Я собираюсь выломать её!!! Я в течение секунды лежал на мягкой подушке, не узнавая места, где я находился, а потом, когда сознание разрушило дымку сна, я всё вспомнил. Вчерашнюю выходку, разговор, долгий бег поздней ночью. Улыбка слабо заиграла на губах. Тук–тук–тук. – Ну всё, урод, сам напросился! Я сел на кровать, зевая и потягиваясь. – Ты идиот?! – но я тут же сорвался на крик, когда дверь с грохотом свалилась на пол. – Почти… Напротив меня, с ноутбуком в руках, стоял Икки. Я, словно завороженный, глядел на друга. Простил ли он мою выходку, внял ли моим желаниям, не станет делать того, чего страшился я, а именно – допрашивать меня целую ночь. Ворон с улыбкой на лице наблюдал за мной, и весь его вид вызывал такое умиление, что хотелось в буквальном смысле пищать от восторга. Он выглядел таким спокойным, когда был чем–то занят. Губы плотно сжаты и расслаблены, глаза открыты, брови безмятежно опущены. Парень с трудом оторвался от созерцания меня. Ему пришлось это сделать, так как на тумбочке внезапно зазвенел мой мобильный телефон, извещавший о том, что пришло сообщение. Я был в растерянности, не зная, что делать. Брать телефон не хотелось. Но сколько это желание не играло в голове, я не отважился прочесть сообщение. Я лишь взял телефон в руки, закрыл ладонью динамик и нажал на кнопку отбоя. Телефон перестал издавать громкие звуки, и я с облегчением выдохнул. Затем вновь посмотрел на ворону. Тот резко кинул ноутбук на мой диван и подошел к тумбочке, которая находилась возле моей кровати. Выхватив телефон одной рукой, он начала нажимать на кнопки. Я, как бы всё ещё находясь одной ногой во сне, сначала не придал этому должного внимания, но когда реальность вернулась ко мне, я повторил жест Икки и, глядя на него испепеляющим взглядом, проговорил сквозь стиснутые зубы: – Тебя разве не учили, что брать чужое нехорошо? – Тебе ведь пришло сообщение, – он положил телефон обратно на тумбочку. – Я его не читал. – Ещё чего мне не хватало, – я тяжело вздохнул. Неважно, читал ли он его или нет. Все равно ничего бы не понял. Я повернулся к тумбе, взял свой телефон и прочёл сообщение. От Акиры. Я раздражительно положил мобильный в карман, посмотрел на Ворона уничтожающим взглядом и проговорил торопливо: – Нам уже пора, да? Этот момент настал. Все грандиозные планы, которые Икки успел придумать и расписать их на целый день рухнут. – Да, – Минами сглотнул, собираясь с мыслями. – И мне всё равно, кто там тебе строчит, понял? Много чего произошло, но когда ты… – Я понял, когда следующий раз увидимся, ты мне всё расскажешь, – сказал я, немного кашлянув, тем самым показывая, что я не специально его перебил. Я, выйдя из комнаты, пошёл в гардеробную. – Агито, – проговорила Ворон, стуча кулаком по двери. Ответа не последовало. Тогда он решил зайти. Я вперил в друга внимательный взгляд, показывая, что слушаю его. Икки продолжил: – Что смотришь? Думаешь, я не знаю, что ты номер сменил? Я удивлённо посмотрел на него. Этот вопрос так ему не подходит. – Ладно, записывай. Минами порывисто достал телефон и записал номер, что я продиктовал. – Зачем тебе понадобился новый номер телефона? – робко спросила Ворон, положив телефон обратно в карман. Я отвернулся от него и зашагал вперед, чтобы обуться. – Хотел проверить, сможет ли он меня найти. – Кто? – нахмурившись, Минами застучал ногой по полу. – Агито,ты же не... Обувшись, я провел друга взглядом и вышел за двери. Икки наблюдал за моей удаляющейся фигурой. Когда я скрылся за поворотом, губы Ворона немного взволновано дрогнули. – Эй, почему ты такой неразговорчивый,а? Ты мне вообще слушаешь? Огромные здания уже не так пугали своей величественностью, безразличные серые лица прохожих теперь казались не такими холодными, но в каждом из них я добра не видел. – Увидимся позже, – улыбнулся Ворон и протянул мне руку. – Кстати, мне надоело подрабатывать твоим личным будильником. И вообще, хватит уже всё скрывать, ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать. – Да, – я пожал её.

***

Быстро шагая по улице, я думал. Сейчас я был уверен в двух вещах: во–первых, Икки определённо нужен, во–вторых, я нуждаюсь в Хаясе так, как ни в ком не нуждался за всю свою жизнь. Я был уверен, что раньше такого никогда не было. Почему–то сейчас меня меньше всего интересовала прошлая жизнь. Назойливые мысли о девчонке, которые действовали на нервы, злили меня. Я был зол прежде всего на себя. С какой стати мне понадобилось искать её, почему я бросил друга ради этой глупой девчонки? Все эти мысли заставляли испытывать такое негодование, что мне больше всего на свете сейчас хотелось выместить на ком–то свою злость. Я вел себя как настоящий глупец, и моё желание всегда находиться рядом с девушкой настолько постыдно, что я удивлялся, как я ещё не сгорел от такого позора перед самим собой. Сколько я себя помню, мне всегда казалось, что у меня никого нет и не будет никогда. Потому что если начнёшь привязываться, не заметишь, как станешь слабым и уязвимым. Нужда в ком–то прежде всего рождается одиночеством, а одиночество заставляет рано или поздно жалеть себя. Я никогда не мог допустить мысль о том, что я буду слаб. Как теперь мне быть сильным, если какая–то наивная девчонка, ничего не знающая о жизни и обо мне самом, могла завладеть моими мыслями? Я отчаянно пытался отогнать от себя воспоминания о вчерашней ночи. Прежде всего, сейчас надо думать о том, что меня ожидает сегодня вечером. И никакие мысли, решил я, – о Хаясе и о своём прошлом – не должны вытеснять думы о том, что я буду делать сегодня. Я направился к станции метро. Будет ли Акира повелительным тоном рассказывать мне что–то? Мне было не важно. Сегодня ночью будет перестрелка, и я убью любого, кто не так на меня посмотрит. Пора, наконец, перестать думать об этой глупой девчонке. Я зашёл в здание метрополитена и устало оглядел расписание поездов. Времени до прибытия моего транспорта оставалось мало – всего две минуты. Я неторопливо двинулся к платформе. Скорый поезд нёс меня всё дальше. Времени до станции ещё много, так что я свободно могу отдать себя мыслям. Но этого делать ужасно не хотелось. Под глухие звуки поезда, я упорно отгонял образы и мысли, поступающие в мою голову. Мне надоело думать о вещах, так мучивших меня. Бесполезно каждый раз возвращаться к тому дню, бесполезно думать о девушке. Жизнь – бесполезная вещь, в которой нет никакого смысла. По крайней мере, так считал я. В чём смысл моей жизни, если я ничего о себе не знаю? Мне было уже безразлично. Весь этот бесполезный год, на протяжении которого я не знал, что творю, кто я и откуда, ничего не принёс, кроме разочарований и боли. Мне уже надоело каждый день ждать откуда–то помощи; всерьёз верить, что Акира раскроет моё прошлое. Не раз я думал, что парень просто водит меня за нос, сам толком не зная о моей жизни. Порвать связь с ним я не мог. Всякий раз, когда я собирался это сделать, меня крепко удерживала мысль, что это будет самой большой глупостью, которую я совершу в своей жизни. Ведь Акира знает о нём всё. Я точно был уверен, что если уйду, всю жизнь потом буду мучиться, томимый ожиданием. Но и оставаться было глупо. Что мне даёт его так называемая «работа», кроме хороших денег? Только лишнее ожидание и ненужную боль. Поезд остановился, и я встал с места. Выйдя из метро и глубоко вздохнув, я вновь иду в ту дыру: вновь видеть ненавистные лица, выслушивать раздражающие речи. Справлюсь. Я решил и уверенно зашагал в сторону базы. Неприветливое, ненавистное душе здание сегодня казалось в сто раз ужасней, чем раньше. Тяжёлая металлическая дверь противно скрипнула, когда я открыл её. Коридор мгновенно ударил в лицо, словно атакуя, неприятной духотой. И всё же идти надо было, несмотря на всё раздражение и злость, что сейчас существовали в сердце. Я быстро пересёк лестницы, не желая слишком долго слушать эхо от своих шагов, стучащее в голове. Когда я зашёл в кабинет, то с трудом сдержался, чтобы не испустить вздох облегчения. Наконец, мне не придётся объясняться за каждый свой шаг перед Акирой, ведь в кабинете помимо него, на кожаном диване уже сидел Икки, хищно улыбаясь. «Увидимся позже», да? Почему он здесь? Не удостоив взглядом Акиру, я рухнул на диван рядом с другом, ожидая слов главаря. – Неужели ты решил почтить нас своим присутствием? – ехидно спросил Акира, глядя на меня. Я ничего не ответил, только презрительно фыркнул, не смотря в сторону оппонента. Юноша встал с кресла и, меряя комнату неторопливыми шагами, заговорил: – Сегодня ночью будет перестрелка. После этих слов Ворон радостно свистнул, а я, оставаясь всё таким же безучастным, только опустил голову ещё ниже. Мне ужасно надоело всё это. Пора бросить это всё к чертям, но почему тогда тело словно застыло? Душа упрямо восстаёт против такой бесчеловечности, а оболочка этой самой души без движений сидит на диване, с угрюмым видом пропуская мимо ушей речь главаря. Я, и правда, не слышал, что именно продолжал говорить Акира, да и не хотел слышать. Всякое упоминание про то, что придётся вновь взять в руки пистолет, нажать на курок и увидеть потоки крови приносило невыразимую боль сердцу. Я угрюмо уставился в пол, представляя, сколько сегодня людей умрут от моей руки, сколько ещё ран получит моя душа и тело, как внезапно голос парня разрушил туманность, в какой находился я, и больно резанул слух, сказав слова: – Перестрелка будет в районе Синдзюку. Я мгновенно перевёл взгляд с пола на Акиру, с гневом посмотрев тому в глаза. В районе, где я встретил девушку, которая так нужна мне, будут убивать сегодня. Я не отдавал себе отчёта в том, что творилось внутри меня. Каждый нерв, каждый уголок души проснулись и вмиг запротестовали. Я не могу стрелять там, не могу вообще там находиться. – Но ведь это же самый спокойный район! Он славится своим низким уровнем преступности! – раздался недоумевающий голос Минами. – Там полиция в ночное время почти на каждом шагу, да и местные жители, услышав стрельбу, могут вызвать стражей порядка, – последние два слова напарник презрительно выделил. – А кто сказал, что мы будем действовать у всех на виду? – фыркнул в ответ Акира. – К тому же наши соперники не такие болваны, хоть и чересчур безбашенные. – Это чересчур, кстати! – Чересчур, кстати? – переспросил юноша. – Да это как нельзя более, кстати! Я мало понимал из сказанных слов. В голове непрерывным потоком лились множество вопросов и догадок. Я боялся, что Хаясе случайно меня увидит или попадёт в какую–нибудь неприятность. Ведь наверняка перестрелка будет происходить в тёмных переулках, среди неблагополучных домов. Я отчаянно замотал головой. Даже если с ней что–нибудь случится, какое отношение это имеет ко мне? И тут же в голове упрямо встала мысль, что всё, что происходит с этой девушкой, напрямую меня касается. Уже слишком много пережито, слишком много сказано и сделано между нами, чтобы волноваться друг за друга. А так ли много? На самом–то деле? Я просто не мог выкинуть из головы мысль о том, что меня волнует состояние этой девчонки. Так, в тяжелых раздумьях я не заметил, как длинная речь Акиры закончилась. Ворон толкнул меня в бок, отчего я мгновенно вырвался из железных тисков своих мыслей. Я понял, что пора покидать эту бессмысленную игру. Едва мы вышли из комнаты, как глаза последнего засветились ярче прежнего, и с радостью в голосе Минами стал рассуждать, как круто сегодня будет вечером и каким надо быть больным, чтобы устроить перестрелку в самом тихом районе Токио.

***

– И потом мне позвонил Акира, – я едва слушал собеседника, с волнением ожидая наступления ночи. – Я решил вернуться. Будет весело.

***

Покров ночи окутал город темной пеленой. Хитоми сидела на лавочке. Не замечая холодных порывов воздуха, проникающих, казалось, в самую душу. Девушка судорожно вертела в руках телефон, отдавая себя потоку противоречивых мыслей. Двор пустовал, и только слабое мерцание дисплея мобильного выдавало Хаясе. Она была одна, наедине со своими терзаниями. Она точно знала, что ещё не раз меня встретит, что я приду рано или поздно. Эти мысли пока были только фантазией, но Хитоми почему–то безотчётно верила в силу этих плодов своего воображения. Ей хотелось меня увидеть. Хотелось спросить, как же я поживаю, что со мной произошло вчера. Узнать меня лучше. Может чем–то помочь. Девушка решила, что лучше немного прогуляться, чем мёрзнуть, сидя на одинокой лавочке. К тому же после небольшой прогулки наверняка она придумает, где можно меня найти. Хаясе неторопливо шагала по тротуару, вбирая в лёгкие свежий зимний воздух. Она оглядывалась по сторонам, смотря на окна домов, в некоторых из которых мерцал теплый свет. Девушка с наслаждением вдыхала и выдыхала воздух. Хитоми завернула в проулок, решив, что обойдёт здание и пойдёт в кафе, в котором работает подруга Накаяма. Девушка очутилась во мраке. На секунду ей показалась зловещей эта темнота, но, стараясь не придавать этому большое значение, она зашагала дальше. Эхо собственных шагов оглушающим гулом отдавалось в голове. Улица была совершенно пустой, но от этого становилось жутко. Девушка ускорила шаг, надеясь поскорее выйти отсюда. И кто только её тянул сюда? Стучало вместе с эхом в голове. Сколько ещё раз она будет совершать такие глупые и безрассудные поступки? Она чувствовала, как кровь начала бурлить в жилах, а сердце, словно вот–вот разорвётся. Девушка пыталась отвлечься от пугающих мыслей, ругая себя и высмеивая собственную глупость, но мрачная атмосфера темной пустынной улицы не позволяла расслабиться. И тут случилось то, чего Хаясе больше всего ожидала. Буквально вынырнув из–за проулка, перед ней оказалась группа парней, стеной перекрывавших ей путь. Она остановилась на секунду, испуганно всматриваясь в лица хулиганов, но темнота мешала их видеть. Она сглотнула, когда услышала гнусавый голос какого–то парня, который сообщал что–то другу. Она была уверена, что глаза говорившего смотрят на неё. – Разве, я не обещала себе больше здесь не появляться? Не обещала? – девушка быстро развернулась в противоположную сторону и, чтобы не выдавать своего волнения, зашагала прочь, не оглядываясь назад. Однако она точно знала, что группа парней следует за ней. Хитоми с трудом пыталась держать себя в руках. Неугасимое желание пылало в сердце: закричать, громко закричать, убежать отсюда, спастись. Но спасения нигде не было видно. Она знала, что только дразнит преступников своим наигранным спокойствием и что стоит ей только сорваться на бег – и все потеряно. Если же она продолжит так идти, то случится что–нибудь ужасное. В любом случае, она пострадает. – Почему так получилось..?