Чужой ребенок или повторение пройденного.

Глава 10. День рождения Маргариты. Так уж повелось, что день ее рождения всегда отмечали дома, по-семейному: только Ждановы и Воропаевы. С институтских времен они дружили семьями. На курсе только они были женаты, и поэтому отделились от остальных – у них были уже другие интересы, не такие, как у холостых. С тех пор и повелось. Дни рождения других членов семей отмечали скромно, ограничиваясь иногда телефонным звонком, а на Маргаритин обязательно бывало застолье, причем неявка кого-либо, даже из детей, сурово осуждалась. И после гибели старших Воропаевых традиция не нарушилась. . Признаться, Маргарита опасалась нынешнего празднества: очень уж сложные отношения сложились в их семейной компании. Между Андреем и Александром стояло президентское кресло. Между Кирой и Андреем – несостоявшаяся свадьба. Между Павлом и Андреем – кризис в компании. А между ней и Павлом опять встала из прошлого «Олюшка», а еще – Глеб… Не встанет ли он между Павлом и Андреем? Но опасения ее оказались напрасными. Застолье прошло весело. Все постарались, отложили на время свои обиды, чтобы порадовать хозяйку, потратившую столько сил и времени на устройство праздника. Тем более, что никому из них лично она не сделала ничего плохого, «не перешла дорогу». От десерта мужчины отказались и уединились в кабинете, чтобы обсудить предложенный Андреем план интенсификации производства за счет закупки современного оборудования, а в настоящее время – за счет более полного использования существующего. Проще говоря – за счет введения трехсменки. Александр в производстве разбирался плохо, и принимал план в штыки уже только потому, что предлагал его Андрей. Павел отлично понимал преимущества плана, но не хотел подрывать авторитет Александра, и в то же время обидеть сына не мог. Слова Ольги глубоко ранили его. Он действительно не часто вставал на сторону сына, считал это неудобным, боялся разговоров за спиной, не хотел, чтобы думали, будто он продвигает его из-за родства. О том, что сын может понять все по-другому, не задумывался. А теперь, оглядываясь назад, отчетливо видел и недоуменный взгляд Андрея, когда он голосовал за Александра, и побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев, когда грубо оборвал его на «разоблачительном» Совете, не дал возможности оправдаться. И многие другие моменты, особенно после гибели старших Воропаевых, когда он стремился быть добрым к Кире и Александру в ущерб собственному сыну. А еще Глеб… Хорошо, что не открылся ему, а ведь были мысли… Хотел даже выделить ему акции компании, сделать совладельцем… взыграло на старости лет ретивое! Представлял, как будут работать вместе ЕГО сыновья, будут дружить семьями, будут приходить в гости к нему… Поездка в Штаты поставила все на свои места. Глебу он совершенно чужой человек. У него своя, чужая Павлу и даже Ольге жизнь. Глеб женат на американке, его дети не говорят по-русски. Он отринул все, что осталось в России, даже Ольгу, свою мать…Павел пытался понять, почему так произошло, но одной короткой встречи для этого было явно недостаточно. Кое-что, правда, промелькнуло в разговоре: во-первых, Глеб как-то странно смотрел на него, с кривой усмешкой, будто знал больше, чем все думали, а во-вторых, его вопрос: «Как там мама? Все с Андрюшенькой носится?», - на фоне кривой усмешки прозвучал двусмысленно. Эти два момента насторожили Павла, спустили с облаков мечты на грешную землю. Права Ольга – поздно играть в отца, он уже чужой, его сын. Впервые Павел подумал о наследственности. Какова мать-природа! Как хитро и непредсказуемо все устроила! Мало того, что смешала и поделила гены так, что нет двух одинаковых людей, так еще и добавила черты, которых и быть не должно. Внешне Глеб похож на Ольгу, от Павла достались голос и некоторые характерные черты поведения: как наклоняет голову, как взмахивает при разговоре рукой. А вот кривая усмешка – явно от Родиона, хотя между ними нет кровного родства… Забавница природа! Павел так ушел в свои мысли, что потерял нить разговора, и только голос Андрея вернул его к действительности. - Па, ты нас не слушаешь… - Нет-нет, я слушаю… Я думаю, надо будет еще собраться. Обсудить… - Пал Олегыч, - заговорил Александр, - Вы все же отвлеклись. Мы уже пришли к решению. Я согласен с планом Андрея. Я не понимаю всех тонкостей, поэтому принимаю на веру – Андрей производство знает лучше, ему и карты в руки. - Па, мы уже о другом… У тебя в кабинете интересные вещички должны быть… - Намек понял! Все есть! С этими словами он достал набор трубок, фирменный табак, сигары. Поставил на стол рюмки, тарелочку с нарезанным лимоном и «сырную тарелку», на которой были уложены кубики изысканных и простых сыров, наколотые шпажками. Из бара на стол перекочевали бутылки спиртного: коньяк для Воропаева, виски для Андрея, а для себя – традиционная водка. - Вот и наш десерт! Приступим… Курить трубку любил только Александр. Павел в особых случаях предпочитал сигары. Андрей не курил вовсе, но ради компании поддержал отца. Взять трубку, стать похожим на Воропаева – этого он не мог допустить в принципе! Хотя соперничество между ними, похоже, затухает… Пример тому – принятие Воропаевым плана Андрея... Интересно, чем это обернется … Беседа перекинулась на другие темы, опровергнув известное выражение, что русские на работе говорят о женщинах, а дома – о работе. Что ж, праздник удался. По крайней мере, для мужчин… Женщин сегодня было только двое: Кира и Маргарита. Кристина уехала в Непал и умудрилась просрочить загранпаспорт, в результате не могла выехать оттуда, пока в консульстве ей не оформят необходимые документы. Зная, что ее ждет порицание, Кристина заранее прислала покаянное письмо и поздравительную телеграмму. Поскольку мужчины отказались от десерта, они устроились с тортом и вином на кухне. - Как у тебя дела, Кирочка? - Все нормально - Мы теперь редко видимся. Мне так жаль… Я понимаю… Андрей… свадьба… - Это не так! То, что произошло между мной и Андреем, не повлияет на нашу с Вами дружбу. По крайней мере, я бы этого хотела… - Кирочка, а я-то, как этого хочу! Мне так одиноко. И тревожно… Тебя я понимала. У нас много общего. Я даже не чувствовала разницы в возрасте… Но ты мудрее меня. Ты смогла отпустить Андрея, и правильно сделала. Мне тяжело это говорить, но это так. Ты еще молодая, еще встретишь своего суженого. - Пока это проблематично. Я еще люблю Андрея, не могу его забыть, но со временем… кто знает… Вообще-то я решила не торопиться, не искать ему замену. Жизнь ведь состоит не только из любви. Не получилось создать семью, значит, буду реализовываться в чем-то другом. Похоже, с семейными узами у нас, у Воропаевых, у всех проблемы. Кристина меняет мужей и любовников, но одинока. И Сашка один живет. И у меня не получилось зажечь домашний очаг. Мы перед Кристининым отъездом собрались втроем, и решили, что нам нужно держаться вместе – это и будет наша семья. Сашка дом обещал купить. Кристина хочет жить в нем постоянно – намоталась она по закоулкам цивилизации. А мы с Сашкой будем жить там по желанию. Когда захотим. Я думаю, что нам понравится жить вместе - Скажу Вам по секрету, я хочу круто изменить свою жизнь. Помните, я в детстве рисовала? Даже школу художественную закончила. Я дизайнером хотела стать, а в технологический институт пошла из-за Андрея. Хотела быть вместе с ним. А теперь пойду учиться по призванию. А потом…Ой, это секрет… Да, ладно уж, скажу. Только Вы… - Ну, что ты, Кира. Ты же меня знаешь… - Так вот. Сашка уже не хочет руководить компанией. Потешил свое самолюбие, побыл президентом, поиздевался над Андреем – а ссылка на производство – это форменное издевательство, и понял, что это не для него. Не любит он компанию, не понимает модельный бизнес. На следующем Совете он уйдет, а как только компания выйдет из кризиса, он заберет свои акции и откроет свой бизнес – что-нибудь с оборотом денег. А я хочу открыть художественную галерею, или выставку модной одежды… От выпитого вина, которое Маргарита не забывала подливать, Кира разговорилась, оживилась, на щеках выступил румянец. Она говорила горячо. Чувствовалось, что тема волнует ее. - Понимаете, Маргарита, я хочу сама достичь чего-то в жизни. Я ведь смогу! Любовь к Андрею затмевала мне все, у меня была одна цель – выйти за него замуж. Создать семью. А теперь я свободна. Могу стремиться к другой цели. - Молодец, Кирочка! Так и надо жить. Нельзя становиться чьей-то тенью. И хорошо, что ты это сейчас поняла, пока не поздно… Маргарита закрыла лицо руками, но слезы просачивались сквозь пальцы. - Что с Вами, Маргарита? - Ничего, не обращай внимания. Это от вина… - Конечно, если не хотите говорить… Но мы же хотели остаться подругами… - Скажу. Скрывать нечего. Мне горько, что жила, не думая о себе, что ничего не достигла, а могла бы…наверное. - Я всегда удивлялась, - горячо подхватила Кира, - почему Вы посвятили себя только семье. Вы такая талантливая, у Вас получается все, за что Вы беретесь… - Ну, ты слишком преувеличиваешь… - Ничего я не преувеличиваю! Помните, Вы перед поездкой в Италию, за три месяца выучили итальянский, чтобы с пониманием слушать оперы в Ла Скала? А какие наряды у Вас были! И никто не догадывался, что Вы их сами шили. А Ваша картина, вышитая гладью, которую Вы моей маме подарили? Это ведь не примитивный крестик, которым все вышивают, это произведение искусства. Да вот хотя бы взять этот тортик – такой вкуснятины ни у кого не поешь! Слова Киры разбередили душу. Опять всколыхнулось все, что она с таким трудом прятала от себя. Захотелось как-то оправдаться перед этой девочкой, еще не знающей, как можно потерять себя. - У меня, Кирочка, новое увлечение: я свою родословную пишу. А ты помнишь моих родителей? - Помню. Дедушка был такой толстый, важный. А бабушка похожа на Софью Ковалевскую. - Отец был генералом. А вышел из простой крестьянской семьи. Все его предки – крепостные крестьяне, дворовые люди. Волна революции подняла его из низов. А с мамой все было наоборот. Она из дворянской семьи. Кто-то из ее предков служил при царском дворе. Мама была очень образована, знала несколько иностранных языков. Играла на фортепьяно, сама сочиняла романсы и прекрасно пела. Жизнь ее семьи была революцией разрушена. До встречи с отцом, мама работала белошвейкой, чтобы как-то существовать Я пока еще собрала немного документов. Но буду продолжать. Хочу, чтобы Андрей знал историю своей семьи. Его дети продолжат ее. При упоминании сына и будущих внуков, тень легла на ее лицо. Маргарита тяжело вздохнула. - Тревожно мне, Кирочка… Как теперь все будет… - Не переживайте заранее. Я думаю, вы сможете подружиться с его женой, кем бы она не была. Кира хотела ободрить несостоявшуюся свекровь. На самом деле она так не думала: все-таки Катя совсем из другой среды. С Андреем у них любовь, и это стирает все грани, а с Маргаритой? Что их свяжет с Маргаритой? И Маргарита не верила словам Киры, но по другой причине: С Катей она как-нибудь наладит отношения. А вот чужого ребенка признать своим внуком…сможет ли? Была у Маргариты и личная причина для подавленного состояния. Опять в ее жизнь вторглась «Олюшка». Не думала она, что так больно будет увидеть их переплетенные пальцы… значит теплится у них давнее чувство. Значит, все ее усилия были напрасны. Свою жизнь обделила, лишила красок. И его, Павла, тоже. Не смогла стать для него «Олюшкой»…Зачем он женился на ней? Почему не ушел к той, которую полюбил? Если бы можно было переиграть жизнь заново… Ушла бы она, отпустила его. Как Кира… - Знаешь, Кира, а у меня еще талант открылся… Ну, не талант, конечно, способность… Я на старости лет стихи стала писать. Я тебе сейчас покажу, только ты не говори никому – засмеют… Маргарита сходила в свою комнату и подала Кире блокнот. Последнее стихотворение повергло ту в шок. А на душе так холодно и пусто. Как будто ты всю душу вынул из меня Твои слова: «Ты не была любимой» Как приговор все в воздухе висят. И давят больно и невыносимо, И с каждым вздохом все трудней дышать, Держала б душу я свою закрытой, Мне б не пришлось сейчас страдать. Да, я скучаю, Боже, как скучаю… Мне не хватает ласки и тепла, Я замерзаю, очень замерзаю… Вокруг меня метет пурга. Все дни мои теперь на ночь похожи, Исчезла радость, смеха больше нет… Лишь пустота души меня тревожит, Я умерла, меня как будто больше нет. Стихи написаны будто о ней, Кире, но в то же время совсем не о ней: у нее нет такой безысходности в душе, хотя Андрей и бросил ее. Тогда о ком они? Только о Маргарите… Значит, не все просто в их отношениях с Павлом. Но вслух она этого не сказала – зачем лезть человеку в душу. И сама Маргарита ничего не объяснила – это же просто стихи… Они о многом еще говорили, но как всегда постепенно перешли к излюбленной теме… к Андрею. Они любили его. Они любили говорить о нем. Они могли говорить о нем сколько угодно… Когда мужчины, насытившись своим, мужским десертом, вышли из «подполья», то есть из кабинета, их взору предстала удивительная картина: на кухонном столе стояла пустая бутылка из под вина, остатки тортика, который мужчины захотели вдруг попробовать, а их любимые женщины сидели, обнявшись и плакали… каждая о своем…