Чужой ребенок или повторение пройденного.

Глава 9. Чужой сын Разговор с Ольгой разбередил Павлу душу. О том, что Глеб его сын, он догадывался, да что там – знал почти наверняка, но прятал это знание в дальнем уголке души, старался не касаться его – так было легче жить. И он прожил с этим полузнанием больше тридцати лет. Жил бы и дальше, если бы не разговор с Ольгой, если бы не подтвердила она его предположения, и если бы не сложилась похожая ситуация с Андреем. Думая об Андрее, он невольно переключался на Глеба. Тоже ведь сын, хотя и вырос без его, Павла, участия. Интересно, каким он стал? Что передалось ему от него, кроме голоса? Что он думает о нем, Павле? Хотя, что он может думать, он же не знает правды. А может, догадывается? Он же уже совсем взрослый. Что греха таить, Павлу очень хотелось открыться Глебу, поговорить с ним, покаяться, и подружиться. В молодости таких желаний у него не возникало, а теперь вдруг захотелось, чтобы признал он в нем отца. Тогда он мог бы с полным правом считать, что у него два сына. Маргарита предлагала родить второго ребенка уже через два года после рождения Андрея, но он считал это преждевременным: надо вначале встать на ноги, добиться устойчивых результатов в работе компании… Когда Андрею исполнилось четыре года, она вновь заговорила об этом, и у него не было причин возразить ей. Он согласился, а потом пошел на попятную: не перенес ее недомоганий, токсикоза. Убедил, что ее плохое самочувствие может отразиться на ребенке, и такую беременность лучше прервать. Больше разговор о детях не возникал. А теперь, в пожилом возрасте он вдруг пожалел, что не родили они еще сына и дочку. И то, что где-то существует его поздняя мечта, не давало ему покоя. А вскоре подвернулась поездка в Штаты, и Павел решил обязательно найти там Глеба. Он пришел к Ольге в мастерскую, чтобы взять адрес и ее письмо к сыну. Она была одна. Милко работал над эскизами дома: на этот раз обстановка в мастерской не соответствовала его творческому порыву. А проще говоря, его друг Рональд болел, и Милко не хотел оставлять его без своей заботы. - Ну, что, Оля, ты приготовила посылочку Глебу и внукам? И адрес не забудь! - Паш, что ты задумал? Тревожно мне… - А что я могу задумать? Просто хотел услугу тебе сделать, передать гостинец сыну. - Признайся, ты хочешь сказать ему, что ты его отец? - Были такие мысли, отпираться не буду. Хотелось мне пообщаться с ним как с сыном. Прикидывал и так, и эдак… И решил, что не стоит ничего говорить. Зачем ему жизнь усложнять? Близкими мы все равно уже не станем. - Вот и хорошо! И правильно! Зачем подвергать его такому стрессу? Он ведь не только отца лишится, он и во мне, матери, разуверится… А ты ему отцом уже не станешь – поздно… - Не волнуйся, я ничего не скажу. Посмотрю как он живет, передам письмо от тебя. Тебе потом все подробно расскажу… Они стояли спиной к двери. Он держал ее руку в своих ладонях, поглаживал и временами слегка сжимал ее пальцы. Стук закрывшейся двери заставил их оглянуться. - Паш, нас кто-то видел… а может и слышал… - Ну, видели и видели. Ничего предосудительного увидеть не могли. А слышали вряд ли – мы же тихо говорили. Конечно, если бы это был кто-то из сотрудников компании, ничего предосудительного он бы не увидел – Павел Олегович со всеми сотрудниками был ласков и добр. И разговор о детях никого бы не удивил – они уже в таком возрасте, когда говорят в основном о детях и внуках. Так было бы, если бы это не была Маргарита… Она приехала примерить костюм, который ей шили ко дню рождения. Подойдя к неплотно прикрытой двери, услышала голос Павла и невольно остановилась. Увидела их руки… Не могла заставить себя отойти. Сразу оглушило давнее: «Олюшка…». Так вот кто она, таинственная возлюбленная, о которой он думал в постели с ней. Маргарита давно знала Ольгу Вячеславовну, хорошо к ней относилась. И Андрюша ее обожал. Она даже ревновала его… Маргарита горько усмехнулась: «не того ревновала…» Странно, но она никогда не связывала имя «Ольга» с «Олюшкой». Ольга казалась ей такой простенькой, деревенской. Она и сейчас не могла представить их вместе: прежних Ольгу и Павла. Кто была она, и кто он! В то далекое время она искала в его окружении женщину красивее, умнее ее, а он, оказывается, был влюблен в самую обычную, неприметную… Забыв про костюм, Маргарита прикрыла плотнее дверь и быстрым шагом направилась к лифту. В их жизни ничего не изменилось. Павел улетел по делам в Америку, Маргарита готовилась ко дню рождения. То, что могло изменить их жизнь, произошло не сейчас. И коли уж тогда ничего не изменилось, стоит ли сейчас говорить об этом? Она говорить не стала.