Solace in Shadows / Утешение в Тени

Том спокойно наблюдал за мальчиком, подмечая блеск высохших слез, все еще едва заметно сверкавших на щеках парня, пока тот в упор смотрел на стол. Прошло много времени с тех пор, когда Том сам последний раз плакал, ему было, наверное, лет восемь — он не нашел применение слезам, разве что, возможно, в каких-то непонятных зельях. Тем не менее, он понимал, что даже если он-то и исключительный, то большинство детей давно бы уже расплакались на месте Гарри. Он мог неохотно сказать, что он был… не то чтобы впечатлен, но близок к этому. Мальчик скорее ковырял еду в тарелке, нежели ел. Неприемлемо. — Ешь, — приказал он снова, теперь уже полностью знакомый с этим процессом, его взгляд устремился на того. Гарри вскинул голову, опасливо сжимая в руках столовые приборы, резко останавливая голову, чтобы через стол посмотреть на него. — Я не голоден, — прошептал Гарри. — Ты двенадцатилетний мальчик, который не хочет есть? Да что с тобой не так? Я не твой дядя, я не собираюсь морить тебя голодом за слезы. Его кулаки сжались сильнее, и мальчик заметно стиснул зубы. — Заткнись, ты ничего обо мне не знаешь! — рыкнул он. — И на самом деле, твое лицо в поле зрения отбивает у меня всякий аппетит! Ему могло показаться, но тон Гарри казался ему немного менее злобным, чем обычно, более подавленным. Он, очевидно, задел больное место. — Ничего не знаю о тебе? — переспросил он чутко, игнорируя последнее высказывание, только раззадорившее его. — Я скорее знаю много о тебе, на самом деле, Гарри, хотя, конечно, я смакую возможность узнать еще больше… Гарри промолчал в ответ, наблюдая за ним с этой… странной нехваткой страха во взгляде, что до сих пор его поражало. Гарри, бесспорно, боялся его, и иногда он пугал мальчика — он знал, что преуспел в этом — но Гарри никогда не показывал настоящего страха. Он не был наверняка уверен, что и думать об этом, это оставляло определенно… странное чувство. — Как насчет тебя? — с вызовом ответил Гарри. — Почему ты мне чего-нибудь о себе не расскажешь? Я бы… смаковал шанс, возможность узнать больше, — Гарри незначительно остановился на слове «смаковать», очевидно, передразнивая его собственные слова, но не зная точно, что они значили, но, возможно, предполагая приблизительное значение из контекста. Ну, или он, как минимум, был в некоторой мере не уверен в этом. — В общем, — добавил Гарри. — Ясно, что ты знаешь так много обо мне, что тебе больше нет нужды знать что-либо еще. — Что бы ты хотел узнать? — спросил он со снисходительной улыбкой. Гарри мгновение выглядел удивленным, его голова наклонилась. Несомненно, ищет уловку. Он незначительным жестом показал продолжать трапезу, и Гарри, все еще размышляя, сделал это на автомате. — Каким было твое детство? Ты сказал… сказал, что мы одинаковые…? — Мое детство, — пробормотал Том, ему не нравилось чувство честности, он лично не любил свою связь с детством, но, в данной ситуации, это сработает только ему на руку. — Было не самым приятным, как ты, несомненно, можешь представить. Я родился в канун Нового года, 1926-го года, в приюте Вула, где находился, пока не получил письма из Хогвартса, и куда возвращался на лето, пока в свои шестнадцать я не сделал свою собственную карьеру. Он перевел взгляд на Гарри, который, замерев, уставился на него. Он не должен был прикладывать усилия, чтобы слегка нахмурить лоб, или добавить тьмы во взгляд, он просто позволил этому проявиться там, где бы это обыкновенно осталось спрятанным. — Я ненавидел это место, — сказал он холодно. — Я всегда… отличался от других детей, и из-за этого меня не любили… Миссис Коул была скорее набожной женщиной, как видишь… незачем говорить, что у меня был полный контроль над своей магией и неожиданными ее вспышками к тому времени, как мне исполнилось шесть. — Они тебя наказывали? — спросил Гарри тихо, с сочувствием во взгляде. — Пытались. Они быстро научились этого не делать, — улыбнулся он. Гарри напряженно облизнул губы, сглотнул. — Ты сделал им больно, — в этот раз это не был вопрос. — Конечно, — ответил он просто. — Это была самозащита. — Но тебе нравится делать больно людям, — надавил Гарри. Он непоколебимо встретился с его пристальным взглядом. — Да, — констатировал он. — Я садист – это другое слово, обозначающее того, кто любит причинять боль людям, — добавил он. Во взгляде Гарри теперь была сверхосторожность, и он наклонился к нему. — Несмотря ни на что, они это заслужили за то, как относились ко мне. Прямо, как и твои магглы заслужили страдания за боль, причиненную тебе – и ты говоришь и волнуешься о морали? Их действия аморальны. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким постукиванием их ножей и вилок. — Эта история обычно выигрывает среди других, полных сострадания? — тихо спросил Гарри. Том опасно сощурил глаза. — Это моя жизнь, Поттер, — резко прошипел он, делая замечание и напоминая. Гарри снова поднял взгляд. — Прости, — пробормотал Гарри спустя мгновение, его голос звучал искренне, несмотря на почти неуловимые интонации. Он наклонил голову в подтверждении, потом послал Гарри ослепительную улыбку. — Хотя это обычно довольно хорошо делало свое дело, — сказал он. Гарри на мгновение уставился на него, потом потряс головой, его черты лица выражали что-то вроде недоверчивой радости. — Ты невероятный. Ухмылка Тома стала только шире, но потом он заметно посерьезнел. — Ты теперь немного лучше понимаешь мое мировоззрение благодаря этому? — спросил он. Гарри снова посмотрел на него, сидя в немного напряженной позе. — Ты имеешь в виду, ненависть к магглам? — Да. — Я… — мальчик нахмурился, его глаза затуманены мыслями, — Я могу понять это, — пробормотал он, наконец. — Но я все еще не согласен с этим. — Неужели, по-твоему, дети заслуживают такого отношения, как к нам? Ты обрекаешь их нашу судьбу? — Нет! — огрызнулся свирепо Гарри, потом снова облизнул губы. — Но ты не можешь ненавидеть целую расу людей из-за действий нескольких… — Магглы все одинаковы, они ненавидят все отличное, воспринимают это как угрозу, — констатировал Том решительно. Гарри мгновение смотрел на него, с необыкновенно упорным выражением лица, потом продолжил: — Ты… ты сказал, что делаешь это для таких людей, как мы, но… меня всю жизнь осуждают за то, что я не могу контролировать… — Определенно, и это нечестно, — сказал он горячо, примирительно. Гарри проигнорировал его, кроме малейшей заминки в его относительном хладнокровии. -…но ты относишься к ним так же. Том совсем успокоился, уставившись на мальчика, мысли завертелись в голове, внезапно странно раздраженные. Гарри закусил губу, снова говоря, решительно встречаясь с его пристальным взглядом: — Ты относишься к магглам так же… они не могут иметь магические способности… все, что чистокровные делают с магглорожденными… ты делаешь это с магглами. Ты ненавидишь их, потому что они не такие, как ты… Достаточно. — …Нет, — перебил он холодно, его аура становилась все более гнетущей. — Я ненавижу их, потому что они последние отбросы, и прежде, чем ты начнешь их защищать, — задумайся. Мы можем делать все то же, что и они, но они не владеют магией, поэтому они низшая раса. Естественный вывод, с научной точки зрения, — это сдерживать низшие виды, чтобы самим стать сильнее. — Слышал когда-нибудь о людях Икс? — спросил Гарри, потом замолк. — Нет, нет, не услышал бы… но идея такая же. Есть мутанты, люди Икс, у которых есть особые способности, и есть две их стороны, герои с профессором Иксом и злодеи с Магнето. Ты напоминаешь мне Магнето. Он говорил точно так же. — Ты мог зайти дальше и назвать меня Гитлером, — ответил Том, вскидывая брови. Гарри свирепо уставился на него. — Чистота крови. То же самое. Это неправильно. Мы все люди, у магглов могут быть скрытые способности, которые ты уничтожаешь… — …у тараканов бесспорно есть скрытые способности, о которых мы не знаем, но это не значит, что ты не станешь звонить в службу по контролю над вредителями, — ответил Том, задаваясь вопросом, когда дискуссия настолько… вышла из-под контроля. — …Магглорожденные, — сформулировал Гарри окончательно. Он посмотрел на младшего парня, который быстро продумывал все. — Что ж… магглы могут стать магглорожденными, овладеть магией. Ты несомненно приведешь волшебников к вымиранию… магглорожденных больше, чем чистокровных… — Это, — без труда отрезал Том, — потому что, в общем и целом, магглов больше. У двоих волшебников все еще намного вероятнее родится волшебник, чем у двух магглов. Просто магглов больше, поэтому статистика кажется такой искаженной. Гарри снова уставился на него, сжимая кулаки. — И как ты собираешься создать больше магов, если основной их источник – это по-прежнему магглы, даже если это в связи с тем, что их больше. Гермиона спрашивала Рона об этом как-то раз, генетика и вся эта ересь – она очень умная… — Том серьезно сомневался в этом, особенно, если сравнивать с его собственным интеллектом, — …и очевидно, что если ты не будешь получать свежую кровь, ты будешь становиться слабее, как вид. Как при кровосмешении. Перепончатые ноги и много всякой фигни. — В мои намерения не входит совершать геноцид магглов, Гарри, — сказал он спустя мгновение. — Очевидно, тебе стоит лучше узнать мое мировоззрение, прежде чем начинать делать предполагаемую критику его. — Волан-де-Морт ненавидит и убивает магглов. Все это знают, — ответил мальчик упрямо. — Как и все знают настоящего Гарри Поттера? — ответил Том тихо. — Контроль над вредителями — это необязательно геноцид. — Контроль над вредителями! — сказал Гарри, брызгая слюной. — Они люди! Люди! Не вредители. — Вредители, — протяжно протянул Том. — Приносящий вред организм, или раздражающий человек или вещь. По моим подсчетам, это очевидно приписывает магглам статус вредителей. Гарри еще больше уставился на него, он выглядел встревоженным. Он наблюдал за мальчиком в ответ. — Как насчет сделки? — спросил Том; это могло быть то самое начало, какое ему нужно. — Ты всегда предлагаешь сделки, Реддл. Мой выбор действительно будет иметь значение? — спросил Гарри, холод вернулся в его голос. — Что ж, учитывая, что это сделка, очевидно, да, — ответил он спокойно. — Для них требуется два человека. — Какая сделка? — сдался Гарри. Он почти улыбнулся, делая глоток вина. — Дай мне поведать о моем мировоззрении, слушай, усваивай, и тогда — если ты по-прежнему будешь находить свою критику весомой — я обещаю выслушать ее, и мы снова поговорим об этом, звучит честно? — Что мне это даст? — переспросил Гарри с подозрением. Глаза Тома заблестели. — Информацию, силу… знание врага… ты определенно ничего не теряешь. Гарри мгновение смотрел на него, очевидно, стараясь обдумать это, какие лазейки были для каждого из них. Тогда, когда Гарри поймет, по-настоящему поймет, он не сможет вернуться в начало. Даже если он уверенно откажется, семена сомнений будут посеяны. Более того, Том знал, что был прав, поэтому это было более правдоподобно, что — в конце концов — Гарри не станет отрицать. Кроме того, он сказал, что выслушает критику Гарри, но она, возможно, не окажется весомой, и он не обязан действовать, исходя из нее. Это лишь сблизит их с мальчиком, раз уж он взял на себя роль наставника. Даже к его собственному удивлению, он с нетерпением ждал этого, формирования мальчика, его крестража. Возможно, поэтому Гарри не казался ему таким плохим, как другие… он просто видел осколок души в том. Ничего более. Конечно, он никогда не позволит себе отказаться от мальчика в связи с вышеупомянутой душой, поэтому он был… привязан, нет, облечен, но это не столько отвратительно, сколько сентиментально. — Я выслушаю тебя, — согласился мальчик, наконец. Том улыбнулся в ответ, жертва угодила в ловушку. — Значит, мы пришли к согласию. Тем временем, Альбус Дамблдор прибыл в деревню Литтл-Хэнглтон с большими надеждами.