Столкновение миров

***

Довольно скоро Эдуардо понял несколько очевидных вещей. Во-первых, плохо было выкидывать мобильник, хотя бы потому, что в нем был какой-никакой фонарик. Не считая функции вызова помощи на случай, - конечно, ну просто смехотворно маловероятный случай! - того, что он заблудится в этих катакомбах с концами. Во-вторых, сворачивать с оцивилизованных путей в извилистые ходы, которые не видели человека еще с позапрошлого века, чтоб найти запрятанный город кротолюдей, возможно не было эквивалентно быстрому его нахождению. Да, в прошлый раз было так же грязно, но протискиваться через еле проходимые каменные кишки и то и дело натыкаться на тупики им не приходилось. Мысли Эдуардо, глядящего на странный коридор, подозрительно похожий скорее на пещеру, чем коридор, становились все мрачнее. Он вообще еще в подземке?! В-третьих, искать кротолюдей может и было не такой плохой затеей, но кто сказал, что он их найдет? Кротолюди не сидели на месте, насколько Эдуардо знал, они вели подземный, кочевой образ жизни, переходя с места на место и прорывая новые тоннели к новым местам своего обитания. Кротолюдьми их называли все же не зря. С такими шансами он скорее найдет не кротолюдей или хотя бы альтруистически настроенный местный привычный бомжатник, а такого же местного, но очень не мирно настроенного маньяка. И в-четвертых, даже если кротолюди не успели переехать, возможно он слишком сильно полагался на свое «раз я там уже бывал, то без проблем найду снова» чувство. Оно помогать отказывалось наотрез. И спустя долгое блуждание по тупикам ему все-таки пришлось тихо, про себя, полупризнать, что он, Эдуардо, возможно немножко, совсем каплю от этой возможности, заблудился. Без средств связи. Не было даже рации, которой он кинул в Роланда перед уходом. И очень сильно не хватало фонарика. Короче, ситуация была не ахти, и цель его блужданий уже давно успела смениться с «найти кротолюдей» на «найти обратно свет божий и больше никогда не лезть снова под землю». Санта Мария, у строителей был вообще какой-то план постройки, хотя бы по этому конкретному месту? Зачем надо было строить такое количество мелких отсеков, ведущих в никуда? Здесь даже нет ничего! Нет, ему не было страшно, ситуация была под контролем, надо было лишь вернуться тем же путем, каким он пришел. Эдуардо раздраженно взвыл, когда забрел в очередной тупик. Зажигалка начинала барахлить, прощелкивая необходимый светлячок света через раз, а звуки вокруг все еще совсем не походили на желанные звуки шумного сабвэя. Эдуардо вздохнул, с неприязнью осматривая так упорно попадающийся темный тупик. Это один и тот же или разный? Выглядит одинаково. Ситуация начинала напрягать. - Так, ладно, Эдуардо, думай, - вслух начал рассуждать он, - Что делают, когда теряются? Идут по мху на север, по воде вниз и на свет. Или на свет идти нельзя? Эдуардо потер затылок. За стеной пищали крысы, доедая местных тараканов. Или наоборот, если слухи о подземных ядерных полигонах тоже верны. - Что мы имеем, а, крыски? – спросил Эдуардо стенку, - Вместо мха плесень, пробираться необходимо вверх, а света нет все равно. В принципе. Что остается? Остается.. запах! Да, запах. Эдуардо принюхался. Запах подземки исчез, но не так давно. Если попытаться идти на запах, то рано или поздно он снова выйдет к реке. То есть к рельсам. А потом уже идти по ним обратно до станции. План был готов. Осталось только найти выход из этого гребаного лабиринта. С боковой стены осыпалась кирпичная крошка, заставив вздрогнуть. В этом месте было так тихо, что любой фоновый звук воспринимался как посторонний. Посторонний. Потусторонний.. Эдуардо сглотнул, когда что-то пробежало тенью вдалеке, стуча мягкими лапками. Крысы. Больше здесь никого нет, только он и крысы. И тараканы. Возможно парочка аллигаторов. Черт, ему даже нечем написать на стене сообщение потомкам на случай, если он останется здесь до тех времен, пока его скелет не обнаружат и утащат в музей археологи будущего. Что за невезуха, даже скелет получится безвестный.. Поддавшись мыслям, Эдуардо нашел кусок кирпича и накарябал на стене бледную кривую подпись «Здесь был Эдуардо, величайший охотник за привидениями». - Так-то лучше, - довольно отряхнул он от кирпичной пыли перчатки. Теперь в случае чего археологи будут знать, кому принадлежит скелет. А еще этот чертов тупик теперь необезличенный очередной тупик, и если он снова наткнется на эту надпись, то будет точно знать, что бродит по кругу, в чем подозревал себя в общем-то уже давно. Двойной выигрыш. Краем глаза Эдуардо снова уловил размытое движение, но когда повернул голову, там ничего не было. Мерещится всякая хрень, воздух душный, пары всякие наконденсировались, хрен что разберешь в потемках, вот и мерещится, дергается уже от каждого шороха. Он здесь один. Он и крысы. И больше никого. Так ведь? Позади уходящего охотника выросла во мраке расплывчатая тень. Тень посмотрела вслед уходящему охотнику, медленным, почти интимным жестом дотронулась кончиками пальцев до свежей надписи и повела сквозь накарябанные буквы. Раздался скрип, из-под острых когтей полетело кирпичное крошево, пять глубоких борозд прочертили глубоко в стену. Тень удовлетворенно растянула ярко-алые губы в улыбке, облизнув их длинным языком. Желтые глаза жадно блеснули в предвкушении.

***

Охотники за привидениями были своеобразной сказкой, неуловимой, далекой и нереальной. Занимаются незаметно вроде бы где-то там едва ли не спасением мира, как любые супергерои. Что с этим поделать, восторженным мальчишкам нужны кумиры для подражания. И уж лучше такие, как эти охотники за привидениями, чем всякие мстители-одиночки, охотящиеся на настоящих преступников. Так что Карл пусть и не одобрял, но и не наказывал Кевина за то, что он ими восторгался. Хотя его несколько и задевало, что сын не относится восторженно к работе полицейских. Кто, как не они, были настоящими героями? Но нет, работа полицейских это работа, это обыденность, рутина, скука, они не прыгали по стенам в погоне за злодеями, не охотились на сказочных персонажей и ездили не на роботах, трансформирующихся в машины. Дети любят сказки, а не реальность. Детям это простительно. Детям. Когда оказалось, что Эд один из придурошных охотников, Карл на самом деле особо и не удивился. Эдди был трудным ребенком и выделывал и не такое. И это его разочарование в своих воспитательных способностях не раз приходилось забирать из участка. Забирала его Бет, и Карлу потом приходилось делать вид, что он ничего не знает. Почему-то Бет считала, что так будет лучше. А Карл считал, что за проступки надо наказывать, а не закрывать на них глаза, но в ее методы воспитания не встревал. Однажды, несколько лет тому назад, когда Бет после очередной поездки в участок казалась слишком грустной, Карл, уставший за этим пассивно наблюдать, спросил, как она теперь смотрит на то, чтоб он провел Эду экскурсию по настоящей тюрьме. По его мнению, если познакомить шпаненка с настоящими, а не детскими реалиями неба в клеточку, то он лучше поймет, что в тюрьме ему не понравится, и перестанет стремиться туда попасть. И это явно будет эффективнее разговоров Бет, которые, честно говоря, никак не работают. Карл имел наилучшие светлые намерения помочь супруге и облагоразумить наконец-то младшего Риверу, и был полностью уверен, что Бет перестанет наконец упрямиться. ..после этого разговора Бет впервые воспользовалась его методикой: Карл месяц спал на диване и питался в основном в забегаловках. Готовить он умел, но делать это, ощущая спиной сверлящий взгляд жены, было невыносимо. И Карл сдался сам. Временами ему самому казалось, что он и так воспитывает слишком строго и Эда и Кевина. Но почему тогда его методики не помогали? С Кевином же срабатывает! Бет на его рассуждения лишь смотрела как-то странно, и успокаивала, что все образуется. Карл после этого старался больше времени проводить с семьей, собственным примером показывая образцовость и правильность, из шкуры лез, затыкая те косяки, которые, на его взгляд, мешали образоваться идиллии, таскал всех по пикникам, дурным выставкам, что так нравились Бет, и делал все, что подобает делать отцу и мужу. Но Эд только сильнее обрастал колючками и борзел до состояния «наказание за наказанием». А ведь поначалу, как Карл помнил, Эд даже с интересом слушал полицейские байки и совсем не принимал в штыки свое определенное будущее поступление в академию. Когда все свернуло на кривую дорожку, Карл не мог понять. Наверное, все испортил этот чертов бунтарский возраст, в котором как ни выкручивайся, а все не так, и золотой середины не найдешь и днем с огнем. Карл не принимал это всерьез. Пока не оказалось, что брат стал охотником, одним из этих насмешек. Защитники города? Скорее уж его возмутители! Полностью озвучить и решить открытую проблему Карлу времени никак не находилось, события сразу же накрыли лавиной: пропажа Кевина, потасовка на мосту, карлики, исчезающие в желтых капканах. А потом работа, бумаги, экзамены – стало совсем некогда. Впрочем, кое-что изменилось – если раньше Карл считал, что Эд в свободное время занимается дурью, то теперь он считал, что он занимается опасной дурью. А это уже было не пугалово в участке за мелкие ничего не значащие правонарушения, которые и без его патронажа б не занеслись в дело, нет, это было уже всерьез, это тревожило и выводило из себя. Карл видел будущее Эда в полиции, но Эд должен был сначала выучиться, у него должна была быть поддержка, надежный напарник, опыт. А не эти клоуны с дурацкими лазерами как из фантастических трэшов. Пусть и против карликов, а не настоящих преступников, но все равно это могло быть опасно. Бет пока колебалась, но тоже не была против того, чтоб Эд ушел из охотников, ее слишком напугали все эти события. Так что выкроив наконец свободную минуту, Карл сегодня собирался обсудить все с Эдом, достучаться до него, чтоб тот понял, как важно доучиться и пойти в академию. В конце-концов, даже этот Спенглер имел какие-то там профессорские корочки! Наверно краденые.. но это не важно в данном вопросе. Только вот поговорить спокойно и убедить не получилось, что привело ко всей этой каше. Карл каким-то образом оказался в положении поисковой собаки, с трупами на руках, которых предположительно убил ПРИЗРАК, и неизвестно где и в каком состоянии шатающемуся здесь брату. Великолепно. Отлично. Лучше некуда. Так размышлял Карл над вторым найденным трупом. Словно не хватало, потом он наткнулся еще и на третий. Не будь трупы в явно убийственном состоянии и в достаточно далеком расстоянии друг от друга, он бы подумал, что наткнулся на кладбище бомжей. Подземка, всякое бывает, и это пусть и перебор, но все же лучше для последствий от одного пусть и важного, но обычного разговора после долгой рабочей смены. Однако, нет, это явно было не кладбище. Карл вздохнул и вернул свое внимание третьему за последние десять минут найденному безжалостно развороченному трупу. Специфический запах разложения отсутствовал. Мухи не вились, личинки не копошились. Значит свежий. Никаких луж крови, брызг на стене и следов. Словно убивали где-то в другом месте и только потом перенесли сюда. Он не судмедэксперт, но повидал достаточно, чтоб определить по застрявшей и оторванной с мясом ноге, что убийство произошло прямо тут и очень, очень недавно, кровь не успела даже подсохнуть, не то что свернуться. Карл присел, склонившись над трупом, надо было обследовать карманы, чтоб узнать, кто перед ним, в этот раз даже остатки одежды не давали конкретизации: уборщик? Охранник? Запоздалый пассажир поезда? Головы не было, нога лежала отдельно, заклинившись между трубами, но в остальном труп выглядел гораздо лучше первого. Да и второго, если на то пошло, тоже. Карл аккуратно расстегнул карман куртки мертвяка и распахнул его пошире, осматривая содержимое. Пусто. Во втором кармане куртки тоже ничего не оказалось, оставались карманы брюк и нагрудный на рубашке. И в нагрудном определенно что-то лежало. Расстегнув сдерживающую пуговицу, Карл пальцами полез внутрь, ухватывая, по всей видимости, мобильник. Белая рубашка внезапно потемнела в багрово-темные тона, и Карл сразу же отдернул руку. Карман, в котором он копошился, словно того ждал - он вместе с невытащенным мобильником провалился внутрь грудной клетки с ленивым похрустыванием, и затопился в быстро набежавшей невесть откуда крови. Мерзко запахло железом. Труп зашевелился. Карл отпрянул в сторону. Труп прямо на глазах сморщивался и деформировался, как появившийся по весне из растаявших сугробов подснежник. Рубашка и куртка осели вместе с провалившейся грудной клеткой, пола куртки упала в живот, руки и нога дернулись как живые, сплющиваясь. Под трупом начала расползаться лужица крови. Движения прекратились. Карл, помедлив, снова наклонился над трупом. Найденной палочкой он откинул полу куртки в сторону, и скривился от увиденного. Под рубашкой была одна дыра, с выпотрошенными внутренностями и отломанными ребрами, чьи острые концы теперь явственно натягивали рубашку. Карл приподнял мокрую, капающую рубашку. Да, ни одного органа, не вытекшая кровь скопилась в спине, где неповрежденная кожа не давала уйти дальше. С мясом была вырвана и часть позвоночника. Сквозь кожу спины и ткань рубашки просвечивала куртка. Карл положил все на место, выбросил палочку и встал, заинтригованно рассматривая труп взглядом профессионала. Как можно было добиться такой мнимой целостности? Труп точно не был заморожен, не было запаха разложения, мертвенных пятен и деревянности конечностей, этот человек был жив буквально пару часов назад. Как его можно было схватить и выпотрошить без сопротивления, без заляпывания все кругом кишками? Это не мог быть крокодил. Никакое животное так бы не смогло. Карл за время службы видал трупы абсолютно разные: и подснежники, и утопленники, и удушенные. Застреленные или зарезанные – классика вовсе несчитанная. Растворенные кислотой, раздавленные, забитые до смерти отбивные, разрубленные на куски, сгоревшие, взорванные – за пятнадцать лет работы в полиции в таком оживленном городе, как Нью-Йорк, способов умертвления жертв он видел десятки, если не сотни. Бывали и такие, что поражали изобретательностью, как жертва, найденная в желудках свиней – убийцу тогда повязали буквально через час после того, как засекли на камерах его попытку избавиться таким образом от трупа. Свиньи на камерах жадно глотали предложенную плоть, а на суде отлично в этот момент получившийся анфас преступника заслужил по мнению Карла лучшей, просто смертельной награды киноматографа всех времен и народов. Встречались и такие как третий труп – свиду нетронутые. Как обработанный консервирующей хренью спертый некрофилом свежезакопанный трупак. Еще был другой, выкупанный в жидком азоте или чем-то вроде него, застывший до состояния статуи и с бум-сюрпризом внутри. При переносе он взорвался нахрен, чуть не прикончив осколками медиков и его, стоявшего в восьми сука метрах от эпицентра. Были и курьезные случаи, как та спертая из музея мумия. Ее останки долбоэксперты приняли за высушенный труп и СМИ подняли такой хай, что полиция с трудом потом отмылась от позора – спутать трехтысячелетнюю мумию с трупом? «Египетские трупы сохраняются настолько хорошо, что их не отличить от современной мумии» шутили в СМИ по-крайней мере неделю. Карлу было не смешно, ведь некоторые тогда вылетели с работы, и это было понятно - у них в конце-концов не Лас-Вегас, чтоб находить такие мумии, думать надо было. Ведь в процессе ненужной аутопсии ценный «труп» был сильно поврежден.. Другой – благополучно застреленный еще при аресте – тоже взорвался уже мертвым от навешанной взрывчатки, но этот взрыв Карл наблюдал с безопасного расстояния, и ошметками тогда заляпало не успевших обезвредить взрывчатку щелкающих клювами тормознутых саперов. Хорошо что взрывчатка оказалась маломощной, никто особо не пострадал, кроме самого камикадзе, чье тело после взрыва представляло обугленный бифштекс с вплавленной одеждой и остальной гадостью. Видел он и жертв нападения животных: с рваными ранами, разорванными лицами и вытекшими глазными яблоками. Нередко приходили вызовы на трупы бомжей, которых успели хорошенько обглодать крысы и дикие собаки. Тот первый, при охотниках еще найденный труп, походил именно на жертву нападения какого-то достаточно крупного животного, такой хорошо пожеванный и обглоданный. Это и натолкнуло на версию с диким животным. Но третий труп.. он был выпотрошен аккуратно и методично. Звери так не делают. Из красивой версии с нападением диких канализационных животных выпадал уже второй труп, пусть и не до конца. Он мог распухнуть в воде после пира крокодила, оправдывал утопленника Карл, осматривая найденную верхнюю половину туловища с шеей и нижней челюстью, с характерными набухшими тканями и сине-зеленой сальной кожей. Версия трещала по швам хотя бы потому что в округе не было никакой воды, а значит и крокодилов не было и в помине. И вот третий труп, с уже явственно сквозившими человеческими методами убиения. Если распотрошение можно назвать человеческим действом. И Карлу оставалось признать, что он идет по следу серийника с богатой фантазией – все три трупа умерщвлены тремя разными способами – а не дикого животного. И это в лучшем случае, тут мог оказаться съезд психопатов-убийц, устроивших состязание по убиванию, о котором полиция оказалась не в курсе. К тому же… Как любой полицейский, Карл выработал здоровый пессимизм, работа, как говорится, обязывала. Но найденная босоножка его все же вывела из равновесия. Обычная, маленькая, детская босоножка с одним красным пятнышком с внутренней стороны обувки. Больше никаких признаков мертвого ребенка не нашлось, что было.. хорошо? Может быть, это была обычная потерянная босоножка. Откуда только здесь мог взяться ребенок сам по себе? Как бы там ни было, по существу Карлу давно уже следовало как можно скорее вызвать отряд и начать поиски как преступников, так и их жертв, в том числе потенциально еще живых. Но вот он тут, над третьим трупом, занят не долгом, а личными мотивами. Чтоб тебя, Эдди, не мог найти другое место, чтоб потеряться! Все из-за этих ненормальных! Охотники долбанутые, г-герои нашлись. Карл не успел сделать и пары шагов, как его взгляд зацепился за еще одно лежащее вдалеке тело. Четвертый? Версия с психопатами на состязании начинала выбиваться на первое место. Что же, следует осмотреть и его. По-крайней мере, теперь становилось ясно, куда делся обслуживающий персонал, который должен обитать в стенах сабвэя даже на момент его закрытия. Это похоже он тут и разбросан, подумал Карл, подходя ближе к четвертому трупу в трубе. Свет фонаря выхватил ботинок и пополз деловито дальше. Ботинок, джинсы, кожаная жилетка, констатировал про себя Карл. Постой.. жилетка? В ушах загудела пронзительная тишина. Фонарик высветил знакомую коричневую перчатку, рука переломлена под ненормальным для кости углом. Свет, дернувшись, выхватил из полумрака призрака-арестанта на зеленом рукаве, и Карл деревянными ногами дошел до решетки, за которой лежал.. Нет.. - Эдди! Карл выронил фонарик и вцепился в прутья решетки, затряс бешено, потянул, старясь выломать из зазоров. Заскрипело, полетела пыль, но дальше не пошло. Карл просунул сквозь прутья руку, пытаясь хотя бы дотянуться. Не хватало всего пары сантиметров. - Эдди, слышишь! ЭДДИ!! Безрезультатно проскребя всего в паре сантиметров от пропитанного бурым рукава, Карл встал, сделал пару шагов назад и с разбега врезался в преграду. Решетка глухо заскрипела в пазах, крошево осыпалось с камней при ударах, но выбить прочное железо не получилось. - Эдди! Ты меня слышишь?! – беспомощно заорал Карл, перестав трясти решетку, - Очнись! Ну же.. Он чувствовал резкий запах железа, пока глаза беспомощно скользили по распластанному безжизненному телу за решеткой, в рваной зеленой рубашке чернели запекшимся темным дыры, кровь запачкала темным и волосы, услужливо высвечиваясь в свете упавшего фонаря. Нет. Нет.. Карл отпустил прутья и зажмурил глаза, мотая головой из стороны в сторону. Шум в ушах не исчезал. Карл открыл глаза, как раз в тот момент, чтоб увидеть остаточное движение исчезающего в водостоке тела, оставляя за собой кровавую дорожку. Крокодил!! …Карл бился в решетку снова и снова, пока не онемело плечо, а надсадный писк в ушах, приводящий в безумие, не смолк. Карл отступил от решетки, пошатываясь и зажимая беспомощно кулаки. Ватный звенящий шум в ушах смолк, сменившись на холодное отчаяние. Карл еще раз посмотрел туда, где лежало тело и.. остолбенел. Там ничего не было. Все что он только что видел – потеки крови, потом воды, темная пустота, куда утащили Эдди – всего этого не было. Был лишь обычный зарешеченный сток, давно не чищеный, давно не используемый. Сухой. Сухой как чертова пустыня летом, ни потока, ни ручейка, ни капли воды. Ни крови. Ни-ко-го. Карл поднял фонарик, еще раз освещая совсем не то, что он только что видел. Ему почудилось? Сердце гулко билось, мешая думать. - Так, Карл, думай рационально, - сказал вслух Карл, выдохнув. Мысли некоторое время никак не могли собраться в кучу, заполошно разлетаясь, истошно вереща и требуя хоть каких-то действий. Одна усердно шептала использовать против решетки пистолет и собственными пальцами пощупать то, что теперь подсовывала реальность, но Карл отогнал ее. Он никогда не верил во всю эту юмбу-мумбу. Всему можно найти рациональное объяснение, даже без необходимости «пощупать». - Галлюцинации? – задумчиво просмаковал новую версию Карл. Это.. это многое бы объяснило. Если здесь распылили какое-то галлюциногенное вещество.. может и трупы были не настоящие? Карл оглянулся на предыдущий труп. Тот все лежал, не торопясь никуда исчезать. Он его щупал. Он был настоящим. Что ж.. Карл посмотрел на решетку. За ней ничего не было. Значит, газ, ко-всему прочему. Химическая атака, трупы, убийцы и Эдди. На него точно нашло помутнение, он должен был выгнать наверх подельников Эдди, потратить несколько минут на вызов всех подряд, и только потом спускаться на поиски, это было бы гораздо эффективнее - вести поиски группой, а не одному. Особенно теперь, когда он уже в собственном рассудке не слишком уверен. Он может вернуться к наверняка уже приехавшей подмоге. Если эти «охотники» не забыли их вызвать. Предупредить о химической опасности, остаться с медиками, потому что успел надышаться.. Карл поморщился. Нет, эта идея ему не нравилась. Эда надо было найти. Он должен найти его. Помни, Карл, зачем ты стал полицейским. Больше никогда. Никому. Он не позволит. Тронуть его семью. Снова. К черту инструкции! К черту галлюциногенный газ! Карл сжал фонарик до жалкого скрипа, ускорив шаг. Срочно. Срочно найти Эда. Срочно!