Седьмой из Эспады

Белые потолки, белые стены, белый пол и даже немногочисленная мебель, абсолютно белая – после серости Уэко Мундо, яркость цветов была приятным контрастом, но их однообразие вызывало глухое раздражение. Но пока что оно было слишком незначительным, чтобы он принимал его во внимание. А самое важное было в том, что в отличие от большинства своих собратьев, он все еще не мог решить, каким именно хочет видеть это место, что теперь является его собственность. Его… домом. Странное слово, теплое, но отдающее застарелой тоской и смутным опасением. Впрочем, это опасение понять не сложно – свой дом он уже терял и дать гарантии, что тоже самое не произойдет и теперь, просто не мог. Возможно, это опасение тоже было одной из причин, но, так или иначе, он четко решил не трогать ничего в этом месте, которое он до сих пор, даже не осмотрел полностью, ограничившись в качестве удобств диваном недалеко от входной двери, до тех пор, пока, не поймет, каким желает его видеть. И пока не будет твердо уверен в том, что сможет сохранить то, что имеет. Пока что, не смотря на всю его силу, такой уверенности у него не было. Он потянулся всем телом, раскрывая рот в глубоком зевке, а взгляд карих с черным белком глаз, остановился на тыльной стороне левой ладони, сейчас поднятой над его лицом. Там, на ничем не отличимой от человеческой кожи, располагалась черная цифра семь – доказательство его статуса и силы. Внезапно из коридора послышались торопливые шаги, а вслед за ними, раздался стук в дверь. Чтобы установить личность посетителя, ему совершенно не нужно было его видеть – со времени его становления как аранкара, здесь, в Лас Ночесе, не осталось никого, кто мог бы укрыться от его чувств. И раздавшийся из-за двери, чуть робкий голос, лишь подтвердил правильность этого утверждения. - Ичиго-сама, прибыл Айзен-сама. Он желает видеть всю эспаду в комнате для совещаний. Подобные фразы уже стали привычны, но до сих пор, слыша это, в груди появлялась теплая дрожь, а на губы наползала уже почти незаметная довольная усмешка. Ичиго. Теперь, у него действительно было свое имя. То, что признал он сам и признали все остальные. Его настоящее имя... Еще раз лениво потянувшись, он одним движением соскочил с дивана, который являлся его главным пристанищем в этой комнате. Мимолетный взгляд, как обычно скользнул по комнате, зацепившись за часть стены, по какой-то прихоти создателя этого места являвшей собой зеркальную поверхность. Оттуда, на него глянул высокий, с все еще слишком худыми, но уже не создающими образ неуклюжести руками и ногами, одетый в белые длиннополые одежды со стоячим воротником. На его поясе висели серебристые узорные ножны, из которых выглядывала черная рукоять с фигурной, крестообразной гардой. Лицо казалось спокойным, но в нем проскальзывала почти незаметная хитринка. Несколько спадающих на него рыжих прядей лишь придавали дополнительного шарма, в то время как остальная волна волос цвета предзакатного солнца, разливалась по спине, почти полностью укрывая ее своим ковром. А из головы, позади ушей, как и на его старой маске, вырывались два изогнутых под прямыми углами, белоснежных рога, направляя свои кинжальные острия по уровню взгляда. Отведя глаза от этой, слегка раздражающей его, части мебелировки, аранкар преодолел несколько шагов, что отделяли его от двери и распахнул ее движением руки. Легкий кивок светловолосой аранкарше с остатками маски на правом глазу и он уже движется по широким коридорам в направлении комнаты для совещаний, с каждым шагом все яснее ощущая почти призрачный, едва заметный, но теперь вовсе не несуществующий огонек рейатсу того, кто сделал возможным само существование этого места. Твой шаг спокоен и нетороплив, но от былой неловкости не осталось ни следа – все движения выверенные и правильные, в них нет ни капли неестественности. У самых дверей нагоняешь фигуру, голова которой накрыта излишне высоким, белым матерчатым шлемом с восемью точечными отверстиями на передней стороне. И ты рад существованию этого шлема. Не то, чтобы тебя сильно трогал внешний вид твоих коллег, но даже при твоей собственной рогатой физиономии, которая по твоему личному мнению, совсем не выглядит странно или неуместно, перспектива видеть каждый раз колбу с двумя плавающими в красном растворе шарообразными лицами тебя вовсе не привлекает. Легкий приветственный кивок, на который, тебе отвечают тем же, и ты проходишь вперед, распахивая двустворчатые двери. Привычный вытянутый стол с закруглением на одном из концов и приставленными к нему стульями в высокими спинками. Ты ничуть не удивлен, что часть из них уже занята и тем более не удивляешься проявлениям эмоций некоторых из сидящих. Высокомерная улыбка Чируччи, полный самомнения и гордыни взгляд Бараггана, почти равнодушное, с легкой грустинкой лицо Неллиель, вечно раздраженная маска Нноиторы и, разумеется, всегда спокойное, властное лицо, на его памяти более ни разу, кроме их первых встреч, не скрытое за квадратными очками, принадлежащее сидящему во главе стола шинигами, что тем или иным способом покорил каждого из них. Занимаешь свое место, протягивая руку к стоящей перед тобой чашке и делаешь небольшой глоток. Так странно, абсолютно бесполезный напиток, но он одна из причин, по которым ты приходишь на эти собрания. Впрочем, эти твои мысли прерываются мягкой, с легким налетом добродушия, но все равно полной силы и власти улыбкой Айзена. - Вы почти опоздали. – Его взгляд проходит по занявшему стул на противоположной от него стороне стола Аарониро, и на миг, задерживается на тебе. Твои губы сами по себе кривятся в легкой усмешке, увенчанная рогами голова прислоняется к спинке стула, а левая рука, поднимается в сдающемся жесте. - Все же, когда ты был пустым, твоя исполнительность нравилась мне больше. – В голосе Айзена легкая насмешка, на которую ты лишь пожимаешь плечами, привычно ловя на себе вовсе не один заинтересованный, надменный, а то и злобный взгляд. Но ты знаешь, почему Айзен-сама обращает на это внимание. Он единственный из них, кто знал тебя иным и единственный, кто понимает, и, кажется, находит забавным, насколько процесс аранкаризации изменил тебя. А ты изменился, и совсем не мало. От того безэмоционального пустого, что бесконечно долго мог просто сидеть под одним из каменных деревьев леса Меносов, разделяя мертвое спокойствие этого места, не осталось почти ничего. Как и от белокожего безумца, что рвал пустых из ненасытной жажды даже не силы, а простого веселья. Как и от того рыжеволосого мальчика, которым он был изначально. Ты, это ты, но в то же время каждый из них – часть тебя. Ты знаешь это, как и то, что никогда не сможешь забыть вашу встречу. Ты помнишь все эти лица, стоящие вокруг тебя. Помнишь, как каждый из них наполнял тебя тем, чем они являлись. Каждый по разному, в своей собственной манере, со своими собственными эмоциями. Пусть тогда они уже не существовали, но каждый из них оставил в тебе свой след. Ты помнишь, как их личности соединялись, подобно кусочкам мозаики, формируя внутри, изначально пустого тебя то, чем ты сейчас являешься. А еще ты помнишь как пришло понимание. Понимание всего того, что испытывали или осознавали они. Понимание той силы, что была тебе дарована. Теперь ты осознаешь, почему казался столь неуклюжим твой предшественник, даже если в бою, он был воплощением скорости и силы. Все было так лишь потому, что рейатсу, разлитая по телам пустых, наполняющая их, дающая им их силу, у него, а теперь и у тебя, собрана в одну точку, в маленькую звездочку внутри тела, ожидая своего часа. Ты самый слабый из пустых. Твоя кожа лишена даже малейшего иеро и даже слабейшая атака, легко пройдет сквозь нее. Твои ноги и руки ничуть не уступают, но и ничуть не превосходят по силе обычных людей, ты ничем не отличаешься от них, тех, кто служат пищей низшим пустым. И в то же время, ты носишь седьмой номер и способен на равных сражаться почти с любым из эспады, потому как имеешь силу по своему желанию высвобождать рейатсу из ее заточения. Каждый твой удар может превратиться в волну силы, прорубающую любую защиту, а твои движения могут стать быстрее ветра, используя выбросы рейатсу. Почти абсолютная мощь при полном отсутствии защиты. Возможность чувствовать любые, даже самые малейшие и скрытые проявления рейатсу и собственная незаметность для чужих чувств. Все это – твоя суть и ты, ничуть не жалеешь об этом. Появление последнего из приглашенных отвлекает тебя от воспоминаний и заставляет оглядеть собравшихся. Десять сильнейших из собранных Айзеном аранкаров. Ты все еще не знаешь его, а значит и вашей, цели, но собранная мощь внушает уважение. Впрочем, ты уже и сам понимаешь, что конечная цель тебе не интересна. С тех пор, как ты родился, этот дворец в безбрежных песках, был всем для тебя, как и благодарность вкупе с опаской перед тем, кто дал тебе жизнь. Несомненно, Айзен силен, и в глубине своего сознания ты понимаешь, что если у него появиться желание, он легко уничтожит не только тебя, но и любого из Эспады. Но ты лишь погребаешь это чувство как можно глубже, похоронив под странным, иррациональным чувством надежды, что ты стал ощущать совсем недавно. Надежды на то, что ты сможешь защитить то, что сейчас является тобой. То, что важно для тебя. - Господа, надеюсь, вы довольны чаепитием. – Соске окинул взглядом всех присутствующий, из которых к кружке притронулись лишь Неллиель и Ичиго. – я знаю, что многим из вас не терпится наконец начать то, для чего я собрал вас. И сегодня, у меня есть для вас важное задание. Он поставил руки на стол, скрестив пальцы, а его взгляд, казалось, был устремлен на каждого из сидящих перед ним и в то же время ни на кого. - Через двенадцать дней в Сейретее, будет проведена казнь Кучики Рукии, той самой девчонки, что была поймана Ичиго-куном. – легкий кивок в сторону рогатого аранкара, пьющего свой чай, и в то же время внимательно слушающего шинигами. – А после, когда нужда в ней отпала, была отпущена. - Надо было самим ее убить! – злобный голос Ноиторы с кровожадными нотками прервал речь Айзена. - Это было решение Айзена-сама. – в противовес ему голос Неллиель, вставшей со своего места и сейчас смотревшей в глаза Октаве, звучал спокойно. – И никто не в праве оспаривать их. - В тот момент ее убийство было лишним. – Айзен продолжил свою речь, тем же спокойным, чуть снисходительным тоном, едва заметно улыбнувшись и кивнув Нел, которая тут же снова села на свое место, слегка покраснев. – Глупость, шинигами с их бессмысленными законами выгодна для нас. И эта казнь, может принести немало пользы, если мы сумеем ею воспользоваться. Это великолепная возможность уничтожить непреложность законов Общества Душ. – он на миг замолчал, соблюдая паузу по всем канонам ораторского искусства и продолжил, добавив в голос нотки власти. - Трое из вас займутся этим. Вот теперь, глаза большинства, полные внимания, были устремлены на Айзена. Некоторые, как Ноитора, желали поучаствовать в резне шинигами, некоторые, как Нелилиель, хотели выполнить приказ, а кто-то, как Барагган, просто пытался понять суть планов и сам образ мыслей, а значит и слабости, их, как они считали, временного владыки. - Я думаю, что с этим делом, лучше всего справятся Куатро и Сэкста Эспада. – Он поочередно взглянул на каждого. – Лидерство я поручаю Чируччи-сан. – Легкая улыбка в ее сторону и яростный восторг со стороны женщины. – Так же к вам присоединиться Ичиго-кун, но у него будет несколько иная задача. – Айзен бросил не читаемый взгляд на заинтересованно поднявшего голову Септиму. - А теперь перейдем к деталям. Я хочу, чтобы вы запомнили, что каждому из вас необходимо сделать...