Ветер.

…Палец Драко Малфоя ласково, но в то же время ненавязчиво поглаживал тыльную сторону ладони Гермионы Грейнджер. Они смотрели на ровную гладь Черного Озера, и настроение было говорить друг другу милые глупости, обниматься, соприкасаться телами, губами, но никак не вспоминать горькое, обидное, тяжёлое прошлое и выяснять отношения. Однако Гермиона должна была спросить: — Драко, что случилось? Малфой вздрогнул, и его палец замер на её мягкой коже не переставая впитывать ощущения: — То есть?.. Гермиона набрала побольше воздуха, и повторила вопрос, отчего-то безумно боясь отпугнуть или обидеть Драко: — Что… Что изменилось, Драко?.. Почему ты стал… Так думать?.. Иначе. Обо мне и моем… Происхождении. — Оно… Не беспокоит меня и не беспокоило никогда, — мужественно выдавил из себя Драко, до дрожи боявшийся этого или похожего разговора. Но он всё равно должен был произойти! — Сейчас ты скажешь, что это всё отец, семья, предрассудки, — усмехнулась Гермиона, не отрывая взгляда от воды, — ну, это понятно… — Нет, не всё, — твердо произнёс Драко, уничтожая в себе маленького испуганного влюбленного мальчика, и давая выйти наружу серьезному и ответственному за свои слова мужчине, — да, меня воспитывали в презрении к магглорожденным. Но всё это время я не был заводной куклой, Гермиона. У меня был свой, достаточно неплохой, надеюсь, мозг. И я всегда понимал, что ты особенная. Значит, стыдился самого себя, наверное. От этого всё дерьмо, что я делал и говорил тебе. Прости. Драко взял лицо девушки в ладони, нежно развернул к себе и глубоко поцеловал, лаская губы языком. Нужно было дождаться ответа Гермионы, но его просьба, фактически мольба о прощении, имела своё продолжение в этом поцелуе. Девушка не сопротивлялась и обняла Драко в ответ, прижимаясь крепче к молодому человеку. Теперь уже к своему молодому человеку. — Я прошу прощения, господа Возлюбленные, — послышался совсем рядом знакомый голос Рональда Уизли с издевательскими нотками. Ещё недавно так разговаривал сам Драко, но тут они будто поменялись местами. Гермиона прервала поцелуй, вскинула взгляд, и её глаза испуганно округлились. Драко, опьянённый волшебным состоянием из-за ощущения губ девушки, не сразу понял, что произошло, и его глаза оставались несколько мгновений призакрытыми. Но увидев, почувствовав, как испугалась Гермиона, немедленно пришёл в себя: — Уизли. Просто, без враждебности, злости, насмешки. — Что, Малфой? — злобно, с готовностью, отозвался Рон. Он был не один, группка однокурсников вежливо, издалека, наблюдала за разворачивающимся действием. Гарри Поттера среди них не было. Драко взял руки Гермионы в свои, ободряюще подмигнул ей, чтобы она ничего не боялась, и спокойно сказал: — Рон Уизли, вероятно, это прозвучит пафосно, но Гермиона Грейнджер с этого часа моя любимая девушка, моя пара. Может, по каким-то определенным вашим Трио законам я должен попросить у тебя благословле… — Иди на хрен! — выдал Рон, и с ненавистью посмотрел на Гермиону: — И ты вместе с ним! После чего зашагал прочь, плюясь грубыми словами. — Рон! — испуганно вскрикнула Гермиона, попытавшись вырвать свои запястья, но Драко не отпускал их, а наоборот, прижал девушку ещё крепче к себе. Та замерла, и Драко быстро зашептал: — В таком состоянии с ним лучше не разговаривать, ты сама знаешь, как он может быть отвратителен! Позже мы ещё поговорим с ним, честно! Гермиона опустила голову, всхлипнув, и Малфой обнял девушку сильнее, хотя уж, казалось, куда ещё можно ещё сильнее. — Цирк окончен, билеты раскуплены на три представления вперёд! — раздраженно крикнул Драко любопытным зевакам, и те стали с неохотой расходиться, переговариваясь и поглядывая на пару у Озера. — Ещё раз я увижу твой палец в мою сторону, Томас, или сторону Гермионы, будешь лакать Костерост! — разозлился-таки Драко, ибо горестные всхлипы Гермионы ему в плечо продолжались, особенно когда она поняла, что за ними наблюдает толпа народа. Но это неважно. Куда больше её расстроила реакция Рона. — Я поговорю с ним, ну, — утешающе бормотал Драко, и дыхание девушки медленно выравнивалось, — посмотри на меня, прошу… — Нет, — грустно проскулила ему в шею Гермиона, — не могу. У меня лицо опухло, некрасивое… Драко настойчиво поднял её лицо в своих ладонях, и осыпал глаза, нос, щёки лёгкими поцелуями, втягивая вкус соленых слёз внутрь. — Ты всегда самая красивая, Грейнджер. И она улыбнулась, услышав свою фамилию в привычной интонации.