Когда-нибудь...

      Она вдыхает отравляющий дым и скатывается по стене с немым стоном. Её тошнит от собственного вычурного наряда, от запаха сигарет, от голода и омерзительных ощущений, которые все ещё помнит тело. Её тошнит от поглощающей ненависти к себе и от людей, которые громко болтают за стеной. Хочется просто взять и закончить жизнь при помощи встроенной мыльницы, но как назло все ее углы смягчены и не принесут свободы.         Она тянется за телефоном в карман и включает плеер на полную громкость. Из единственного живого наушника кричит о свободе и смерти панк. Она вгрызается в палец и кровью, которая вытекает из запекшейся ранки, рисует на грязных плитках, в надежде подцепить заразу и умереть.         Жить не хочется от слова «совсем». Неуместность колит глаза, бремя, которым лежит на плечах всех ее друзей и знакомых, душит сейчас ее саму, заставляя ненавидеть себя все больше. - В чем смысл?! – вопрос остаётся без ответа, эхом проносясь по плиточным стенам и утопая в безмолвности холодной комнаты. Она собирается силами, привстаёт и подползает к окну.          Второй этаж. При удачном исходе – не умрет. При неудачном – тоже. Щупальца воспоминаний, остывающих на коже, прибираются к шее и безжалостно душат. Почему-то дышать не тяжело, но воздух будто не хочет скользить в лёгкие. Она оглядывается. У двери, во всем черном, не считая яркой надписи «К свету» на футболке, стоит он. У него под глазами черные круги, на щеке старая ссадина, а волосы по-мальчишечьи растрепаны, хотя в душе он давно не мальчишка. - Я старался. – Жмёт плечами и даёт ей руку. Она усмехается, с трудом сдерживая очищающие слезы облегчения и поднимается, цепляясь за спасительную ладонь.  - Куда мы?  - Читать разучилась? К свету! – его большие теплые пальцы сжимают ее руку и он уводит ее прочь, тихо прикрывая за собой дверь.