Заберите меня отсюда!

      Первое, что я почувствовала, придя в себя — нестерпимая горечь на языке. Второе — странный, смутно знакомый запах каких-то лекарств. А третье — отвратительный запах затхлой, нежилой пыли. Кстати… А у меня же на неё с детства аллергия! — Апчхи! — Бур-бур-бур, мисс Грейнджер! — возмущённый мужской голос раздался одновременно со звоном бьющегося стекла. — Чего? — буркнула я, пытаясь открыть глаза.       Не тут-то было. Ленка со своей чёртовой палкой постаралась на славу. Веки не поднимались вообще. «Она мне, что, и во второй глаз потыкала, пока я в отключке валялась?! — с возмущением подумала я. — Ну, это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Совсем свихнулась со своим мальчиком-который-всех-достал!» — Бур-бур-бур, мисс Грейнджер! — вклинился в мои злобные мысли тот же голос, и на плечо легла сильная рука, вдавив меня в подушки вонючего дивана.       Я попыталась ощупать пострадавшую физиономию, но и это мне не удалось: бормочущий мужик ловко треснул меня по пальцам, с очередным недовольным «бур-бур». Это переполнило чашу моего терпения. Что за врачи пошли?! Мало того, что вместо палаты затолкали меня в какую-то пыльную кладовку и не говорят, что со мной случилось, так ещё и дерутся!       Извернувшись в сторону голоса, я ловко пнула говорившего пяткой. Попала. И, судя по тому, как взвыл мужик, тяжёлые походные берцы снять с пациентки тоже никто не удосужился. — Ага, пожалуйся своей Грейнджер, псих! — злорадно воскликнула я, пользуясь случаем всё-таки ощупать свою несчастную моську. Но пальцы наткнулись на мокрую тряпку. Ругаясь не хуже мужика, только гораздо понятнее, я отбросила обнаруженную гадость в сторону. Брезглива с детства, что уж тут поделаешь… Кажется, тряпка тоже попала в цель. По крайней мере, ругаться мужик начал вдвое усерднее.       Я открыла глаза и, наконец, села. Кладовка? Какое там! Вокруг были декорации к фильмам ужасов! Старая лампа на рассохшемся, перекошенном столе, ободранные кресла и диван с торчащей паклей. Такой я видела только однажды, и то на картинке, когда от скуки прочитала в интернете статью о клопах.       Взвизгнув, я подскочила. Да куда меня, черт побери всех бормочущих идиотов на свете, завезли?! Тут я наконец обратила внимание, что незнакомец больше не ругается, а пристально, даже с угрозой смотрит на меня, и невольно попятилась. Мутный свет грязной лампы падал прямо ему на лицо, расчертив бледную кожу зловещими тенями. Длинные, неровно остриженные, даже на вид сальные волосы, глаза, казавшиеся черными омутами, чёрный мешковатый балахон и впридачу… Какой там недобросовестный врач?! Это же натуральный маньяк! То-то сам с собой разговаривает, какую-то мисс Грейнджер зовёт. Хотя даже при таком дерьмовом освещении видно, что в тесной комнатушке только мы с ним, да облезлая мебель!       А ещё книги! Правда это я заметила, только ткнувшись спиной в высоченный стеллаж и получив по многострадальной головушке увесистой книженцией раза в два больше, чем Ленкин поттеровский альбом. Слава Богу, по касательной задел, а то вырубил бы меня, как кокос черепаху! Мужик, между тем, двинулся вперёд. Ага, так я тебя и подпустила! Хотя, психам вроде нельзя показывать, что ты их боишься. Или с ними спорить нельзя? — Не подходи! — рявкнула я, наплевав на попытки вспомнить правила обращения с психопатами. Незнакомец остановился и снова что-то пробормотал. — Со мной надо по-русски! — потребовала я, ободрённая первым успехом. — Я по-вашему не понимаю!       Из следующей порции бормотания, звучавшего уже не возмущённо, а скорее изумлённо, мне удалось вычленить только что-то похожее на «инглиш». — Ага. Инглиш-пинглиш! — зацепилась я за единственное знакомое слово. — Это ты со своими на инглише разговаривай! А я русская. Русс-ка-я! Понятно тебе, забугорник? Русия, Путин, водка! Русская, блин! — Бур-бур-бур, мисс Грейнджер! — заорал в ответ мужик. — Не понимаю! — огрызнулась я, матюгнув про себя всех любителей потеррианы, начиная от бестолковой подруги, невовремя размахавшейся палками, заканчивая идиоткой, которую угораздило зваться так же, как главная героиня чёртовой саги. Хотя, глядя, как розовеют от бешенства щёки забугорного маньяка, от появления этой тётки я бы не отказалась. Представляю, как она прокляла свою фамилию после выхода культовой книженции. Может, вдвоём нам бы удалось скрутить этого помешанного. Если, конечно, она не назвалась так именно из любви к упомянутому роману. Впрочем, хуже, чем оставаться наедине с этим, всё равно быть не может.       Я снова окинула взглядом сальноволосого незнакомца и едва не взвыла в голос. Не может?! Ещё как может! Этот псих как раз направлял в мою сторону палку, сильно похожую на ту, которой меня уделала дорогая подруженька! Что может быть хуже маньяка-психопата? Маньяк-поттероман! Господи! Ему же как минимум сорок! А я ещё не верила, что взрослые дяди-тёти фанатеют от детских книжек! — Петрификус тоталус! — выплюнул псих-поттероман, махнув палкой.       «Ага, щаззз!» — только и успела подумать я. Точнее, не успела. Я думала, пока моя разом закаменевшая тушка валилась на ковер. Блин, какой же он грязный! К счастью, вспомнить по аллергию я не успела, в очередной раз отключившись от удара.

***

      Когда я в следующий раз очухалась, надо мной висел пук длинных белых волос. Я чихнула от вездесущей пыли, и к волосне добавились сморщенное, как печёное яблоко, лицо и очки-половинки, за которыми скрывались яркие голубые глаза. — Здравствуй, глюк! — пробормотала я. — Бур-бур, — отзвался старик. — Не понимаю, — обреченно повторила я, уже в который раз. — Если вы меня похитили, то могли бы и на переводчика разориться, забугорники фиговы. — Проще будет научить разговаривать Вас, чем вызывать кого-нибудь из Ваших соотечественников сюда, — как ни в чём не бывало, отозвался дед. — Лимонную дольку? — Лимонную дольку?! — заорала я, подскакивая и забиваясь в дальний угол дивана.       Теперь мне уже было плевать, сколько колоний клопов избрали его своим обиталищем. У меня нарисовались проблемы похлеще: парочка психопатов, нарядившихся под героев потеррианы. Или это меня подруженька решила «погрузить в атмосферу»? — Ленка? — с надеждой позвала я. — Это уже не смешно!       Разумеется, мне никто не ответил. Дедуля продолжал доброжелательно любоваться моей сжавшейся тушкой, а второй персонаж, как и прежде, держал меня под прицелом своей палки. Припомнив, как качественно она действует, я поёжилась: не знала, что в такие штуки можно встраивать электрошокер. Но долго размышлять мне не дали. — Ну, что, юная леди, лимонную дольку, и будем учиться? — поинтересовался старик, косивший под Дамблдора.       Я помотала головой: мало ли, что эти психи туда напихали. Может, галлюциногенов каких-нибудь. — Бур-бур-бур, — проворчал из своего угла второй, как я теперь понимаю, избравший в качестве маски ленкиного любимого Снегга. Кстати, грим качественный, довольно близкое сходство, но на актёров из подружкиного альбомчика всё-таки не совсем похоже. Что-то есть, но именно что-то, а не копии. Наверное, потому я и не сразу сообразила. Уж теми-то лицами у Ленки вся комната увешана, не запомнить сложно. — Ну, нет, так нет, — радушно, как любимой внучке, улыбнулся старик. — Тогда начнём, пожалуй.       И у него в руках появилась палка. Да, да, да! Опять чёртова палка, которая типа волшебная. — Нет!!! — заорала я, разом перемахнув через спинку дивана, благо, он не стоял вплотную к стене. Впрочем, в том состоянии я бы и стену проломила — не заметила. — Хватит тыкать в меня всякой дрянью! — Это не больно, юная леди. Зато потом мы с профессором Снейпом сможем Вам всё объяснить, — принялся увещевать меня дед. — Объясняйте сейчас, — буркнула я, и не подумав вылезать из-за спинки дивана. — Вам-то языковой барьер не мешает. — Но мне бы хотелось, чтобы профессор Снейп тоже принял участие в разговоре, — развел руками лже-Дамблдор. Он и настоящий не вызвал бы у меня прилива доверчивости. Я-то помнила, как он развёл дурачка Гарри. Хотя, книжки эти я и не читала, но с такой подругой, как Ленка, не вникнуть в перипетии сюжета не было ни малейшего шанса. — Бур-бур-бур! — донеслось из угла раздражённое бормотание Ленкиного любимчика, и мне в лицо ударил сноп искр.       «Эта копия Снегга, так же, как и настоящий, не обладает излишками терпения», — подумала я, в третий раз за сегодняшний день сползая в тёмную яму беспамятства.