Это волшебно

***

      Спок, Джим и Леонард сидели на террасе дома Сарека. В воздухе витал аромат горячего песка, начинающейся вечерней прохлады и вулканского чая. Боунс встал и подошёл к перилам. - Спок, впереди возвышается гора. Если я не ошибаюсь это близнец Селейи? - Старейшины ещё не решили, насколько закономерно считать эту гору такой же священной, как Селейя. Насколько я знаю, это место было выбрано для устройства в ней храма. Но не официально. - Столь логичный народ как вулканцы нуждаются в храме? Ладно, Селейя, она испокон веков считалась священной. Зачем она здесь? - У любой расы, даже самой логичной, есть дух, который должен чем-то подпутываться. Каждый называет это по-разному. А для вулканцев он особенно важен. Вся наша сущность сосредоточена именно в нём. И сила нашего духа должна быть даже более дисциплинированная, чем наш разум, иначе мы не сможем сдержать его. - Почему ты поверил словам той вулканки? - Леонард повернулся к Споку в пол оборота и пристально посмотрел на друга. Джим отставил чашку с чаем, его поза стала более напряжённая. Несколько мгновений царила полная тишина, Спок даже не повернулся к друзьям, продолжая рассматривать горизонт. - Не знаю. - наконец начал он, опустив голову. - Я часто обдумывал это, и каждый раз не находил точного ответа. Возможно, на мои суждения в тот момент уже влияли изменения в организме перед пон-фарром, и я не мог достаточно ясно мыслить. - Спок замолчал на мгновение, затем повернувшись лицом к друзьям. – Хотя, скорее всего я просто боялся потерять то, что имею на этом корабле: возлюбленную, друзей, дом, уважение. - Ты действительно думал, что мы отвернёмся от тебя? – Боунс, наконец, задал вопрос, мучавший его всё это время. - Спок, люди не вулканцы. Мы не всегда говорим то, что думаем. Нет... даже не так. Мы практически никогда не говорим то, что на самом деле имеем в виду. И да, мы бы обязательно подкололи тебя пару десятков раз, но это и означает, что мы полностью принимает тебя таким, какой ты есть, Спок. - Я знаю это, доктор. Проблема в том, что я сам до сих пор не могу принять себя таким, какой я есть. И я просто перенёс это на вас. Я услышал в словах вулканки то, что хотел услышать, а точнее то, чего больше всего на свете боялся услышать. Поэтому и поверил. У каждого есть "ахиллесова пята", и на мою умело надавили. Я хотел извиниться перед вами за свои действия, и благодарен вам, что несмотря ни на что вы остались со мной. Без вашей помощи я бы не справился. - Жалею, что люди не обладают эйдетической памятью. Хочу запечатлеть этот разговор в своей памяти навсегда! Следующий пон-фарр ещё не скоро, и в ближайшие семь лет ты с нами не разоткровенничаешься! - Боунс картинно поднял руки вверх, изображая разочарование. Джим рассмеялся, а Спок едва заметно улыбнувшись, снова перевёл взгляд на горизонт. - Вот видишь, Спок, даже сейчас... хотел сказать, что ты уже давно стал частью нашей большой межзвёздной семьи... да что там... - Боунс ударил ладонью по перилам. - Как за родного брата за тебя переживаешь... а получилось - не пойми что. - Спок, пон-фарр не заразен? - в разговор вмешался Джим, подойдя к друзьям. - А то, если Боунс сейчас и меня братом назовёт, мне придётся отстранить его от службы до прохождения психологического освидетельствования. - Вот! Вот видишь, Спок, прямое доказательство моим словам. - Боунс в шутку толкнул Джима в плечо. Оба мужчины рассмеялись. - Да иметь такого брата, как ты...       Спок не мог сдержать улыбки, слушая препирания друзей, двух представителей чуждой ему расы, которые понимали его лучше, чем те, с кем он вырос рядом. Он знал, что по возвращении на корабль всё вернётся на свои места, офицерская субординация расставляет определённые рамки их общения, и лишь незначительное время они могут быть просто друзьями. Спок был нелогично рад состоявшемуся между ними разговору. Действительно, в другое время Спок вряд ли смог бы сказать то, что сказал. Пон-фарр это ритуал, наполненный вековой мудростью. Он открывает глаза на тех, кто окружает тебя. Спок, наконец, понял, что рядом с ним верные друзья, любящая девушка и заботливые родные. Сейчас он чувствовал себя непривычно счастливым.

***

      Нийота сидела вместе с Т'Виа на балконе её комнаты. В воздухе чувствовался аромат горячего песка, начинающейся вечерней прохлады и вулканского чая. Т'Виа встала и подошла к периллам. - Никто уже не помнит, зачем нам дан пон-фарр. Я думаю, что это проверка отношений супругов. Как терранцы бы это назвали - "встряска". Семилетний цикл сам по себе очень тяжёл для семей практически любой расы. Вы называете это кризисами семейной жизни. И каждый выходит из этих кризисов по-разному. Видимо, на Вулкане приспособились именно так. Лихорадка крови напоминает о том, что любимого человека может не стать, что его жизнь также конечна, как и всё в этом мире. И тогда всё уже отходит на второй план: обиды, недомолвки, разногласия, деньги, положение в обществе. А если нет... если женщина всё таки понимает, что не способна разделить пон-фарр с мужчиной, значит они потеряли любовь, и нельзя в этом винить кого-то из них конкретно. В разладе отношений всегда виноваты оба. Знаешь, Нийота, женщины более эмоциональны мужчин, даже вулканки. Но именно пон-фарр отрезвляет настолько, что женщина задумывается, способна ли она убить своего мужа. И вот когда она задумывается об этом по-настоящему без домыслов и предрассудков, то логика здесь бессильна. Эта самая логика с уверенностью бы сказала, что любое живое существо должно жить, и женщина должна предоставить себя для этого. Но это было бы слишком грязно, если бы было так. Ни одна женщина не смогла бы пройти пон-фарр без любви, даже вулканка, ни сколько физически, сколько ментально. Она бы убила и себя и своего избранника. Это то, что я смогла постичь в этом невероятно сложном и иногда даже пугающем инопланетян ритуале. Я думаю, ты тоже уже сложила о нём своё мнение. - Да, Т'Виа. - Нийота улыбнулась своим воспоминаниям. - И могу только добавить, что ЭТО ВОЛШЕБНО!!!

Когда ты хочешь молвить слово, Мой друг, подумай — не спеши. Оно бывает то сурово, То рождено теплом души. Оно то жаворонком вьётся, То медью траурной поёт. Покуда слово сам не взвесишь, Не выпускай его в полёт. Им можно радости прибавить, И радость людям отравить. Им можно лёд зимой расплавить И камень в крошку раздробить. Оно одарит иль ограбит. Пусть ненароком, пусть шутя. Подумай, как бы им не ранить Того, кто слушает тебя. /Владимир Солоухин/