***
Дневной сон всегда был для меня недосягаемой роскошью. Сначала учеба в школе и различные кружки; потом учеба в школе, подготовка к различным экзаменам и футбол; дальше многочасовые тренировки и какое-никакое обучение в институте. Сейчас, последние годы, когда учеба меня не занимает, остается футбол, который является моей непосредственной работой и занимает все время, что дано нам в сутках. Но сейчас, сегодня, я разрешила себе такую вольность, как поспать часок по среди дня. Перезагрузить организм, дать мышцам расслабиться после не щадящей утренней тренировки. Сны снятся мне часто, но в девяноста процентах случаев, это какая-то немыслимая чушь, которая запоминается исключительно урывками. Сейчас же мне снилось не что-то абстрактное, или похожее на бред, вроде фильма «Повелители снов», а конкретные и достаточно реалистичные картины слегка приукрашенной жизни. – Это что?– визг соседки снизу вырывает меня из собственных фантазий, заставляя резко сесть на постели. Эта импульсивная дама, хотя, как дама, ей лет двадцать, плюс минус года два, не редко устраивает тест-драйв своим связкам и барабанным перепонкам соседей. Поводы бывают различны, то ей не те роллы привезли, то косметичка пропала, в конце концов, когда ругается с парнем орет так, что в радиусе двух этажей вверх и вниз люди покидают квартиры. – Нет! Ты мне врал! Я знала, что ты встречаешься с этой Диной! Ответов на реплики не было слышно, но я уверена, что парню достанется и без этого. Кричи, не кричи, а с разгневанной ревнивой бабой вряд ли совладаешь. Протерев глаза, пусть и от короткого, но сна, на ощупь затолкала ноги в плюшевые тапки и пошаркала на кухню. – Проваливай к своей Дине, чтобы я больше тебя не видела! Интересное время до тренировки меня ждет, даже телевизор включать не придется. Крики, маты разъяренной девчонки, звонок в дверь, и явно в мою. Резко разворачиваюсь под девяносто градусов и бреду в коридор. В кой то веке смотрю в глазок, но недоуменно отстраняюсь от него, завидев там огромных размеров букет. Рука сама тянется и два раза поворачивает замок и распахивает дверь. – Какие люди, да еще и без охраны!– за огромным таким букетом из пионов и лаванды скрывался очередной зенитовец, который периодически появляется у меня на пороге. – От тебя защищать, что ли?– Кержаков вручает цветы и, абсолютно по-хозяйски, проходит в квартиру. – Да, конечно, Миш, проходи! Чувствуй себя, как дома,– кричу ему, пока закрываю дверь, а он проходит глубже в квартиру. – Всегда знал, что ты мне будешь рада,– вратарь появляется чуть ли не из пустоты, целуя меня в щеку и прижимая к себе. – Миша, без рук давай,– изворачиваюсь и иду ставить букет в воду. – Ты мне приятна, как человек. Ты мой друг, в конце концов, что ты так от меня отскакиваешь?– было время, когда Миша пытался ко мне «подкатить», но попытки не увенчались особым успехом. После первого, и последнего, свидания мы четко поняли, что можем быть только друзьями, а большее ни я, ни он попросту не потянем. – Я только проснулась, меня разбудили истеричные соседи, что ты от меня сейчас хочешь?– треплю Мишу по щеке, хотя с нашей разницей в росте это выглядит весьма забавно и нелепо. – Хочу, чтобы ты меня накормила. – Вы, мужики, все такие, как только переступаете порог моей квартиры, вечно требуете вас кормить!– цветы уже в вазе, пахнут просто волшебно, а мы идём на кухню. Потому что я туда и шла, пока меня не отвлекли. – Так-так, и часто в твоей квартире бывают мужики? – Ревнуешь?– оглядываю оценивающим взглядом содержимое холодильника, понимая, что Кержакову особо предложить нечего. – Нет, уже не ревную,– хм, уже?– У тебя, как-никак, мужчина есть. Это теперь его прерогатива. – Так, с этого места подробнее, пожалуйста. – Ну как же? Дзю сказал, что ты нашла себе где-то в Питере ухажера. Разве нет?– в голове всплыли мои слова о том, что где-то в Питере меня ждет мужчина, которого я так нагло выдумала. – Допустим,– облокачиваюсь на холодильник. Думаю, следует перестать валять дурака и, если не афишировать во все стороны свои отношения с Денисом, то просто не скрываться. Учитывая, что уже три человека из сборной и два человека из вне об этом знают, то это точно разлетится.– Он не совсем из Питера, конечно. – Давай, ведай, кого нам с Дзю, в случае чего,– вратарь выставляет ладони перед собой, чтобы я не смотрела на него с таким укором.– Научить манерам, я это хотел сказать. – Ага, так я и поняла,– открываю холодильник снова и достаю оттуда кувшин с вишневым соком и ставлю перед Кержаковым.– Овощи на гриле и куриные котлеты? – Да, конечно, Поль,– улыбается во все свои зубы, задабривая меня взглядом.– Ты же знаешь, что мы, и я в том числе, любим всё, что ты готовишь. – Льстишь? – Обижаешь… Миша ещё о чём-то болтал, рассказывал о делах в клубе, пока я раскладывала свой, а заодно и Мишин, обед, слушая его через слово. Иногда мне кажется, что ко мне приходят только мужчины и только поесть. Хм, а может и не кажется. Кержакова мне всегда интересно слушать, общаться с ним, да и просто находиться в одном помещении. Как минимум, он ещё один человек, у которого есть ребёнок, с которым я люблю видеться. Как максимум, мы друзья и Миша приятный человек. Плюсом, ещё один знакомый хороший вратарь никогда не мешает. На ряду с голкипером ЦСКА в чём-то он мне пару раз помогал, но это было уже под конец моей карьеры. Так как знакомы мы с Кержаковым немного меньше, чем с Игорем, Артёмом или Федей с Денисом.***
– Так, зачем ты пересек столько километров, добираясь из нашей северной столицы?– Миша, как порядочный мужчина, мыл посуду, а я, закинув ноги на второй стул, подпиливала ногти. – Я хотел тебя попросить… – Да, знала я, что не просто так ты мне сегодня приятности говоришь,– усмехаюсь, поворачивая к нему голову. – Нет, Поль,– возмущается, ставя одну из кружек на коврик для сушки.– Это было от всего сердца. Просто я в Москве только на один день, по делам, а Сашка пока у Кристины Дзюбы. Пожалуйста, пару дней посиди с моим Саней. Послезавтра и ещё день, только до вечера. – Миш, я же работаю, а он маленький,– я и рада, но только появившаяся работа в национальной сборной, да ещё и моих девочек нельзя оставить. – Эй, ему скоро четыре, он взрослый и послушный,– голкипер бесцеремонно подошел и скинул мои ноги со второго стула и сел на него, кладя руки мне на колени.– Два дня, мне больше некому его доверить. – А родители? Саша? – Улетели, отдыхают. – А баба…девушка, в смысле, новая твоя. – Мы встречались с ней месяц, месяца три назад,– глаза кота из Шрека производили на меня неизгладимое впечатление, и я прям чувствовала, как начинаю соглашаться. Рискуя потерять привычную функциональность, как жесткого тренера. – Кержаков, два дня и если меня попрут из обеих сборных, то ты сам лично будешь договариваться за меня или там, или в «Зените». Ясно? – Полина Игоревна, вы моя спасительница,– мужчина от радости обхватывает мое лицо и смазано целует в правый угол верхней губы, явно промахиваясь.– Это по-дружески, честно. – Знаю я, но Черышев бы тебя убил. Хотя, вряд ли, это же Денис. – Черышев? Денис? Это с ним ты сейчас? – Упс. – Не-не, мать, ты договаривай, раз начала,– с интересом спрашивает он, позабыв о том, что сейчас промахнулся с поцелуем, да и посуда не домыта. – Да. Артём не знает, предвидя твой следующий вопрос. – И как это наша прекрасная Полина Игоревна окрутила этого скромного испанского футболиста? Хотя, ответ содержится в вопросе. – Так просто получилось, Миш,– скромно опускаю голову, перебирая пальцы.– Давай без подробностей и не распространяйся никому. Пусть, если и узнают, то только от нас с Черешней. – Да, без проблем, подруга,– продолжает хитренько улыбаться и поглядывать. В какой-то момент Кержаков переводит взгляд на наручные часы.– Так, засиделся я. Скоро самолёт, а я ещё у тебя рассиживаюсь. – Какие мы важные, на самолётах с Питера в Москву летаем. Не хочешь поддерживать спонсора «Локомотива». – Ты о чём? – Ой, иди, давай,– встаю со своего места и выталкиваю из кухни Кержакова, который в самом деле засиделся.– Если я из-за тебя опоздаю на свою первую официальную тренировку, то тебе конец. – Поедешь мучать взрослых мужиков своими садистскими методами? – О чём ты можешь говорить, если ни разу не был на моей тренировке? – Мне рассказывали твои жертвы об этом,– улыбается и целует в щёку, не смотря, открывая одной рукой дверь.– Значит, договорились, Поль. Я позвоню и привезу Сашку. – Хорошо, Миш,– целую в ответ и закрываю за ним дверь, когда он уже выходит.***
– Итак, прошлая наша встреча в тренажерном зале была детским лепетом и не имела к вашей подготовке особого отношения,– футболисты стояли линией и смотрели на меня, как первоклашки на первом уроке физкультуры. Меня же слегка потряхивало, но это только от того, что некоторые из футболистов несколько старше меня. Вроде того же Сергея Игнашевича. Просто язык не поворачивался что-то ему указывать или командовать.– Сегодня и до самого матча с Саудовской Аравией мы будем работать по схемам, составленным лично мной для каждого. После первой игры я не знаю, что будет. Продолжу я или нет, решать не мне. Сейчас я пройду и раздам вам планы, вы просто ознакомитесь, а дальше я сама все объясню. – План один на все тренировки?– интересуется Головин, покачиваясь из стороны в сторону. – Нет, я буду составлять каждый раз новые,– беру с подоконника стопку листов, которых там ровно двадцать два, и иду раздавать футболистам. – Вы не утомитесь, Полина Игоревна? – Владимир Валерьевич, это моя работа теперь. Я считаю своим долгом готовить наших футболистов должным образом. – Никогда не сомневались в вас, Полина. Ответственно подходите,– Игнашевич принял из моих рук листок и быстро пробежался по нему взглядом. – Спасибо, Сергей Николаевич, стараюсь,– отдаю план Черышеву, за что получаю от него улыбку и сама улыбаюсь, как дура. Раздав всем и каждому план индивидуальных тренировок, я окинула взглядом помещения зала, где рассредоточились спортсмены, увлеченно читая. На это время все погрузилось в тишину, нарушаемую лишь шелестом бумаги и чьим-то тяжелым дыханием. Хм, судя по взглядам, устремившимся в мою сторону, дыхание принадлежало мне. – Волнуешься, что ли?– с улыбкой подходит и приобнимает за плечи Самедов.– Полин, сколько мы уже проходили, не переживай. – Всё в порядке, Александр Сергеевич, правда. – Ага, мы слышим. – Если все ознакомились, то расходитесь в соответствии с планом к тренажерам. Я подойду к каждому, без исключений,– взяв себя в руки и растолкав футболистов, которых позволяла совесть, к своим местам. Первыми «жертвами» были три человека, чьи первые упражнения совпадали, оба Миранчука и Головин, так как по физическим показателям и габаритам они примерно одинаковые. Хотя, в их компанию можно было закинуть и Черышева, и, возможно, Фернандеса. Остановило только то, что инвентаря в ограниченном количестве. И в данный момент, для этого упражнения максимум был три человека. – Итак, знаем, что такое болгарский сплит-присед? Да, знаете, чего головами машете,– кладу правую стопу на скамейку, стараясь удерживать равновесие, отодвигаю левую ногу чуть дальше, увеличивая угол.– Так, вы точно делали. Но, мы делаем с весом, я просто с грифом, а вам семьдесят процентов от вашего веса. – Ты в курсе, что мы футболисты, а не математики?– спрашивает младший Миранчук, подавая мне в руки гриф от штанги. – Боже, Антон, ты серьёзно?– кивает в ответ, а похожий и Головин поддерживают.– Сколько весишь? – Семьдесят два. – Значит, пятьдесят килограмм тебе сверху. Вы все в одной весовой категории, поэтому все втроём по пятьдесят. – Как много мы о тебе не знаем? – Достаточно, а теперь молчим и смотрим,– выглядит, как обычный выпад, но на плечах штанга, а одна нога находится выше, чем вторая.– Работают большая и средняя ягодичные мышцы, прямая и двуглавая мышцы бедра. Это основное действие, есть ещё порядка шести мышц, но эти вы чувствуете особенно сильно. Три футболиста смотрели особо внимательно, впитывая полученные знания, а, возможно, они просто решили не упускать возможность посмотреть на мою привлекательную заднюю часть, в процессе тренировки. Мельком поглядывали и остальные, но не особо пристально. Как-никак многие женаты, с детьми, верные мужчины. – Молодежь, забираем гриф, вешаем себе вес, а я пойду к остальным,– отдаю парням железную палку, а сама встаю, разминая конечность, которая лежала на скамейке.– Три подхода по двенадцать раз, отдых между подходами две минуты. Я надеюсь, что вы достаточно честные ребята и филонить не будете. Прохожу дальше по залу, выискивая того, кого можно навести и оставить, не считая им времени и не следя с особым усердием. – Дзю, пока не…Хотя, нет, начинайте, но считайте про себя пятнадцать секунд. Вам десять подходов, а между ними пятнадцать секунд перерыв,– Дзюба, Кутепов и Игнашевич синхронно кивнули и продолжили ставить платформы на нужном расстоянии. – Полина Игоревна, нам с Денисом нужна ваша помощь,– Смолов замахал руками, привлекая моё внимание на себя.– Ты тут так написала, что ни я, ни Черри не понимаем, что это. – Значит так, королевская становая тяга, не самое распространённое название, но не важно… – Ты к нам ещё даже не подошла, а уже поняла, в чём мы затупили. Ты помнишь план каждого или это случайность?– Федя искренне удивился, потому что мы были на разных концах комнаты и я, не читая, начала всё объяснять. – Знаешь, я столько времени над ними просидела, что запомнила все двадцать два плана и порядок всех упражнений вместе со временем и количеством подходов. – Такая умная и всё равно футболистка,– с какой-то не скрытой нежностью бубнит Денис, покашиваясь, то на меня, то на Смолова. – Ты чего там урчишь, День?– я прекрасно всё услышала, даже почувствовала, что смутилась, но виду не подала. – Комплиментами тебя осыпает, ничего нового,– смеётся Смолов, когда я уже сравниваюсь с ними.– Я, кстати, прочёл, что ты теплофизик, или как-то так. – Да, потом я расскажу как-нибудь, а сейчас объясняю один раз и ухожу,– встаю в позу, подобную той, что была в болгарском приседе, но одна нога позади на полу.– Примерно, как обычная становая тяга, но тут опора на одну ногу, которая спереди стоит,– стучу ладонью по бедру этой самой ноги, после чего обхватываю гриф штанги.– Изначальная позиция, как на старте перед бегом, то есть внизу. Дальше поднимаемся с помощью одной ноги, вторая просто волочится за вами. Штангу поднимаем, спина ровная, прижимаем гриф к бедру. Все просто. – Тебе не тяжело?– обеспокоенно спрашивает Федя, глядя на то, как я поднимаю штангу не сильно отличающуюся весом от моего собственного. – Нормально,– аккуратно оставляю штангу на полу и встаю лицом к футболистам, отходя дальше, чтобы не мешать.– Три подхода по пятнадцать, между две минуты перерыв. Я посмотрю и пойду. Переглянувшись, Федя и Денис сделали всё, чётко следуя мои указаниям. Гордость брала и за себя, потому что могла ещё хоть кого-то удивить, в плане выбора упражнений, и за своих нерадивых учеников, что с упоением слушали инструкцию и чётко всё выполняли. Единственное, осанка Черышева в этот момент оставляла желать лучшего. – Динь, спину ровнее, а то проблемы будут,– как-то слишком ласково проговорила я, кладя одну руку ему между лопаток, а второй отвожу его плечи назад. – Беспокоишься?– улыбается, будто специально это сделал, чтобы я подошла и исправила. – Конечно, если во время моих тренировок сломается хоть один футболист, то я знатно огребу от Черчесова,– руки я по-прежнему не убираю, хоть он уже и приседает. – Только из-за этого? – Нет,– говорю шёпотом, едва касаясь губами мочки уха, пока он стоит. Улыбаюсь непонимающему Смолову и подмигиваю довольному Денису, после чего быстро удаляюсь от их компании в сторону оставшихся футболистов. Объясняла, показывала, была местами грозной и, в конце концов, втягивалась в рабочую атмосферу сборной. Прежде я здесь была для своего удовольствия, чтобы позаниматься самой и слегка, только слегка, погонять мальчиков. Именно тех, кто не сильно ушел от меня по возрасту. Сторожил нашей сборной, я не трогала, не считала, что могу чему-то их научить и в чём-то поднатаскать. Не настолько высокий у меня уровень, чтобы именно тренировать их. Игнашевич, вот, и сам без пяти минут тренер. Через сорок минут, после начала тренировки, когда в помещении уже стало достаточно потненько, отовсюду слышались прерывистые вдохи и выдохи, которые появлялись из-за того, что кто-то сбивался с ритма, в моей обители появился Станислав Саламович. – Полина, можно тебя?– я кивнула, вставая с тушки Кудряшова, и пошла к выходу, где и стоял Черчесов. – Дашь интервью? Буквально десять минут. – Интервью? Разве вечером пускают журналистов? – Этот свой, он здесь двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Я присмотрю за ними. – Да хорошо,– пожимаю плечами и выхожу из зала, сопровождаемая заинтересованными взглядами футболистов. В холле меня уже ждут несколько мужчин, один из которых сидит в кресле, а напротив него такое же, только пустое, видимо, моё. – Полина Игоревна, добрый вечер,– тот самый сидящий мужчина подскакивает и подходит ко мне.– Мурад Латипов, человек, рискнувший позвать вас на интервью. – Приятно познакомиться,– отвечаю улыбкой на улыбку и присаживаюсь. Мда, для теле-интервью я выгляжу не совсем, как часть сборной. За неимением формы тренеров именно этой сборной, пришлось изворачиваться всеми силами. Поэтому-то все сегодня смотрят на меня несколько пристальней, так как мои лосины это позволяют, а футболка с двенадцатым номером делает акцент на груди. Форма женской сборной же мирно покоилась в стирке, после продуктивной утренней тренировки. – Знаю, что у вас тренировка, поэтому работать будем быстро,– Мурад разворачивает блокнот, а я недоверчиво скашиваю взгляд. Я думала, что все давно перешли на цифровые носители.– Были ли вы удивлены, когда вас пригласили работать вместе с штабом сборной? – Да, безусловно, это было очень неожиданно. Я прекрасно понимаю, что моего жизненного и спортивного опыта для некоторых областей может не хватать и работа с мужской командой, где многие старше и опытнее меня, очень странно, но с тем и очень почётно. Буду оправдывать ожидания, что и делаю сейчас. – Как ваш состав к этому отнёсся? – Всё спокойно, это никак не помешало нашим тренировкам. Да, пропали вечерние тренировки, но мы занимаемся утром в усиленном ритме. Всё взаимовосполняемо. – Значит ли это, что во время матчей мы будем видеть вас в составе тренерского штаба? – Да, будете видеть. Естественно, если камеры будут меня захватывать, а так да, моя поддержка будет. – Здесь об этом не любят говорить, но где вы видите нашу сборную? Скорее всего, вы тоже изучали соперников, есть свои процентные соотношения. – Я понимаю, почему об этом не говорят. Не верить в самих себя, в свою команду просто нельзя. Но если вдруг мы скажем, вот четвертьфинал или полуфинал, то люди заметят и отметят. Когда ты не оправдаешь свои же слова, гнев в двойном объеме вывалится на команду. Я не хочу загадывать, но выход из группы нам обеспечен. – Последний вопрос. Если вас вызовут в сборную вновь, вы согласитесь? – В сборную куда? Игроком или тренером? – Тренером, к Черчесову. – Столько, сколько я смогу быть полезна, буду работать, и помогать этой сборной. – Спасибо, Полина Игоревна, был рад пообщаться, но это ещё не конец. Как-нибудь мы ещё поговорим, но сейчас у вас тренировка. – Спасибо, Мурад, можем на «ты»? Раз, это не последняя наша встреча. – Конечно, Полина, до скорого,– улыбаемся друг другу, пожимаем руки и я удаляюсь, потому что тренировка не ждет. И верно я сказала, что не ждет. Потому что половины футболистов уже не было, а вторая половина собиралась уходить. – Это как называется?– вылавливаю Лунёва, который собирался уйти. – Саламыч сказал, что на сегодня хватит… – Да, Полин, сегодня все хорошо потрудились, а ты лучше всех,– Черчесов появился, как всегда, буквально из пустоты. – Но… – Никаких «но», домой и спать. Если хочешь, могу отпустить одного из хлопцев, он тебя отвезёт домой. – Нет, Станислав Саламович, не нужно. Я сама доберусь, не напрягайте их сегодня. – Хорошо, воля твоя. Я ни разу не жалею, что пригласил тебя. Продолжай в том же духе,– не дождавшись моей благодарности или хоть какого-то ответа, он ушёл, оставляя меня в зале уже одну. Бреду в раздевалку к парням, где оставила свои вещи, чтобы забрать и поехать домой. Без стеснения открываю дверь, даже не думая о том, что кто-то мог переодеваться или выходить из душа. Я была в некой эйфории от похвалы и просто хорошего дня, поэтому не думала ни о чём другом. Открываю дверь, и её скрип заставляет повернуться больше десятка полуголых мужчин в мою сторону. Картинно прикрываю глаза рукой и со словами «не смотрю, не парьтесь» пробегаю до своих вещей, которые, как на зло, находились между Дзюбой и Черышевым. – Нравится?– Дзюба наклоняется, как можно ближе и хихикает, замечая мои слегка розовые щёки. – Безумно, особенно вот, Дениска хорош,– одной свободной рукой похлопываю пресс Черышева и быстро выбегаю, чтобы не смущать футболистов. Тихо посмеиваюсь, пересекая длинные светлые коридоры Новогорска, и жду, когда кто-нибудь из футболистов догонит меня и спросит, что это было. Хм, Артём или Денис? – Может, не поедешь?– догоняет всё-таки Денис. Значит, Тёма просто закидает сообщениями везде, где только можно. – М-м, а что мне сказать, когда меня кто-нибудь найдёт шастающую по Новогорску во тьме ночной?– поворачиваю голову вправо, чтобы видеть, как он улыбается. – А зачем тебе по нему ходить? Останешься со мной. Я тебя точно никуда не выпущу из своего номера,– испанец прикусывает хрящ на ухе и тихо смеётся, прижимая одной рукой меня ближе к себе. – Я бы рада, но план ваших тренировок сам себя не напишет, да и завтра утром мне, как штык нужно быть на своей базе,– останавливаюсь перед выходом, Денис тоже притормаживает. Наклоняется, чтобы поцеловать и, не смотря на мои протесты, целует. – Завтра, я отвезу тебя домой,– лёгкий поцелуй в нос, от чего я морщу его и жмурю глаза.– Я слышал, что Саламыч предлагал тебе одного из нас на выбор. – Тогда, завтра ты мой водитель, если ноги после тренировки не отсохнут. Или руки. – И ещё, мне не важно, кто на тебя смотрит, кто говорит с тобой или флиртует. Потому что знаю, что ты только моя и будешь моей,– отворачиваюсь к нему спиной, чтобы не заметил мою непозволительно довольную улыбку и не загордился.