Dura lex, sed lex...

      — Итак, слушание дела, в отношении Пономарёва Ивана Петровича, продолжается! Имеются ли у сторон ходатайства, отводы?       — Да, Ваша честь, можно? — Ольга Леонидовна резко поднялась со своего места — чтобы обеспечить полное и всестороннее рассмотрение данного дела, мною была инициирована прокурорская проверка. По полученным результатам, удалось выяснить, что на вверенной подсудимому территории, активизировались, так называемые, «черные копатели». Было установлено, что поисковая экспедиция «Пилигрим», предводителем которой являлся Таныгин, действительно представляли большую угрозу для жителей. Мы проверили участников «экспедиционной группы», выяснилось, что когда-то, они состояли в банде, сформировавшиеся еще в «лихие девяностые», а Таныгин был их предводителем. По видимому, «копатели» решили «тряхнуть» стариной и предприняли несколько набегов на соседские участки.       — Слышь, ты, шваль прокурорская! — послышалось со стороны зала — завали пасть!       — А ну, тишина в зале! — Марина стукнула молотком по столу — пристав! Встаньте рядом с нарушителем тишины! Еще одна реплика и выводите из зала!       — А ты че?! Храбрая?! Ой, смотриии! Че ты слушаешь эту дуру?! — обстановка в зале накалилась, крики усилились — пусть дедок на «нарах чалится»! Правильно же начинала «петь», че «соскочила? Слышь, ты?!       — Так, тишина я сказала! — судья еще раз стукнула молотком — тишина! За неуважение к суду, на слушателя накладывается штраф в размере десять тысяч рублей. Тихо! Пристав, выведете, пожалуйста, слушателя из зала заседаний немедленно! Паспортные данные передадите мне после слушания. Спасибо! Ольга Леонидовна, я прошу прощения, продолжайте!        — С-спасибо, Ваша честь! — прокурор нервно дернула форменный китель — также удалось выяснить, что поселяне неоднократно жаловались подсудимому на хулиганские действия «экспедиционной группы», поскольку жители считали его главным. Вот, видимо, Пономарёв и решил, таким образом заступиться за соседей. Ваша честь, может подсудимый исходил и из благих побуждений, хотел защитить себя и своих знакомых, но это все-равно не дает ему право убивать. Даже если потерпевший был когда-то бандитом. Поэтому, сторона обвинения свою позицию поддерживает в полном объеме, но считает, что в данном случае, подсудимый заслуживает некоторого снисхождения, но это на усмотрение суда. Прошу приобщить к материалам дела материалы проверки. У меня все!       — Спасибо, Ольга Леонидовна! Суд переходит к исследованию доказательств со стороны защиты.       — Спасибо, Ваша честь. Госпожа прокурор! Какая замечательная, я бы сказал пламенная, а главное, правильная речь, практически без стилистических ошибок. Я восхищен!       — Ваша честь! — возмутилась прокурор — ну, что это такое?!       — Господин адвокат! — Марина укоризненно покачала головой — давайте, говорить по существу.       — Простите, Ваша честь. Хорошо, по существу, так по существу. Я просто хотел сказать, что в кои — то веки, мнение защиты практически совпадает с мнением обвинения — судья нахмурилась и сердито посмотрела на разошедшегося не на шутку адвоката, Шпагин поднял глаза на «закипающую» Серёгину и тут же сбавил тон — Ваша честь, хорошо, хорошо, я продолжаю по существу. Сторона защиты, тоже провела собственное адвокатское расследование и установила следующее. Ваша честь, я не поленился и съездил на место трагедии, чтобы осмотреть все своими глазами. Я поговорил с соседями и нашел подругу Елизаветы Пономарёвой — Дарью Лукьянову. Она-то мне и рассказала неизвестные ранее факты, которые будут интересны суду. Оказывается, у правнучки моего подзащитного и ее подруги было свое убежище, в котором они любили прятаться, чтобы по секретничать. Когда Елизавета пропала, Даша пошла проверить их тайное место и нашла письмо от Лизы.       — Ваша честь, протест! Данное письмо не фигурировало на предварительном следствии, неизвестно кто его написал, когда, экспертизы нет.       — Ваша честь, уважаемая госпожа прокурор, пожалуйста, вот, результаты почерковедческой экспертизы, подтверждающая, что почерк в письме принадлежит Елизавете Пономарёвой.       — Какая такая записка? — подал голос Иван Петрович — почему, я не знаю?! Что же ты натворил, сынок? Зачем правнучку сюда приплел, она же тут не причем!       — Так, тишина! — Марина повернулась в сторону Пономарёва — подсудимый, у Вас есть какие — то вопросы?       — Нет, что же… Ничего теперь уже не поделать — Пономарёв расстроенно сел.       — Господин адвокат, Вы хотите приобщить к материалам дела экспертизу, так? Суд совещаясь на месте постановил, приобщить экспертизу к материалам уголовного дела. Вам есть, что еще добавить суду?       — Да Ваша честь! Я бы хотел пригласить ранее не заявленного свидетеля защиты — Лукьянову Дарью Васильевну.       — У стороны обвинения будут возражения? — Серёгина повернулась в сторону Ольги Леонидовны.       — Ваша честь, я бы возразила, но если свидетель защиты уже ожидает в коридоре, то давайте заслушаем.       — Суд совещаясь на месте постановил, заслушать ранее не заявленного свидетеля со стороны защиты. Свидетель, предупреждаю Вас об уголовной ответственности по статьям триста шестой и триста седьмой Уголовного кодекса Российской Федерации. Господин адвокат, это Ваш свидетель, можете приступить к опросу.       — Дарья Васильевна, прошу рассказать суду то, о чем рассказывали мне в нашей беседе. Какие у Вас складывались отношения с Лизой?       — Хорошо. Мы обычно рассказывали друг другу все, она научила меня языку глухонемых, поэтому ее немота не была препятствием для общения. Можно сказать я была для нее близкой и единственной подругой — судья пригладила волосы и задумчиво посмотрела на свидетеля, слушая ее рассказ — когда Лиза неожиданно куда-то пропала, мне показалось это очень странным. Я подумала, что может быть, она оставила какие-то объяснения в нашем тайничке. И действительно, там было письмо.       — И что же в нем было написано? — поинтересовалась Марина — свидетель, Вы можете пояснить суду?       — Лиза написала, написала… Что ее изнасиловали…       — Кто?! В письме было указано кто?! — Марина напряженно наклонилась вперед.       — Да! Она написала, что это были приезжие из поисковой экспедиции, Лиза описала их всех, подробно, особенно их главного.       — Ваша честь, протест! Не относится к рассматриваемому делу — вскочила прокурор.       — Госпожа прокурор, не перебивайте свидетеля! Суд делает Вам замечание. Протест отклонен! Свидетель, я попрошу Вас продолжить.       — Я хотела показать письмо Ивану Петровичу, но потом, поняла, что он, скорее всего, все знает. У Лизы с ним никогда не было секретов.       — Дарья Васильевна, а почему, Вы, не обратились к участковому? — спросила у нее судья.       — Это невозможно! Всем известно, что наш Борисов в сговоре с «таныгинскими».       — Протест, Ваша честь! Ну, это ни в какие ворота не лезет, это домыслы свидетеля!       — Протест отклонен! Тишина в зале! — Марина стукнула молоточком — если в зале не установится тишина, то я буду вынуждена прервать заседание. Спасибо!       — Ваша честь, Вы позволите? — поднялся адвокат.       — Да, господин адвокат, пожалуйста! Я бы попросила Вас передать мне письмо для ознакомления.       — Конечно, Ваша честь! Вы позволите зачитать письмо? — адвокат подошел к столу судьи и оперся на него рукой — и еще, я попросил бы приобщить вот эти медицинские справки, подтверждающие факт изнасилования.       — Протест! — вскинулась обвинитель — не является предметом рассмотрения данного заседания.       — Судья, — обратился к Серёгиной, Иван Петрович — миленькая, пожалуйста, не впутывайте сюда правнучку! Я Вас очень прошу. Все равно справедливости нет! Никого не накажут, только Лизочку замучают!       — Так! Тишина в зале! — опять стукнула молоточком судья — господин подсудимый, суд сам определит кого привлекать к делу, а кого нет! Госпожа прокурор, к Вам это тоже относится! Суд сам определит, что относится к делу, а что нет! Протест отклоняется! Сторона защиты, поскольку в деле есть результаты экспертизы, суд разрешает Вам огласить письмо и приобщить его к делу. Так же, совещаясь на месте, суд постановил обозреть медицинские заключения и приобщить их к делу. — Марина посмотрела справки, подтверждающие факт насилия и передала секретарю для ознакомления стороне обвинения.       —  «Дашенька, никому не верь! Я уезжаю не по своей воле. Просто не могу больше тут находиться… Я боюсь! Правды нигде нет… Ее нигде не добьешься. Если со мной, что — то произойдет, то я хочу, чтобы ты знала: во всем виноваты они, эти «копатели». Это все противно, мерзко и ужасно! Они сказали, что хотят проучить. Они… Они меня «испортили», опозорили на всю жизнь… Самый главный — ходит в камуфляже, высокий, лысый, злой, зовут Андрей. Даша, я не знаю, кому об этом рассказать. Все они находятся под защитой нашего участкового. Нам уже никто не сможет помочь. Их было много, четверо или пятеро, не помню! Я все расскажу дедушке, но я не думаю, что и он сможет мне помочь, я боюсь за него, но не могу… Не могу больше молчать… Не могу больше держать это в себе. Если будете в городе, расскажите там. Может там еще не вся милиция куплена». — Адвокат, наконец — то перестал ходить по залу и подойдя к своему месту, обратился судье — таким образом, я хотел бы попросить суд учесть мотив, который двигал моим подзащитным, все обстоятельства дела и возраст.       Марина внимательно слушала речь Шпагина и не шевелилась, холодея от ужаса. Уткнувшись лбом в сложенные «замком» руки, она прятала ото всех блестевшие от слез глаза и нервически кусала мелко дрожащие губы. Тяжело вздохнув и вытерев украдкой набежавшие слезы, судья с трудом оторвалась от сцепленных рук и повернувшись в сторону Зайцевой спросила: — гм… Госпожа прокурор… У Вас будут вопросы?       — Нет, Ваша честь! — пробормотала резко побледневшая прокурор — Ваша честь, преступление, совершенное Пономарёвым, конечно ужасное и не поддается никаким нормам закона и морали. Сторона защиты, нам тут постаралась объяснить мотивы убийства, совершенного подсудимым, но обвинение считает, что никто не имеет права лишать другого жизни. Даже если это преступник. Подсудимый мог бы обратиться в городскую милицию или прокуратуру и пожаловаться туда. Даже с учетом вновь открывшихся обстоятельств, прокуратура не считает возможным отказаться от обвинения в полном объеме, так как считает, что подсудимый все равно должен понести наказание, предусмотренное законами Российской Федерации. Если суд сочтет возможным смягчить предъявленное стороной обвинения наказание, то прокуратура возражать не будет. У меня все, уважаемый суд.       — Хорошо… В судебном заседании объявляется перерыв на неделю. О дате заседания, на котором будет оглашаться приговор, суд сообщит дополнительно. — Марина стукнула молоточком — судебное заседание, считаю оконченным!

***

      — Ольга Леонидовна, а Ольга Леонидовна! Подождите меня! — адвокат догнал неспешно спускающуюся по парадной лестнице Зайцеву — Вы были просто великолепны! Правда! — Шпагин радостно пожал растерявшейся женщине руку — хотите мандаринку? — адвокат достал из пакета фрукт и протянул его изумленной Ольге.       — Костя, Вы, опять надо мной издеваетесь, что ли? А? — прокурор недовольно поджала губы, подозрительно прищурив близорукие глаза и скрестив руки на груди.       — Ну, что Вы! Ольга Леонидовна! Да как Вы могли такое подумать-то обо мне? — возмутился адвокат — это же просто комплимент и ничего более! — совершенно искренне улыбнулся Шпагин, — слушайте, а давайте я Вас подвезу? А? — Шпагин указал рукой на стоящую поодаль машину — куда надо-то? Все-таки угрозы, по отношению к Вам, это не шутки! — обеспокоенно заглянул ей в глаза Костя.       — Ой, только не говорите мне, что Вы за меня волнуетесь или, что Вас заботит моя безопасность! Не поверю! — криво усмехнувшись, отмахнулась от Шпагина Ольга — когда говорят, значит, ничего не сделают. Реальные преступления совершаются молча, без угроз и рассматриваемое дело тому пример. До свидания, Константин! — увидев, расстроенное лицо адвоката, Ольга Леонидовна немного смягчилась — спасибо, конечно, за предложение — она потрепала Костю по руке, — но Вы просто не представляете, сколько раз на дню, мне приходится выслушивать угрозы подобного рода и ничего, жива, как видите — Зайцева улыбнулась чуть теплее — спасибо Вам за угощение!       — Хорошо! — буркнул себе под нос Шпагин и вприпрыжку сбежал в сторону своего темно — зеленого «Тахо Шевроле». Открыв дверь, он уселся за руль и закурил, оглядываясь в сторону Зайцевой. Вдруг, он напрягся и выбросив окурок, нервно ударил по педалям газа.

***

      — Серёгина! Серёгина, ты меня слушаешь, нет? Это ужас, ужас! — испуганно лопотал Шпагин.       — Господи, Шпагин! Да, что с тобой? Костя! Что там у тебя произошло? Говори скорее, только внятно! — тоже занервничала Марина.       — А? Я это… К тебе еду! — непривычно мямлил Шпагин — ты это, только ничего такого не подумай — нервно всхлипнул он — я с Ольгой Леонидовной еду.       — Ч-чтооо?! Только не говори, что ты во что-то вляпался. Еще и вместе с прокурором! Конечно же! Ничего я такого не подумаю, что мне еще думать! — недовольно бубнила Марина.       — Не говорю! Ты сама только что это сказала! Мне не удобно разговаривать, я за рулем! Жди! — в трубке раздались громкие гудки.       — Ой, мама! — вздохнула Марина — «когда-нибудь, он меня в гроб вгонит!» — невесело подумала Серёгина.       Ольга Леонидовна шла домой знакомой дорогой через парк, ей осталось только перейти дорогу и спуститься в метро, но сделать это она так и не успела.