Регулярное обслуживание

Широ ведет несчастную, измотанную, потную, покрытую грязью команду паладинов в Замок Львов после трехдневного похода по болотистым землям планеты Шшагешш. Каждый из подростков под его руководством уже достиг предела, и он может сказать, что они близки к срыву. Пидж становится сварливой и раздражительной, ее обычные прямолинейные высказывания подкрепляются колкостями лазерной точности, острыми как нож, когда она вымещает свое раздражение на ком-нибудь. Хотя Лэнса и Кита никогда нельзя было назвать лучшими друзьями, их споры обычно держались в рамках и даже были забавными. Но сейчас эти двое обмениваются ядовитыми нападками со все возрастающей жестокостью, и Широ уверен, что они подрались еще несколько часов назад, если бы он не настоял, чтобы они шли в противоположных концах группы. Даже Ханк, самый мягкий и спокойный член команды, выглядит сильно вымотанным после трех дней суровых походных условий в компании остальных. Было настоящей удачей, что не возникло нужды в Вольтроне, так как Широ сомневался, что они четверо могли бы договориться о времени суток, а тем более установить ментальную связь для формирования гигантского робота. Конечно, все эти мучения были необходимы для миссии. Аллура и Коран приняли сигнал бедствия с соседней планеты, опустошаемой Галра из-за ресурсов, и команда добросовестно вмешалась, чтобы оказать помощь. Силы Галра были незначительными, лишь небольшой флот на орбите, и Львы (и Вольтрон) легко разбили их. Но на этом их помощь не закончилась. Жители планеты тяжело заболели из-за вторжения Галры, когда захватчики нарушили чувствительную среду Шшагешша добычей ресурсов, и люди просили Аллуру и паладинов о помощи. Криокапсулы не были оборудованы для борьбы с болезнью — и конечно они бы не справились с таким количеством людей, живущих в поселениях на континенте — но были и другие способы. Старейшины рассказали о растении глубоко в болотах, обладающем невероятными исцеляющими и укрепляющими свойствами, и что несколько капель его сока разбавленные в воде, могли излечить целую семью. Оно почиталось священным и очень востребованным, но было редким из-за опасных болот и населявших их существ, и его сложно было добыть. Конечно же, паладины пошли за ним. Хорошей новостью было то, что им удалось найти загадочное растение, как только они зашли дальше в болото. Здесь было много огромных, опасных хищников, но в то время как они представляли опасность для неподготовленных жителей Шшагешша, они оказались не ровней паладинам Вольтрона и были легко уничтожены или изгнаны. Плохая новость заключалась в том, что растение сильно разрослось, и нелегко было понять, где оно переплеталось с другими растениями. Его корни скрывались под склизкой, грязной водой, их надо было бережно извлекать, что обычно означало ходить, утопая по пояс в грязи, лишь бы вытащить их. К тому времени, когда большой рюкзак, который им дали, был полон живительного лекарственного растения, прошло три дня, и все члены команды были покрыты с ног до головы склизкой, зелено-коричневой жижей. Широ не был уверен, что доспехи паладинов когда-нибудь снова будут белыми. Так что жалкая, обессиленная группа, возвращающаяся с добычей, сыта по горло друг другом и отчаянно нуждается только в горячем душе, чистых кроватях и еде без привкуса грязи. Даже Лэнс не раздражает злорадством по поводу их успеха и едва бросает второй взгляд на набитый рюкзак в руке Широ. — Идите вперед, ребята, — говорит Широ, кивая в сторону душей, когда четверо подростков поворачиваются, смотря на него пустыми выжидающими глазами. — Приведите себя в порядок и поешьте. Я отнесу это и сделаю тоже самое. Левой рукой он поднимает рюкзак, полный лекарственного растения. Им не нужен дополнительный стимул, и все четверо исчезают с невероятной скоростью, оставляя на чистом полу замка цепочки зелено-коричневых следов, ведущих к душам. Широ мысленно вздрагивает от выговора, который Коран, несомненно, устроит позже, но он слишком устал, чтобы сейчас чувствовать себя виноватым. На самом деле он просто рад, что остальные ушли. Очевидное напряжение в группе наконец-то исчезло, и более того, нет больше глаз, которые в конце концов обратят внимание на то, что его правая рука не двигалась последние шесть часов. Насколько он ненавидит свой Галра-протез, он также всегда неохотно признает, что это невероятная технология. Она дает ему невиданную силу и может разрезать или сжечь почти что угодно, когда активирована. Она безупречно работает с другими технологиями Галра. И интеграция с его нервной системой достаточно сложная, так что он может управлять металлическими пальцами с невероятной ловкостью и изяществом, когда захочет. Но это металл, и видимо, он не защищен от песка и грязи. И после трех дней похода через болота, постоянно забрызганный и погруженный в склизкую жижу и воду, он, видимо, достиг своего предела. Его суставы полностью заблокированы, и попытка пошевелить пальцами вызывает странное скрежещущее ощущение, так что он чувствует больше вибрации, чем боль или дискомфорт. Еще хуже, он тяжелый. Галра-протез всегда был увесистый, но какие-то внутренние механизмы обычно компенсировали этот вес. Независимо от того, как это прежде работало, грязь и слизь болот определенно положили этому конец. Конечность неуклюже висит сбоку, напрягая плечо и посылая пульсирующие ощущения через то, что осталось от его правой руки. Усилие по поддержанию этого веса изматывало. Широ был уверен, что единственная причина, почему другие не обратили внимание, состояла в том, что все ковыляли, поникшие, когда вышли из болот и вернулись в замок, и это не выглядело неуместным. Однако сейчас, с возвращающейся энергией и растущим энтузиазмом от близкого душа и достойного отдыха, другие, несомненно, заметили бы. Он не хотел беспокоить их. Это его рука, его протез, и его проблемы, и они были достаточно вымотаны и без его неприятностей. Кроме того, это не будет большой проблемой. Душ и возможность его вымыть все исправят… он надеется, по крайней мере. Нет причин волновать их. Он относит мешок лекарственных растений в лазарет, где Аллура и Коран не покладая рук готовят другие ингредиенты для целебной смеси при участии одного или двух старейшин. Широ бросает забрызганный грязью рюкзак на стол, встав под таким углом, чтобы его металлическая рука не была видна. Никто из них не обращает внимание, вместо этого они хвалят его за растения и тут же распаковывают содержимое сумки, чтобы начать работу. — Дайте знать, если понадобится что-то еще, — говорит Широ. Аллура и Коран едва кивают, уже поглощенные своим занятием. Широ рад такой удаче и выскальзывает за дверь, направляясь в душ. Когда он приходит, остальные уже ушли. Ему требуется больше времени, чем обычно, чтобы пересечь замок с тяжелым, мертвым грузом справа, перевешивающим и без того измученное тело и влияющим на походку. По крайней мере, его это устраивает. Сейчас лучше не иметь компании, когда у него мертвая рука. Он неуклюже снимает доспехи и темный костюм одной рукой, с отвращением наблюдая, как хрустящая, затвердевшая грязь осыпается на пол, и начинает отмывать себя. Все идет не по плану. Он может отмыть налипшую грязь с поверхности Галра-руки, которая, к счастью, водонепроницаемая и может без проблем работать под водой. Но суставы все равно остаются неподвижными даже после двадцати минут под струей воды. Привычный ровный гул и жужжание работы внутренних механизмов исчезли, и это жуткая тишина. Но попытка заставить пальцы, запястье и локоть согнуться — естественным путем или сгибая металлическую конечность собственной рукой — оборачивается пронзительной, ужасной серией скрежещущих и царапающих звуков, которые отдаются холодом в позвоночнике и заставляют сжать зубы. Он больше не пытается применить силу, опасаясь сломать что-нибудь, что, он знает, не сможет починить. Водя живыми пальцами по поверхности металла, он чувствует песчинки в каждом суставе, как грязь забилась в щели и механизмы и блокирует любое движение. Еще хуже место крепления протеза; он ощущает отдельные крупинки, трущиеся между металлом и плотью, раздражающие кожу и действующие на нервы. Это напоминает ему пляжи Земли, когда песок забивается в одежду и его не удается вытряхнуть, только в десять тысяч раз хуже. Кажется, что-то темное на дне разума помнит, что у него была такая проблема прежде. Смутные вспышки в глубине сознания: попытки согнуть металлические пальцы, только они неподатливые и не гнутся. Он думает, что вспоминает заключение в камере, когда с помощь пайка воды отчаянно пытался очистить суставы, засоренные песком арены, пропитанным кровью и другими жидкостями — Стоп. Прекрати думать об этом. Не начинай. Не сейчас. Но даже тогда, в этих неопределенных, постоянно скребущихся в глубине сознания воспоминаниях, Широ не припоминает, чтобы рука когда-либо настолько плохо функционировала. Если бы ее заклинило так на арене, он бы не выжил, конец истории. Также очень сложно отмыть себя только одной действующей рукой, и вылезая из душа, он не чувствует себя свежим. Он смыл с себя большую часть затвердевшей грязи, но оказался неспособным отмыться полностью и промыть волосы. В настоящее время его белая челка грязного коричневого оттенка. Он пристально смотрит на бесполезную металлическую руку. Ему необходимо починить ее. Вытереться и одеть чистую одежду мучительно трудно, и рука по-прежнему висит неловко, бесполезно и неподвижно. Голодный, Широ решает отказаться от ужина. Остальные точно обратят внимание на его руку в таком состоянии, а ему правда не хотелось привлекать к себе внимание. Вместо этого он идет в мастерскую Ханка. В это время их инженер почти наверняка готовит ужин и наслаждается им с остальными, так что у него есть небольшое окно, чтобы проверить инструменты желтого паладина. Если повезет, он найдет что-нибудь, что используется при обслуживании механизмов корабля, и что также поможет очистить дурацкий протез и заставить его снова работать. В мастерской царит беспорядок, но Широ сказал бы, что это вид организованного хаоса. Всюду разбросаны чертежи, ноутбуки, детали, но у всего этого есть некая система. Он боится задеть что-нибудь или сбить одну из неустойчивых куч, когда осторожно прибирается по комнате, придерживая левой рукой свою металлическую, чтобы не сломать ничего не реагирующей конечностью. Это занимает его ненадолго, но в конце концов он находит что-то, что выглядит как нечто среднее между стоматологическим зондом и пинцетом, оставленное на верстаке. Он думает, что инструмент достаточно мал, чтобы пролезть в щели и стыки суставов; похоже, его используют для тонкой работы с крошечными деталями. Он берет его в левую руку, неловко кладет металлический протез на отодвинутый табурет, стараясь не двигать, и приступает к работе. Ничего удивительного, учитывая его черную полосу в жизни, все идет не так гладко, как ему бы хотелось. Держать инструмент левой рукой неудобно, и пальцы кажутся неуклюжими. Конечно, он учился пользоваться левой рукой для выполнения повседневных задач с тех пор, как получил руку от Галра. В оставшихся воспоминаниях об арене, он регулярно держал оружие левой рукой, когда протез был еще новым, и он испытывал боль и нехватку координации. Но в основном его умения левши относились к бою или выполнению относительно простых задач, например, открыть дверь или попить из чашки. Более тонкие, ориентированные на детали задачи — такие как взять ручку и написать что-нибудь — все еще выходили неуклюже, его пальцы не знали, что делать. Использовать зонд, чтобы очистить суставы бесполезной правой руки, похоже, относилось к «тонкой, ориентированной на детали» категории, потому что было невероятно трудно прицеливаться и направлять, его левой руке не хватало координации. Если бы металл Галра не был таким продвинутым, он знал, рука уже вся была бы покрыта царапинами. Ко всему прочему, трудно добраться до всех щелей и стыков в металлической обшивке. Протез не помогает, и он не может согнуть его, чтобы достичь труднодоступных областей или согнуть сустав под более удобным углом. Через некоторое время он убирает руку с табурета и садится сам, неловко склонившись вперед, чтобы положить неподвижную правую руку на колени, неудобно согнувшись в попытке добраться до самых сложных мест на руке. Бесполезно. Ему удается достать немного грязи и песка, его колени и ноги покрыты песчинками высохшей земли, но рука по-прежнему заблокирована и не реагирует. — Широ? Широ вздрагивает и стремительно вскакивает на ноги, перехватив маленький инструмент из неуклюжего захвата в более привычное положение, используя как нож. Его металлическая рука висит без толку, давя на плечо своим весом. Ему неприятно ощущать себя настолько уязвимым с такой рукой; как бы он не ненавидел ее, это его единственная реальная защита, и когда она вышла из строя, он оказался беспомощным. Зонд не сделает много, но это лучше, чем ничего — Но в дверном проеме стоял не враг — просто Ханк, удивленно смотрящий на него с полной тарелкой странных розовых кубиков Корана, именуемых едой, в одной руке. Другая поднята вверх ладонью наружу, в жесте мира и капитуляции. – Оу, — говорит он взволнованно, — не хотел тебя испугать, я просто… что ты здесь делаешь? Что-то не так? Кит искал тебя, когда ты не пришел на ужин, мы подумали, что ты пошел в тренировочный зал, но, мм… Широ моргает, осознавая всю нелепость ситуации, и опускает зонд. Быстрый взгляд на часы с земным временем, которые Ханк поставил в углу, говорит ему, что он пытался очистить свой протез больше часа; он даже не понял, что был настолько поглощен задачей. Он мысленно ругает себя, что увлекся настолько, что потерял связь с реальностью. Это не то качество, которое нужно лидеру на войне. Провалы в памяти, о которых он знает, уже достаточно плохи. — Прости, — говорит он по возможности спокойно. — Я не хотел никого волновать, исчезнув. Я разыщу Кита и захвачу чего-нибудь с кухни. — Ладно, — говорит Ханк все еще немного озадаченный, — но, мм, Широ… Что-то не так с твоей рукой? Он нахмурившись смотрит на Галра-протез. У Широ нет никакой возможности скрыть это; она висит как сломанная рука и явно не реагирует. Нет смысла отрицать правду, но также не стоит беспокоить Ханка. — Это не проблема, я разберусь, — говорит он мягко. — Я просто зашел, чтобы взять это. Надеюсь все в порядке. Может я найду что-то еще, что мне пригодится. Он рассеяно махает зондом. — У нас было несколько тяжелых дней, так что не буду мешать — — Оу, я не говорил, что ты должен уйти, — говорит Ханк, его хмурый взгляд сменяется примирительным, как будто он испугался, что сказал что-то обидное для Широ. — Ты можешь остаться, все в порядке. Тебе будет удобнее пользоваться инструментами, если что-то понадобится. Но, мм… Он смотрит на зонд, затем на руку, затем говорит почти нерешительно: — Ну, знаешь, если ты пытался это очистить, кистью было бы удобнее, чем этим… Широ моргает, и Ханк указывает через его плечо на небольшой пластиковый контейнер. Широ неловко открывает его левой рукой и находит множество мягких, небольших кистей, по-видимому предназначенных для очистки мелких электронных и механических деталей. Он оборачивается к Ханку. – Спасибо. Тогда я попробую это. Ханк странно смотрит на него, пытаясь понять Широ. Через мгновение он спрашивает: — Нужна помощь? Но Широ качает головой. — Все в порядке. Я справлюсь. Ты должно быть, спустился сюда, чтобы поработать над собственным проектом, верно? Даже захватил еду. Он указывает на тарелку. — Я не хочу отвлекать тебя. Последние несколько дней ты трудился не покладая рук и заслужил небольшую передышку. Я просто останусь здесь и позабочусь обо всем, ладно? Он улыбается более уверенно, чем чувствует себя на самом деле. Ханк выглядит озадаченным, как будто не вполне верит тому, что говорит Широ, но не хочет с ним спорить. Наконец, он кивает. — Хорошо. Но скажи, если что-то понадобится. — Скажу. Не скажет. Он уже достаточно обременяет их своей поломкой, намного больше, чем он может себе позволить как лидер; он определенно не будет жаловаться им о своей несчастной руке и о том, что не может ей пользоваться. Он снова садится на табурет, на этот раз в углу с набором кистей, и принимается за работу. Маленькие кисти немного лучше, ими удобнее проникать в стыки и суставы Галра-руки, чем зондом, но ему не хватает координации и навыка, чтобы использовать их эффективно. Потом он снова кладет руку на колени, безуспешно пытаясь очистить суставы. Через некоторое время он чувствует, что за ним наблюдают, и поднимает взгляд, чтобы убедиться, что Ханк смотрит на него. Желтый паладин разложил свои инструменты и теперь сидит за одним из верстаков перед кучей металлических деталей, но так и не начал работать. Вместо этого он говорит со смесью нежности и раздражения: — Хорошо, серьезно Широ, пожалуйста, позволь мне помочь. На это физически больно смотреть. Широ хмурится. — Тебе правда не нужно — — Смотри, это входит в мои обязанности, правильно? Я инженер команды. Я забочусь о наших механизмах и убеждаюсь, что они работают. Так вышло, что твоя рука попала в эту категорию. Я понимаю, что она твоя и, возможно, тебе не нравится, когда люди ее трогают, и ладно, это нормально, я думаю это мелочи в конце концов, но серьезно, Широ, у тебя явно проблемы. Это грязь, да? Вся та жижа высохла и засорила механизмы. Я видел, как это происходило раньше с разными вещами, это действительно не проблема, я могу помочь исправить это — –Ханк. Болтовня желтого паладина прекращается и Широ говорит: — Я ценю твое предложение, но это действительно не нужно. Твой проект — — Подождет, — твердо говорит Ханк. — Да ладно, Широ, ты действительно неважно выглядишь. Я думаю, что работающая рука как бы имеет приоритет над моим свободным временем, верно? Ну, он точно не ошибается. Но Широ раздражает идея позволить кому-нибудь из паладинов заботиться о нем, когда он тот, кто должен защищать их. А другой его части просто не нравится мысль о том, что кто-то будет трогать его руку. Это опасная вещь, он ненавидел ее, и до сих пор не был уверен, что знает о всех ее возможностях. И прямо сейчас она также чувствительная и охвачена болью, и не нуждается в еще большем раздражении. Но Ханк, кажется, догадывается о мыслях, крутящихся в голове Широ, по его нерешительному виду, потому что серьезно говорит: — Я буду очень осторожен, я обещаю. Пожалуйста, позволь мне помочь? Тебе тоже нужен отдых, но видимо ты не отдохнешь, пока рука снова не заработает. У него несомненно добрые намерения… и Широ предполагает, что если кто-то и может обращаться с технологией Галра безопасно, то это Ханк. Как он только что заметил, он их инженер, и это входит в его обязанности. Кроме того, Широ действительно просто хочет перестать чувствовать себя беспомощным, и он слишком устал, чтобы выносить этот мертвый груз, присоединенный к его раздраженному остатку руки. И он на самом деле хочет иметь рабочую руку, даже если это ужасное изобретение Галра, и он вполне уверен, что ничего не добьется, пытаясь очистить его самостоятельно. Поэтому он устало вздыхает и кивает. — Ну, ладно. — Прекрасно! — говорит Ханк. — Вот, положи руку на этот стол, чтобы мне было удобнее подобраться. Он сдвигает в сторону несколько проектов, освобождая место для руки Широ, и подбирает несколько инструментов с других верстаков. Широ осторожно поднимает мертвую металлическую руку своей настоящей рукой, чтобы разгрузить плечо, и осторожно идет через мастерскую, избегая деталей и проектов, пока не достигает стола. Он с глухимстуком роняет Галра-протез на стол, и он настолько тяжелый, что стол содрогается, а грохот эхом раздается по комнате. Глаза Ханка расширяются, когда он смотрит на руку. — Ого… Я не думал, что она настолько тяжелая. И ты ходил с ней все это время? Похоже он впечатлен. Широ склоняется над столом, который немного низкий, чтобы разгрузить свой протез. Он едва скрывает усталость в голосе, когда говорит: — Ну, обычно что-то компенсирует этот вес, но что бы это ни было, сейчас это… ну… не работает. Ханк толкает ему регулируемый табурет, так что он может сидеть на подходящем для руки уровне, удобно опираясь на стол, не наклоняясь вперед и дав отдых плечу. Широ с благодарностью садится, и на этот раз не может скрыть облегчения, промелькнувшего на лице на долю секунды. — Не волнуйся, — говорит Ханк, раскладывая на столе инструменты в легкой доступности и включая лампу, чтобы осветить руку. — Мы очистим это и все сразу же заработает, обещаю. Сначала Широ напряжен, поскольку Ханк наклоняется вперед и осторожно поднимает металлическую кисть, внимательно исследуя пальцы и запястье. Он пытается согнуть запястье также, как Широ пытался сделать в душе, с тем же самым ужасным визгом и скрежетом, разнесшимся на всю мастерскую. Широ вздрагивает от звука и Ханк говорит: — Ой, прости… все немного хуже, чем я думал. Она вообще не двигается… сколько времени ты так проходил? Пока он спрашивает, он берет инструмент, и осторожно, мягко, начинает работать с одним из неподвижных суставов на пальцах Широ. — Гм… несколько часов, по крайней мере, — признает Широ со вздохом. Он устал сильнее, чем думал, когда произносит это. Во время миссии с необходимостью нести мертвый груз, он, должно быть, вымотался больше, чем полагал. Сидеть без необходимости поддерживать металлическую руку или компенсировать ее вес похоже на маленькую частичку рая. — Прежде, чем мы вернулись в замок? — во взгляде Ханка смесь восхищения и осуждения, он сочувственно бормочет. — Зря ты не сказал нам раньше, — говорит он. — Я, возможно, мог бы что-то сделать на месте, пока все не засохло. — Ты не нашел бы руку под всей этой грязью, — говорит Широ, слабо улыбаясь. — Мы все были в полном беспорядке. Я сомневаюсь, что из этого вышло что-нибудь хорошее. — Наверное. — Вздыхает Ханк. — И все же. Мне жаль, что я не узнал раньше. По крайней мере, мы бы понесли твой рюкзак. — Мне было не тяжело, — заверяет Широ. — Правда, все в порядке. Ханк явно не удовлетворен таким ответом, но быстро отвлекаться, когда Широ спрашивает его о проекте, над которым он собирался посидеть сегодня, и он начинает болтать о своей работе. Разговор, кажется, немного расслабляет его. Сначала он обращается с Галра-рукой нерешительно, как будто боится что-нибудь сломать или случайно причинить Широ боль, но через некоторое время становится более уверенным, когда все больше привыкает к технологии. Даже так, он удивительно нежный и очень ловкий, пока обрабатывает протез. Он осторожно поворачивает и регулирует его, чтобы очистить суставы и подвижные части, больше не вызывая ужасного скрежета или волнения, и не доставляя остатку руки Широ никакого дискомфорта. Он работает методично и тщательно, уделяя время каждому пальцу, промывая от грязи и доводя до кристальной чистоты все внутренности суставов. Вскоре Широ может шевелить всеми четырьмя механическими пальцами и большим пальцем без проблем, вернулись мягкое жужжание и щелчки протеза. Широ не представлял, как сильно может скучать по звукам, которые давно возненавидел. Затем, все еще бодро болтая, Ханк переходит на запястье, затем на локоть и, наконец, к пластинам, установленным вдоль внешней части того, что осталось от бицепса Широ, пока весь протез не начинает снова мягко двигаться, выполняя команды Широ. Это гораздо лучше, чем раньше, но Широ все еще слегка вздрагивает, когда поднимает руку. Все функции, которые позволяли конечности компенсировать собственный вес снова работают, и он больше не ощущается мертвым, бесполезным грузом как раньше. Но дискомфорт в районе плеча все еще довольно сильный, особенно в месте крепления, там, где плоть встречается с металлом, который по-прежнему ощущается полным песка и грязи. — Видимо грязь раздражает место соединения, — говорит Ханк немного хмурясь. — Гм… Ты хочешь, чтобы я…? Он снова в нерешительности. Широ думает, что это, наверное, потому, что они перешли из его царства механизмов в нечто балансирующее на грани техники и медицины. Или возможно он просто боится причинить Широ страдания, особенно теперь, когда так хорошо заметны шрамы, тянущиеся от его плеча к протезу. Широ не хочет доставлять ему неудобства. Но он знает, что ему будет трудно справится с этими шрамами самостоятельно — и достичь гораздо меньше в попытке очиститься — и он не хочет заработать инфекцию или еще более мучительного раздражения кожи. К тому же, Ханк уже видел шрамы; не осталось ничего, что стоило скрывать. И до сих пор принимать помощь было не так уж плохо… — Я не буду заставлять тебя, — говорит он медленно, — но я был бы признателен, если ты мне поможешь. — Конечно! — поспешно говорит Ханк. — Подожди, я принесу немного воды… Он уходит, в то время как Широ отдыхает за столом, медленно шевеля металлическими пальцами, сгибая и разгибая их, наслаждаясь чувством, что они двигаются снова. Он ненавидит проклятую штуку, но по крайней мере когда все работает, он может использовать ее против Галра. Поскольку мертвый груз не только сам бесполезен, он также делает его бесполезным. Ханк возвращается с водой и парой небольших полотенец для рук, одно из которых он аккуратно смачивает и использует, чтобы протереть место соединения, где металл встречается с кожей. Эта область чувствительная и болит, но Широ старается не показывать страдание, поэтому он не тревожит Ханка, и Ханк работает со всей возможной аккуратностью, чтобы не доставлять Широ дополнительного дискомфорта. Он заканчивает и тщательно промокает крепление и кожу вокруг вторым сухим полотенцем, и Широ ничего не может поделать, но на мгновение с облегчением закрывает глаза, больше нет царапающего ощущения наждачной бумаги, из-за того, что грязь была в ловушке между креплением протеза и плотью. Он чувствует себя намного лучше, чем когда они вернулись в замок. Он встает, но Ханк торопливо машет ему, чтобы он снова сел. — Еще одна вещь, супер важная, — говорит он, показывая то, что выглядит как крошечный шар с длинным носиком на конце. — Масло, — поясняет он, аккуратно смазывая тонким носиком один из суставов Галра-протеза. — Позволит суставам двигаться хорошо и плавно. Широ хмурится. — Я никогда прежде не пользовался этим. — Нет, и замечу, следовало бы, — возражает Ханк. – Поверь мне, друг. Я выслушал много лекций о правильной смазке при работе машин. Я закончил. Он будет двигаться намного мягче при правильном обслуживании. Он чуть хмурится. – Они никогда не учили тебя, как заботиться об этой штуке? Широ слегка хмурится и говорит нейтрально: — Если они это и делали, то в данный момент я не могу вспомнить. Хотя про себя он думает: «Но я сомневаюсь, что это кого-нибудь интересовало. Все воспоминания, которые у меня все еще остались, это Галра, упивающиеся боями до смерти и выживанием сильнейшего. Не сомневаюсь ни секунды, что они прикрепили эту вещь ко мне только для того, чтобы посмотреть, смогу ли я разобраться, как выжить с этим». Глаза Ханка расширяются, и он на мгновение выглядит испуганным, как будто понял, что случайно пересек черту. — О черт, мне так жаль, — говорит он поспешно. — Я не имел в виду — это не то, что я хотел — — Все в порядке, Ханк, — терпеливо говорит Широ, и это так. Он знает, что Ханк не подразумевал ничего оскорбительного или жестокого по отношению к нему. Если бы Ханк был таким человеком, он просто не пожертвовал бы своим свободным временем, чтобы вычистить сломанный протез своего лидера. — Хорошо, так… — Ханк на секунду замирает, а потом кладет металлическую руку Широ и берет его собственную, живую руку. Он обхватывает пальцы Широ вокруг маленького масляного аппликатора и направляет его к металлическому большому пальцу, приговаривая: — Что ж, по крайней мере я могу тебе в этом помочь. Тебе нужно применять масло так — не слишком много, но достаточно, чтобы добиться плавного движения. Широ уделяет пристальное внимание (но он все еще немного удивлен) короткому уроку Ханка о том, как обслуживать свою руку, и поражается, сколь многому Ханк научил его всего за полчаса. Он узнал больше за этот короткий промежуток времени, чем за месяцы, что проклятая штука была прикреплена к его руке, посредством драк, побегов и всего остального. И он с удивлением обнаруживает, что уроки Ханка действительно очень полезные. Смазанные суставы сгибаются теперь более плавно, он никогда не знал, что ему это нужно, а маленькие советы по поддержанию его в чистоте сэкономят ему часы в будущем, он уверен. — но не забывай, — заканчивает Ханк, даже если ты можешь ухаживать за собой, я все равно здесь, если тебе понадобится помощь. Я не против помочь тебе с этим разобраться. И некоторые вещи будет легче сделать с лишней парой рук, а не в одиночку. Он смотрит на левую руку Широ. — Точно, — медленно говорит Широ, рассеяно сгибая металлические пальцы. — Да, я воспользуюсь твоим предложением в будущем, если понадобится. В конце концов Ханк был их инженером… и что еще более важно, было приятно знать, что у него есть надежная поддержка, когда он не сможет справиться с некоторыми проблемами самостоятельно. — Отлично! Я рад это слышать, — говорит Ханк, и он действительно выглядит счастливым от открывшейся перспективы. Желтый Лев сделал правильный выбор, с нежностью думает Широ; сострадание и забота Ханка об остальных товарищах по команде находятся действительно на другом уровне. — Хм, еще одна вещь, прежде чем ты уйдешь, — добавляет Ханк, когда Широ встает с табурета и сгибает гораздо менее тяжелую руку. — Гм? — Ты… ты мог бы… — Ханк выглядит неуверенно, но через некоторое время смущенно указывает на лоб Широ. Широ требуется секунда, чтобы понять, что инженер фактически указывает на обычно седую челку, которая все еще безобразно коричневая после неудачной попытки помыться. — В смысле, не то чтобы я жаловался, — говорит Ханк поспешно, примирительно подняв обе руки, когда Широ вопросительно выгибает бровь. — Это просто, ну, возможно ты притащил с собой половину болота, и не буду врать, друг, то место не отличалось свежестью. Просто чтобы ты знал. Широ фыркает. — Понял, — говорит он сухо. Но внутренне, он едва скрывает улыбку от робкой неуверенности Ханка. Ребенок просто мирился час или два, что от него воняет как от мусорного ведра, без жалоб, просто чтобы помочь ему очистить руку. Если это не преданность команде, он не знал, что еще это может быть. Он кладет (теперь значительно более чистую) металлическую руку на плечо Ханка и говорит: — Спасибо, Ханк. Я учту. Ханк просто сияет. — В любое время, Широ, — говорит он, и Широ чувствует, что действительно примет его предложение в будущем.