***
Рано утром разбудил настойчивый звонок телефона. Зеленые цифры на будильнике скупо проинформировали — «5:33». Вопрос о том, кто звонит, сразу отпал. — Не спишь? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Алекс. — Уже нет, — ответила Алиса и закрыла глаза. — Он пошевелился! — возбужденно воскликнула Алекс. — Он точно пошевелился! Теперь я в этом уверена! Все, как ты описывала, словно рыбка в аквариуме нырнула. — Рада за тебя, — пробормотала Алиса. — Хочу напомнить, что ты неделю назад сообщила мне эту сенсационную новость. Сашку трудно было смутить. — Ну, тогда мне могло и показаться. Может, это и не шевеления были вовсе, может это фрукты о себе давали знать. Съеденные. — Нечего есть их тоннами. — Я уже не ем. Я арбузы ем, — с удовольствием ответила Алекс. — О, Господи, где ты их только находишь в декабре? — Не знаю, где находит их Вент, — хихикнула Сашка, — но он каждый вечер является с арбузом подмышкой. — Сочувствую ему, — Алиса поняла, что Сашка настроена на длительную и неспешную болтовню, вздохнула и, поставив стоймя подушку, уселась на кровати. Дремавший в ногах Орион поднял морду, с надеждой глядя на нее. — Рано еще, — прикрыв трубку рукой, сказала ему Алиса. — Алиска, мне кажется, у меня живот какой-то маленький, — продолжала делиться переживаниями Алекс. — Я в интернете фотки видела, по всему выходит, что в 19 недель уже приличное пузцо должно быть, а у меня что-то рассмотреть можно, только если очень в профиль. Как ты думаешь, это нормально? — Нормально, — Алиса зевнула. — У тебя же пресс, как у легкоатлетки, вот мышцы пока и держат. А тебя это расстраивает? — Мне хочется каких-то весомых доказательств своего состояния, — заявила Алекс. — А то тошнить перестало, а живота еще нет. Непонятно как-то. — Так ведь шевелится уже, — напомнила Алиса. — Ну да, — легко согласилась Алекс, — я тут Вента за руку поймала, на пузо себе положила и говорю «шевелится, мол, папаша», а у него лицо такое несчастное, чуть не плачет — ничего не чувствует. — Он твою рыбку в лучшем случае через месяц сможет почувствовать, так что не травмируй нежную мужскую психику, — усмехнулась Алиса. — Я не травмирую. Мне, конечно, хочется отмочить что-нибудь этакое, что можно было бы списать на мои беременные гормоны, но он такой уставший всякий раз возвращается, что едва до постели доползает — тут уже не до капризов. — Вы все еще в Чикаго? — Ага, — Саша чем-то энергично захрустела, — Вент работает, я бездельничаю. Не жизнь, а сказка. Наверное, даже на Рождество домой не вернемся. А ты чем займешься? — Я сегодня в Лондон лечу, — Алиса зачем-то попинала ногой невозмутимого Ориона и добавила: — Джаред позвал, у них концерт. — А-а, — нейтрально протянула Алекс. — Ну… хорошо тебе отдохнуть, — и все-таки не выдержала: — А когда возвращаешься? — Завтра, — улыбнулась Алиса. Алекс сразу же заметно оживилась. — Ладушки! Не торчать же там в промозглости и сырости! — заявила она так, словно в отличие от Лондона Дублин находился, по меньшей мере, на широтах Шарм-Эль-Шейха. — Какие планы на Рождество? — Ну какие у меня могут быть планы? — вздохнула Алиса. — Плед, глинтвейн, книга. Правда, Рита очень настойчиво зовет к себе, твердит, что нельзя нарушать традицию. — Правильно! — горячо поддержала ее несостоявшуюся свекровь Сашка. — Правильно твердит. Ты с ума сошла — в Рождество одной сидеть?! Это семейный праздник! — Саша, не начинай, — оборвала Алиса. Алекс недовольно засопела в трубку. — Хорошо, — покладисто проворчала она, — не буду я тебе больше ничего говорить. Ты сама взрослая и умная. — Шла бы ты спать, Шурик, — вздохнула Алиса. — У вас же там глубокая ночь. Будущим мамочкам прописан полноценный и здоровый сон. — Я и днем полноценно высыпаюсь, — заявила будущая мамочка. — Не хочешь ты со мной общаться, ну и ладно! Почту посмотри, я тебе приглашение отправила. Оцени дизайн. — С датой определились? — Третье апреля. Я, конечно, понимаю, что невеста на сносях — это нонсенс, но у Вента такой плотный график съемок, что вклиниться раньше никак не получается, — вздохнула Саша. — Я пыталась ему намекнуть, что пожениться вполне можно и как-нибудь потом, после родов, но он смотрит на меня, как на слабоумную дурочку, и желание развивать эту тему как-то пропадает. Не будешь же ты спорить с человеком, у которого один железобетонный аргумент — поцелуй. — Отличный аргумент, — улыбнулась Алиса. — Ага, — согласилась Алекс. — Ладно, я баиньки. Жду от тебя отчета о мероприятии. Веди себя хорошо, не заставляй тетю Шуру волноваться. Ей вредно. И прежде чем Алиса успела что-либо сказать, Сашка положила трубку. Алиса зевнула и сползла под одеяло, надеясь еще немного поспать. Но не тут-то было. Судя по всему, Сашка прихватила ее сон с собой. Вот так всегда. Неожиданно нагрянувшая беременность превратила беспечную подругу в любознательного и мнительного маньяка. Вначале был токсикоз со всеми его прелестями в виде тошноты и непереносимости отдельных запахов. В один прекрасный день тошнить перестало. Зато появилась другая беда. «Ты не поверишь, я все время хочу в туалет, — удивлялась подруга. — Это нормально? Я порой до кровати дойти не успеваю, как приходится возвращаться. Вент на полном серьезе предлагает приобрести мне ночную вазу». Теперь новая напасть — живот маленький. «Мой бэбик там, вообще, растет? — волновалась Сашка. — А если растет, то где он помещается?» Этим она доставала Алису последние две недели, и никакие увещевания, что ему пока достаточно того места, что есть, на нее не действовали. «Может сделать узи?» — допытывалась она. «Сделай», — соглашалась Алиса. «А вдруг так часто делать вредно?» — не унималась Алекс. «Тогда не делай!» — вздыхала Алиса. Определенно, у нее никогда не было такой беспокойной пациентки. Без толку проворочавшись в постели еще полчаса, Алиса встала и, набросив халат, спустилась вниз на кухню. Моментально проснувшийся Орион с терпеливой готовностью занял свое место возле миски. Насыпав ему корма и заварив себе кружку крепкого кофе, Алиса уселась за стол. В приглушенном свете декоративного светильника, который очерчивал слегка размытый круг на столе, таинственно и загадочно поблескивали глаза кошки, которую она так и оставила вчера на кухне. Казалось, животное лениво и в то же время внимательно наблюдает за нею, и от этого было немного не по себе. Алиса кончиками пальцев коснулась гладкой блестящей поверхности и тут же убрала руку. Помнил. Все-таки помнил о том, что именно в этот день девять лет назад они встретились впервые, хотя ей всегда казалось, что он не придавал ровно никакого значения таким вещам. Она ошиблась. — …Почему кошка? — пролепетала она, чувствуя, как заплетается от усталости язык. — Разве я похожа на кошку? — Конечно, похожа, — не открывая глаз, проговорил Колин. Его рука нежно перебирала непокорные кудряшки на ее голове, и эта незатейливая ласка совершенно убаюкала ее. — Когда ты улыбаешься, уголки рта у тебя приподнимаются, отчего лицо приобретает исключительно кошачье выражение. Он оставил в покое ее волосы и за локти подтащил повыше, укладывая на себя. Она поерзала на нем немного, устраиваясь поудобнее. Колин тут же напрягся, и она с удовольствием отметила, как там внизу постепенно становится не совсем удобно, и это растущее неудобство чудесным образом заставляет Колина дышать прерывисто и часто, а его руки все крепче сжиматься вокруг ее талии. — Ты маленькая жадная ненасытная кошка, — пробормотал он. Она засмеялась, тряхнула головой и, приподнявшись на руках, заглянула ему в глаза. — Но если я кошка, выходит, ты — кот? — Я кот, — охотно подтвердил он, переворачиваясь и подминая ее под себя. — Ведь у кошки непременно должен быть свой кот. … Кот, который гуляет сам по себе. Алиса встала, взяла статуэтку и положила обратно в коробку. Накрыв коробку крышкой, она сунула ее в шкафчик, где хранилась непонятно зачем купленная и оттого чрезвычайно редко извлекаемая на свет посуда.***
— Вылезай! — потребовала Алиса снова. Орион покосился на нее одним глазом и независимо отвернул морду. Алиса потянула за ошейник. Пес и не подумал двинуться с места. Алиса потянула сильнее. Тот лишь крепче уперся всеми четырьмя лапами в сидение и глухо заворчал. — Орион, пожалуйста, не упрямься! — расстроено попросила Алиса. — Вылезай, иначе я опоздаю на самолет! Наверное, это презабавно выглядело со стороны, то, как она уже битый час уговаривает собственную собаку покинуть салон автомобиля, прибегая поочередно то к мольбам, то к угрозам. Всегда сговорчивый и покладистый пес сегодня был непоколебим. Алиса присела на корточки, обняла его за шею, запустив пальцы в шоколадную шерсть. — Я ведь совсем ненадолго, — виновато принялась объяснять она. — Завтра вечером я вернусь и сразу же тебя заберу. Обещаю. И мы вместе будем праздновать Рождество. Ты и я. Договорились? Орион протяжно почти по-человечески вздохнул. Алиса встала, отступила в сторону, давая ему возможность выбраться из машины. Пес выпрыгнул наружу и, не оглядываясь, потрусил к дому Риты, излучая обиду и скорбь. Алиса пошла за ним, как никогда мучаясь чувством вины. — Здравствуй, детка! — Рита приветливо расцеловала ее и потрепала Ориона по загривку: — Мой хороший! Никак не отреагировав на ласку, тот прямиком направился к своему тюфячку, заботливо приготовленному к его приезду. — Он обиделся, — грустно сказала Алиса, глядя, как пес сворачивается в клубок, пряча морду под хвост. — Я пыталась объяснить ему, что завтра вернусь, но он мне не верит. — Не волнуйся, — улыбнулась Рита, — у меня есть чем поднять ему настроение. Ты не сильно торопишься, еще есть время? Алиса неуверенно пожала плечами. — Тогда выпьем кофе. У меня сегодня пробный пудинг! — и мать Колина лукаво подмигнула, подталкивая ее в сторону огромной, совмещенной со столовой кухни. Пока варился кофе, Рита рассказывала последние новости. О том, что Имон подумывает открыть собственную танцевальную школу, и она, разумеется, его всячески поддерживает в этом начинании; о том, что у Кэт появился молодой человек, интеллигентный, воспитанный и образованный, одним словом, очень приличный, и если все у них сложится, она будет только рада; о том, что Кло совсем позабыла родной дом, сидя в Лос-Анджелесе безвылазно, и, подумать только! не сподобилась прилететь домой даже на Рождество. А это уже решительно никуда не годится! Алиса напряглась, глядя в стол. Было очевидно, что упомянув троих своих детей, Рита непременно заведет речь и о четвертом. Пожалуй, стоило сказать, что она торопится на самолет. В кухню, тихо цокая когтями по плитке, вошел Орион. — Ага! — обрадовалась Рита. — Я же говорила, что он не станет долго дуться! Приподняв крышку, она сняла со сковороды огромный, как лапоть, стейк и положила его в миску восторженно завилявшему хвостом псу. — Нет у тебя силы воли, — улыбнулась Алиса, глядя, как он поглощает угощение. Разлив ароматный напиток по чашкам, Рита пододвинула тарелку с пудингом Алисе и села напротив. — Может быть, ты все-таки передумаешь и придешь к нам на Рождество? — спросила она. — Рита! — Алиса покачала головой. — Я буду после перелета, вряд ли моя компания покажется такой уж привлекательной. — Ты говоришь чушь, — безаппеляционно заявила миссис Фаррелл, — но так и быть, сейчас я войду в твое положение. Однако на Новый год даже не думай прибегать к каким-то отговоркам. Я не позволю тебе остаться одной. — Хорошо, — поспешно согласилась Алиса, полагая, что до Нового года еще есть время. — …Мам! Где ключи от моей машины? Знакомый голос хлесткой волной ожег ее. Медленно, очень медленно она поставила чашку с выплеснувшимся на скатерть кофе. В обрушившейся вдруг на нее ватной тишине Алиса скорее почувствовала, чем увидела, что он стоит в дверях столовой. До боли вцепившись пальцами в столешницу, она, не отрываясь, смотрела на коричневую лужицу, расплывающуюся на веселенькой салатовой скатерти. — Кошка! — почти беззвучно, на грани слышимости. И мир перевернулся.