Не с тобой

— Я всегда подозревала, что мама уронила тебя в детстве, и ты крепко приложился головой. Но чтобы интеллект пострадал настолько! — слова Клодин упали в звенящую тишину, установившуюся после его короткого монолога. Сестра потрясенно качала головой, глядя на него, как на слабоумного. Колин молчал. Чего-то подобного он ожидал и внутренне был готов и не к такой реакции. — Нет, ну ладно, может и находили на тебя затмения, фиг тебя разберешь, свечку ж никто не держал! Но чтобы так, с ходу, с первого раза обрюхатить девицу, которую знал всего лишь несколько часов… Колин, прости, ты — идиот? — вновь завелась Клодин. — Как такое возможно в наше время? Колин молчал. Сейчас она побушует и успокоится, и тогда они смогут поговорить. Надо всего лишь переждать. — Тебе вообще известно о существовании такой вещи, как презерватив? — с отвращением осведомилась она. — Или ты, снимая трусы, одновременно и мозги в камеру хранения сдаешь? Колин молчал. — Да какого хрена ты молчишь? — окончательно вышла из себя Клодин. Он вздохнул и ладонью потер лоб. — А что я могу сказать? Ты кругом права — я совершил самый идиотский поступок в своей жизни. Сестра, все это время возбужденно метавшаяся по комнате, остановилась, коротко глянула на него и села на подлокотник кресла. По тому, как она это сделала, Колин понял, что буря миновала. И оказался прав. — Ладно, — уже своим обычным, спокойным и деловым тоном сказала она, — что ты теперь собираешься делать? — Если бы я знал, — вздохнув, проговорил он и малодушно добавил: — Может быть, это еще не мой ребенок. Это было-то всего один раз. — Как видишь, этого оказалось достаточно. А насчет того, что ребенок не твой — это вряд ли. Она же не дура, прекрасно понимает, как легко это сейчас проверяется. К чему такой откровенный блеф? — задумчиво сказала Клодин. Он и сам не верил в то, что ему пытаются подсунуть чужого ребенка. Как ни крути, а Ким была честна с ним. Он даже не мог закатить традиционную мужскую истерику на тему: «Ты использовала меня!» Пьяный кретин! — Хорошо, — продолжала размышлять вслух Клодин, — предположим, обе предпосылки верны: она действительно беременна, и ребенок действительно твой. Что из этого следует? — Песец на мою лысую голову из этого следует, — печально пробормотал Колин. Сестра покосилась на его отросшие волосы, встала с кресла и пересела к нему на диван. — Тебе надо встретиться с ней и поговорить, — сказала она, заглядывая ему в глаза. — Разобраться во всем, выяснить, чего она ждет от тебя. Оговорить ваши будущие м-м-м… отношения. — Какие отношения? — взвился Колин. — Не было у нас никаких отношений, нет и не будет! — Колин, хотел ты этого или нет, но она ждет твоего ребенка. И у тебя уже есть обязательства по отношению к нему. Поговори с ней. Возможно, вам удастся все утрясти без лишнего скандала. Сам понимаешь, если что-то просочится в прессу… Клодин устало потерла шею, усмехнулась: — Да, мама все-таки получит своего вожделенного внука! — Кло! — он сжал руками голову. Она поднялась, разгладила несуществующие складки на безупречной юбке, взяла сумку и оглянулась на него. — Что мы Эли-то скажем? — с тоской проговорила она. Безмерно благодарный за это «мы», он смотрел на нее глазами побитой собаки. Она вздохнула. — Ладно, не дрейфь, — решительно сказала она, — все как-нибудь образуется. Для начала просто поговори с ней и выясни ее намерения. Юридическую сторону вопроса я возьму на себя, но я должна знать, с чем нам предстоит работать. Поэтому, пожалуйста, не тяни. Проводив ее до двери, Колин вернулся в гостиную, опустился на диван. Неслышно подошел Орион, присел рядом и положил морду ему на колени. — Такие дела, брат, — проведя рукой по его гладкой шелковистой шерсти, вздохнул Колин. Взгляд его упал на журнальный столик, на котором лежали распакованные рождественские подарки. На кожаной обложке ежедневника, подаренного ему Алисой, красовалась надпись: «План по захвату мира». Она всегда любила такие нетривиальные вещицы. Колин горько усмехнулся. Захватчик, как же! Сам его мир сейчас был на грани катастрофы.

***

— Как же я люблю праздники! — воодушевленно заявил Марк, обрушиваясь рядом с Алисой на видавший виды диван в ординаторской. Диван упруго прогнулся под его весом, отчего Алиса накренилась и ткнулась щекой ему в плечо. Марк не растерялся и обнял ее за талию. — И как ненавижу первый рабочий день после них! — с чувством завершил он. — Ну, кто поставил на 26 декабря три плановых операции? — Известно — кто! — пожала плечами Алиса и с хрустом откусила от яблока. — Что там у тебя еще осталось? — Двойня и патологически узкий таз, — ответил Марк, сосредоточенно наблюдая за тем, как она жует. Алиса посмотрела на него и неопределенно пожала плечами. Сама она сегодня дежурила в приемном покое, подменяя одного из коллег. Там пока было затишье, и у нее даже появилась возможность устроить маленький перерыв с кофе, яблоком и книжкой. — Пусти меня уже! — пробубнила она. — Ты мне весь бок отдавил своими слоновьими объятиями. — Так хоть потискать! — хохотнул Марк. Она треснула его книжкой по голове и встала с дивана. — Кстати, ты в курсе, что твоя кандидатура утверждена для участия в международном конгрессе по репродуктивной медицине и бесплодию? — вкрадчиво поинтересовался коллега. Алиса удивленно оглянулась. — Первый раз слышу! Это тот конгресс, который пройдет в Санкт- Петербурге? — уточнила она. — Ну да, мартовский. Алиса подошла к Марку и поцеловала его в лоб. — Ты не представляешь, как много это для меня значит! — улыбаясь, прошептала она, глядя ему в глаза. — Представляю, — проворчал Марк. — Карьеристка несчастная. Дружи с дядей Марком, он все всегда знает. Ладно, жуй свое яблоко, а я пошел работать. У меня, знаешь ли, двойня и узкий таз. Кряхтя и вздыхая, он поплелся к двери. Алиса снова уселась на диван. Не переставая улыбаться, она заложила руки за голову и уставилась в потолок. На ежегодный международный конгресс такого уровня собирались настоящие светила медицины, люди, чьи имена можно было увидеть на обложках монографий и университетских учебников. Само участие в конгрессе было невероятно престижным, не говоря уже о выступлении на нем. Конечно, как и любой молодой амбициозный врач, она лелеяла мечту когда-нибудь побывать на этом мероприятии, но никак не рассчитывала, что мечта осуществится так быстро. К тому же у нее была еще одна, очень личная причина для радости. Организатором конгресса в этот раз выступал Балтийский институт репродуктологии человека. Институт, которым руководил ее отец. И то, что она окажется там сама, без чьей-либо помощи и протекции… Ее приятные размышления прервал звонок телефона. — Я в Лондоне! — Александра была верна своей манере говорить так, словно они расстались пять минут назад. — Через четыре часа у меня рейс. Меня кто-нибудь встретит или мне придется, как бедному родственнику, добираться на такси? — Встретит! — засмеялась Алиса. — Я тебя встретит! У меня как раз дежурство закончится. — Прекрасно! Кстати, я рада тебя слышать, — и, не дав больше сказать Алисе ни слова, Алекс нажала на отбой. Никогда еще Алиса не ждала окончания рабочего дня с таким нетерпением. Приняв и оформив последнюю беспрестанно охающую и стенающую роженицу, она пулей помчалась в ординаторскую переодеваться, едва не сметя по дороге неторопливо плывущую Асию. — Куда ты так несешься, словно за тобой шайтан гонится? — Я ужасно тороплюсь! Меня в аэропорту будет ждать очень важный и дорогой для меня гость, — радостно пояснила Алиса. — Я должна успеть встретить. — Важный и дорогой гость, насколько я знаю, ждет тебя дома, — проворчала Асия. — Вот так и гибнут добрые традиции. Кофе-пауза с неторопливыми разговорами и восточными сладостями, на которые Асия была большая мастерица и еще большая охотница, служила неизменным атрибутом завершения рабочей смены с момента начала работы Алисы в госпитале. Пятясь, Алиса умоляюще сложила руки, на что Асия взмахнула пухлой ладошкой: — Лети уже, птица. В аэропорт Алиса успела вовремя. Александру она увидела сразу, едва та показалась в зоне прилета. — Сашка! — крикнула Алиса, вытягивая шею и радостно размахивая обеими руками. Александра заметила ее, кивнула и стала пробираться через неплотную толпу встречающих. — Ну, привет! — она крепко обняла Алису, слегка зацепив козырьком кепки. Надо сказать, что план подруги по превращению в леди потерпел оглушительное фиаско. Не прошло и полугода, как Алекс от женственных платьев и туфель на шпильках вновь с облегчением вернулась к излюбленным брюкам милитари с невероятным количеством карманов, высоким ботинкам и коротким курткам-аляскам из авиационного нейлона. Причем смотрелся весь этот кошмар на ней, как всегда, умопомрачительно. — Пошли! Ужасно хочется в душ, выпить, поесть и поболтать. Все именно в такой последовательности, — заявила Алекс, передвигая объемную дорожную сумку за спину и очень решительно направляясь к выходу из терминала. Алиса радостно засеменила за ней. Забросив вещи в багажник, Сашка уселась на переднее сидение и, сняв кепку, швырнула ее назад. Алиса ахнула. — Что? — испуганно спросила Александра, увидев ее взгляд. — Ты обрезала волосы! Вместо шикарной вороной гривы на голове Александры обнаружилась ультракороткая пикси с ассиметричной челкой. — А, это, — махнула рукой Сашка. — Устала я с ними возиться. Да и когда у тебя неделями нет возможности нормально вымыться, сосульки на голове выглядят несколько неэстетично. Потрясенно поджав губы, Алиса включила зажигание. Александра откинулась на сидении и широко улыбнулась: — Вот люблю я Ирландию! Все у вас — как не у людей. Руль, и тот не с той стороны! Алиса рассмеялась.