Нити судьбы

      — Кхе-кхе, — внезапно разрезает тишину своим странным кашлем обезумевшая девушка, которая всеми силами ранее пыталась не допустить чего-то страшного лично для себя, сделав пусть и хорошо обдуманный, но всё же глупый поступок, наконец-то постепенно приходя в себя. Ей пока что сложно поднять свои измученные веки, но зато она немного заворочалась, в попытке принять более удобное для себя положение.       — Мисс Хартфилия! Слава Богу! — На краю сознания слышится чей-то до боли знакомый голос, который только пришедшая в сознание девушка так и не смогла внятно классифицировать.       — Знали бы вы, как же все мы перепугались! — Послышался голос немного мягче и нежнее.       Лежащая на чём-то твёрдом девушка приложила в разы больше усилий, чтобы всё-таки приоткрыть свои тяжёлые, как свинец, веки, и взглянуть своими сонными глазами на место, где она находится и которое, судя по тактильным ощущениям и запаху, не узнаёт. С горем пополам у неё всё же получилось открыть глаза, правда после внезапной вспышки света, ей пришлось зажмуриться из-за непривычки. Прилагая ещё немного усилий она вновь открывает глаза и прищуривается, обводя своим слегка расплывчатым взглядом помещение, в котором находиться. Её обрадовал тот факт, что прилагаемые усилия не оказались напрасными, даже не смотря на пелену перед глазами, ведь сейчас она хотя бы может различать цвета. И, первое, что она замечает своим всё ещё полусонным сознанием — это необычайно-белые оттенки незнакомого ей небольшого помещения. Пусть юная леди всё ещё не может различать предметы интерьера, но, тем не менее, увиденное дало ей ясно осознать одну вещь: она сейчас может быть где-угодно, но только не дома. Ведь в их фамильном особняке нет ни одной комнаты с такими оттенками стен и предметов, поскольку здесь абсолютно всё белое, не считая несколько разноцветных пятен, которые барышня отнесла к своим посетителям, нежели к предметам интерьера, так как они интенсивно передвигались по комнате. И не просто передвигались, но при этом ещё и издавали какие-то звуки, скорее всего что-то интенсивно обсуждая, но вот что конкретно, девушка так и не могла понять или хотя бы услышать, поскольку, видимо, на данный момент она может сосредотачивать своё внимание лишь на чём-то одном, тогда как всё остальное проносится мимо, не попадая в фокус её внимания. Это сложно объяснить, ещё сложнее осознать, но мисс Хартфилия это чётко осознавала, понимая, что оказалась в очень щепетильном для себя положении, не имея и малейшего представления о том, можно ли с этим что-либо поделать, или же с такой проблемой она останется на всю оставшуюся жизнь?       Сейчас ей было крайне сложно, плюс ко всему её организм от чего-то ощущал недомогание, напрашиваясь на хотя бы минимальный отдых. Да, не понимающей происходящего девушке хотелось поскорее со всем разобраться, но у неё буквально не было на это сил, также она хотела спросить несколько интересующих вопросов, чтоб понять: что же произошло? Но… не могла. Что-то сильное, крепкое и тяжёлое с каждой секундой придавливает её к мягкой хлопковой ткани, веки непроизвольно опускаются, а перед глазами всплывает темнота, устрашающая, но от чего-то родная темнота, с которой у неё нет больше сил бороться. Секунда… и девушку поглощает эта тьма, сковывающая всё её тело и даже сознание. У неё нет больше сил с этим бороться. И, в тот момент, когда она отпускает ситуацию, позволяя себе быть побеждённой теменью, девушка внезапно ощущает небывалую лёгкость, позволяет ей обволакивать себя и остаётся в ней, по всей видимости уносясь в страну Морфея.       Люси Хартфилия уже несколько раз приходила в себя и столько же теряла сознание. И каждый раз ей было сложно понять: где она и что с ней? Что уж тут говорить, если девушка даже не знала, сколько времени здесь находиться, и жива ли она вообще, или, быть может, попала в какой-то из кругов Ада описанного в «Божественной комедии» Данте, или ещё куда, где её не ждёт ничего хорошего. Из всего этого её пугало больше всего непонимание того, есть ли у неё хоть какой-то шанс выкарабкаться отсюда, и стоит ли вообще хвататься за так называемые «соломинки», которые бы могли ей помочь выбраться отсюда, вернуть контроль своему сознанию и телу и зажить наконец-то нормальной жизнью. Такой нормальной жизнью, где она вдали от всего этого вопиющего лицемерия, коим уже сыта по-горло, где у неё есть, пусть и призрачный, но всё же шанс самостоятельно выбирать свой путь в жизни и то, куда он в итоге приведёт и какие разноцветные краски его будут сопровождать. Собственно… это её заветная мечта, ведущая по жизни и придающая ей сил столько, сколько она себя помнит. Как у неё появилась эта мечта? Какие события повлияли на её возникновение? И что она будет чувствовать, как призрачная заветная мечта наконец-то осуществится? — На все эти вопросы, увы, девушка не знала ответов, ей было даже сложно понять природу своей «идеи-фикс», но всё это ей однозначно придавало сил, вдохновляя на разнообразные подвиги, шалости и интриги. Но не это сейчас тревожило её больше всего. Ведь сейчас, находясь в незнакомом для себя помещении, не понимая происходящего, у неё от чего-то жалобно и быстро билось сердце, стуком отдаваясь по всему телу. Она чувствовала странные вибрации, не понимая, чем же они могут быть вызваны и по какой, собственно говоря, причине? Всё её естество о чём-то предупреждало, к чему-то побуждало, но почему и что это всё значит?       Люси Хартфилия сколько себя помнила, никогда не любила самокопания, оно её по какой-то причине утомляло, а к сути, в итоге, она так и не приближалась. Но… Чем же ей сейчас ещё заниматься, если не тем самым самокопанием, если она ничего не может сделать? И, если раньше она хотя бы могла открывать глаза и расплывчато смотреть на окружающий мир, то сейчас ей даже это не было доступно. Единственное, что она ощущала — это устрашающую и ноющую слабость. Из-за этого у неё было ощущение, словно кто-то или что-то вытягивает из неё все жизненные силы, и, более того, она склонялась к тому, чтобы поверить в то, что это с ней происходит на самом деле, иначе… почему же ей настолько плохо?       Наверное, единственным, что ей помогало хоть как-то ориентироваться в пространстве, как бы парадоксально и даже нелепо это не звучало, было солнце. Даже с закрытыми глазами она замечала естественный и искусственный свет, научилась их различать и благодаря им ориентироваться в том, день ли сейчас, вечер или ночь. Юная леди не знала, навещал ли её кто-то или нет, разговаривали ли с ней или нет, единственное что она знала так это то, что ночью её дверь скрипела дважды и больше ничего. Как она могла понимать скрипит ли дверь или нет, если по какой-то причине ничего помимо звона в ушах не слышала? Дело в том, что на ночь в её палате, а за всё время пребывания в этом месте она отчётливо поняла, что находится в больнице, отключают свет и наступает темнота, и именно ночью, по всей видимости, открывается дверь, пропуская свет снаружи, а потом эта полоска света исчезает. Не особо много объективной информации, но даже этим крохам барышня была несказанно рада. Правда, ей бы встать, размять уже давно затекшие мышцы, или на худой конец вернуться домой, к отцу, к ласковой и милой Берте. Просто домой. Люси не представляла, что происходит и как в итоге это на неё повлияет, но отчётливо знала, что ей это уже изрядно надоело. Чёрт! Да она даже соскучилась по этим индюкам Фонсекам, хотя нет, это была сиюминутная слабость и она вновь ощущает себя в своём уме, ведь только сумасшедший может скучать по таким… людям, а признавать себя сумасшедшей ей не хотелось.       «И точно же, » — юная леди внезапно вспоминает то, из-за чего оказалась в такой ситуации, — «я шла на завтрак, где встретила людей, много людей, о которых меня никто не предупредил. Отец помог мне расположиться за маминым местом, там был ещё этот… как же его? Ну этот…индюк и упырь который… которого я ещё терпеть не могу! Этот чёртов Карлос Фонсека! Он ведь мне дал подсказку о том, что мой родной отец на этом «званом завтраке» собирается огласить гостям своё намерения выдать меня замуж, да и ещё за кого — за Рауля! РАУЛЯ! Я предприняла несколько попыток сорвать его многострадальную идею, но, как оказалось — я её лишь отстрочила! Чёрт! А ведь если бы не отец, я в таком печальном состоянии не оказалась и с горя не взяла бы этот чёртов кусок лимона и не съела бы его! У меня же, чёрт возьми, аллергия на чёртовы лимоны! Чёрт! Это его вина! Его! На что он надеялся? Что я как послушная дочурка приму его решение о моей преждевременной женитьбе?! ДА НЕ СОБИРАЮСЬ Я ВЫХОДИТЬ ЗА КОГО-ТО ЗАМУЖ! И, что же это получается?! Теперь я застряла здесь! ЗДЕСЬ! А, кстати, а где же застряла?..» — Благодаря такому неординарному в такой ситуации потоку мыслей, царившей всё это время в её голове, юная леди наконец-то открывает свои глаза. И то, что она видит перед собой — заставляет её сжаться от страха и ужаса!       Она находиться в кристально-белой комнате, вокруг по всюду снуют какие-то люди в белом, «Прям как люди в чёрном, только в белом» — проноситься у неё в голове, от чего девушка невольно засмеялась, «Стоп! В белом! Я…» — на такой возвышенной мысли, юная леди наконец-то осознаёт где она — в больнице! Вокруг всё пищит, тикает, тявкает, гудит в конце-концов! Внезапно ощущает всей своей кожей, как в её грудную клетку что-то с огромной силой ударяется и вот она уже корчится от боли, когда её тело пропускает немыслимые разряды электричества.       — Мы её теряем! Разряд! — И вот опять она ощущает всем телом невесомый полёт, шипя от испытываемой боли. «Что? Что здесь происходит?» — проносится у неё на краю сознания. Она не понимает происходящего. Нет, к ней пришло осознание того, что её пытались и скорее всего пытаются спасти, пропуская через её хрупкое тело разряды, но… «Я ведь уже пришла в себя! Всё вижу и чувствую и даже слышу себя! Неужели меня не слышно? Неужели они не понимают, что со мной уже всё хорошо?!» — Спрашивает Люси саму себя, не зная, как сообщить присутствующим здесь врачам, что с ней всё хорошо.       Она повторно поднимает веки и осматривается. Хотя бы что-то хорошее — она наконец-то может ясно мыслить, видеть, слышать и чувствовать и это всё вместе, а не по-отдельности. Но, что-то из увиденного её насторожило, и даже заставило сжаться. В комнате присутствовали несколько медицинских работников, они постоянно перемещались по комнате, но напугало её не это. Она внезапно ощутила, как ей в рот что-то пытаются насильно запихнуть, тогда как девушка прилагала максимум усилий, чтобы не впустить чужеродный предмет. По какой-то причине зубы в итоге поддались на внешнее давление, разомкнувшись, но вот язык продолжал выталкивать предмет с большими усилиями, препятствуя инородному предмету вторгнуться в полость её рта. «Нет! Только не это!» — её зрачки расширились от осознаваемого ужаса: кто-то, находящийся в этой комнате узнал, что она пришла в себя и попытался заткнуть её таким зверским методом, продолжая пропускать через её тело вольты электричества. «Чёрт! Этого не может быть! Меня… хотят убить?!» — Девушка не имела и малейшего понятия, как с помощью дефибриллятора можно убить и как на это способен один из тех, кто давал клятву Гиппократа, но факты на лицо — кто-то в эту же секунду пытался протолкнуть в её рот что-то против её воли, отлично осознавая, что помощь дефибриллятора ей уже не нужна. «Что делать?!» — Её взгляд судорожно метался по всей комнате, пытаясь найти хоть что-то или кого-то, что бы могло ей помочь и спасти её. «Стоп! Я не могу двигаться! Почему я не могу двигаться?! Мне что-то вкололи? Но почему тогда язык может двигаться? Что происходит? Что мне делать?!» — Люси ничего не понимает, вернее… не хочет понимать и даже думать о том, что с ней сейчас могут сделать и к чему в итоге это может привести. Она отчаянно пытается абстрагироваться от ситуации и начать мыслить нестандартно, а вернее о том, что ей под силу в этой ситуации и как в итоге это может помочь ей спасти собственную жизнь. И ничего! Ей ничего не приходит в голову! Пусто! Ноль! Нет совершенно никаких идей! «Нет-нет-нет… я не могу так бесславно умереть! И вообще, мне только семнадцать, какое умереть?! Моя жизнь только начинается! Я… хочу жить!» — Проносятся мысли на краю её сознания, подстёгивая её к более детальному анализу ситуации, в которой она оказалась. И… опять ничего! Вот если бы она могла двигаться! Если бы могла заставить себя двигаться! «Стоп! Я ведь могу двигать челюстью! Не знаю как, но ведь могу!» — Осознание даже таких крохотных возможностей, подвластных ей прямо сейчас — сделало её несказанно счастливой и благодарной, пусть и крохотным, но ощутимым возможностям.       Вдох и выдох. Ещё раз. Ещё раз. По её телу проносится тёплая волна адреналина, принося с собой спокойствие и уверенность в собственной идеи и грядущих действиях. Девушка прищуривается, тщательно осматривает предмет, который всё пытался вторгнуться в её «защиту», «Это не кляп на застёжке…» — на такой мысли, словно позволив себе действовать, девушка послушно расслабила мышцы и позволила инородному предмету всё же попасть в ротовую полость. Как только чья-то рука почувствовала, что «задание» выполнено — сразу же убралась куда-то, когда внезапно послышалось:       — Повысьте! Разряд! — Это был грубый мужской голос с ощутимой хрипотцой да такой, словно этот человек прокурил себе все лёгкие. Но это было не важно. У Люси было буквально несколько секунд до того, как дефибриллятор повторно коснётся её грудной клетки и, если она сейчас же что-либо не сделает — ей конец. Странная и до безумия страшная ситуация! Никогда прежде девушка не оказывалась в таких ситуациях! Её пытался убить, а если точнее — поджарить сам врач! И врагу не пожелаешь такой участи! Врач — человек, которому обычные люди доверяют свою жизнь, в надежде увидеть завтрашний день! Это ужасно и не справедливо! Она видела как дефибрилляторы трутся друг о друга, как вспыхивает яркая вспышка. Медлить дальше нельзя. И вот, мисс Хартфилия, хватаясь всеми силами за собственную жизнь, прилагая максимум усилий — немного сдвигает голову, поднимая её вверх. Она напрягает мышцы шеи и челюсти, сжимает губы, втягивает воздух и после — резко выталкивает странный мячик изо рта, попадая незнакомому человеку в нос, от чего он на несколько сантиметров отодвигается, пошатываясь, давая барышне самое ценное в этой жизни — время. И, что самое главное, юная леди не желает его тратить попусту, крича со всей возможной громкостью:       — СПАСИТЕ!!! — Она не предполагала, что своим опрометчивым поступком добьётся хоть какого-то положительного результата, опасаясь, что в этой комнате абсолютно все присутствующие намереваются избавиться от неё любыми доступными методами, но нет… Нашлось несколько человек, которые среагировали моментально. Два врача схватили человека, который пытался её убить, когда третий врач сразу же принялся осматривать тело потерпевшей. Увиденное их поразило — Люси Хартфилия была в полном сознании, когда аппарат, стоящий рядом с ней продолжал пикать и предупреждать всех о чём-то страшном. Врач успокаивающе улыбался, пытаясь нащупать пульс и, всё-таки нащупав его — скривился, словно изюм. Девушка не могла знать, что это значит, и всё ли будет с ней хорошо, но, то, что этот улыбающийся врач сразу же стукнул человека, который предпринял неудачную попытку её убийства — убаюкало её, заставив расслабленно провалиться в небытие.       Она снова не знала сколько времени прошло и всё ли с ней хорошо, но, самое страшное уже позади и понимание этого успокивало.       — Мисс Хартфилия, — слышит она чей-то не знакомый голос, — вы можете говорить?       — Кхм, — прочищает она горло, — да, могу, — сдавленно отвечает девушка, откинувшись на подушках.       — Меня зовут Крокус. Да, странное имя и даже смешное, но не в этом суть. Я хотел бы принести вам свои извинения…       — Сэр, благодарю вас, за ваше участие, но мне кажется вы что-то путаете. — Резко перебивает седовласого мужчину Люси, улыбаясь. — Насколько мне известно, именно вы спасли меня, когда я потеряла всякую надежду. А ещё вы врезали этому человеку со всей силы, так что, это я должна вас благодарить за своё спасение, а не вы приносить свои извинения передо мной.       — Мисс, вы очень любезны и очень даже добры, но я вынужден просить прощения, а также сообщить всем…       — Нет! — Кричит отчаянно она. — Когда случилась эта ситуация?       — Позавчера, мисс.       — Вы кому-то уже сообщали?       — Нет, политика госпиталя запрещает распространять кому-то эту информацию и именно поэтому я собираюсь уволиться.       — Нет. Не стоит из-за такой глупости увольняться. Не стоит губить себя и своих будущих пациентов из-за этого происшествия.       — Что вы такое говорите! Вас чуть не убили! Вы-то хоть это понимаете?! Вас, мисс, чуть не поджарили дефибриллятором!       — О, поверьте мне, сэр, я знаю, что меня чуть не поджарили и по совместительству не отправили к предкам, ведь, как-никак я это чувствовала собственной кожей. И, тем не менее, вы всё равно никому об этом не скажете! Ни мне, ни моему отцу, ни полиции, ни другим работникам… Никому!       — Мисс! Вы сошли с ума или как?! Или вам в придачу ко всему прочему ещё и мозг поджарили? — Всё не унимался пожилой мужчина в странной шляпе в виде одинокого цветка.       — Нет… — отвечая на этот вопрос, девушка попыталась принять более удобное положение, что у неё не особо удачно получилось, ведь она обратно откинулась на кровать, — пожалуйста выслушайте то, что я сейчас вам скажу. Меня хотели и скорее всего ещё хотят убить и я это понимаю. Также как и то, что это сделал кто-то, кто знал, что я здесь, понимаете? Не думаю, что отец распространялся о моём временном состоянии в СМИ, а значит это кто-то, кто входит в его близкий круг доверенных людей, которые присутствовали… — Девушка внезапно запнулась, не понимая, когда же произошло то событие. — Простите, сэр, можете мне пожалуйста подсказать, когда и с каким диагнозом я здесь оказалась?       — Эм… ну… — судя по его интонации и словам паразитам, мужчина явно не ожидал услышать подобную информацию, от чего замешкался и замялся, — понимаете… Вас привезли сюда двадцать второго июня, в субботу с сильной аллергической реакцией, а сегодня уже среда третьего июля.       — Среда? Третье июля? Вы шутите?! Как такое могло произойти! Даже с такой аллергической реакцией как у меня так долго бы не стали держать в больнице!       — Простите мисс, но, боюсь, вам всё это время кололи наркотики, из-за которых ваши тело и сознание… были в прострации. Никто из наших работников не заподозрил ничего неладного, предполагая, что у вас просто слишком тяжёлый случай отравления.       — Стоп! Наркотики?! — Её зрачки увеличились от ужаса. Наркотики! Кто-то всё это время, пока она лежала без сознания колол ей какую-то опасную жижу, которая могла превратить её в овощ или вообще убить, а об этом даже никто не догадывался?! — Как такое могло… произойти? Мне сейчас что-либо угрожает? — С ощутимым волнением в голосе, спрашивает юная леди у врача, опасаясь за свою жизнь.       — Успокойтесь, мисс Люси, можно ведь вас так называть? — Девушка услышав вопрос адресованный ей лёгким движением головы кивает в ответ. — Спасибо. Так вот, вам и вправду угрожала опасность… передозировки наркотиками… как-никак вам вводили большие инъекции этих препаратов. Но… уже всё хорошо, я лично взялся за ваше лечение и вынужден сказать, что вы пошли на поправку. Мы прочищали ваш желудок несколько раз, немного прокапали и ещё будем прокапывать, чтобы вывести из вашего организма все токсины…       — Эм, простите, сэр… Какой шанс того, что после выписки у меня начнётся ломка? — Видимо этот вопрос очень волнует девушку, поскольку произнося свой вопрос у неё дрогнул голос.       — Мисс… Вы в безопасности, вам сейчас уже ничего не угрожает… поэтому… вам не следует о таком даже…       — Уважаемый сэр Крокус… Я понимаю, что вы пытаетесь сохранить моё психическое состояние в относительной норме, но… Если вы сейчас же не ответите на мой вопрос, я буду вынуждена беседовать с вами в совершенно другом ключе!       — Мисс, я понимаю ваше беспокойство, но вы ещё не окрепли. Вам необходимы тишина и покой. Я советовался с нашим местным психотерапевтом и она посоветовала мне не говорить вам пока что этой информации ради вашей же безопасности.       — Послушайте меня, сэр… Меня чуть не поджарили одним из медицинских дефибрилляторов, созданных, чтобы спасать жизни, а не забирать их! Я своей кожей чувствовала как тело пылает от разрядов и я даже не знаю, остались ли у меня какие-то следы после этого или нет! Но, в чём я уверенна, так это в том, что в тот момент я по какой-то причине не могла пошевелиться! Совершенно не могла пошевелиться! Как у меня в итоге хоть немного это получилось — я не знаю. Но… Вы ведь должны понимать, что это было ненормальным! А сейчас я узнаю, что меня пичкали наркотиками, как какую-то подопытную крысу, а мой сегодняшний лечащий врач отказывается ответить на мой простой вопрос: будет ли у меня ломка или нет! И, что вы прикажите мне думать по этому поводу?! Из-за вашего работника я не доверяю медицине вообще! А теперь ещё и вы скрываете от меня информацию! Либо вы мне сейчас же всё преподносите на блюдце с голубой каёмочкой, либо я сегодня же сбегаю отсюда! И поверьте, я могу всё устроить так, что это будет выглядеть как халатность с боку вашей больницы! Поэтому прекратите решать, что по чьему-то или же по вашему мнению лучше для меня и ответьте наконец-то на поставленный вопрос! — Девушка всё говорила и говорила, не умолкая и на секунду. И, чем больше она говорила — тем лучше ей становилось. Видимо совет касающийся выговаривания всё-таки действенен, ведь проговаривая всё то, что грузом висело на её душе — ей становилось всё легче и легче.       — Простите, мисс, я не предполагал, что всё так серьёзно. Не хотелось бы вас пугать, но у вас и в самом деле могут быть симптомы ломки. Самое страшное вас ждёт сегодня и завтра. Если вы с этим справитесь — вам больше ничего не будет грозить. Ну, разве что до тех пор, пока вы снова не подсядете на наркотики. И, если такое произойдёт — сложно представить к чему это приведёт. Но, я бы вам советовал держаться подальше от любых наркотических веществ, ради вашего же блага.       — Спасибо вам, сэр, за честность. Теперь, благодаря тому, что я об этом узнала — мне стало лучше. Хоть это и до чёртиков пугает, но… Лучше знать, чем быть в неведении.       — В таком случае, вы должны знать ещё одну вещь. Ваш отец… после вашей попытки самоубийства… приказал нашей больнице нанять вам самого лучшего специалиста, который бы помог вам выбросить эту ересь из головы раз и навсегда.       — Вот значит как расценили мои действия? Попытка самоубийства?! Серьёзно?! И? Что же вы меня ещё не сдали вашим мозгоправам?!       — Ну-ну, тише-тише… Вам не стоит так злится. На самом деле, вы с ним сейчас разговариваете.       — Что, простите?! Разве вы не врач, который меня спас?!       — Да… Я ваш лечащий врач и по совместительству ваш мозгоправ. В нашей больнице есть многие другие, даже лучше меня, но, насколько я могу судить, вам нужен не мозгоправ, а человек который сможет вас выслушать и облегчить ваше состояние. Хотите вы этого или нет, но мы будем говорить о многом, включая о той трагедии, случившейся девять лет назад с вашей матерью.       — Что? Откуда вам об этом известно?       — По правде говоря я не имею никакого отношения к психологии, психотерапии либо же психиатрии. Но кто-то посоветовал вашему отцу именно меня. Я пытался отказаться, но ваш отец не умеет слышать и слушать, он начал рассказывать о том, какой вы тяжёлый ребёнок, как и то, что вы ему уже поперёк горла стоите со своим поведением, а также он рассказал о самой страшной вашей потере — смерти вашей матери. Поэтому… Он дал мне гору денег и сказал вас вылечить…       — Я что-то ничего не понимаю. — Растерявшись, сообщает Люси.       — Да, согласен, всё это весьма странно, но, как вы уже говорили, кто-то… близкий к вашему отцу… и мнение этого кого-то ваш отец очень сильно ценит, не видя ничего дальше своего носа. Из всего, что произошло с вами здесь, а также с вашего откровения, могу судить о том, что кто-то очень плохой хочет вам зла. Я не знаю, что происходит, но поверьте мне, я в состоянии вам помочь. Поэтому, вместо всей этой ненужной мишуры, давайте поговорим по душам, как вам такая идея?       — Что вы имеете ввиду, сэр?       — Я предлагаю вам уникальную возможность рассказать мне всё, что вас беспокоит и пугает и я вам помогу чем смогу.       — Кхм… это очень странно… но если вам так угодно, хорошо… Мой отец сказал, что самой большой трагедией моей жизни является смерть моей матери и отчасти это так. Но, куда большей трагедией для меня является то, что мой отец после смерти матери забил на меня. Он даже жаждет выдать меня замуж за людей, которым я не могу доверять. Он во всю хочет от меня избавиться, а всё от того, что я очень похожа на мать и своим существованием я ему её напоминаю. Он меня уже достал и несколько… судя по всему… недель назад я планировала побег из золотой клетки, но прошляпила идеальный момент. Но я не опустила рук. А то, что отец называет моей попыткой самоубийства, это скорее моя попытка образумить его и не дать сделать те ошибки, за которые он никогда себе не простит. Понимаете, я его ослушалась. Я на День Рождение матери поехала на кладбище проведать её могилку и, своего рода, отпраздновать этот праздник вместе с ней. Но, он это мне запретил и из-за того что я ослушалась, а потом ещё и высказала ему всё, что я о нём думаю от того, что он не помнит о такой дате… а ещё из-за цирка который я устроила… Он решил меня проучить и пригласил много гостей и доверенных лиц на обычный завтрак на котором преждевременно собирался огласить о моей помолвке с тем, кого я никогда не полюблю, даже не спрашивая моего мнения и более того — не предупреждая! Как мне ещё было остановить распоясавшегося отца?! Я попыталась сменить тему разговора, разговорить людей, чтобы они говорили о моей потрясающей маме, но… Отец всё равно решил выполнить свою месть и он, вы себе это представляете, реально начал говорить о том, как гордится мной и любит, и что я такая умная и прекрасная как мать… Вы понимаете что это было?! Он — человек, который не обращал на меня никакого внимания, собирающийся с пафосом озвучить своё вычурное решение о моей дальнейшей унылой жизни и говорит такое! Он не оставил мне никакого выбора и я сделала то что сделала, приблизительно представляя себе, что окажусь в больнице и возможно больше не выкарабкаюсь, ведь аллергия у меня всё же сильная… Да! Я чёрт возьми это сделала! И ещё много раз сделаю, если понадобиться, лишь бы хоть как-то отстрочить, а то и вовсе отменить эту глупую помолвку с мальчишкой, который мне вообще не нравиться! Так что, сэр, если вы и вправду хотите мне как-то помочь… Либо заставьте отца отказаться от своей лихой затеи, либо помогите сбежать!       — Ого! Вау! Ничего так себе история! — Присвистнул пожилой человек, закинув ногу на ногу. — И, когда же по мнению вашего отца состоится помолвка, мисс?       — В это воскресенье, на моё совершеннолетие! На балу в честь моего праздника, который плавно превратиться в «наш» праздник, чего лично я больше всего не хочу.       — Да уж, ну и ситуация… — Взъерошил он свои непослушные волосы, торчащие в разные стороны. От чего-то этот мужчина ей напоминал пожилого учёного из серии фильмов «Назад в будущее», такой же седовласый, с такой же странной причёской и умным, понимающим взглядом. — И, как же ты, Люси, собиралась сбежать?       — Недавно поставила на какие-то там учения гвардии… Но я упустила этот шанс… А потом подумала разыграть что-то перед моим предыдущим мозгоправом и добиться того, чтобы мне выписали снотворное, чтобы я могла усыпить всех присутствующих и улизнуть. Но, что-то мне подсказывает, что после случившегося ни вы, ни кто-либо другой в этой больнице не выпишет мне снотворное, да и мне самой лучше держаться от подобных вещей подальше. У меня в голове есть ещё одна идея и при этом всём она среди всех самая… сумасшедшая… А заключается она в том, чтобы подпортить отцу все карты и удрать, сверкая пятками. Более детального плана, увы, раскрыть не могу, веды вы можете мне… помешать.       — Н-ну… это достаточно… это впечатляюще! Сбежать от тирана отца, подставить его и наслаждаться жизнью… А можно спросить, ради чего?       — Ради серьёзной причины, о которой, увы, не могу никому ничего рассказать.       — Ты же понимаешь, что в моей власти подтасовать твои карты и испортить тебе «малину», не так ли?       — Да. Сэр, уж кто-кто, а я это очень хорошо понимаю.       — И ты всё равно мне всё это рассказала.       — Ну… да… рассказала.       — Почему?       — Потому что именно вы поможете мне сбежать, сэр. — Мило улыбнувшись, говорит девушка, подмигивая старику.       — Даже так? — Приподнял он бровь. — А если я откажусь?       — Сэр, если вы откажитесь, я посажу вас в тюрьму за домогательство и попытку убийства, ведь, как оказалось, вы сообщник тех, кто хотел меня убить, и поверьте, если дело дойдёт до разбирательства — они с удовольствием примут вас в свои ряды, притворившись вашими братьями, кузенами и племянниками, лишь бы самим получить смягчающее, а вас засадить за срывание их заказного. Так что, будь я на вашем месте, я бы оказала всю возможную помощь в этом нелёгком и непростом деле. И, либо вы сейчас же клянётесь меня вытащить отсюда, либо я превращу вашу жизнь в ад. Простите, ничего личного, я просто хочу оказаться как можно дальше отсюда, а вы тот, кто действительно сможет мне помочь.       — Давай попробуем ещё раз. Меня зовут Крокус и я спас твою тощую задницу, а ты угрожаешь меня засадить за то, в чём я не повинен. И, как это по-твоему называется? — Цокнул он ехидно языком. — Я к тебе, знаешь ли, милочка, со всей душой! Я врач как-никак и моя обязанность — помогать людям! Знаешь ли, лечить их, а не помогать им сбегать от ужасных жизненных ситуаций. К тому же, ну кто ж так просит об одолжении? И чему вас, молодёжь, только в школах учат? А где волшебное слово?       — Сэр?! — Растерянно переспрашивает девушка, не врубаясь в происходящее. «Что он только что сказал? Серьёзно? Волшебное слово?!» — Проносится у неё в голове. — А если я скажу вам это ваше волшебное слово, вы мне поможете?       — Пока что… я помогу тебе побороть ломку и плохое самочувствие, а там… посмотрим. Но, если ты всё же скажешь волшебное слово и попросишь как следует, именно попросишь, а не прикажешь, я, может быть, сжалюсь. Но, если ты ещё раз попытаешься подойти с позиции силы — я могу завтра же тебя выписать и вернуть домой, где, насколько я могу судить из нашего разговора, ты будешь чувствовать себя как не в своей тарелке. И вообще, мисс, вы же вроде наследница семьи Хартфилия, и, кого-кого, но вас должны были обучить хорошим манерам. И, может быть, ваш круг общения никогда не заслуживал таких подвигов с вашей стороны, но я… пожилой человек, который должен был бы быть уже давно на пенсии, но не так давно я спас вас, выслушал ваши капризы и ещё не сдал вас с потрохами вашему отцу, хоть и мог это сделать сразу же. Поэтому, не забывайте об этом.       — Прошу прощения, сэр. Я не должна была так себя вести, но вы же должны понимать, что это мой последний шанс. Мне нужно сбежать, понимаете? Я не хочу всю оставшуюся жизнь бегать на цыпочках, ухаживая за моим якобы мужем, который скорее всего будет использовать меня в своих корыстных целях, чего лично я бы не хотела. Мне только семнадцать, понимаете?! Как бы там не было, но никто не заслужил такого, и я в том числе! Прошу вас, пожалуйста, помогите мне сбежать отсюда! — Выдаёт в конце она, уже рыдая взахлёб. Видать, постоянное пребывание среди «знати» оставляет свой отпечаток и не только на манерах, но и на поведении. — Простите, я не хотела вести себя как заносчивая зазноба, способная пойти на что угодно и в обход кому-угодно лишь бы добиться своего. Может вы меня не знаете и вам кажется обратное, но я и вправду не такая, или по крайней мере не хочу такой быть. Это одна из причин, по которым я хочу… сбежать отсюда.

*** Спустя несколько дней ***

      С того разговора прошло уже несколько дней. За окном уже суббота, и всё это время, до этого момента ей ставили капельницы, прочищали её желудок и кровь от остатков наркотических веществ. Она впервые в жизни ощущала себя настолько вымотанной и уставшей. Также не так давно её догнала ломка, которой противостоять было практически нереально. Постоянно хотелось чего-то, непонятно чего, но без этого реально хотелось умереть.       Люси уже разрешали самостоятельно передвигаться и однажды, она стояла на коленях перед стариком Крокусом, умоляя того дать ей то, что ей необходимо, иначе она умрёт, а она не хочет умирать, но… вместо желанных веществ, она в ответ получала успокаивающую улыбку и подбадривающие слова, говорящие: — Ты сильная, потерпи ещё немного. Всё будет хорошо. Я в тебя верю.       И каждый раз она была счастлива слышать эти слова, ведь она уже не помнила, когда в последний раз кто-то в неё верил… Но… От этого ей не становилось легче. Её в буквальном смысле выворачивало наизнанку от желания почувствовать что-то, чего она сама не совсем понимала. Происходящее с ней пугало, заставляя волосы вставать дыбом. Ещё никогда до этого момента она не была настолько упавшей и униженной. Подумать только, она… ОНА умоляет о дозе! Её выворачивает из-за отсутствия чего-то очень важного организму. Юная леди не счесть сколько раз выла в подушку, пытаясь унять этот странный голод, пытаясь взять контроль над своим организмом. Но с каждым разом сделать это было всё сложнее и сложнее.       Не смотря на все сложности, она уже во многом продвинулась. В самые отчаянные мгновения у неё получается контролировать себя. Получается заглушить странное и невыносимое ощущение голода. Получается обуздать все свои реакции и в конечном итоге просто перетерпеть.       Да… Люси не думала, что когда-либо окажется в такой ситуации! Наркотики! НАРКОТИКИ! У неё ломка! Сильная, практически неконтролируемая и ужасающая, которую ей уже как двенадцать часов удаётся держать в узде и это только с помощью чистого самоконтроля. Да, если бы не доктор Крокус и временами ремни, с помощью которых сковывались её движения, она давно бы сорвалась и наделала бы кучу непоправимых глупостей. Да и сам доктор оказался не таким уж и плохим человеком. Пусть он и не был светлым и пушистым, но хотя бы в самом деле пытался помочь и, что самое главное — помогал. Этот старик словно знал, что она чувствует и через что проходит каждую секунду и всё это время именно он её поддерживал и всячески ей помогал. Д-да… Люси явно даже представить себе не могла, что когда-либо настолько встрянет. Возможно ей было бы в разы проще, если бы она хоть понимала мотив тех людей, которые привели её к такому состоянию. Почему они сделали то, что сделали? Что их выудило так поступить? Кто им это приказал? И, что, в итоге, ей со всем этим делать? Хорошо ещё то, что она отделалась малой кровью, ведь отца так и не известили о всех её здешних злоключения, что лично ей уже казалось маленькой, но ощутимой победой.       Как и обещал доктор Крокус, помимо их культурных посиделок вечерами за чашечкой тёплого ароматного чая, всех вопиющих последствий воздействия наркотических веществ на её ощутимо ослабленный организм, они ещё и мило беседовали о «разном», как это сами они называли. Пациентка со своим доктором могли поговорить обо всём на свете, о каких-то глупостях, культурных ценностях и страхах, но, иногда… они разговаривали по существу, о вечном: о проблемах. И о горе потери, о неуверенности в себе, о взаимоотношениях родителей и детей, о современном образовании, о проектах, в которых удалось поучаствовать, местах, которые получилось посетить и о боли… Каждый их разговор был тёплым, нежным, светлым, с обязательной примесью горчинки и изюминки. А ведь, кто они такие? Ей всего-то 17 лет, а ему, вроде бы, по его словам, 65. Ужасающая разница в возрасте, совершенно посторонние друг другу люди, с разных кругов и слоёв общества, но, ведь… ОНИ ПОНИМАЛИ ДРУГ ДРУГА! Причём не делали вид, а реально понимали, может и не до конца, но явно больше, чем кто-либо ранее мог понимать Люси до этого момента, и именно это казалось ей страннее всего прочего. В перерывах между приёмом не очень-то вкусной, но здоровой пищи, зарядкой, чтением книг, приёмом лекарств, посещения необходимых процедур и жуткой агонии и сильной ломки, юная леди частенько задумывалась о своей жизни, также как и о смысле всего этого. В какой-то момент она осознала, что ей было бы в разы приятнее и легче, если бы с её родным отцом можно было бы построить такие же взаимно-доверительные отношения, которые у неё сложились за это время с доктором Крокусом. Хотя, самым главным из всего сумбура, что происходил последними днями было то, что доктор Крокус, всё-таки научил свою пациентку кое-каким премудростям, которые, в итоге, помогли. Изначально его советы казались девушке чем-то диким и пугающим, но…       Это странно, но это сработало. В самом деле сработало. С каждой секундой сильная ломка отпускала всё отчётливее и бесповоротнее. Мисс Хартфилия чувствовала всеми фибрами души, как удавка, обвивающаяся всё это время вокруг её тонкой шеи постепенно расползается в стороны, сдавливает всё меньше и меньше в своих тисках, даря неописуемое чувство свободы.       — Ну, как ты, милочка? — Поинтересовался доктор, зайдя к своей пациентке во время вечернего дежурства.       — Сэр! Это невероятно! Я чувствую как ломка попускает! Меня больше не трясёт в ознобе, не лихорадит… А что самое главное — отсутствует желание кого-либо убить, лишь бы получить то, что было нужно.       — Да, милая, это очень хороший знак, ты большая умничка. — Показывает он ей два больших поднятых вверх пальца, явно поощряя её старания. — Насколько мне помнится, завтра седьмое июля и кому-то в этот день исполняется восемнадцать лет! Вот только я забыл, кому именно, знаю только то, что эта особа упряма и с ядовитым языком…       — Мистер Крокус! Ну сколько ещё раз мне перед вами извиняться за ту нелепость, чтобы вы меня простили? — Надув щёки, сидящая на больничной койке девушка, свесив ноги, отворачивается обиженно в сторону, лишь бы не встретиться с лечащим врачом взглядом.       — Ну ладно-ладно, полагаю я уже тебя простил.       — Вы так уже раз пять говорили, а потом принимались снова за старое.       — Ну-ну, не принимай на свой счёт. Сама ведь должна понимать, что я просто не могу удержаться и не поддеть тебя… И, тем не менее… Завтра твоё совершеннолетие. А, как я погляжу, ты уже вполне себе здорова… Так что… Меня настойчиво «попросили» выписать тебя и отправить домой.       — Что? Кто вас о таком попросил? Отец? Главврач? Кто? — Переполошившись, забыв обо всех обидах, девушка с надеждой взглянула мужчине в глаза, боясь чего-то.       — Нет. Это был не ваш отец, он представился вашим будущим свёкром.       — Что?! Карлос Фонсека?! Нет. Только не это! Я надеялась, что если буду здесь, в больнице, отец не станет в моё отсутствие оглашать о помолвке, но… судя по всему… именно это он и собирается сделать! Мне нельзя здесь больше отсиживаться! Пожалуйста, сэр, умоляю вас. Подпишите все необходимые документы, выпишите меня и доставьте меня самолично домой. А после завтрашнего празднества, пожалуйста, помогите сбежать. Это мой последний шанс. Мистер Крокус, умоляю, не губите мою жизнь. Я отдам вам все свои сбережения, драгоценности, всё что вам будет угодно, только спасите меня от безумства моего отца!       — Тише-тише, Люси… Я уже всё подписал и я вроде уже тебе пообещал помочь с побегом, так что, тебе не стоит ни о чём переживать. В общем, бери свои вещи. — На такой ноте девушка спрыгивает с кровати, хватает все свои вещи и запихивает их с силой в небольшую сумку. Вещи долгое время не хотели влезать, но несколько сильных ударов помогли вещам в итоге протиснуться. — Люси, ты же девочка, дочь аристократичной семьи…       — Заткнись. Что дальше? — Услышав такое непочтение от своей пациентки, мужчина лишь нахмурился, но всё же попытался пропустить ею сказанное мимо ушей.       — За мной. — Коротко кидает мужчина, оборачиваясь на 180 градусов, покидая её палату. Девушка, несколько секунд стоит, словно в прострации, не совсем понимая, что от неё требуется. — Не отставай! — Поворачивая за угол, говорит её лечащий врач, благодаря чему она сразу же кинулась следом, слепо следуя за ним, стараясь при этом не отставать ни на шаг.       Барышня уже не единожды самостоятельно покидала свою палату, и каждый раз она поражалась и до сих пор поражается здешним интерьером. Красивые фрески на стенах, несколько больших картин, написанных маслом, белые резные колонны, уютные и мягкие кожаные диванчики, ряды разнообразных автоматов с напитками и едой. Но, то что больше всего остального будоражило её дух — запах. Несмотря на то, что это старинный госпиталь, Бог знает сколько раз реставрированный и перестроенный, где царит жизнь и смерть… но, здесь пахнет булочками, книгами и чем-то по-тёплому семейным, как раз то, чего так не достаёт её родному дому. — Я буду скучать. — Произносит она вслух, сворачивая ещё за один угол. Они уже несколько раз завернули куда-то и наконец-то подошли к какой-то огромной железной двери на электронном ключе, которую юной леди ранее не доводилось видеть. Что это за дверь? Куда она ведёт? Что располагается за ней? — Всего этого девушка не знала, да и по сути, не особо-то хотела знать. Если бы не шестое чувство, орущее ей о чём-то, чего она не понимала, либо же не хотела понимать, она бы продолжила нежиться в своей больничной кровати, наслаждаясь жизнью. Да, это звучит странно, и, скорее всего, таким и является. Однако, здесь, в госпитале, не было отца, он и его тотальный контроль остались, возможно, за этой дверью и её не особо-то волновало: почему? Она просто радовалась возможности пожить в своё удовольствие. И что ещё человеку нужно для счастья помимо возможности распоряжаться собственной жизнью? Как же всё-таки было бы хорошо, если бы её родной отец разделял её желания, или хотя бы понимал их, ну, или, на худой конец, пробовал понять… это ведь упростило бы им обоим жизнь. Девушка бы и дальше продолжала витать в облаках, однако её наглым образом спустили с небес, придавив тонной важной и не очень информации:       — Слушай меня внимательно, сейчас я открою тебе дверь и проведу тебя мимо камер таким образом, чтобы ни ты, ни я на них не засветились. Как-никак, не зачем властям знать каким образом ты умудрилась сбежать и кто тебе в этом в итоге помогал. Это понятно? — Спросил мужчина у стоящей рядом с ним девушки.       — Да, сэр, понятно.       — Хорошо. Сейчас мы тихо и аккуратно выйдем отсюда. — Вставляя электронный ключ в странную замочную скважину, загоревшуюся зелёным светом при прикосновении, проговорил доктор Крокус, открывая дверь, заходя внутрь и увлекая свою спутницу пойти следом.       Какое-то время они шли молча и не спеша, аккуратно переступая через некоторые торчащие с пола предметы. — Люси, известно ли тебе, что это за место?       — А это разве не госпиталь, сэр? — Тихо, почти шёпотом отвечает девушка.       — В современном понимании этого слова — да, это часть госпиталя. Однако в прошлом это было психиатрическое крыло, где замучили свыше тысячи человек. Знаешь ли, здесь, в прошлом, плохими людьми проводились страшные эксперименты, в ходе которых и погибли те несчастные люди.       — А-а-а-а-а! — Не сдержавшись, случайно выкрикнула она, сжавшись от страха.       — Ты чего кричишь? Я же сказал, тихо.       — Здесь, здесь… здесь есть призраки?! — Не удерживается барышня от любопытства, спрашивая в лоб.       — О, так ты, дорогая моя, из тех, кто страшится призраков?       — Н-ну, — заикаясь, начинает она, — не дело в том, что прямо-таки страшусь… Я скорее их… ужасаюсь, надеясь никогда с ними не встречаться.       — Б-бу! — По какой-то непонятной для неё причине, говорит монотонным голосом мужчина, явно пытаясь её напугать. Правда, сие действие возымело на неё несколько другой эффект, скорее рассмешив, нежели напугав. — Прости-прости, не смог удержаться. Но, не важно. Суть в том, что наше правление задумало здесь ремонт и ты видишь его во всей красе.       — Только не говорите мне, что они собираются продолжать мучить людей?! — Внезапно воодушевилась девушка, щурясь поглядывая на большую спину идущего спереди мужчины.       — Насколько я могу судить, нет, это не входит в их планы. Они подумывают отдать это крыло для онкобольных.       — Погодите-ка, а разве это законно? Ведь, как мне помнится, этот госпиталь с роду не был ведущим специалистом в области онкологии. Как-никак, онкология — страшная вещь, и к её лечению необходимо подходить ответственно и вполне осознанно, малейшая ошибка — может стоить человеку жизни.       — Как я погляжу, ты о многом читала, но не многое понимаешь. Но, опять же, не суть. Я, к примеру, не онколог, и в этот мир лезть как-то не тороплюсь. Могу сказать лишь то, что однажды в своей врачебной практике мне всё же довелось встретиться с этой болезнью. Да и пациент попался… проблемный. Только представь себе, пошёл не в больницу, а ко мне домой. Разбудил среди ночи, да ещё и притащил в соседний город на своё плавающее корыто, уму непостижимо!       — Плавающее корыто?       — Ну, на корабль свой. И, представь только себе, даже не попросил, а реально заставил осмотреть его в таких условиях! Я, естественно, выполнил свою часть без сучка и задоринки, но этот клиент меня изрядно выбесил! Как? Ну как я мог в те времена, в таких условиях поставить ему точный и правильный диагноз?! Хотя, я всё же умудрился поставить верный диагноз, и то исходя из описания в книжке и сравнения его с его симптомами!       — У него… был рак? — Дрожащим голосом задаёт свой вопрос юная леди.       — Не просто рак! Рак мозга, твою за ногу! Рак мозга четвёртой стадии! Ему, по сути, оставалось всего ничего. И знаешь, чего он удумал?! Вместо того, чтобы лечиться, улучшать здоровье, дать себе больше времени — он наотрез отказался от любого лечения! Никакой тебе химиотерапии, никаких лекарств, вообще ничего! Да и ко всему прочему он завербовал меня! Сказал, что я буду врачом на его корабле! Чёрт! Как же я тогда, хотел ему врезать! Этот глупый мальчишка решил поиграть с судьбой и повторить путь самого Васко да Гама! Видишь ли, у него проснулся приключенческий дух и подавай ему морской путь в Индию! Я тогда чуть не свихнулся!       — Стоп, сэр… неужели вы стали членом его команды? А кем этот человек был? — У неё заискрились глаза не хорошим блеском, не предвещающим ничего хорошего. — Только не говорите мне, что он был пиратом!       — Прости, Люси, я не могу тебе всего рассказать, но да… я присоединился и стал членом его команды на его корабле. И мы вправду проплыли тот же морской путь со всеми разнообразными приключениями, что и Васко да Гама. Мы нашли Индию, и даже больше, но это я тоже не могу тебе рассказать. Суть в том, что у него был самый страшный вид рака, но он вообще ничего не боялся и ни капли, ни на секунду не унывал! Он был… великим человеком.       — Был?       — Да… Он прожил на несколько лет дольше, чем полагалось, но в итоге он всё-таки умер, и что примечательно — не от своей болезни.       — Он… Этот человек… Он был вашим другом?       — Когда мы только познакомились — я его ненавидел ярой ненавистью. До встречи с ним, я не знал, что кого-то можно настолько ненавидеть, но… В итоге он победил в нашем споре. Знаешь, он сразу, при первой нашей встрече сказал, что мы станем лучшими друзьями, и так на самом деле случилось. Ну, разве что, помимо тех моментов, когда он приставал ко мне со своими капризами. Ей богу, как дитя малое.       — Мне жаль.       — Нет, тебе не стоит сожалеть, ведь в итоге, он прожил ту жизнь, которую хотел, сделал, что хотел, и даже умер тогда, когда хотел и как хотел. Полагаю, он оказался счастливчиком среди всех счастливчиком. Никому ещё на моей памяти не везло так, как ему. Разве что тебе… слегка… той злополучной ночью. — Произнёс старик медленно, вдумчиво, осторожно, с каким-то опасением, что Люси решила проигнорировать, слегка устав от длительного разговора и изнурительной физкультуры. — Люси, должен тебя предупредить, что я с тобой не поеду. Я помогу тебе сесть в машину к моему старому другу. Я ему уже всё о тебе рассказал и он согласился тебе помочь. Но, эта помощь разовая. И, либо ты попросишь его помочь тебе сбежать, либо попросишь помочь вернуться домой. Понимаешь? По дороге к машине моего друга ты уже должна решить, что ты выбираешь и как только сядешь на заднее сидение его крошки — должна сообщить о своём решении. Он сам по себе хороший человек, но… с ним сложно. Я не советую тебе доверять ему, и вообще, выйдя отсюда — никому больше не доверяй, поняла? Нам повезло, что с того времени никто так и не покусился на твою жизнь, но, мало ли что. Тебе всё понятно?       — А почему вы не хотите мне помочь и привлекли кого-то постороннего?       — Люси, сама подумай. Я врач, я тебя спас, ты жива и здорова, как я ещё могу тебе помочь? Либо так, либо никак и именно тебе выбирать, что в итоге произойдёт, понимаешь?       — Да. — Кратко отвечает девушка, пробираясь следом за пожилым мужчиной.       Они уже прошли какое-то расстояние, с каждым шагом приближаясь к проезжей дороге. Вот девушка уже замечает подъезжающую к ним машину бордового цвета модели кадиллак, следом за которой на полной скорости мчались несколько чёрных машин той же модели, но более современной.       — Запрыгивай! — Крикнул кто-то с места водителя, каким-то чудом открыв перед ней дверь.