Отражение

Такой прекрасный праздник, как Рождество, традиционно считался у Поттеров семейным. Именно это и было причиной того, что близнецы на каникулах вернулись в родительский дом для того, чтобы отметить этот прекрасный традиционный праздник. Отец всегда ставил огромную ель, которая никак не могла пройти в дверной проем — еще одно преимущество магии. Лили готовила множество разных блюд: индейку, ростбиф с овощами, запеченный картофель, рождественский пудинг. Стол буквально ломился от угощений, и хотя гостей, казалось, было не так много, но под конец праздника оставалось достаточно мало еды. Когда Гарри и Клайд уже вышли из того возраста, когда корявый рисунок считался отличным подарком на Рождество, но у братьев еще не было своих денег, то Лили брала сыновей с собой, когда шла за покупками, чтобы мальчики смогли купить подарки для Сириуса и Ремуса, а затем близнецов под каким-либо предлогом забирал Блэк, чтобы приготовить сюрпризы уже для Джеймса и Лили. И все делали вид, что ни о чем не догадываются, и все были довольны. В гости к Поттерам всегда приходили их близкие друзья, даже Снейп иногда выбирался из своего уединения, хмуро смотрел на снующих балующихся детей и уходил самым первым. Блэк же, напротив, оставался допоздна, развлекая всех какими-то дурацкими историями «времен Мародеров». Ремус оставался той самой «золотой серединой», по сути, идеальным гостем, которого явно недооценивали. Эта была та часть праздника, о которой знали близнецы. Однако многое родители недоговаривали, справедливо полагая, что Гарри и Клайд могут не понять этого в силу возраста. Например, то, что Августа Лонгботтом каждый год присылала сов с извинениями за то, что не сможет присутствовать на празднике, умалчивая о том, что в этот день всегда ходит с внуком в больницу Святого Мунго к сыну и невестке. Или то, что Лили каждое Рождество отправляет открытку с поздравлениями Петунье, никогда не получая ответа. Единственное, чем отличались приготовления к празднику от всех предыдущих — это тем, что теперь, когда у младших Поттеров появились школьные друзья, рождественские подарки нужно было покупать еще и на них. Гарри, получив свою долю денег на сувениры, накупил сладостей всем своим друзьям-когтевранцам, небольшую модельку метлы «Комета-260» для Чжоу, набор шахмат для Терри и какую-то милую безделушку для Пенелопы в благодарность за то, что староста никогда не оставляла несчастных первокурсников под дверями гостиной — девушка уже даже как-то привыкла проверять, все ли воспитанники находятся в гостиной или в комнатах после отбоя, и если нет, то выходить за ними. Терри как-то мрачно шутил, что, вероятно, за всю историю Хогвартса, в Когтевран впервые взяли таких непроходимых тупиц. Вернувшись к матери, Гарри обнаружил, что заставил семью ждать — Клайд управился раньше своего близнеца, и теперь увлеченно рассказывал Лили о подарках, купленных им для Рона и Гермионы, и еще о каких-то безделицах для приятелей из Гриффиндора и даже Пуффендуя — Клайд определенно пользовался популярностью среди таких же детей. Для того, чтобы купить подарок для крестного, Гарри упросил мать сходить в маггловский район в обычный магазин за набором инструментов — Лили честно стояла на крыльце, пока сын совершал покупки и, прижимая тяжелый пакет к себе, следил, чтобы мама даже случайно не увидела содержимое — настолько сильно ему хотелось удивить крестного. Впрочем, первые каникулы сулили не только традиционный праздник с подарками, но и несли с собой перемены. За неделю до Рождества Гарри случайно услышал кусочек разговора родителей. — Мальчишки растут, — говорил Джеймс, понижая голос. — Тебе не кажется, что им нужно личное пространство? Именно поэтому Гарри даже не удивился тому, что на следующий день родители начали разбирать хлам в одной из комнат, которую раньше толком не использовали. Переезд начался за несколько дней до Рождества. Гарри, оценив вид из окна в новой комнате, сам вызвался на смену места своего пребывания и сна. Конечно, мебель перенесли родители, как подозревал сам когтевранец, с помощью банального Вингардиум Левиоса. Новая комната по размеру была примерно такая же, как и предыдущая, с той поправкой, что теперь ни Гарри, ни Клайду не нужно было делить пространство ни с кем. Когтевранцу хотелось как-то оживить комнату, но, к сожалению, ему было просто нечем: не было никаких плакатов или колдографий. У Корнера был с собой обычный маггловский фотоаппарат, пленки в котором хватило лишь на первые две недели: когтевранцы с удовольствием позировали мальчику, но Майкл обещал проявить пленку только на рождественских каникулах. Гарри пообещал себе прикупить какой-нибудь плакат с командой по квиддичу, чтобы хоть немного оживить интерьер. Можно было бы повесить изображение какого-нибудь музыкального коллектива, но Гарри не особо вдохновляла даже популярная ныне группа «Ведуньи», а их самая известная песня «Можешь ли ты танцевать как гиппогриф?» откровенно раздражала. Остальные же песни просто не находили никакого отклика в душе мальчика — слишком уж слащавыми были тексты. Чжоу, кстати, даже поддержала в этом Поттера, пренебрежительно сказав, что группа определенно рассчитывала на любовь маленьких девочек. Гарри даже благородно не заметил, что Чанг и сама относится к этой категории, все же никакой симпатии к этим песням Чжоу не испытывала. Зато Мариэтта, которая просто обожала «Ведуний», была отличной иллюстрацией данного утверждения. Шкаф заполнялся одеждой, полки — книгами, а сам Гарри впервые в жизни наслаждался тем, что он был единоправным владельцем комнаты. Из-за вынужденного переезда елку Поттеры начали наряжать только накануне Сочельника. Эту часть Рождества Гарри особенно любил, потому что в подобных моментах, когда вся семья была занята общим делом, было что-то волшебное. Даже в маггловских игрушках, развешанных на раскидистых ветвях вперемешку с хлопушками с сюрпризом, была какая-то своя особая магия, не поддающаяся объяснению. Двадцать четвертого декабря Гарри проснулся от шума внизу. Подготовка к традиционному праздничному банкету шла полным ходом: мама раздавала указания, попутно решая, каким блюдом удивить гостей на этот раз, отец доставал из подвесного шкафчика праздничные тарелки («И не вздумай доставать волшебную палочку, Джеймс! В прошлом году ты разбил всю посуду!»), а Сириус, который почему-то уже ошивался здесь в такую рань, с мученическим выражением лица двигал стол. — Привет, ребенок, — тяжело вздохнув, произнес Блэк. — Помогай. Гарри кивнул и с готовностью навалился на стол. Клайд спустился чуть позже и был отконвоирован к маме на кухню, пока Гарри вместе с отцом и крёстным сервировали стол. — На сколько персон накрывать? — крикнул Сириус, повернувшись в сторону кухни. — Шестеро, — откликнулась Лили. — Сев не придет. — Какая жалость, — с сарказмом пробормотал Блэк, но так, чтобы рыжеволосая женщина его не услышала. Если речь касалась Снейпа, Лили становилась сущей ведьмой. Гарри на секунду почувствовал лёгкий укол совести — он ничего не приготовил для преподавателя, но отец сунул мальчику в руки вилки и пачку салфеток, и все эти неважные мыслишки выветрились из головы мальчика. Ближе к вечеру, когда на столе уже стояла запеченная индейка, картошка и рождественский пудинг, в дверь дома Поттеров постучался Ремус Люпин, который, чуть смущённо улыбаясь, сразу направился к ёлке для того, чтобы положить под нее заранее приготовленные подарки. — Явился на все готовое? — с ходу накинулся на Лунатика Бродяга с самым что ни на есть суровым выражением лица. Впрочем, все прекрасно поняли, что Сириус шутит — Блэк с трудом сдерживал улыбку, упрямо сводив брови ещё сильнее, что только ещё больше смешило. — Пока я в поте лица… — Тебе полезно, — миролюбиво откликнулся Люпин, принюхиваясь к доносившимся из гостиной запахам. — Индейка? — Место ищейки официально занято мной, — заявил Блэк, чем заставил Лили негромко хихикнуть. Вечер прошел просто отлично, все смеялись, шутили, делились произошедшими событиями, а когда стемнело, вышли на улицу запускать фейерверки. Люпин ушел около полуночи, сердечно со всеми попрощавшись. Сириус, к восторгу Гарри, изъявил желание остаться с ночёвкой: слишком уж хотелось мальчику узнать реакцию крестного на подарок. Близнецы совсем не хотели идти спать, но родители, сказав, что уже слишком поздно, разогнали детей по комнатам. Гарри думал, что ни за что не сможет уснуть, но отключился, едва его голова коснулась подушки. Проснувшись на следующий день рано утром, Гарри наперегонки с Клайдом кинулся к наряженной ёлке, чтобы положить подарки, приготовленные для родителей и Сириуса, потому что мальчики забыли оставить свёртки под рождественским деревом заранее. Там уже лежало много подарков, предназначенных для четы Поттеров и Блэка. От разноцветных оберток рябило в глазах, и близнецы даже немного растерялись, глядя на изобилие свёртков. — Доброе утро, мальчики, — весело поприветствовала сыновей Лили, заходя в гостиную. — Доброе, — нестройным хором откликнулись близнецы. — О, все уже проснулись, — жизнерадостно отметил Сириус, сверкая белозубой улыбкой. — Эй, Сохатый, ты всех задерживаешь! — Да иду я, — в комнату вошёл растрёпанный Джеймс, поправляя свои круглые очки. — Было бы куда торопиться. — Как можно?! — патетически вскричал Блэк, картинно хватаясь за сердце. — Это же рождественское утро! — Сердце с другой стороны, — шепотом подсказала Лили, проводя ладонями по волосам хихикающих близнецов. Бродяга послушно переместил руки чуть левее. Джеймс широко зевнул, так, что челюсть у него едва слышно хрустнула, но не стал спорить, только подошёл к ели и протянул руки к одному из свёртков, подписанному для Джеймса Поттера. Дети последовали его примеру, а через несколько мгновений к ним подтянулись и Сириус с Лили. Каждый из свёртков будил в членах семейства любопытство, после превращающееся в радость (или в тщательно скрываемое разочарование, тут уж кому как повезет). — Очень красивый свитер, спасибо, милый, — улыбнулась Лили, приобнимая Гарри. — Бродяга, это потрясающе! — Джеймс, забывший о плохом настроении, рассматривал какую-то странную магическую вещицу, напоминающую чем-то складной нож, который близнецы потеряли несколько лет назад. Гарри и Клайд, не сговариваясь, начали с подарков от школьных друзей. Это было похоже на негласное соревнование, что-то вроде показателя популярности на факультете. Гарри прекрасно осознавал, какая это глупость — все же дело было не в количестве подарков, а во внимании его школьных друзей, но поделать с собой ничего не мог. Собственно, подарки от приятелей не отличались оригинальностью, равно как и те, которые отправлял сам Гарри — все те же коробки со сладостями, которые, тем не менее, вызвали очень теплое чувство. Все же когтевранец любил сладкое, и ему было приятно, что друзья помнили о его любимых лакомствах: в коробках помимо волшебных вкусностей находились и маггловские шоколадные батончики, так полюбившиеся Гарри. К тому же Майкл помимо этих самых батончиков завернул в бумагу целую пачку фотографий, и Гарри, несколько секунд полюбовавшись на собственную застывшую физиономию с широкой улыбкой, отложил их, обещая себе просмотреть их позже. Пока Гарри разбирался со сладостями, Клайд уже успел натянуть свитер крупной вязки, подаренный ему миссис Уизли, мамой Рона, и тоже увлеченно поедал что-то сладкое от одного из приятелей. Гарри также получил свиток с ответами на некоторые загадки от Пенелопы, написанный вручную, с прилагающейся шутливой запиской использовать его только в крайнем случае — когтевранец моментально дал этому подарку звание самого полезного, по крайней мере, теперь, если он не мог ответить на вопрос, он всегда мог найти на него ответ. Чжоу прислала книгу «Квиддич с древности до наших дней» с просьбой подумать все же над возможностью попасть в команду. Гарри мысленно великодушно пообещал подумать, все же это не обязывало его принимать участие в этой вакханалии. Терри тоже ограничился книгой — пособием по трансфигурации — именно этот подарок и не вызвал никаких положительных чувств, хотя Гарри и понимал, что Бут сделал это не чтобы поиздеваться, а чтобы помочь. Люпин также подарил книгу — значит, у Клайда в его свёртке лежала точно такая же — про заклинания, вероятно, весьма интересная. Свёрток от Сириуса так и остался нераспакованным: Гарри, взвесив подарок в руках, вопросительно посмотрел на крёстного, и Бродяга отрицательно покачал головой, а затем подмигнул. Эта пантомима осталась незамеченной для остальных членов семьи, и Гарри отложил свёрток до лучших времён. От родителей когтевранец получил несколько специальных средств для метлы, чему Гарри был очень рад… пока свой подарок не развернул Клайд. В его свёртке был небольшой кусок старого пергамента и нечто воздушное, серебристо-серого цвета. И Гарри, и сам Клайд прекрасно знали, что это были за вещи. — Мантия-невидимка, — на грани слышимости прошептал гриффиндорец, проводя рукой по невесомой ткани. — И карта… но… папа… — Мы с мамой посовещались, и решили, что эти вещи должны быть у тебя, — произнес Джеймс, опуская большую теплую ладонь на лохматую макушку Клайда. — Используй их правильно. Гарри, собрав свои подарки, которые больше не радовали, тихонько ушел в свою комнату. Почему-то было обидно. Такие подарки принято дарить старшим детям, но Гарри и Клайд — близнецы (о том, что он сам младше брата на пятнадцать минут, когтевранец предпочел забыть). Родители просто отдали вещи тому, кого считали более достойным. В руках Гарри оказался свёрток от Сириуса, и мальчик, не зная, чем ещё себя занять, развернул его. Внутри оказался новенький плеер Sony Walkman и десяток разнообразных кассет. У Гарри перехватило дыхание — он видел эту вещь в одном из маггловских журналов, которые зачем-то выписывал себе крестный, но никогда не думал, что будет держать его в руках. К тому же, он ведь прекрасно знал, что никакая техника не работает на территории Хогвартса. С другой стороны, Майкл спокойно пользовался фотоаппаратом, и все было хорошо… — Я немного поколдовал над батарейками, — произнес неожиданно Сириус, который все это время стоял в дверях. — Их должно хватить на год даже при круглосуточном прослушивании музыки. А на следующее Рождество мы их поменяем. Гарри ничего не ответил, только крепче сжал плеер, точно боялся, что вещица вдруг исчезнет. — И спасибо за подарок, — обаятельно улыбнулся Блэк. — Мне как раз нужен был такой набор. Ну, ладно, развлекайся! С этими словами Бродяга вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. А Гарри вставил наугад в своей новый плеер одну из кассет, надел наушники и нажал на «play». Заиграла приятная мелодия, перемежающаяся с небольшой речью, произнесенной неприятным голосом и свистом. А затем в дело вступил вокалист: Посмотрите на мужчин, которые сражаются, Посмотрите на женщин, которые плачут, Посмотрите на мужчин, которые умирают Так же, как и прежде. Плавная мелодия изменилась, в ход пошли ударные, а вокалист повысил голос. Гарри невольно заслушался, кивая головой в такт музыке, а затем засунул плеер в карман брюк и начал перебирать фотографии. Мне не нужна твоя гражданская война, Она кормит богатых, пока хоронит бедных. Твоя жажда власти продает солдат В человеческой бакалейной лавке. Это не новинка. Мне не нужна твоя гражданская война. Оставшуюся часть рождественских каникул Гарри провел, слушая подаренные Сириусом кассеты. Мальчик настолько увлекся, что многие песни частично знал наизусть. Некоторые альбомы он заслушал до дыр, к другим едва прикасался, но в целом теперь ни один день когтевранца не проходил без музыки. — Тук, тук, стучусь в небесные врата, — напевал Гарри, когда помогал маме мыть посуду. — Мама, сложи мое оружие на землю. На кассете «Святая вода» было достаточно песен о любви, но в отличие от тех же «Ведуний», звучали они приятнее: более бодро и живо. — Чувствую, что я иду по святой воде, — мурлыкал Поттер. — Чувствую, что я иду по священной земле, детка. А вот кассету «Недосказанность» Гарри сначала забросил куда подальше — очень уж она не понравилась мальчику. Некоторые песни были нудными, другие просто не представляли интереса. Лишь через несколько дней, решив дать группе второй шанс, Гарри нашел несколько песен для себя. — Оседлай дикий ветер! — жизнерадостно кричал Гарри, делая головокружительный вираж на метле. — Попытайся выйти за границы возможного, не сиди просто так! За подобные выходки ему потом, конечно же, доставалось от матери — ведь нельзя так рисковать. Отец только согласно кивал, слушая причитания своей жены и с трудом сдерживая довольную улыбку: он все еще был уверен, что оба сына собираются со второго курса пойти на отборочные соревнования в команды по квиддичу своих факультетов. Конечно, это не два Поттера в сборной Гриффиндора, думал Джеймс, но все же… Наивный. Были вещи, откровенно пугающие, например «Отведи свою дочь на бойню», были песни, заставляющие смущенно хихикать, вроде той, в которой было слово «дерьмо», а были и медленные баллады, некоторые из которых Поттеру искренне нравились. — Все в порядке, все в порядке, все в порядке, — мурлыкал Гарри под нос, будто убеждая в этом себя. — Она движется таинственными путями. Очень многие вещи, которые когтевранец раньше делал в тишине, он теперь делал под музыку. — Я действительно вкрадчивый танцор, я вымышленный человек, — напевал Поттер, пролистывая книгу, подаренную Люпином, и большей частью пропуская ее смысл мимо себя. — Мастер иллюзий, магия ощущается в моей руке. Гарри подпевал «непрощенному» представляя себя этим уставшим героем, ведущим борьбу, которую он не может выиграть. Когтевранец тряс головой, выплескивая эмоции, под «дух юности», даже до конца не понимая, что такое либидо и при чем здесь комары. Но одной из любимейших песен, несомненно, «сраженный ударом грома». Барабаны Отбивали ритм в моем сердце. Гром пушек! Разрывал меня изнутри. Ты был словно поражен громом! Сириус, заставая напевающего крестника, только ухмылялся, родители удивленно переглядывались, а Клайд закатывал глаза, но, в целом, предъявлять мальчику было нечего. — О, это — сумасшедший мир!