Начать с начала

Я был зол и недоволен этой ситуацией. Сначала я просто не понимал, куда пошла Нарцисса и зачем она привела в дом мальчишку Поттера… Потом, узнав обо всей этой ситуации, я был удивлён и зол. Мне не нравилось это. Я не мог даже представить, что этот мальчишка — мой сын и что он согласился прийти в мэнор. Сказанные им несколько лет назад слова неприятно лезли в голову. Но увидев его мельком в комнате, когда Нарцисса незаметно показала мне его, у меня пропали все слова. Он выглядел таким маленьким по сравнению с большой комнатой, в которой находился. Он был таким рассеянным и напуганным, хоть и пытался этого не показывать. Грусть в глазах, когда он рассказывал Драко о нашем родстве… Столько боли там было. Несколько несмелых мыслей пробрались ко мне в голову, но сразу же пропали, после того, как я разозлился, когда мы были с ним в лаборатории: он отказывался соглашаться с моими словами. Какого Мерлина он говорил, что такого не было, хотя Дамблдор говорил?.. Узнав всю правду, я разозлился ещё больше. Но теперь не на мальчишку, а на себя и на то, что я поверил. Поверил словам Дамблдора и не захотел проверить. Хотя должен был. Я должен был проверить, что Гарри хорошо живет у семьи, но я этого не сделал. Почему?! После этого у меня появились подозрения, что Альбус все-таки не самый честный в этом мире. Внешность мальчишки удивила меня. Это была просто копия меня, только глаза отличались. Они были, как у Лили. Мне казалось, что после зелья глаза стали более зелёные, но я не уверен. После такого я, конечно, не мог сомневаться в родстве. А лёгкая радость в глазах мальчишки придавала мне маленькую долю радости… и надежды? Надежды на то, что, возможно, мы станем семьёй. Несмотря на моё отношение к нему. Ведь его радость, когда я это сказал, нельзя было описать словами.

***

Когда я увидел его воспоминания, я снова был не в себе. Как? Как он мог это выдержать? Боль, страдание и ненависть по отношению к себе. Неприязнь от собственной семьи. Хотя, их нельзя было так назвать. После этого я решил для себя, что стану хорошим отцом для парня. Это будет сложно, но возможно. Он не знает, что такое любовь и ласка от родного человека. И я надеюсь, что смогу ему это дать. Моя неприязнь к мальчишке на протяжении всей жизни ушла на второй план. Интересно, у меня получится?

***

Малая радость, которую я видел почти каждое утро, была мне ответом. Каждое неуверенное «отец» переходило каждый раз в более уверенное. Никогда не забуду, когда он называл меня так в первый раз. И услышав это, я был искренне рад, что у меня появился сын. С каждым днём неприязнь пропадала. Вместо неё появлялось что-то другое, я не мог понять что. Но я был рад тому, что мальчишке нравились зелья, хотя, честно сказать, был удивлён его стремлению в этом плане… У меня было паршивое настроение, когда мы первый раз вместе сварили зелье. Я уже не помню, что испортило мне настроение, и что-то варить не было желания, но надо было. Гарри тогда сидел рядом и просто наблюдал. Долго наблюдал. — У тебя зелье меняет цвет. Ты не тот ингредиент добавил. Это можно было назвать писком, потому что он очень тихо и боязно это сказал. Повернувшись и посмотрев на зелье, я заметил, что оно действительно меняется в цвете. — Тогда можешь проследить за ним. Я возьму правильный ингредиент.  Он тогда неловко кивнул и встал рядом с котлом. Я тогда тоже долго наблюдал за ним и заметил, что ему это нравилось. После этого я разрешал ему варить зелья, которые сам не успевал, и радость в глазах стоила того. Мне кажется, нас можно назвать семьёй. С натяжкой, но можно. У нас есть ещё время, чтобы наверстать упущенное.