Кейси Винчестер

2012, третье января, 6:22 PM Уже больше недели Кейси снова живёт с мальчиками и Бобби. Больше недели она почти не спит. Её разум просто не отключается, как бы она ни пыталась перестать думать. О чём она думала? О том, что где-то в этом доме находится Сэм. О том, как сказать Дину о том, что произошло у неё в квартире. И о том, что Сэм, чёрт возьми, ходит свободно. Дин не боится его. Так какой смысл его запирать, привязывать? К тому же, по его словам, тот смирился, что ему вернут душу. Действительно. «Он же просто без чувств, он не психопат», — говорил Дин, хотя ещё полгода назад считал, что это не его брат, это нечисть. Когда Дин приехал в её квартиру двадцать пятого числа, Кейси толком не могла объяснить, что произошло. И тогда очнулся Сэм. — Я просто хотел поговорить с ней, — говорил он. — Пытался убедить в том, что, если мне вернут душу, я стану овощем. Но она не согласилась, и это перелилось в конфликт. А тот, в свою очередь, закончился тем, что она меня вырубила. Верно. Всё почти так и было. Только надо бы включить в эту цепочку пункты, где говорится о том, что они целовались, а Сэм предлагал поиграть в чувства и устроить свадьбу. Они что, дети, чтобы играть в любовь? А Кейси отметила, что при Дине Сэм совершенно другой. Он спокойно согласился сесть в машину, за весь путь почти не разговаривал, а если и говорил, то с наименьшим холодом в голосе. Неудивительно, что Дин его не боится. Кейси сидит на потрёпанном диване. В одной руке — книга, другая лежит на спинке. Она перечитывает один и тот же абзац несколько раз. Смысл не доходит, но оно и понятно — мысли заняты другим. Разумеется, заняты Сэмом. В дверях — звук ключей. Кейси задерживает дыхание, надеясь, что это Дин. Она не могла ему дозвониться, но ей было нужно срочно с ним поговорить. А в дом, как назло, входит Сэм. Кейси на секунду прикрывает глаза и закрывает книгу. Хочется просто снова вырубить его, чтобы не было никаких проблем. Но стоит хотя бы просто поговорить. Для начала. — Бобби дома? — невозмутимо спрашивает он, беглым взглядом осматривая гостиную. Невыносимо. Такая обычная, домашняя фраза. Только вот сказана она с непередаваемым льдом, размером с небоскреб. Как вообще можно говорить так равнодушно настолько простые вещи? У Кейси где-то в груди завязывается узел. Нет, Бобби дома нет. И слава богу. — Уехал в магазин, — тихо отвечает она не своим голосом. Слишком сильно волнуется. Или боится. Или черт знает что. Она скидывает ноги с дивана, садясь прямо. Даже спину выпрямила. Сэм стягивает с себя коричневую куртку и вешает её на крючок. Рукава его клетчатой рубашки закатаны по локоть, так что на руках виднеются слегка выступающие вены. Кейси нервно сглатывает. Отводит взгляд. — Скоро вернётся? Он раздражающе спокоен. Опирается плечом о дверной косяк и смотрит на Кейси, будто зная, что она сейчас задаст какой-то вопрос. А во рту у неё пересохло. — Не думаю. Где ты был? Отводит взгляд. Будто пытается придумать ложь. Почему будто? Правда пытается. Но отводит взгляд он лишь на секунду, и то, рефлекторно. Знает же, что подобный жест может выдасть. Сам часто допросы устраивал. — Да так… ерунда. Прокатился. Надо же насладиться последними деньками бездушья, — и уголок его губ приподнимается вверх, формируя ухмылку. Кейси шумно вдыхает. Атмосфера всё больше накаляется. Или только она это чувствует? Так и хочется сорваться и крикнуть: «Я всё знаю, Сэм! Знаю, где ты был и зачем тебе Бобби. Прекрати играть в свои идиотские игры, покажи уже своё настоящее лицо. Я не Дин». Но она не станет. Слишком рано. Она медленно встаёт и поворачивается к Сэму. Его бровь на секунду дёргается, будто задавая вопрос: «Что-то не так?». Больно уж серьёзна Кейси. И Сэм знает, что это не к добру. — А Дин где? — Поехал договориваться со Смертью. По поводу твоей души. Сэм задумчиво вытягивает губы и кивает. Снова отводит глаза в сторону. Все их действия такие медлительные, спокойные. Если бы реальность показывала, что находится внутри Кейси, сейчас бы уже давно бушевало землетрясение. Он отходит от стены, огибает Кейси и идёт к проводному телефону. Та оборачивается, продолжая не сводить с него взгляда. Было тяжело на него смотреть, учитывая, что сознание само по себе рисовало картину поцелуя. И так всю неделю. Но упустить его из виду — самоубийство. Особенно сейчас. — Зачем тебе телефон? — Хочу позвонить Бобби. Спрошу, скоро ли он. Сэм протягивает руку к телефону, но тот с шумом отодвигается от него в сторону, будто кто-то его толкнул. Он так и остался стоять с вытянутой рукой. Сщурив глаза, смотрит на Кейси. У той рука слегка проподнята. Нетрудно догадаться, что это она отодвинула телефон. В какие игры она играет? — первые мысли в голове парня. У неё был тот же вопрос. В какие игры они играют вот уже неделю? Вот уже полгода. Год. Или сколько он там без души? Кейси сбилась со счёта. — Ты не позвонишь Бобби, — уверенно говорит она и сжимает челюсть. Сэм вопросительно поднимает брови. — И уж точно не убьёшь его. Сэм усмехается. Его, кажется, ничуть не удивило, что она уже обо всём знает. В каждой бочке затычка. Один лишь вопрос — откуда? — Как ты узнала? — сжимает ладони в кулаки и опирается на стол. Лицо — каменное, невозмутимое. И это бесит Кейси до дрожи. — Включила прослушку на твоём телефоне. Сам же учил. — Подлый трюк. — Зато эффективный. — И давно ты играешь не по правилам? — Никогда по ним не играла. Он удивлённо качает головой, будто не веря. Надо же. Кейси стала увереннее. Теперь уже не прячет взгляд, разговаривая с ним. Умная девочка. И, надо же, в ее глазах тоже читается холод. Это так на неё повлияла неделя проживания с Сэмом под одной крышей? Только вот Сэм знает, что под этой хладнокровной маской скрывается маленькая, запуганная девочка, так сильно любящая своего парня, что готова подставиться. А у Сэма это — не маска. Он действительно хладнокровен и чертовски уверен в том, что выйдет сухим из воды. — Ты единственная, кто знает? Он пробегает взглядом по комнате, будто ища что-то. А найдя, возвращается к Кейси. Несколько секунд они смотрят друг на друга. У Кейси скоро начнёт сводить челюсть, настолько сильно она её сжимала. — Пока что да. — Хорошо… Сэм делает непринуждённый шаг в сторону, будто гуляет по набережной, а затем резко хватает какой-то лом, который Бобби не так давно использовал, чтобы подправить рыхлые доски. Замахивается. Кейси успевает поднять руку и притянуть лом к себе. И вот, орудие у неё, а сердце бьётся так, будто она стоит над обрывом и обязана прыгнуть. Сэм только что мог убить её. Одним ударом. На волоске от смерти, да? В который раз. — Не могу поверить, что ты готов убить Бобби. Он же тебе как отец. — В этом-то и проблема. Он снова наступает. Делает небольшие шаги к ней, а она отступает, как и всегда. Снова загоняет сама себя в ловушку. Но нанести удар прямо сейчас она не сможет. Пока она сидела одна, она представляла, как вырубит его и просто дождётся Бобби с Дином. В реальности причинить ему боль намного сложнее. Сколько усилий это стоило неделю назад? — Если я убью своего «отца», это осквернит сосуд. И тогда какая уже здесь душа? Он улыбнулся зачем-то, шумно выдохнув. Как же Кейси скучает по улыбке Сэмми, а не по этой. Не по той, которая переворачивала все внутренности разом. Что ей сейчас, черт возьми, делать? Бежать? Ударить его? Он хочет избавиться от неё, чтобы она не помешала ему убить Бобби, а она даже ударить его не может. Да и бежать тем более — ноги не слушаются. И побег был бы вершиной глупости. Сначала спровоцировать — потом бежать. Глупее не придумаешь, Кейси. — Почему ты так не хочешь, чтобы тебе вернули душу? Дин сказал, тебе поставят барьер… — она не понимала, почему продолжала говорить. Чтобы оттянуть время, быть может. Но оттянуть для чего? Чтобы вернулся Дин? Вернулся Бобби? Если вернется Бобби, это будет катастрофа. Беги, дурочка, беги. Уведи его как можно дальше от дома, чтобы он отвлекся на тебя и не тронул Бобби, если тот вдруг внезапно вернется с магазина. — Барьер? — Сэм почти искренне смеётся. — Какая-то стенка, размером со спичку. Которую сломать так же просто, как мне твои кости прямо сейчас. А это, кажется, был сигнал. Почти прямой намек. И в голове загорелось красным: беги. Кейси резко разворачивается, но успевает сделать лишь шаг. Сэм хватается за лом, находящийся по-прежнему в её руках, и притягивает её к себе, придавливая ей шею этим оружием, холодящим кожу. Если он сделает одно лишь резкое движение — послышится громкий хруст, не значащий ничего хорошего. Спиной она чувствует жар, исходящий от него. Слишком уж близко они стоят. Но всё, на чем Кейси может сосредоточиться — на ломе, угрожающе надавливающимся на шею. — Может, стоило сразу убить тебя? — горячий шёпот прямо над ухом. По спине неприятная волна мурашек. — Только время потратил. Он прижался к ней ещё сильнее. Скорее всего неспециально. Только для того, чтобы было удобнее держать этот проклятый лом. А Кейси сходила с ума. Сходила, и всё равно нашла в себе силы прохрепеть: — Что, тебе не понравился мой поцелуй? А теперь бей. Давай, Кейси, бей. Как тебя учил Дин. И как тебя, чёрт возьми, учил Сэм. Сэмми. Он не простит себя, если узнает, что, пока он был в Аду, его тело убило тебя. Так что бей. В глазах всё больше темнело. Сэм пережимал горло. Удар. Разница в росте сыграла свою роль — Сэм отпускает лом, который со звоном падает на пол, и хватается за подбородок. А у Кейси ноет затылок. Перед глазами — пятна. Но Сэм должен оставаться рассчётливым. Должен не отвлекаться на боль. А потому сразу приходит в норму, и ударяет Кейси, ещё не успевшую прийти в себя. Уже не ломом. Крепко сжатым кулаком. Это не Сэмми, который не стал бы бить девушку. Это Сэм. И ему плевать. Левая часть лица немеет мгновенно. Тишина. Сбитое с ритма дыхание. Если она будет бездействовать, это будет попросту неуважение к Дину и Сэмми, которые тренировали Кейси как раз для таких случаев. Короткий замах. Сэм, конечно, вовремя перехватывает её руку и бьёт по животу, отчего из глаз сыпятся искры. Ну, разумеется, реакция у него лучше, чем у неё. Он впечатывает её в стену, и лопатки вместе с затылком снова заныли. Замах. Кейси вовремя приседает, и его удар приходится по стенке, отчего костяшка рассекается до крови. И поделом ему. Хочется воспользоваться телекинезом, чтобы всё закончилось побыстрее. Но она просто не успеет даже подумать о том, что нужно делать. А если еще и не хватит сил? Локтём она бьёт его по виску, но этого недостаточно, чтобы отключить его. Слишком большая разница в соотношении веса и роста. Ему наверняка даже не было больно. Толкнув его, она задействовала телекинез, отчего он прокатился по столу, с грохотом снеся всё на пол. Но Сэм тут же встаёт. Кейси берёт первое, что попалось под руку — какую-то старую вазу, стоящую на тумбе, и пытается ударить ею Сэма, чтобы отключить его наконец, но тот подставляет руку, разбивая сосуд вдребезги. Ещё один удар по лицу. На этот раз пострадала правая сторона лица. А после — хватает Кейси за плечо и со всей силы толкает в ближайшую стену, вследствие чего из её груди вырывает глухой стон от приглушённой боли, разлившейся будто бы по всему телу. От удара сознание мутнеет, и Сэм, пользуясь возможностью, берёт её за воротник кофты и снова толкает. На этот раз — через диван. Перекувыркнувшись, она проламывает под собой деревянный столик. Висок рассёчен. Губа пульсирует, а в ушах сильный звон. И как теперь встать? Перевернувшись на живот, она упирается руками в пол, где нет обломков стола, и приподнимается, стараясь встать на ноги. — Выдохлась? — с усмешкой спрашивает Сэм. Его грудь плавно вздымается и опускается. У него отдышка. Лёгкая. Не такая, как у Кейси. Кейси дышит так, словно только что пробежала километров сорок. И лицо всё красное. Она по-прежнему не могла поверить в происходящее. Она дерётся. С Сэмом. С тем, кто и учил её драться. С тем, кто никогда не стал бы бить девушку, зная, что это была бы неравная драка. А этот Сэм почти что избивает её до потери сознания. И делает это так изящно, чёрт возьми. В своей манере. В своей бесящей, сводящей с ума манере. Будто фарфоровая кукла. Будто он ненастоящий. Удар по животу. Он бьёт её ещё и ногами. Так по-джентельменски. Кейси сжимает челюсть, чтобы от боли не прикусить язык или губу. В каких-то тёмных уголках находит силы продолжать. Разве была бы она собой, если бы просто сдалась? Она хватает с пола какую-то неизвестно откуда взявшуюся тряпку и резко встаёт на ноги. Она пошатывается из-за того, что перед глазами всё плывёт, но всё равно накидывает тряпку на шею Сэма и тянет на себя. Тот, чтобы удержать равновесие, делает шаг вперед и невольно наклоняется, что позволяет Кейси ударить его головой. Удар пришёлся слишком слабым. А потому Кейси делает ещё один — ногой по животу. Сэм врезается спиной в стену и морщится. Видимо, на этот раз было больно. Наконец-то ему больно. В первый раз за всю "драку", хотя Кейси уже давно теряет силы отбиваться. Она понимает, что дальше не протянет. Всё лицо словно горит, губа разбита, и она чувствует привкус собственной крови. В спине и ребре — тупая боль. А у Сэма лишь одна ссадина на скуле. Пока он ещё не пришёл в себя, Кейси хромает из кухни как можно дальше. Может быть, ей удастся скрыться где-нибудь наверху. Дойдя до лестницы, она тяжело дышит, пытается перевести дыхание. Прислоняется спиной к стене и сначала опрокидывает голову назад, прикрыв глаза, а затем — выглядывает из-за угла. Сэма уже нет на кухне. Чертчертчерт. Кейси морщится, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы. Она устала. За эти полгода она отвыкла от такой физической активности. Слишком много всего происходит за слишком короткий промежуток времени. Впрочем, ей не привыкать. Только она делает шаг к лестнице, прямо перед ней появляется Сэм, будто из ниоткуда. Сердце замирает, и не успевает она отреагировать, как чувствует, как сильные руки толкают её в грудную клетку. Но она хватается пальцами за его рубашку, и падают они вдвоём. Вся спина и затылок отзываются тупой, ноющей болью. Кейси жмурится. Сэм — нависает над ней. Его пальцы сцепляются на её шее. На этот раз он не тратит время на бессмысленные разговоры, а сразу сдавливает, как может. Кейси рефлекторно обхватывает коленями его бёдра, будто говоря: прекрати. Пожалуйста. Остановись. Брейк. Бой окончен. В её руках почти не остаётся сил, она отчаянно скребёт ногтями по его плечами, пытаясь ухватиться и отстранить от себя. Разум уплывает уже куда-то очень далеко, а щёки заливаются холодными слезами. Это руки Сэма. Руки её Сэмми, которые гладили ее по щеке и стискивали в объятиях, когда ей было плохо. И что они делают сейчас? Мертвой хваткой сдавливают шею, пытаясь раздавить в ней жизнь. Она даже не понимала, где сейчас больнее — снаружи или внутри. Казалось, и там, и там развергнулся Ад. Который, видимо, совсем скоро заберёт её вниз, в самое пекло, за все убийства, которые она когда-то совершила. Задыхается. Воздух совсем не поступает внутрь, и ощущение, будто лёгкие горят. Хочется сделать хотя бы малюсенький вдох, а мысленно она молит: пожалуйста, остановись. Но даже если бы она сказала это вслух, не помогло бы. В груди зудящее желание сказать: «Скоро вернётся Дин. И если он увидит, что ты убил меня, он запрет тебя в бункере. А там ты не сможешь осквернить сосуд», но всё, на что ей хватает сил — пытаться найти ориентир, за который можно зацепиться. Зацепиться и не уплывать в небытие, которое так сильно манит темнотой. — Всё могло быть по-другому, — почти рычит Сэм как-то сдавленно. Кейси слышит его голос отдалённо. Будто бы через старый поломанный телефон с помехами, обрывками. — Но ты, наивная, сама отказалась от моих условий. Всё. Кажется, она почти осязаемо чувствует этот последний миг, эту последнюю секунду, пока она находится в сознании. А после — невесомость. Она больше не чувствует горячих пальцев на своей шее, не чувствует веса Сэма над собой. И дышится почему-то легче. Она уносится куда-то далеко. Как ей кажется — навсегда. Но на самом деле, вернулся Дин. Почти вовремя — и со всей силы ударил Сэма, отключив его. Ещё несколько секунд, и он мог бы не успеть. Откуда-то она чувствует холодные пальцы на шее. Не так, как это было совсем недавно. Лишь с одной стороны — чтобы проверить пульс. Дин склоняется над ней, проверяет дыхание. Жива. Облегчённо выдыхает. А она и сама не сразу поняла, что всё ещё жива. Теперь дело за малым — бездушного брата запихнуть в бункер, а Кейси аккуратно отнести на кровать, чтобы она набралась сил. Всё, казалось бы, кончено. Только вот Дин не сумел проносить кольцо Смерти весь день. А это значило, что договор не заключён. Смерть не вернёт душу Сэму. Если, конечно, не захочет этого сделать по доброте душевной.