Hoodoo

Гарри тяжело переживал последние дни — с того самого вечера, когда благодаря ему им удалось поприсутствовать на собрании Ордена, парень не раз замирал, уставившись в стену, и явно думал о том, что же это за оружие, о котором якобы случайно проговорился Сириус. Также он никак не мог смириться с тем, что все они — Уизли, Гермиона и сама Милла — оказались на площади Гриммо раньше него. Девушка понимала это, понимала даже то, что на нее Поттер сердился больше всех. Оно и понятно — с какого боку здесь она? Рон с Гермионой были лучшими друзьями Гарри, переживали с ним все его приключения, делили все заботы и тревоги. Милла же была подругой близнецов, и ничего полезного, кроме нарушения правил и создания Забастовочных Завтраков и прочих шуточных штуковин, не делала. Да ее и не должно было быть здесь. Скорее всего, она встретилась бы с Фредом и Джорджем первого сентября на вокзале, и они бы просто сказали, что рассказать о том, как провели лето, не могут. Она бы обиделась и расстроилась, но явно ненадолго. И все вернулось бы на круги своя. И уж точно не было бы той неловкости, когда она проговорилась о письме от Мартина Фреду, подозрений, что он влюбился в Анжелину, а самое главное — того подслушанного разговора. Конечно, через какое-то время Фред бы разобрался в себе и начал бы встречаться с той девушкой (кем бы она ни была), но по крайней мере, Милле не пришлось бы мучаться от неизвестности и гадать, о ком же шла речь. Джордж говорил, разговора не было, но он врал. Это было очевидно особенно после того, как он отреагировал на новость о том, что она все слышала. Ну, не все, конечно, ведь часть разговора она прослушала, пытаясь переварить услышанное, но говорить об этом Милла не собиралась. Ясно было, что Джордж не хотел, чтобы она узнала обо всем раньше времени, ведь он был в курсе того, как она относится к его брату. С этими мрачными мыслями Милла добралась до столовой, куда она посреди ночи спустилась за водой. Оказалось, не она одна бродит ночью по дому. — Не спится? — поинтересовался Гарри, повернувшись на звук ее шагов. — Вроде того, — неопределенно махнула рукой Милла, наливая себе воды и садясь за стол, подогнув под себя одну ногу. — А ты чего тут делаешь? Гарри пробормотал что-то невнятное вроде «бессонница» и «не бери в голову», а затем спешно направился к двери. — Подожди, — окликнула его девушка. Поттер недоуменно оглянулся. Милла только указала ему на стул напротив нее, приглашая сесть. Парень, поколебавшись, все же со вздохом опустился на предлагаемое место и скептически посмотрел на нее. — Я хотела… прояснить кое-что, — поджала губы Милла, вертя в руках стакан. — Я понимаю, ты злишься на то, что тебя держали в неведении так долго… В то время, как мы все были здесь, особенно я, практически никаким боком не относящаяся к тебе. Меня бы не было тут, если бы не… одно обстоятельство. — Что за обстоятельство? — не собираясь сменять гнев на милость, спросил Гарри. Милла снова вздохнула и принялась рассказывать то, что узнала в начале лета от своих приемных родителей. — Я просто не могла больше находиться дома, и Фред с Джорджем уговорили отца забрать меня сюда. В противном случае я бы просто просидела дома все лето. —Мне очень жаль, — опустил взгляд Гарри. — Прости, я не знал. — Спасибо, — улыбнулась девушка. — Не переживай насчет этого. Я рассказала тебе все это, чтобы ты не чувствовал себя не у дел, когда как мы все тут, почти что в центре событий. Ну, если не брать в расчет то, что нас не пускают на собрания, а не так давно миссис Уизли уничтожила большинство Удлиннителей Ушей. Гарри хмыкнул. — Фред с Джорджем говорят, что идея магазина процветает, — перевел он тему. — О, еще как, — улыбнулась Милла. — Благодаря тебе. Честно говоря, пока о чем-то конкретном говорить рано, но ребята так не считают, поэтому полны оптимизма. — О чем речь, и кто полон оптимизма? — появился в дверях Сириус. — В этом доме хоть кто-нибудь вообще спит? — покачала головой Милла. — Это секретный разговор, между прочим. — Отличное время для секретных разговоров, — похвалил Сириус, опускаясь на стул рядом с Гарри и выжидательно на них поглядывая. — Эм, нет уж, я, пожалуй, пойду спать, — поднялась из-за стола девушка, — а вы можете тут еще посидеть. Но Гарри, если проболтаешься ему — тебе не поздоровится. Под возмущения Сириуса и заверения Гарри, что все останется в тайне, Милла, посмеиваясь, дошла до своей комнаты. Тихонько проскользнув внутрь, она за пару шагов добралась до кровати и юркнула под одеяло. — Милла? — тут же послышался шепот Фреда. — Ты не спишь? Замерев, девушка зажмурила глаза и промолчала, прислушиваясь. — Милла! — более настойчиво повторил парень. Но она так и не откликнулась, стараясь даже дышать через раз, чтобы не выдать себя. Что он может ей сейчас сказать? Разве что спросит, куда она ходит посреди ночи, а это можно узнать и завтра. А вдруг он и впрямь решил попросить у нее совета по части отношений? Спросить, так сказать, женскую точку зрения, не рискуя быть осмеянным Джорджем. Милла, сжав руки в кулаки, снова прислушалась — наверное, Фред либо решил, что ему показалось, будто она не спит, либо просто не стал настаивать. В любом случае, в образовавшейся тишине ей оставалось только постараться не накручивать себя больше, чем она уже себя накрутила.

***

Когда пришли письма из Хогвартса, все трое отправились в комнату к Рону и Гарри. Аппарировав рядом с Гарри, Милла с некоторой грустью отметила, что тот даже не свалился со стула от неожиданности. — Мы тут задались вопросом: кто вставил в список книгу Слинкхарда? — сказал Фред. — Потому, что это означает, что Дамблдор нашел-таки нового преподавателя защиты от Темных искусств, — подхватил Джордж. — Вовремя он, однако, — пробормотала Милла. — О чем это вы? — удивился Поттер, слезая со стула. — Несколько недель назад мы Удлинителем ушей подслушали один разговор родителей, — сказал Фред, — и усвоили из него, что Дамблдор никак не может найти человека на эту должность… Какое-то время они обсуждали, что стало с предыдущими четырьмя учителями, как вдруг Милла обратила внимание на Рона, не принимавшего участия в их разговоре — тот стоял, приоткрыв рот, и смотрел на письмо, присланное из Хогвартса. — Что с тобой, Рон? — поинтересовалась девушка. Рон молчал, Милла подошла к нему и, обойдя его, заглянула в пергамент через его плечо. И тоже остановилась, потрясенная. — Староста? — проговорила она, не веря своим глазам. Фред и Джордж метнулись вперед, Джордж выхватил конверт из рук Рона и перевернул его. На ладонь выпал значок старосты — такой же, какой был у Перси. — Не может быть, — произнес Джордж глухим голосом. — Ошибка, — подтвердил Фред, поднимая письмо к свету. Милла предпочла не принимать участия в обсуждении и посмотрела на Гарри. Он стоял такой грустный и несчастный, что стало даже жалко его. Рон дал ему значок и Поттер сейчас вертел его в руках. Дверь со стуком распахнулась и в комнату ворвалась Гермиона — щеки раскраснелись, в руке конверт, а на лице широкая улыбка. Милла и близнецы переглянулись. — Вы уже получили? — взволнованно спросила она. Увидев у Гарри значок, она вскрикнула и восторженно помахала письмом. — Я знала, знала! Я тоже, Гарри, я тоже! Поттер быстро сунул значок Рону и что-то пробормотал. Гермиона выглядела обескураженной, но попыталась исправить неловкость: — Я… Ну… здорово! Поздравляю, Рон! Это просто… — Неожиданность, — подсказал Джордж. Милла засмеялась. — Вовсе нет, — зарделась Гермиона и принялась оправдываться, но ее спасла миссис Уизли, вошедшая в комнату и начавшая раскладывать мантии Рона и Гарри по двум стопкам. Услышав новость о назначении сына старостой, она вскрикнула, совсем, как Гермиона. — Поверить не могу! Рон, дорогой мой, это чудесно! Староста! Это у нас уже семейная традиция! Милла и Фред уставились на нее с удивлением, а Джордж возмутился: — А мы с Фредом, значит, не члены семьи? Соседи? Но миссис Уизли его словно не слышала. Она долго тормошила сына, что-то говорила, а Фред и Джордж за ее спиной издавали рвотные звуки, Милла смеялась над ними, но миссис Уизли была занята Роном. Чмокнув его напоследок в щеку, она удалилась. — Ничего, если мы не будем тебя целовать, Рон? — спросил Фред. — Хочешь, можем сделать реверанс, — добавила Милла. — Да заткнитесь вы! — зло бросил Рон. Все трое рассмеялись. — А то что? — с ехидной улыбкой спросил Фред. — Оставишь нас после уроков? — ухмыльнулся Джордж. — Хотела бы я посмотреть, как он попытается, — улыбнулась Милла. — Еще как оставит, если будете вредничать! — гневно воскликнула Гермиона. Фред, Джордж и Милла расхохотались. Рон покраснел и что-то пробормотал. — Знаете, теперь надо вести себя поаккуратнее, — Милла притворно содрогнулась от ужаса. — С этими блюстителями порядка шутки плохи. — Да, похоже, нашим беззаконным шалостям пришел конец, — сокрушенно покачал головой Джордж. — Что же нам теперь делать? — покачал головой Фред. — Я не был так расстроен даже при Перси. С громким хлопком все трое исчезли и, аппарировав в свою комнату оглушительно громко хохотали, периодически вытирая выступившие на глаза слезы. — А если серьезно, — первой успокоилась Милла, — то не думаю, что Гермиона в одиночку с нами справится. — Верно, Рон вряд ли будет нам сильно мешать, — согласился Джордж. — Или в нашей семье действительно живет проклятье старост, которого мы, к счастью, избежали, и Ронни будет строже самого Перси, — покачал головой Фред.

***

В день отъезда в Хогвартс Милла, шагая рядом с Сириусом, в облике огромного черного пса провожавшим их в школу, хмурилась, оглядываясь по сторонам. Гарри выглядел обеспокоенным и то и дело бросал на крестного встревоженные взгляды, но тот, казалось, был рискнуть всем ради этой короткой прогулки. Атмосфера, царящая на вокзале, радости тоже не добавляла. Родители, отправлявшие своих чад в школу, беспокойно оглядывались по сторонам, а уж если кто из них видел Гарри, она сразу старались опустить глаза и увести своего ребенка подальше. Милла пыталась найти в толпе своих родителей и убедить их лично (а не в письме, написанном Анжелине), что все в порядке. — О! — воскликнула она, увидев сестру, садящуюся в вагон и своих приемных родителей, которые помогали ей занести чемодан. — Что там? — откликнулся Фред. — Хочу поговорить с родителями до отъезда… — пробормотала девушка. — Оставь чемодан нам, мы его занесем, — предложил Джордж. — Встретимся в купе. Поблагодарив близнецов и попрощавшись со всеми, кто их провожал, девушка направилась к родителям, внезапно понимая, что она понятия не имеет, что говорить. — Милла! — заметила ее мать. — Ты в порядке? — Да, я… — замялась девушка, видя, что Анжелина тоже заметила ее. — Я же писала, у меня все нормально… Решила вот… Ну, поздороваться, в общем. — У тебя точно все хорошо? — уточнил отец. — Конечно, — выдавила она из себя улыбку. — Постараюсь не взорвать школу в этом году, пап, но обещать не могу, ведь последний год надо провести так, чтобы все это запомнили. — Думаю, ни тебя, ни твоих друзей там уж точно не забудут, — строгим тоном ответил отец. — Мам, пап, — вмешалась Анжелина, — мы опоздаем на поезд. Спешно распрощавшись с родителями, девушки зашли в вагон. — Лин, у меня к тебе вопрос, и я хочу, чтобы ты не просто ответила меня максимально честно, но и никому потом об этом не рассказала, — серьезно проговорила Милла, когда поезд тронулся. — А, и еще не смейся надо мной. — Ладно, в чем дело? Милла, подождала, пока какие-то слизеринцы-второкурсники пройдут мимо них в поисках свободного купе, а затем вновь повернулась к сестре. — У вас с Фредом что-то есть? — выпалила она, пристально наблюдая за реакцией. Анжелина пару секунд ошеломленно хлопала глазами, а затем расхохоталась. — Эй, ты же обещала! — возмутилась Милла. — Прости, но такого вопроса я уж никак не ожидала! — все еще смеялась девушка. — Ладно, ладно, не смотри на меня так. Нет, у нас с ним ничего нет. С чего ты вообще взяла все это? — Ну нет, так нет, — не стала отвечать Милла. — Тогда я пойду. Увидимся в Хогвартсе. — Стой, — схватила ее за рукав сестра. — Твои сны… Тебе все еще снятся кошмары? Милла беспомощно поглядела не нее. Она не хотела, чтобы кто-то вообще волновался о том, что ей снится, но волноваться об этом было слишком поздно — обо всей этой истории и так знало больше людей, чем надо. — Да, — просто ответила она. Порой эти сны были особенно пугающими, а порой, как, например, в ночь перед отъездом — до смешного странные. Ей снилось, будто они были дома, только в этот раз Милла не смотрела на все со стороны, а как будто вживую видела все происходящее своими глазами. Ее родители сидели за столом и о чем-то разговаривали с родителями Анжелины, в то время как она сама сидела на диване и читала какую-то книгу. Они ждали гостей, и когда в дом зашел Фред, Милла хотела вскочить и кинуться к нему навстречу, но не могла пошевелить ни одной частью тела. А Фред, явно не узнав ее, повернулся и за руку ввел в дом Анжелину, назвав ее своей невестой. Милла тогда обернулась к своей матери, но ее одежда уже превратилась в лохмотья, а на голове была все та же открытая рана, что она уже видела раньше. — Я даже вспоминать не хочу, — содрогнулась она. — Ну хорошо, не будем, — успокаивающе сжала ее руку сестра. — Кстати, Мартин писал тебе? — Ага. Спасибо, кстати, что пересылала мне его письма. Анжелина улыбнулась. — И все же, что между вами происходит? Я думала, что когда он уехал во Францию, вы, если можно так выразиться, разбежались, но все же переписывались все лето. О чем? Он звал тебя в гости? Он… Она почему-то не договорила, напряженно смотря куда-то влево. Милла тоже повернула туда голову и выругалась — конечно же, Фред с Джорджем стояли там и слышали их разговор. Интересно только, как много им удалось услышать.