Легенды Чёрных гор

      — Та-а-ак… Налево или направо? — спросил я у стоявшего позади Болтона.       — А есть разница?       — Ну да… вообще никакой…       Наш небольшой военно-исследовательский отряд потихоньку продвигался вверх, по склону горы с труднопроизносимым названием… Эрк… Ерк… тьфу, Еркшкраркт! Господи… Эта вторая, если смотреть с западной стороны вершина Чёрных гор. Особо ничем не примечательная, довольно пологая, так что мы планировали миновать её ещё до вечера.       Я вызвался добровольцем в эту экспедицию по двум причинам: первая — мне было крайне трудно оставаться на одном месте. В том же кабинете, в том же кресле. С теми же тоннами бумаги и круглосуточной нервотрёпкой в стиле: «Всё пропало! Мы все сдохнем!». Не выдержал… В своих заместителях я уверен гораздо больше, чем в себе, так что за это волноваться не приходится.       Вторая причина… несколько для меня странная. Для похода не находилось желающих абсолютно. А те кто и решались стать добровольцами — являлись исключительно людьми.       Этот поход был необходим для восстановления более короткого горного сообщения между странами, что так неожиданно накануне стали союзниками. Пути Чёрных гор были позабыты и заброшены. Нам же предстояло исправить эту ситуацию.       К слову, не только нам одним. С противоположной стороны хребта точно такая же группа «добровольцев» двигалась в нашу сторону. И если обеим группам дали правильные карты и указания, то уже буквально через пару дней мы должны были встретиться.       А карты всё же дали неправильные, ибо никаких развилок на них указано не было. И тогда как понять, где именно расположен этот «правильный путь»? Чёрт! Я даже не знаю, где мы находимся в этот момент!       — Дай-ка сюда! — командным голосом приказал Болтон — командир нашей экспедиции. Я молча протянул ему карту, всё равно я в ней почти не разбираюсь…       Он долго всматривался в слегка пожелтевший пергамент. Потом с саркастической улыбкой посмотрел на меня и спросил:       — А книги ты тоже вверх ногами читаешь…те?       Захотелось ответить острым выпадом… Но вовремя подходящих слов найти не удалось. Так что просто пожал плечами и стал ждать указаний к действию…       — Налево, — спустя несколько секунд произнёс Болтон, складывая карту, — этот путь раньше считался основным. Откуда здесь взялся правое ответвление дороги — не знаю, однако от этого, — он потряс рукой с зажатым в ней путеводителем, — проку мало, мягко говоря. Оно было актуально аккурат до первой вершины. Сейчас же это всего лишь балласт.       — Откуда ты знаешь о левой дороге? Мне казалось, что эти горы века были безлюдными…       — Меньше верь…те байкам пьяниц. Тем более, меня ведь не зря поставили здесь командиром!       Расплывчатый ответ… Хотя, это же Болтон! Коренастый, сильный, с усами, позаимствованными у моржа… Тридцатипятилетний проводник был отличным скалолазом, картографом и как будто бы знал о горах всё, что только можно знать. А так же, зараза, хренов юморист, которому по приколу наблюдать за «неумелыми ящерицами», то бишь нами, и каждый наш неверный шаг «с лёгкой иронией» комментировать…       Но да ладно… Уже привык.       Мы вновь продолжили движение. На этот раз командир был первым. Отряд из двадцати человек, из которых по именам я знал лишь половину, медленно пробирался сквозь небольшие, покрытые хвоей участки, которые временами сменялись узкой тропой над обрывом.       А всё-таки… зря народ плохо думает об этих горах. Зимой, когда всё покрыто снегом, тут необычайно красиво. Даже закаты, которые я так и не смог полюбить, умело украшали золотистым цветом чёрно-белые вершины. И в довершении картины — глубокое, голубое, почти безоблачное небо. И ветка обледеневшей ели перед глазами…       Кстати, закат… У нашего отряда есть железобетонное правило — за полчаса до захода солнца разбивается лагерь с тремя часовыми, пределы которого никто не покидает аж до времени, когда с рассвета проходит час.       Судя по положению солнца, идти осталось совсем недолго. При этой мысли мои ноги чуть сами собой не подкосились. Третий день восхождения, как и первые два, был крайне тяжёлым. Во всяком случае, для меня лично… Физическая усталость, да ещё и этот долбанный мороз…       «Удивительно», — думалось мне: «Как быстро прекрасный пейзаж меняется на «всё достало, хочу домой!» в голове. И ведь так бывает всегда, когда мы…»       — Тихо, — Болтон резко остановился и поднял правую руку вверх. Обычный жест, приказывающий прекратить любое движение или любой разговор. — Слышите?       В группе начали переглядываться. Тон командира не понравился, ибо он явно не хотел чтобы мы послушали прекрасную трель птиц… Хотя… хех, может мужик гораздо романтичней, чем каж…       И тут я услышал… Отдалённый, тихий, но очень знакомый мне звук, который лёгким эхом докатывался до нас… Неприятно знакомый.       — «Воздушка»? — высказал своё предположение Брайт, — один из военнослужащих в нашей группе, майор, пехотинец.       — Ага, — кивнул Болтон, — это я и сам понял. Вопрос немного в другом, — он выжидающе глянул на меня.       «Воздушка» — это обычная сирена, та которая звучала во времена Второй Мировой во время налёта вражеской авиации. Правда здесь, в этом мире, это изобретение довольно молодое, поэтому на вопросительный взгляд командира я лишь пожал плечами:       — Боёв в этой области никогда не было… Может лавина… Или снежная буря….       — Нет, — покачал головой Болтон, — вопрос не по какой причине врубили тревогу, а почему её слышно именно здесь и именно сейчас. На этом перешейке городов или даже селений отродясь не было. Сколько я здесь бродил — эти места всегда были безлюдными…       Какое-то время командир размышлял, вслушиваясь в то нарастающие, то убывающие волны сирены. Судя по… Конечно, я в этом далеко не эксперт, но по ощущениям — место откуда доносились звуки было примерно в трёх-четырёх километрах от нас. Где-то на северо-востоке…       Болтон, приказав всем оставаться на месте, медленно начал взбираться на возвышенность, дабы осмотреться. А наша экспедиция, тем временем, выделила сама себе перекур. Причём в буквальном смысле.       Привычку курить я так и не умудрился заработать, поэтому расслабляться пришлось более естественным путём. Созерцанием…       Красоты ближайших Мраморных гор были просто неописуемыми. Причём… Насколько удивительно, что два соседних хребта имели абсолютно противоположный окрас каменной породы… А закат вообще придавал какой-то магический светло-оранжевый оттенок. Кстати — закат! Время для начала ночного привала.       Меня окликнул командир, жестом приглашающий взобраться вслед за ним. Это оказалось довольно нелегко. Дважды я был близок к тому, чтобы отправится в краткосрочный свободный полёт. Но уже через пару минут я, ругая про себя всё, что хоть косвенно касалось экспедиции, стоял возле Болтона.       — Это ведь… как его, — он указал на находящееся впереди скопление домов, — теркшафт? Временный город?       Я утвердительно кивнул. Теркшафт — это не название, а определение для селения, чаще всего военного, которое строится в предельно короткие сроки, и так же быстро разбирается и переносится на новое место.       Но этот теркшафт выглядел немного необычно… Окружённое с трёх сторон довольно отвесными склонами селение представляло собой странную смесь каменных и полностью деревянных построек. Всего домов около сорока и ещё большая церковь с часовней, находящаяся в самой середине теркшафта. И было до него всего метров восемьсот, гораздо меньше, чем я предполагал до этого.       Помню, это был первый момент когда я почувствовал лёгкую, ели уловимую тревогу. Эти постройки, на вид абсолютно безлюдные, погружённые в тени заката, церковь, темные склоны и ещё эта… сирена… Именно в ней было что-то не так…       Хотя… Я довольно часто её слышал, и возможно мои ощущения связаны с недавними событиями… От этого и тревога.       — Ночуем там? — доставая походную трубку и медленно её раскуривая, спросил командир, — или под открытым штормовым небом? — он кивнул указывая на что-то позади.       — Ох, ё… — была моя единственная реакция на цвет и тон неба, в той его части, которая была на юге, то бишь позади нашей группы. — Мне кажется, или ещё десять минут назад этого не было?       — Не было. Но это ведь Чёрные горы. Самое мистическое место на всём белом свете! — Последнею фразу Болтон произнёс с явно напускной тревогой в голосе. — Так что?       С каких пор я в нашей группе имею право голоса? Командир откровенно плевал на мою должность и заслуги, ибо здесь в горах хозяин он, а группа, включая и меня — лишь гости. Удивительно, как он ещё пытался говорить со мной на «вы». Хотя… «Пытался» — слишком громко сказано.       — Судя по… сложившимся обстоятельствам — если мы заночуем под открытым небом, то останемся здесь навсегда, — сказал я, наблюдая как довольно большое тёмное облако, закрывало собой краснеющее солнце.       — Ага, судя по всему. Передай…те остальным, чтобы проверили ружья. Я знаю, что здесь у нас больше врагов нет, однако местные могут об этом не догадываться. И по быстрее сорганизуйтесь обратно! Времени у нас не так много.       — Слушаюсь и повинуюсь! — с лёгким раздражением ответил я. Не привык подчинятся. От слова совсем.       И всё же… Что-то тут было не так… Это явно ведь чувствую не только я! А может… и только… Ой, да гори оно всё! Сон и отдых… И тем хорошо, что возможно, впервые за несколько дней, он будет в четырёх стенах и при горящем тёплом очаге…