О чувствах не узнают, если о них не скажешь

Оглядываясь назад, с высоты произошедших событий, предопределивших будущее города Смерти, можно было смело сказать, что утро десятого сентября было началом, этакой отправной точкой момента, когда все покатилось в бездну. По какой-то особенной жизненной иронии это вдобавок был день, когда чудо случилось вопреки всем возможным ожиданиям и, пожалуй, даже здравому смыслу. "Чудом" этим являлось письмо с печатью академии, уже полчаса лежавшее на столе. Оно было вскрыто ровно в шесть утра дрожащими руками и с гнетущим ощущением неизбежного провала. Но вместо провала внутри лежал приказ о зачислении: «Уведомляем вас о том, что вы приняты на учебу в академию Синигами-самы в качестве студента группы EAT, из которой выпускаются наши лучшие повелители и косы Смерти. К занятиям необходимо приступить не позднее указанной внизу даты, все необходимые материалы можно будет получить в библиотеке главного корпуса. Также напоминаем, что студенты группы EAT имеют возможность отказаться от общежития в пользу отдельной квартиры, традиционно выделяемой для изучающих усиленную программу. По возникающим вопросам обращайтесь в администрацию. Удачного учебного года и охоты, Масами». — Это какая-то шутка? — новоиспеченная студентка с силой сжимает края листка, нервно стуча босыми ногами по паркету. Взгляд скользит по строчкам, не в силах перестать перечитывать каждое слово, напечатанное на бумаге. Просто невозможно, чтобы это было правдой. Но для "невозможно" там было слишком много факторов, доказывающих обратное: и подпись директора, и печать академии, и даже нужное имя. Девушка выдыхает и откладывает бумагу в сторону, вздрагивая от порыва холодного ветра из открытого окна. В голове застывает одно паническое "и что теперь?", перебивая все разумные мысли. Ситуация кажется настолько нереальной, что хочется побольнее ущипнуть себя за что-нибудь и проснуться уже наконец. Вот только нельзя проснуться, если вовсе не ложился спать. — Так, ладно, — Масами хлопает ладонями по щекам, прогоняя сонливость и панику, напоминая себе, что поездка в город Смерти и попытка поступить в академию стоили слишком больших физических и моральных усилий, чтобы отступить сейчас, получив долгожданный шанс. Но это все... слишком странно. Она прекрасно помнит тот день, когда пришла на собеседование для поступления неделю назад. Помнит, как не смогла ответить содержательно на вопрос о мотивах, кроме повторяющегося "я просто должна поступить, у меня нет выбора", помнит, как отказалась использовать силу души для практической части и ограничилась лишь имеющимися боевыми навыками. Из всего перечня прилично была сдана лишь теория, но таких не берут даже в группу NOT, не то что в ряды одаренных. При всем перечисленном, приказ о зачислении выглядел, словно неприкрытая ловушка, брошенная прямо в лицо. Чертов вызов огромными красными буквами: "Мы все о тебе знаем, Масами. А теперь приди и покажи, что у тебя кишка не тонка учиться в этой академии". — Это чистое самоубийство, меня бы не взяли, если бы не поняли, что к чему, — девушка встает с места, принимаясь наворачивая круги в снятом номере гостиницы, — Но, с другой стороны, зачем им так все усложнять? Гораздо проще и разумнее было бы сразу принять меры, стоило мне переступить порог города. Она кивает сама себе и вдруг останавливается, поворачиваясь к окну, из которого открывался вид на кровавые шпили академии. — Что, если.... они проверяют меня? Хотят посмотреть, как много я готова поставить на кон, чтобы обучаться здесь. Потому что в таком случае, — девушка хмурится, хватая рюкзак и засовывая в него приказ о зачислении, — Кисин меня дери, если я пойду на поводу у своих страхов и сбегу. Я пришла, чтобы учиться, и если мое уязвимое место дало мне преимущество, то, значит, все это было не зря. Масами бросает взгляд на часы и, убедившись, что время еще есть, уверенным шагом марширует в сторону ванной. Из крана, вместо обещанной теплой, льет ледяная струя, но девушке без разницы — она опускает лицо прямо под нее и, скорчившись от неприятных ощущений, замирает, не решаясь разогнуться и оценить последствия бессонной ночи. Спустя несколько минут нос начинает-таки отмерзать, и суровая правда встречает в отражении зеркала. Мешки под глазами ожидаемо синие и огромные, но, к сожалению, недостаточно, чтобы спрятаться в них от всего мира и не думать о проблемах. Масами проводит мокрой ладонью по лицу, подмечая, что потеря веса от нервов добавила ему угловатости, а щеки впали. Да и не только: черные волосы потускнели и торчали в разные стороны, фиолетовые глаза не выражали ничего, кроме вселенской усталости и недовольства, фигура стала еще более худой и костлявой. Но зато грудь — сама стабильность. Как не было, так и нет. Масами усмехается и упирается руками в край раковины, прикрывая глаза. Пара глубоких вдохов помогают окончательно прогнать паническую волну и взять себя в руки. Ни к чему сейчас переживать, она и так знала, что приезжать сюда было чистейшим безумием. Дерзнуть поступить в академию, застрять в оживленном городе дольше, чем на два дня, да даже попытаться хоть раз перестать убегать от себя — все это нарушает устоявшиеся привычки, все это полный бред. Но так не могло больше продолжаться. Бесконечные прятки в глуши уже сидели в печенках, а приступы и кошмары грозили лишить последних остатков разума. Пускай это и не избавляло от страха, но Масами твердо понимала, что либо сделает то, зачем приехала, либо, скорее всего, здесь и умрет. А если она все еще жива, то остается только первый вариант. *** — Итак, сегодня у нас по плану никогда не угадаете что, — доктор Штейн хрустит пальцами, многозначительно прокручивая скальпель в руке. — Сид любезно "одолжил" из заповедника этот прекрасный экземпляр вымирающей птицы, поэтому, пока все они не вымерли, я буду препарировать одну из них прямо сейчас, — он хищно скалится. — Само собой, исключительно в научных целях. — Никогда не пойму, почему ему позволяют проводить подобные эксперименты. Это вообще законно? — Мака поворачивается в сторону Соула, складывая руки крест-накрест, но тот отвечает ей только блаженным похрапыванием. — Ты же помнишь, что тебя отстранят от полевых работ, если снова завалишь экзамен? — У меня все схвачено, — Соул вытягивает руку, оставляя глаза закрытыми. — Так ты все же не спишь. Если уж решил меня послушать, то будь любезен... — Я сплю, тебе показалось, — он наигранно храпит пару раз, перебивая, а затем отворачивается в другую от напарницы сторону, не обращая внимание на ее ворчания. Уже спустя пять минут тишина заполняет аудиторию. Студенты переключаются каждый на свои дела и не мешают преподавателю. Преподаватель не мешает студентам, медленно потроша подопытную. Птица трагично испускает дух, и Мака искренне надеется, что та не была самой последней из своего вида. Но воцарившуюся идиллию нарушает внезапный звук удара. — Прошу прощения, — запыхавшаяся Масами чуть ли не выносит дверь в аудиторию и замирает у входа, оглядываясь. Присутствующие, в свою очередь, устремляют взгляды в ее сторону. На лице у Штейна припечатывается крайняя степень недовольства, и Масами инстинктивно вторит ему, напрягаясь всем телом. Кто же знал, что это чертов лабиринт, а не академия. Вступительные испытания проходили на улице, а подача заявления в легко находимом кабинете администрации на первом этаже. Так что Масами со спокойной душой отказалась в своей анкете от сопровождающего студента для первого дня. Меньше лишнего контакта с людьми — меньше проблем. На практике же все оказывается не так просто, как на словах. Масами толкает дверь обратно, закрывая ее, и остается стоять на месте, не совсем понимая, что ей дальше делать. Уже можно пройти на место или нет? Почему все молчат и только пялятся? Девушке моментально становится не по себе от такого количества взглядов. У нее имелось лишь приблизительное представление о том, как устроены учебные заведения, ведь она и не посещала их до этого. Пара ребят со среднего ряда начинают шушукаться, нагло посмеиваясь, и Масами окончательно убеждается, что делает что-то не так. — Ты долго будешь там тесниться? — Штейн, наконец, отворачивается от своего эксперимента и устремляет взгляд в ее сторону. — Или, может, хочешь наблюдать за всем стоя? Тогда тебе лучше найти более выгодный ракурс для просмотра. — Я новенькая. — А я доктор Штейн, — он поворачивается обратно к птице. — Думаю, мы познакомились. Мне только интересно, по какой причине ты застыла у входа. Раздумываешь слинять, пока не поздно, или тебе нужны фанфары и бурные овации, чтобы нам как следует поприветствовать очередную головную боль в твоем лице? С левых рядов раздается абсолютно нескрываемый гогот. — Нет, — Масами сжимает кулаки, стараясь скрыть раздражение, однако это у нее плохо получается, судя по второй волне приглушенного смеха, пронесшегося следом. Да черт подери, почему первый же день превращается в цирк? — Тогда займи любое свободное место, пока я не нашел для тебя подходящее наказание в награду за такую отменную пунктуальность. Негодующе дергая глазом, Масами следует совету доктора и проделывает путь до самого дальнего ряда, чтобы оказаться подальше ото всех. Всю лекцию она проводит в недоумении от происходящего. Разве занятия в этой академии не должны быть чем-то более познавательным и осмысленным? Остальные студенты, судя по их скучающим лицам, уже давно привыкли к подобному, но Масами была искренне убеждена, что с первого же занятия будет обучаться боевым искусствам, контролю над душой и прочим полезным вещам. А не... этому. Доктор Штейн воодушевленно вытаскивает из птицы пару внутренних органов, и у Масами появляется стойкое желание уехать обратно домой. О, нет, мысли о побеге до добра не доведут. Девушка достает из сумки пособие по контролю над душой, которое мусолила уже месяц без особых успехов и, проводив расчлененную подопытную взглядом в последний путь вместе со звонком, бросает взгляд на лист с расписанием. Следующее занятие в этой же аудитории через целый час, и остается только верить, что оно окажется чем-то более адекватным. — Привет. Чья-то худая тень вырастает прямо напротив, загораживая свет и падая на белые страницы, мешая чтению. Масами поднимает взгляд от параграфа и натыкается на жизнерадостную девушку с двумя аккуратными хвостиками. Та легонько поправляет челку, которая лезла ей в глаза русыми прядями, и улыбается пуще прежнего. — Надо же, я как раз хотела поискать эту книгу в библиотеке. У тебя ведь специальное издание? Такое в нашем городе не достать. Масами ведет бровью и с некоторым непониманием, смешанным с досадой, продолжает сверлить взглядом непрошеную гостью. Все хорошо, надо просто игнорировать, и она отстанет. — Меня зовут Мака Албан, — не отступает девушка. — А тебя? Жертва вынужденных знакомств продолжает упрямо молчать. — Эм, не обращай, кстати, внимание на Штейна, — пробует Мака еще раз. — Он всегда такой странный и суровый. Новичкам не помешает помощь от студентов старших курсов, поэтому, если есть вопросы, спрашивай. Снова не издав и звука, Масами стискивает книгу, пытаясь успокоиться и вернуться к чтению. — Да будет тебе. Я просто хочу подружиться, ведь в одиночку тут довольно сложно, пока не найдешь партнера по коман- — А я не хочу, — наконец, не выдержав, цедит сквозь зубы девушка. — О, ты заговорила! Я стараюсь помогать всем новеньким нашей группы, потому что здесь бывает сложно адаптироваться. У тебя уже есть оружие или, может, ты сама им являешься? Я знаю хороших повелителей, которые еще не нашли себе пару. — Что из слов "я не хочу" ты не поняла? — Ты, наверное, волнуешься, но многие проблемы решатся, как только у тебя появятся напарник и друзья. — Со своими проблемами я разберусь сама, — Масами резко хлопает книгой, сгребая ту в сумку, и вперивается взглядом в помощницу. — Очень настоятельно советую приберечь свои доброту и понимание для кого-нибудь, кто в них нуждается. Я попросила не доставать меня и, если у тебя трудности с пониманием сказанной фразы, — это означает закрыть рот, развернуться и отправиться обратно по своим делам. Глаза собеседницы медленно расширяются с каждым предложением. — Что ты сказала? — Что слышала, Мака, — она нарочито коверкает имя девушки. — Надеюсь, что мы друг друга поняли, и ты больше не станешь доставать меня. Масами встает со своего места, планируя пересесть еще дальше, но ее хватают за руку. Мака уже не пытается выглядеть дружелюбной и лишь раздраженно хмурится. — У тебя будут огромные проблемы в этой академии с таким отношением. — А ты рискуешь обжечься с полнейшим отсутствием понимания того, когда надо остановиться, — Масами вырывается из чужой хватки, желая уже свалить, наконец, из опасной ситуации, но врезается в новые проблемы, не успев отойти. — Так-так, — перед девушкой вальяжно вырисовывается тип с копной седых волос и довольно скалится, — Что за разбор полетов, Мака? У тебя такое лицо, будто Кисина увидела. — Вам что, заняться всем тут нечем? — Масами пытается отпихнуть от себя парня, но тот словно прирос к ступеням. — Дай пройти, панк! — Полегче, острячка, — в его глазах пляшут озорные чертята, а на лице ни намека на напряжение. — Вакансии в ряды крутых ребят временно кончились, так что умерь свой пыл. — Оставь ее, Соул. Нам здесь делать нечего, — не дав девушке среагировать, Мака оттаскивает друга подальше, кинув напоследок весьма недоброжелательный взгляд. Масами вцепляется в подол своей рубашки, игнорируя любопытные перешептывания студентов, которые еще не успели покинуть аудиторию. Сердце стучало набатом, грозясь пробить грудную клетку. Надо было срочно убираться отсюда, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Провести время до следующей пары в другом месте теперь казалось разумнее всего, поэтому Масами накидывает рюкзак на плечо и решает потратить свободное время на изучение доски миссий в центральном холе. *** После той сцены никто больше не рвался помочь Масами, к ее великому облегчению. Лекции шли одна за одной, а девушка понемногу успокаивалась, отмечая про себя, что все не так уж и плохо. Если избегать особо дружелюбных студентов и контактировать по необходимости только с преподавателями, то ненужных осложнений можно избежать. Внимания к себе надо привлекать как можно меньше. Скорее всего, такие как Мака здесь в единичных экземплярах и легко отстанут после пары неприятных высказываний, а у остальных было полно и своих дел, чтобы лезть к новенькой. Очередной звонок раздается в пять вечера, и на этот раз оповещает об окончании последнего занятия. Масами в темпе собирает свои вещи, чтобы успеть сбежать из аудитории в числе первых. На первом перерыве ей не удалось прорваться к миссиям из-за толпы, поэтому она планировала попытать удачу еще раз. — Надеюсь там останется хоть что-то после утреннего побоища, — Масами задевает кого-то плечом на выходе, протискиваясь через студентов, и принимается озираться по сторонам, стараясь найти свободный путь. Как назло, роста не хватает, чтобы разглядеть хоть что-то за чужими головами, и приходится идти на таран. Откуда-то справа доносится кусок разговора голубоволосого паренька с девушкой о какой-то крутой работе и надежде, что ее не взяли. Стараясь по возможности избегать лишнего контакта, Масами сворачивает за угол и уверенно стартует следом за ними, держа дистанцию. Через пару поворотов, она оказывается там, где надо, и проскакивает вперед, прежде чем другая группа студентов успеет подойти и занять все свободное пространство. Ожидаемо треть заданий оказывается уже забита. И довольно неплохая такая треть — ничего удивительного, что разобрали сразу. Миссии для сильных охотников еще на месте, но они не вариант на таких ранних этапах. Идти на них, пожалуй, даже большее самоубийство, чем просто поступить в академию, а с Масами пока хватит рисков для жизни. В самом левом углу доски обнаруживаются буквально пара штук заданий среднего уровня: одно из них слишком далеко и в глуши, а значит, без нужного транспорта туда было не добраться, другое требовало определенного уровня навыка владения душой, чего тоже не доставало. Взгляд опускается ниже, натыкаясь на прилепленный к краю доски стикер с просьбой свободных от заданий помочь с канцелярией в библиотеке. — Очень смешно, — девушка едва сдерживается, чтобы не сорвать это объявление, и принимается массировать виски, еще раз осматривая доску. Что лучше: умереть или не получить нормального боевого опыта? Пока Масами ломает себе голову над этим вопросом, у доски то и дело сменяются студенты. Одни не выбирают ничего, расстраиваясь, видимо, как и девушка, другие, как, например, недавно встреченный голубоволосый парень, выбирают имеющиеся задания уровня «B». Судя по всему, у них всех имелись хорошие напарники — в одиночку на такие миссии опасно идти даже с хорошими навыками. Хотя здесь вряд ли можно было найти кого-то, кто бы вообще собирался воевать самостоятельно — иметь спутника в академии чуть ли не обязательное условие для выживания, что добавляло проблем к и так немалому списку. Масами не была оружием, но, чтобы претендовать на роль повелителя, необходимо было уметь нормально использовать душу для стабильной связи, что пока не казалось возможным. По факту все, чем девушка владела неплохо — некоторые виды боевых искусств и хорошая теоретическая подготовка. Так себе набор, но приходилось отталкиваться от того, что было. Тяжело вздохнув, Масами окидывает взглядом предупреждение о пополнении списка со следующей недели и благополучно решает забить пока на эту треклятую доску. Она напоследок оборачивается, чтобы убедиться, что точно ничего не пропустила, когда внезапно чья-та рука проносится мимо ее лица, решительно направляясь к листку с заданием уровня «А». Девушка одинаково широко раскрывает глаза и рот. Это что, сейчас кто-то берет задание наивысшей сложности? Такие же вроде чуть ли не единицам под силу. Она поворачивается, и ее удивление моментально сходит на нет, когда в поле зрения попадает стоящий рядом студент: черный костюм с иголочки, в цвет волосы и три белые полоски. Синигами-младший собственной персоной. Гордость и надежда академии. Единственный студент, не нуждающийся в напарнике, но все равно нашедший себе оружие, да еще и самостоятельно. Тот, кого желательно было не встречать как можно дольше, но кто бы сомневался, что все опять пойдет не по плану. — Ты что-то хочешь сказать? — парень останавливается, замечая на себе пристальный взгляд, и кривится в лице. — Выглядишь слишком несимметрично, поэтому давай быстрее. Масами замирает, ощущая всеми фибрами души давление наследника Синигами. Просто подавляющее присутствие. Защитная ухмылка сама собой припечатывается на лице, а слова вырываются прежде, чем девушка успевает подумать. — На себя посмотри. Стоящие позади парня девушки замолкают, перестав что-то лениво обсуждать. Синигами-младший хмурится пуще прежнего. — Мой внешний вид не подлежит изменениям. — Так значит, все хорошие Синигами предъявляют людям требования, которые сами выполнить не в состоянии? — Тебя забыл спросить. Я повторюсь — чего ты хочешь? Голос разума говорит, что разборки следует оставить на потом, когда прибавится опыта, но речь идет о Синигами-младшем, поэтому Масами предпочитает сразу получить нужную для себя информацию, чтобы в дальнейшем для собственного спокойствия обходить его седьмой дорогой. Она сжимает кулаки, стараясь унять орущий изнутри инстинкт самосохранения и придать словам твердости. — Я хочу вызвать тебя на дуэль. От волнения или же предвкушения битвы Масами говорит эту фразу слишком громко — разговоры, доносившиеся со всех сторон, резко затихают, и целая куча пар любопытных глаз устремляется в их сторону. Черт подери. — Ты ведь новенькая, да? Не видел тебя здесь раньше, — его голос звучит удивленно, хотя все, что он демонстрирует — это равнодушную мину. — Какое это имеет значение? — Я, пожалуй, откажусь. — Кид разворачивается к девушке спиной, явно собираясь уйти, но ему не дают. — Боишься? — попытка на дешевую провокацию. — Я не хочу калечить неопытного повелителя, которому хочется покрасоваться, — он выдергивает свою руку из захвата и щурится. — Не надо ставить себя выше других, болван. Откуда тебе знать, каков мой уровень? — Я предполагаю, что твой интеллектуальный уровень довольно невысок. — А мне кажется, что твоя асимметричность мешает ясно предполагать. Кид сводит брови к переносице, а две девушки, стоявшие позади него, переглядываются и осматривают Масами с интересом. — Не стоит настраивать меня против себя, — звучит как угроза. — Если ты не заметил, я именно этого и добиваюсь. Ну, и чей уровень теперь невысок? — У тебя хоть оружие есть? — Кид устало вздыхает, массируя переносицу. — Это тебя не должно волновать. Так ты согласен или нет? — Хорошо, раз тебе так неймется. Однако я не какой-то аттракцион для тех, кому заняться нечем и не собираюсь потакать твоим глупостям в следующий раз. — Мне хватит одного раза, — Масами хмыкает, упрямо задирая нос. — Я в этом не сомневаюсь, — Синигами-младший цокает и разворачивается в сторону толпы перешептывающихся ребят. Перед тем как пропасть из виду, он оборачивается. — Встретимся завтра у входа в академию в пять вечера. Не опаздывай.  Когда он уходит, дышать почти сразу становится легче. — Чертов Синигами-младший, — Масами едва удерживается, чтобы резко не выдохнуть от напряжения. — Почему ему надо было появиться именно сейчас? Я, конечно, планировала разобраться с этим при первой возможности, но не в первый же день учебы. — У тебя с Кидом какие-то счеты? — доносится справа, и Масами вздрагивает от неожиданности. — Ты уже третья, кто вызывает его на дуэль, насколько я знаю. Худая для своего роста девушка появляется будто бы из неоткуда, смотря куда угодно, но только не на ошарашенную новенькую. — А? — все, на что ее хватает. — Просто у тебя был такой взгляд решительный. Наверное, поэтому он согласился, — продолжает незнакомка сыпать случайными фактами. — Извини, я не в свое дело влезаю. Синигами-сама просил устроить тебе экскурсию. Можешь звать меня Хрона. — Но я не просила сопровождающего. — Да? — взгляд девушки на секунду останавливается на Масами. — Мне, наверное, стоит вернуться и сообщить ему, что вышла ошибка. Прощу прощения. — Ладно, стой, — темноволосая закусывает губу, за несколько секунд взвешивая все "за" и "против". — Если ты пришла только для того, чтобы все мне показать и после сделаешь вид, что меня не знаешь, то я согласна. Хрона выглядит немного удивленной, но вопросов не задает. Лишь указывает рукой в сторону крайнего правого коридора и просит следовать за ней. Академия оказывается еще запутанней, чем утром, и уже спустя минут двадцать Масами радуется, что, вопреки своему принципу о лишних контактах с людьми, согласилась на предложение. Хрона обращалась лишь по делу и говорила строго необходимую информацию, делилась списком преподавателей, рассказывала, кто в какой аудитории преподает и где обычно бывает, ни больше, ни меньше. Лишнего себе не позволяла, что несказанно радовало. На полный осмотр почти всей школы уходит полтора часа с учетом остановки в буфете и в библиотеке. Вот, что значит иметь полное представление, куда идти. Правда, когда дело доходит до посещения подвала, Хрона слегка застопоривается и предупреждает Масами, что ориентируется там не очень хорошо, и пропустить осмотр этого места будет хорошей идеей. Но та лишь отмахивается, сказав, что ничего страшного не случится. Но оказывается, что "не очень хорошо" — это катастрофически паршиво, так что они теряют верное направление довольно быстро и принимаются идти на удачу. Спустя какое-то время Масами понимает, что подвал остался где-то позади, потому что окружение меняется, и Хрона сокрушенно сообщает ей, что они, видимо, оказались в закрытой для свободного помещения тюремной зоне. Девушка с тихим ужасом проходит мимо череды темных и сырых камер для преступников, стараясь не думать о том, как, наверное, паршиво приходится тем, кто попадает сюда на долгий срок. На радость двум затерявшимся, скоро на пути встречается физрук, не дав Масами совсем углубиться пессимистичным представлениям, и, устроив небольшую взбучку, выводит их к центральному холлу. — Прости, пожалуйста, — Хрона принимается извиняться уже раз в третий, провожая Масами к выходу. — Забей, главное выбрались. — Но все равно... — Все нормально, — надавливает Масами и снимает с плеча паучью паутину, передернувшись. — У нас остался еще балкон по плану, но уже почти семь вечера... — Давай ты лучше просто расскажешь, как до него добраться, а дальше я сама. — Ты уверена? — Хрона выглядит поникшей. — Абсолютно, а теперь рассказывай. Согласившись, девушка подробно описывает, куда надо будет свернуть и какую лестницу выбрать. Закончив жестикулировать, она еще раз извиняется, поблагодарив за внимание и неуклюже семенит к выходу из академии. Масами же, следуя наставлениям, направляется к балкону на втором этаже. Когда она доходит, то обнаруживает, что солнце уже почти село, а закатное небо окрасилось оттенками кроваво-красного. Подставив лицо осеннему ветру, Масами удовлетворенно закрывает глаза, позволяя прохладе забрать все переживания хотя бы на время. В голове до сих пор не укладывалось, что удалось поступить. Пришлось собрать всю свою смелость в кулак, чтобы оказаться сейчас здесь. — Теперь только вперед, — Масами провожает последние солнечные лучи уставшим взглядом и, зевая, направляется к главной лестнице. По пути она думает о теплой кровати, ждущей ее в гостинице, черном чае из магазина напротив и сырных крекерах. О чем она точно не думает, так это о том, какую яму проблем сама себе вырыла.