Angel Diaries

Зайдя в свою спальню, я была погружена в думы о том, что услышала, в коридоре. Мод начала готовить меня ко сну. - Госпожа, что-то случилось? Вы сегодня так молчаливы, - спросила служанка, возясь со шнуровкой корсета. Я была расстроена и сбита с толку, на столько, что выложила ей всё, как на духу, даже не замечая, как открываю перед ней все свои мысли. - Держались вы бы подальше от этой женщины. Ведёт себя неподобающе знатной особе. А какие срамные вещи они читала в экипаже?! Разве порядочная женщина на такую книгу посмотрит? - приговаривала она, развязывая мои юбки. В этот момент я покрылась легким румянцем, вспомнив, что не так уж и давно, сама листала сию нескромную книгу. - Да и родня месье графа не лучше. Слуги говорят, что в отсутствие господина де Ла Фер они вели себя так, словно стали владельцами замка, - добавила она, протягивая мне ночную рубашку. - Я надеюсь, что завтрашний день будет лучше, и я, наконец, увижу дядю, - тихонько зевнув, ответила я, ложась в постель. Какое-то время я лежала, прислушиваясь к звукам в коридоре. - Месье граф, скорее всего, не заглянет к вам. Он ещё сидел в кабинете, когда я поднималась наверх, - сказала Мод, заметив мою настороженность. - Что ж, сегодня я смогу нормально поспать, не придумывая сказки на ходу, - тихо ответила я, и провалилась в глубокий сон. Но утром поездка не состоялась. Ночью пошёл сильный снег, и на утро высокие сугробы покрывали дорогу. К тому же стало намного холоднее. О поездке верхом нечего было и мечтать – наледи, припорошенные снегом, грозили падением коня. Граф написал моему дяде письмо, в котором он приносил извинения за отменённый визит, а молодой слуга отнёс его пешком. После утренней службы в нашей часовне и завтрака, Оливье занялся своими делами в кабинете. Граф Сазерленд и аббат решили прогуляться по зимнему саду, я же отправилась в небольшую залу возле розария, которую прекрасно освещали лучи зимнего солнца. Было решено заняться рукоделием. Точнее, так решила леди Женевьева, расположившаяся с корзинкой для рукоделия на софе возле центрального окна. - Ах, мое рукоделие осталось в библиотеке, - воскликнула герцогиня, - Дорогая, будьте любезны, сходите за ним, - обратилась она к Теофилии. Та сделала книксен, и быстро исчезла в коридоре - А где ваша корзинка? - спросила Женевьева, доставая пяльцы с вышивкой. - В спешке я забыла свое рукоделие в монастыре - ответила я, понимая, что тот клубок спутанных ниток не шёл ни в какое сравнение с красивой вышивкой в руках у рыжеволосой девушки. - О, не беспокойтесь, мы найдём, что вам вышить! Женевьева поковырялась в своей корзинке, и вытащила наполовину расшитую салфетку. Принимая её, я еле сдержала вздох разочарования. В этот момент вернулась Теофилия, протягивая рукоделие герцогине. - Что ж дорогая, вы должны уметь красиво вышивать герб своего нового мужа, - произнесла мадам де Монтуар. - У вас прекрасно получается, - я постаралась отвлечь от себя внимание, похвалив работу Женевьевы. - О, да… Меня учили рукоделию в монастыре святой Уинифред. Это на границе с Уэльсом, - пояснила девушка. - У вас такие странные стежки. Такие я вижу впервые, - добавила я. - Это особенность сего монастыря. Я слышала, что у многих святых обителей свой стиль. Например, моя подруга была в монастыре в Италии, так она научилась шить такими чудными стежками… Кстати, в точь как у мадам де Монтуар. Вы, наверное, тоже были в монастыре во Флоренции? - спросила она, обратившись к герцогине. К моему удивлению, вопрос Женевьевы смутил её. - Да, но совсем не долго. Меня вскоре выдали замуж. - Стежки и вышивка всегда довольно интересны. Я имею в виду их использование. В монастыре нам рассказывали, что раньше христиане шифровали таким образом послания друг другу, дабы спрятать информацию от язычников. Я и моя подруга Кэтрин испробовали сей метод. Каждый раз мы вышивали на платье тайный узор, передавая в нём когда и во сколько мы можем сбежать в город, - весело болтала Женевьева. - Как интересно быть в монастыре, - постаралась я поддерживать разговор. - Не вижу в них ничего интересного. Скука смертная - молитвы, чтение религиозных книг и это проклятое вышивание, - возразила герцогиня, - И, мне кажется, что мадемуазель де Бельфор эта тема не особо по душе, учитывая скотское отношение к ней собственной родни… Довольно прямолинейная речь мадам де Монтуар несколько смутила меня. - Ну, что вы, я совершенно не против послушать рассказы о более удачной жизни других девиц в монастырях, - робко пробормотала я. - Быть может, оставим эту унылую тему? Мы же не собираемся принимать постриг, - более категорично прервала нас герцогиня, натянуто улыбнувшись, - Кстати, дорогая, вы вроде бы говорили, что захватили из своего замка украшения матушки. Почему бы вам не надеть одно из них вечером? - повернулась она ко мне с данным вопросом. - У вас есть с собой фамильные драгоценности?!– оживлённо воскликнула Женевьева, в глазах которой заиграл огонёк. - Да. Просто я решила, что они могут мне пригодиться… Новая тема беседы несколько удивила меня. Я с непониманием взглянула на герцогиню. - Конечно, пригодятся! Вы непременно должны показать их мне, - несколько слащаво улыбнулась племянница графа. - Так что же мы медлим? Поднимемся же в комнату Анны и изучим содержимое её шкатулки. У мадам де Бельфор были прекрасные образцы ювелирного искусства, - заявила мадам де Монтуар , вставая со своего места. Женевьева поддержала данное предложение и я, легонько пожав плечами, возглавила нашу небольшую процессию до своих апартаментов. Войдя в комнату, я спокойно позволила герцогине подскочить к моей шкатулке, в то время как сама попыталась незаметно накинуть одеяло на книги, привезённые из замка, лежавшие на моей кровати. - Ах, дорогая, какие изумруды! Всю жизнь восхищалась ими, - произнесла мадам де Монтуар, взяв браслеты с зелёными каменьями. Приложив их к своей смуглой коже, она ступила навстречу солнечным лучам, любуясь, как они играют в драгоценной зелени. Женевьева тоже пришла в восторг; она с нетерпением приняла следующий мешочек, данный Теофилией. К моему ужасу она вытащила «колье Афродиты» и с восхищением взирала на него. - Оно великолепно… Наверное, стоит целое состояние! - воскликнула девушка. - О, вы даже не представляете из каких редких камней оно сделано! - заявила герцогиня, - Но нечего пылиться такой прекрасной вещи в ларце. Я думаю, что Анна не будет возражать, если вы его примерите, - продолжила она. - Нет, я против оно… - начала было я, но Женевьева в миг нацепила колье на шею. Подбежав к зеркалу, она замерла, побледнела, а затем стала покрываться румянцем. Девушка застонала, её руки коснулись груди, а тело изогнулось. Герцогиня легонько толкнула её на кровать. - Снимите это с меня, - кричала Женевьева, метясь по моей кровати. Её рука скользнула под юбки, она протяжно застонала. - И не подумаю, пока вы не поклянётесь убрать свои поганые ручонки от мадемуазель де Бельфор, - спокойно заявила герцогиня. - Я всё расскажу отцу! Вы - колдуньи, вас отправят на костёр! - верещала Женевьева, в то время как руки её продолжали блуждать по телу, вызывая громкие и несдержанные стоны вожделения. - Ах, как хорошо, что вспомнили о своём родителе! Мы можем прямо сейчас позвать его вместе с графом - пусть полюбуется на свою бесноватую дочь, что прилюдно хватает себя за срамные места, - сурово подметила мадам де Монтуар. Женевьева уже не слушала её. Тяжело дыша, она извивалась всем телом с безумным блеском в глазах. - Это надо прекратить, она же сойдет с ума! - оттолкнула я мадам де Монтуар, но стащить ожерелье с шеи Женевьевы мне удалось не с первой попытки. Теперь та лежала с широко открытыми глазами и хватала воздух ртом, пытаясь прийти в себя. - С вами все в порядке? - нагнулась я к ней. - Ведьма! Я всё расскажу дяде, и ты пойдешь на костёр, а не под венец! - прокричала Женевьева, и вскочила с кровати. - О, мы уже дрожим в неописуемом ужасе, словно мыши, - с издёвкой произнесла герцогиня. Испуганно глядя в ожесточённые и холодные глаза женщины, Женевьева попятилась к дверям. - Я этого так не оставлю! Вы за всё ответите! – крикнула она напоследок, и быстро выбежала из комнаты. - Зря вы дали ей надеть ожерелье. Я думаю, что отныне у нас большие неприятности, - взволнованно произнесла я. - Моя дорогая, не берите в голову. Кто ей поверит? Мы с Теофилией подтвердим, что застали её, роющуюся в вашей шкатулке с украшениями. А заметив нас, она просто изобразила обморок, и сейчас лжёт, дабы скрыть своё мерзкое поведение, - спокойно ответила мадам де Монтуар. - Но граф знает о действии колье, он ей поверит! – продолжала паниковать я. - Ну, что вы так волнуетесь? Скажете ему, что сие была лишь неудачная шутка. Он вас любит и не сможет долго сердиться. Однако стоит проследить, чтобы эта девица в целости и сохранности дошла до своей спальни, а то ещё свалится с лестницы в таком состоянии… После этих слов герцогиня кивнула Теофилии, и они спешно покинули меня. Ошарашенная и расстроенная, я опустилась на кровать. Шокирована я была выходкой этой знатной особы, которая и дальше бы наблюдала за мучениями Женевьевы. Пусть противной, но всё же живой, и ничего ей не сделавшей. - Сударыня, вам стоит быть очень осторожной с герцогиней, - прошептала Мод, подходя ко мне. Я лишь кивнула ей в ответ. Внезапно странная мысль посетила меня. - Скажи, а когда месье граф положил это колье в шкатулку? – показала я служанке драгоценность, сорванную с Женевьевы. - Месье граф ничего не добавлял к этим украшениям. По крайней мере, когда мы были в пути, я всю дорогу держала шкатулку на коленях и спала с ней на постоялых дворах, - возразила она. - Тогда как же оно оказалось здесь? Я помню, что он его забрал с собой, - недоумевала я. Мод непринуждённо фыркнула. - Да эта же герцогиня и подкинула его вам. Небось тихоня Теофилия стащила его у графа. - Но Женевьева всё расскажет отцу, это будет скандал… Я была на грани истерики. Однако мой беспокойный разум тотчас подал мне решение проблемы. Я рассказала о нём Мод, и та одобрительно улыбнулась. Быстро раздобыв необходимое, мы принялись за наше вынужденное рукоделие. Когда в комнату вошёл Гримо, Мод сделала последний стежок на перевязи Рауля, а я протирала платочком камни в колье. Слуга сообщил, что граф просит меня спуститься вниз, в его кабинет. Со смиренным и спокойным лицом я вошла в комнату, где помимо Оливье уже присутствовали лорд Сазерленд, Женевьева, Теофилия и герцогиня. - Дорогая, моя племянница рассказала нам странную историю. Якобы вы ворожите, и обладаете заколдованным колье, - сказал граф, вставая мне навстречу. - Я не понимаю, с чего леди Женевьева это взяла? – вполне искренне удивляясь, ответила я, глядя прямо в глаза графу, - Я чту нашего Господа, и отец Ансельм может подтвердить, как исправно и часто я ходила в часовню, в церковь… И уж он бы явно не позволил мне заниматься убранством святого места, будь я замечена в подобном. Что до украшений, то я взяла из замка свои фамильные драгоценности, посчитав, что представится случай их надеть. Мой голос был ровен и спокоен. Женевьева поодаль, злобно кусала губы, а её отец задумчиво и внимательно смотрел на меня. - Почему бы вам не принести то ожерелье, о котором говорит моя дочь, и не примерить его вам самой, в нашем присутствии? – наконец, ехидно предложил он. - Если леди Женевьева скажет точно, как выглядит это злополучное украшение, то я, безусловно, непременно продемонстрирую его для вас, на себе, - учтиво ответила я лорду Сазерленду. Его дочь быстро описала колье. Вместе с ним, мы поднялись в мою спальню, где, при его строгом наблюдении я достала сие украшение, и так же, в его сопровождении, вернулась в кабинет графа. - Это обычное старинное колье. Правда довольно дорогое и красивое, но в нём нет ничего сверхъестественного, - спокойно объяснила я, показывая украшение присутствующим, - Чтобы доказать сие, я надену его, - и спокойно защелкнула замочек ожерелья на своей шее. В этот момент граф резко изменился в лице. Я заметила, что он сию секунду готов был вскочить с места и остановить меня, сорвав эту драгоценность. Но, видя моё спокойствие и готовность, он, скорее всего, догадался, о том, что оно безопасно. - Правда же оно чудесно смотрится на мне? Вы не находите? - улыбнулась я Женевьеве и её отцу. - Но, но... Этого не может быть! Когда я одела это ожерелье, оно стало сводить меня с ума! Я не контролировала себя! - воскликнула она, дёргая родителя за рукав. - Всё это от того, что у вас греховные мысли, - строго и нравоучительно произнесла герцогиня. От сложившейся неловкой ситуации лицо лорда гневно и стыдливо раскраснелось. - Мадемуазель де Бельфор, покорнейше прошу прощения за поведение Женевьевы. Вы должны простить её, она темпераментная натура, росла без матери... - И, видимо, поэтому ей совершенно чужд этикет, - вклинилась в его извинения герцогиня, - Ваша милейшая дочь ковырялась в шкатулке мадемуазель Анны, когда мы зашли, и мерила украшения из её ларца, словно свои собственные. Невеста вашего родственника просто не стала вам докучать и жаловаться на юную леди. Когда ваша дочь заметила нас, то вместо учтивых извинений прекрасно симулировала обморок. Мы бросились приводить её в чувства, но лишь отвлеклись, чтобы принести нюхательные соли, она сняла украшение и сбежала, - поведала мадам де Монтуар свою версию случившегося. - Это ложь!!! - вскричала Женевьева. - Молчать!!! - рявкнул на неё отец, - Я вновь прошу прощения за поведение этой юной леди. Более она не будет докучать вам. Лорд Сазерленд поклонился нам и, схватив дочь за руку, удалился, потащив её за собой. - Бедный… Как же он намучается с этой девицей. Вне всяких сомнений, нужно было усиленно пороть её в детстве, - сочувственно покачала головой герцогиня. - Дамы, я хотел бы обсудить с моей будущей супругой некоторые нюансы приготовления к свадьбе. Наедине, - произнёс граф, внимательно взглянув в сторону стоящих напротив меня женщин. - Ах, конечно, конечно! Мы с Теофилией как раз собирались пойти и помолиться за здравие леди Женевьевы, дабы Господь даровал ей смирение и мудрость, - оживлённо ответила мадам де Монтуар, и вместе со своей компаньонкой покинула кабинет. - Итак, я жду, на этот раз настоящую версию произошедшего, - обратился ко мне граф, и я заметила, что его голос стал более жёстким. Я смутилась, не в силах более притворяться. Стоя перед ним, я чувствовала себя провинившимся ребёнком. Такое положение дел крайне нервировало. Посчитав, что об этом лучше будет поведать позже, я натянуто улыбнулась. - Леди Женевьева просто оказалась слишком любопытной. Но ведь всё закончилось хорошо, и я не думаю, что стоит заострять внимание на её поведении, - робко ответила я, и спешно направилась к выходу, но внезапно Оливье схватил меня за руку и резко притянул к себе. - Смотрите мне в глаза, - процедил он тихо, но угрожающе. Его цепкие пальцы зажали мой подбородок, и он повернул моё лицо к себе. - Если вы не хотите сами всё рассказывать, то позвольте пройтись с вами по всем пунктам, - чётко и жёстко проговорил он, - Женевьева сама надела ожерелье? - Да, - покорно прошептала я, поддаваясь его гипнотизирующему и подавлявшему волю взгляду. - Оно сработало как обычно? - Да. Она стала изгибаться и стенать, - еле слышно ответила я, пытаясь высвободиться, - Мне больно, - умоляюще воззвала я к нему. Он убрал руку от лица, но не отпустил, подвигая меня ближе к себе. - Не отводите взгляда, если вы не хотите, чтобы я фиксировал вам шею, - прозвучала хладнокровная команда. - Продолжим разговор. Зачем вы позволили ей примерить ожерелье, раз прекрасно знали о его свойствах? - Всё произошло слишком быстро. Я не успела забрать его из её рук. К тому же, герцогиня подначивала её сделать это, да и сама леди Женевьева была очарована украшением, - пролепетала я, глядя в его глаза. - Стало быть, вы сразу сняли с неё колье? - прозвучал следующий вопрос. - Нет… Я хотела, но мадам де Монтуар пригрозила ей, дабы та не строила против меня козни. В ответ леди Женевьева стала угрожать нам Святой Инквизицией. Испугавшись за её рассудок, я всё же сорвала ожерелье… Я говорила сбивчиво, мои щёки буквально пылали. - Кто принёс колье? Оно было у меня в кабинете, кто из вас его выкрал - вы или герцогиня? – наконец, спросил граф, ожесточённо поджав губы. - Как вы смеете?! Никогда бы я не стала воровать у вас что бы то ни было! К тому же сие колье, всё же, принадлежит мне, а не вам. И я вольна его забрать в любую минуту, - ответила я, возмущённая его подозрениями. - Так чьей же была эта замечательная идея использовать это проклятое украшение? - прервал холодный голос мой поток негодования. - Я не знаю, как оно оказалось в шкатулке. Вначале, я подумала, что вы положили его туда, перед отъездом из замка, но Мод это не подтвердила. Она предположила, что герцогиня сама могла подбросить его. Более я не знаю… - Сейчас колье уже не действует на вас? - Это подделка. Камни из перевязи Рауля. Мы с Мод успели поменять их местами. Я просто не хотела скандала, ведь меня могли заставить надеть колье, и заставили… Отчаянье волной накрывало меня, и слёзы стали щипать глаза. - И наконец; для чего вы решили проучить мою племянницу, чем она вам не угодила? Я рассказала про разговор леди Женевьевы и её отца. Граф нахмурился. - Я вполне догадывался об их планах. Но вы опять подслушивали? Кто ещё слышал этот разговор? Я так же рассказала и о герцогине. - Сударыня, вы начинаете меня разочаровывать своим поведением. О подслушивании возле дверей мы, по-моему, уже говорили. Вы не воспринимаете мои слова всерьёз? - Нет, что вы! Просто всё это... Простите, - я закрыла лицо руками, так как взгляд сплошь заволакивали слёзы. Он настойчиво отвёл мои руки в сторону, и вытер платком слёзы. - Вас надо наказать, - тихо произнёс он мне на ухо. Понимая бесполезность доводов, я согласно кивнула. - Наказание будет ожидать вас уже после свадьбы. Тогда я не буду скован условностями, - пообещал он. Но только я захотела что-то ответить на это, как неожиданно граф поцеловал меня. Это было напористо и довольно жёстко. Его язык проник в мой рот, скользя и играя с моим языком. Сильные руки жадно обнимали, сквозь корсет и кружево и чувствовала, как он касается моей груди, слегка сжимая её. Земля уплывала из-под ног и весь мир вокруг растворялся. Я таяла в его объятьях, и больше всего мне безумно хотелось, чтобы его руки продолжали ласкать меня. Его настойчивость и страсть будили внутри меня ранее неведомые чувства. Но так же внезапно граф отстранился от меня, когда аббат д`Эрбле вошёл в кабинет. - О, прошу простить меня! Кажется, я помешал свадебной репетиции, - любезно произнёс он. Оливье отдал мне ожерелье, оставив слова своего друга без ответа. Он был совершенно спокоен, в то время как я моментально покраснела от смущения, прикусывая припухшие от поцелуя губы, словно пытаясь скрыть произошедшее. - Пусть оно остается таким же. Не меняйте, - произнёс он несколько безучастным голосом, передовая колье мне в руки. Я схватила украшение, и выскочила из кабинета. Казалось, что моё сердце уже вырвалось из груди, и вот-вот готово было выскочить из-под корсета. Но постепенно смущение смешалось с блаженством, перерастая в эйфорию. В таком состоянии я не сразу обратила внимание на Мод, ожидавшую моего возвращения. Вид у неё был довольно странный. По крайней мере, никогда раньше я не замечала за ней подобных настроений. Она была бледна и взволнованна, если не сказать напугана. Служанка бросилась ко мне, как только я вошла в спальню. - Сударыня, я должна вам рассказать кое-что важное. Мадам де Монтуар вовсе не та, за кого себя выдаёт!!! Я удивлённо взглянула на нее, убрав колье в шкатулку. - Не ровен час, я проходила мимо её спальни. Дверь была не заперта и я увидела, как прислуга одевала её. На спине у мадам большой шрам в виде креста, - прошептала женщина, - Я знаю лишь одного человека с таким шрамом, но, видит Бог, он считается мёртвым уже не один десяток лет, - бормотала она торопливо и практически неразборчиво, - Но разве может быть, чтобы у двух людей был одинаковый шрам? - Не понимаю, о чём ты говоришь, - ответила я растерянно, сбитая с толку таким потоком слов. Дуновение прохладного воздуха из небольшой щели, которую образовала не плотно прикрытая дверь, насторожило меня. Я стояла совсем близко от неё, поэтому поспешила выглянуть, но увидеть удалось лишь скрывшуюся в конце коридора тень. Кто это был, я так и не поняла, но, решив не выяснять, попросту плотнее прикрыла дверь. — Надеюсь, что просто слуга прошёл, - обратилась я к Мод, затем добавила: - Нам стоит быть осторожней. В том числе и с обвинениями. Для начала я должна изучить дневник матери. Вполне возможно, что она упомянет там о тех двух девицах нечто больше… Мод согласно кивнула, но всё-таки продолжила: - Я клянусь вам всеми святыми в том, что у той самой дочери управляющего был этот шрам от неудачного падения на штырёк, что рос в саду. Мол, она тогда ещё говорила, что поэтому терпеть не может розы, так как из-за них всё и произошло. Я ничего не ответила. Да и время было поздним - я стала готовиться ко сну. Обвинения служанки были довольно серьёзны, но в подтверждение своих слов, у неё не было ничего, кроме старых воспоминаний, схожего шрама и предвзятого отношения к герцогине. Разве этого достаточно, чтобы что-то предъявить ей? Я понимала, что без весомых улик, обличать женщину с таким влиянием и положением в свете, как герцогиня, довольно глупо. Камин в моей комнате горел слабо, а дрова были практически на исходе, поэтому Мод вскоре отправилась за ними. Я сидела в ночной рубашке на кровати и листала старый дневник, стараясь вычленить из будничных записей важные детали. Благодаря акустике помещений, я услышала лёгкий топот возле своей двери, и машинально спрятала дневник под край матраса. Как я и ожидала, в комнату проскользнул Рауль. Я ласково обняла его и взъерошила тёмные локоны. - Пришёл пожелать мне спокойной ночи? Мальчик радостно закивал, но не успел мне ответить, так как кто-то постучал в дверь. Решив, видимо, что это никто иной, как его опекун, ребёнок испуганно взглянул на меня. Я улыбнулась ему, кинув несколько подушек таким образом, что Рауля не стало видно, слегка задёрнула полог, и подошла к двери. К моему удивлению на пороге стояла герцогиня. - Простите что тревожу вас, в столь поздний час, - тихо произнесла она, улыбнувшись, - Я перебирала свои украшения… Нашла один прекрасный медальон и подумала, вдруг он подойдёт к вашему платью. Взгляните… И она протянула мне медальон в виде золотого треугольника, по середине которого переливался огромный камень. Она подняла его на уровень глаз, и вещица пару раз качнулась. Свет странно преломлялся, подчёркивая грани камня. Его отблески сверкнули ослепляющей яркой вспышкой прямо мне в глаза. Всё вокруг полыхнуло золотистым пламенем… Очнулась я в тот момент, когда Мод трясла меня за плечи, и хлестала по щекам. Оказалось, что я стояла на открытой площадке одной из башен замка, возле самого края, и смотрела в ледяную темноту. - Святая Мадонна, вы пришли в себя! - наконец прошептала она, когда я заморгала и со страхом отшатнулась подальше от края. - Тут холодно, - растерянно прошептала я, и быстро зашла вовнутрь. Только тогда я заметила, что на Мод был тёплый плащ с капюшоном, который она быстро перебросила мне на плечи, прикрытые одной тонкой рубашкой. - Ох, госпожа, да что же с вами случилось? Вы не отвечали на мои оклики…Только когда я вас стала трясти, вы очнулись, - причитала она, ступая за мной. Я совершенно не могла вспомнить, зачем и почему пошла в таком виде на эту площадку. Сбитая с толку, я почти добралась до своей спальни, когда мы услышали голоса из комнатки на другом конце большого крыла. Рядом толпились слуги, сонный управляющий в колпаке и со свечой в руке что-то объяснял графу, показывая на замок двери. Мы с Мод подошли поближе. В той комнате обычно работали швеи, там же находилось моё свадебное платье. После нашего возвращения в замок, его отнесли туда, дабы обновление наряда началось незамедлительно. - Что случилось? - спросила я. Несколько служанок прекратили перешёптываться и отошли, потупив взор. Моим глазам открылся ворох лоскутков, точнее, большая куча из кружев, лент, корсета, нижних юбок, шлейфа и фаты, что ранее должно было стать свадебным облачением. Рядом с лоскутами валились ножницы и нож. Слёзы непроизвольно побежали по моим щекам, и я закрыла лицо руками. - Спокойно, сударыня. Мы постараемся восстановить платье. Не поспеем к сроку с этим, так у вас будет другое, новое, - постарался успокоить меня граф. - Не стоит зря надеяться, сударь. Лоскутки слишком мелкие. Даже если и сшить все их – платье уже не будет иметь прежний приятный вид, - доложила одна из служанок, поднимая обрывки материи. Я рыдала, не замечая ничего вокруг. Я не видела, как появился граф Сазерленд с дочерью, разбуженные голосами. Даже Мария, нянька Рауля, подошла к толпе. - Кто посмел это сделать? – гневно шипел граф на замешкавшегося управляющего. - Не могу знать, ваша светлость, - тихо произнёс тот, не сводя глаз с господина, - Я заметил распахнутую дверь комнаты, и обнаружил, что кто-то перевернул здесь всё верх дном. Спешно я разбудил швей, которые спали этажом ниже. Я даже не сразу понял, что это было платьем, - объяснил он, сочувственно глядя на меня. - Это ужасно! Свадьбы не будет, - сквозь слёзы повторяла я. - И правда, может не быть, - услышала я знакомый голос. Мадам де Монтуар неторопливо подошла к нам в золотистом бархатном халате, поверх ночной рубашки. - У меня есть для вас информация, месье де Ла Фер, по поводу этого случая, - нарочито громким шёпотом проговорила она, обращаясь к графу. - Вы видели того, кто сие натворил? – спокойно спросил он её, прижимая меня к себе, в то время как я безучастно рыдала, уткнувшись в его сорочку. - Как мне не прискорбно это говорить, но сегодня ночью я видела, как это совершила мадемуазель де Бельфор, - ровным голосом поведала она, одарив меня взглядом, полным показного сочувствия. - Что?! – воскликнула я, оторвавшись от Оливье, - Это ложь! Я бы никогда не посмела так изуродовать платье моей матери! Вы лжёте! - Уверяю вас, я не сошла с ума. И, уж тем более, наговаривать на вас у меня причин не имеется, - уверенно заметила герцогиня, не обращая внимания на мой порыв, - Я разговаривала с Теофилией, в тот миг, когда мы услышали грохот, доносившийся отсюда. Затем, мы вышли посмотреть, в чём дело. Это были вы, дорогое дитя… - В таком случае, почему вы не остановили её, раз видели, что мадемуазель явно не в себе? - спросил вдруг аббат д`Эрбле, который так же явился на сей шум. - Мы хотели. Но, право же, она, заслышав наши шаги, бросила ножницы и нож, и скрылась в коридорах крыла, ведущего к смотровой башне, - возразила Теофилия. Не веря в происходящее, я смотрела на них полными отчаянья глазами. Но провал в моей памяти и то, что я очнулась на площадке той самый башни, было похоже на правду. - Молчите, - еле слышно прошептал мне на ухо Оливье, сделав вид, что поцеловал в щеку. - Полагаю, что всем сейчас надлежит разойтись. Время позднее. Завтра мы во всём разберёмся и решим, что делать с нарядом, - громко произнёс он. - Надеюсь, что вы не отмените свадьбу? Юные невесты не редко бывают не в себе. В предсвадебной суматохе это вполне объяснимо волнением и нервозностью, - учтиво заметила герцогиня. - Свадьба состоится, - ответил Оливье, глядя прямо в глаза мадам де Монтуар, и взял меня под руку. Сопровождаемый молчаливыми взглядами присутствующих, он отвёл меня в мою спальню. - Что случилось? - спросил он, когда мы вошли. - Я не помню… Помню, что разговаривала с Раулем. Затем постучали в дверь… И после у меня провал в памяти, - ответила я, разводя руками. - Ангел открыла, и там была мадам де Монтуар, - раздался голос воспитанника графа с кровати, - У неё был большой камень на цепочке. Она покачала им перед лицом Ангела и глаза её стали странными. Мадам приказала ей уничтожить платье для свадьбы и дала нож. А затем велела спрыгнуть с башни… - А что ты тут делаешь? - удивлённо спросил Оливье. - Пришёл пожелать Ангелу спокойной ночи, - просто ответил ребёнок. - Значит, мадам де Монтуар навещала вас… Услышанное, казалось, не удивило его. Вид у графа был крайне задумчивым. - Уже поздно. Нам всем лучше лечь спать, - наконец подытожил он, - Месье Жаме вас завтра осмотрит. Рауль, раз он пришёл, пусть останется с вами. Собственно, мне тоже довольно далеко идти к себе. Надеюсь, вы не против такого расклада. Я ни сколь не возражала, продолжая тихонько всхлипывать. Мод заботливо забрала свою накидку. Забираясь в постель, я увидела, как она что-то тихо говорит графу. Но тот лишь молча слушал, периодически поджимая губы. Однако к этому моменту моё отчаяние сменилось апатией и усталостью. Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон без сновидений… На следующее утро, проснувшись, я не обнаружила рядом Рауля. В кресле сидел граф, в своей повседневной одежде. Рядом с ним стоял месье Жаме. Я удивлённо уставилась на лекаря, не понимая причину его присутствия. - Сейчас вас осмотрят, а после мы с вами поговорим, - просто объяснил мне Оливье, вместо утреннего приветствия. Протестовать или возмущаться сил не было. Месье Жаме задавал мне вопросы, о вчерашнем вечере; что я помню, что я вкушала и пила перед случившимся, а так же проверил мои зрачки. Затем маленьким кленовым молоточком постучал по моим коленкам, чем заставил их вздрогнуть. После последовала совсем нелепая процедура – я должна была с закрытыми глазами дотронуться пальцем до кончика носа. Сие действие казалось мне странным, к тому же я проделала его с легкостью. - С мадемуазель всё в полном порядке. Она пережила небольшое потрясение, но ничего ужасного в её состоянии нет, - сказал в заключении лекарь. Одобрительно кивнув, Оливье отвёл его в сторону. Он о чём-то тихо с ним разговаривал. Тот ему так же тихо отвечал. - Что ж, я думаю, что вам лучше провести этот день в постели, отдыхая. Новое платье будет заказано сегодня же, - резюмировал мой будущий супруг, и вышел из моей спальни вместе с лекарем, заперев за собой дверь на ключ. - Немедленно откройте! - крикнула я, в ответ услышала только удаляющиеся шаги мужчин. Новая волна апатии нахлынула на меня. Обессиленная, я упала на кровать. Плакать и жалеть себя – это, конечно, занятие порой полезное, но быстро надоедающее. От нечего делать, я достала дневник матери, и продолжила его читать. То, что я не чаяла найти, оказалось в самом конце. Это была запись, сделанная уже Изабель де Бельфор, которая побывала на званом ужине с супругом, в Амьене. Там она встретила женщину, которую все величали герцогиней де Монтуар… "Она надела на себя бархат алого цвета, дабы подчеркнуть смуглость бархатистой кожи и говорила всем об испанских корнях по матери. Её пальцы усыпаны перстнями с каменьями. За любой из них можно купить породистого фризсца или скакуна. Эта женщина научилась правильно двигаться, вести себя согласно статусу, и выучила все ветви французской и испанской знати. Её практически не отличить от аристократки. Но я прекрасно запомнила это лицо, на котором всегда была маска притворства. Я знаю, что сегодня видела ту, что использовала чужое горе, дабы построить себе судьбу. Сейчас она пишет своё имя как Лукреция Элеонора Мария де Монтуар, предпочитая, чтобы её называли Леонорой, ведь по факту это и есть её настоящее имя - Леонора Витторини. Дочь отца Лукреции и жены управляющего, которую женщина все эти годы удачно выдавала за законнорождённого ребёнка, пока девочка не стала взрослеть. Взрывной характер Леоноры могла выдерживать лишь её сводная сестра, для которой та стала близкой подругой. Леонора должна была поехать с Лукрецией во Францию, в качестве служанки. Эту милость для своей родственницы испросила сама богатая невеста. Я не верю, что тот пожар на вилле начался случайно. Теперь мне все становится ясным. Почему спасшаяся Лукреция всё время ходила с вуалью на лице, когда находилась в Италии? Её лицо не было обожжено, как о том ходили слухи. Она просто боялась, что знакомые и близкие данной семьи смогут увидеть подлог. Дальние родственники в Испании видели Лукрецию лишь в возрасте десяти лет. Поэтому Леонора так поспешила именно к ним - они бы не заметили, что перед ними другой человек. Я и Мод – только мы прекрасно помнили этих девушек в лицо". Я перечитала эти строки ещё раз, и стала искать записи далее. "Каково было моё удивление, когда я узнала о вступлении Леоноры в наш орден. Она тоже была удивлена, увидев меня там. Я сделала вид, что не узнала её. Возможно, это успокоило её. По крайне мере, она выглядела спокойной, уверенной, шутила и высказывала интересные идеи…" Так же была и ещё одна небольшая запись: "В этот день произошла ссора с Леонорой. Она не очень лестно отозвалась о моём супруге и его способностях, как алхимика. Тогда я возразила ей, заметив, что для суждений об этой науке у неё нет требуемых знаний - в монастыре этому не учили. Она странно посмотрела на меня, но всё же замолчала. Далее Леонора стала избегать встреч со мной. Неужели я выдала свою осведомлённость?" Я закрыла дневник и потёрла виски. Возможно ли, что герцогиня избавилась от моей матери, а затем опасаясь, что она поделилась секретом с супругом, и от него самого? Но зачем тогда убивать сыновей? Анри и Луи были тогда подростками, тайны матери их вряд ли интересовали. Скорее всего, тут была иная причина. Однако, поразмыслить над этим более-менее долго мне не удалось - ключ щёлкнул в замке. Как ни странно, но никто не вошёл в комнату. Я встала и приоткрыла дверь - в коридоре было пусто. Я накинула тёплый халат поверх рубашки, и быстро вышла из заточения. Обеденная зала внизу была пуста. В кабинете графа так же никого не было. Я решила навестить Рауля. Дверь в детскую была распахнута, а нянька Мария громко храпела, сидя на стуле. У её ног на полу валялась медная чашка с остатками красного вина. Подняв её, я заметила, что от остатков бардовой жидкости исходил еле уловимый запах какой-то травы. Рауля в комнате не наблюдалось. Чувствуя странную тревогу, я выбежала из его спальни и в замешательстве остановилась, не зная что делать. В полной тишине я внезапно услышала его отдалённое хныканье и до боли знакомый голос: - Я не хочу туда лезть! - сопротивлялся мальчик. - Полезешь как миленький, иначе я тебе ноги переломаю! Голос герцогини был напрочь лишён мягкости и доброжелательности. В нём слышалась лишь злость и неумолимая решительность. Я бросилась на эти голоса, и застала мадам де Монтуар на лестнице, ведущей на смотровую башню. Она практически затащила туда ребёнка, не смотря на его отчаянные сопротивления и попытки вырваться. - Отпустите его!!! Что вы с ним делаете?! - закричала я, подбегая к подножию лестницы. - О, вот и наша прекрасная невеста пожаловала! Мы идём подышать свежим воздухом! Надеюсь, вы присоединитесь к нам? Иначе я сверну шею этому щенку! - воскликнула она. Перехватив Рауля поперёк туловища, она уже оказалась с ним на смотровой площадке. Не раздумывая, я кинулась следом. Герцогиня стояла у самого края, удерживая мальчика рядом с собой. - Вы замешкались, дорогая… А ведь малыш стоит здесь на морозе, рискует заболеть, - утрированно проворковала она, потрепав волосы ребёнка. - Что вы делаете? Зачем это всё? - спросила я, стараясь осторожно обходить лёд на каменных плитах, медленно двигаясь к мадам де Монтуар. - Это долгая история. Нет времени предаваться воспоминаниям. Скажу лишь, так как вы с этим милым ангелом скоро отправитесь к Создателю, что, естественно, я прибыла в ваш замок не с целью помогать со свадьбой. Мне нужен был настоящий шифр списков, которые сделала ваша матушка. И я успешно его получила. Изабель, некогда спасая архивы, укрыла эти списки в вышивке своего подвенечного платья, используя определённую очерёдность стежков. Я поняла это в тот день, когда милая леди Женевьева, болтая, рассказывала нам о своём времяпровождении в монастыре. Тогда же я перерисовала узор, а вечером направила вас его уничтожить. - Послушайте, Рауль не имеет отношение к ордену, отпустите его. Это ведь просто ребёнок, - попыталась я воззвать к её человечности, - Вы получили шифр, платье испорчено, к чему вам сводить счёты со мной? - Дорогая, вы слишком много узнали. Как и ваша служанка. Но с ней я разберусь позднее - она умрёт от быстродействующего яда, даже не поняв, за что, - невинно улыбнулась герцогиня, - Ваше семейство изначально доставляло слишком много хлопот мне и моим помощникам. Ваш отец был слишком внимателен, после того, как ваша матушка получила некое письмо. В нём я рассказала ей о яде, который, якобы, мой человек добавлял ей в укрепляющее зелье. Из-за этого её дитя должно было родиться отсталым уродом, а сама она вскоре сойти в могилу. Мне было достаточно написать лишь пару точных вещей, привычек вашей матушки, чтобы она поверила содержимому этого письма. А затем она сама разнервничалась, что и вызвало у неё преждевременные роды. Глупышка, своей наивностью убила себя и ребёнка. Но ваш отец стал очень тщательно изучать вещи своей жены, после её смерти. Он, должно быть, нашёл мое письмо. Хотя оно и не было подписано, он сохранил его, а в дальнейшем случайно увидел мой почерк на одном из документов ордена. Возможно, он показался ему знакомым. Далее следует простое сравнение и меня вычисляют. Мишель де Бельфор жаждал мести и моего разоблачения. Он собрал много информации о моей деятельности, которая могла бы нанести вред не только мне, но и моей семье. Это убило его. Я подкупила служанку, которая прислуживала на кухне. Она была пришлой. Строгость в замке ей не нравилась. За пять экю, что были для неё целым состоянием, она бросила в кувшин с вином своему господину лошадиную дозу мышьяка и раздобыла мне ключ от задней двери замка. Я знала от этого продажного ничтожества, что ваш отец каждый вечер просиживал в лаборатории, периодически попивая вино, которое ему приносил один и тот же проверенный слуга. Но слуга брал уже наполненный кувшин с кухни. В тот вечер я смогла пробраться в лабораторию и насладиться муками умирающего упрямца… - Но для чего вы сгубили моих родителей? Они ведь ничего вам не сделали! – прокричала я, шокированная до глубины души. Лютый холод и ветер могли остановить меня, но малыш Рауль держался из последних сил, пробираемый дрожью, стоя возле герцогини. - Видите ли, дорогая моя, я появилась на свет с прекрасным живым умом и яркой красотой. Такая, как я была рождена командовать, повелевать, я была создана для поклонения, блеска в обществе, но по происхождению я лишь бастард знатного вельможи. С детства я жила в тени моей сводной сестры, так сильно похожей на меня, но имеющей удручающе низкие интеллектуальные данные. У неё было столь же наивное сердце - детское и доброе, как у вас. К тому же, после смерти моей матери, мне стали часто внушать мысли о греховности моего происхождения. Мой настоящий отец не мог терпеть перед глазами плод своей слабости. Пусть и очень умный и красивый. Вне зависимости от желания Лукреции, он планировал отправить меня в монастырь. И не в привилегированный, как тот, где временно находилась его законнорожденная дочь, а в захолустье, на границе с Табернасом, в бедную обитель, дабы более не видеть меня. Разве это я могла допустить? Тот вечер на вилле для меня был последним в их доме. Я должна была собрать вещи, и на следующий день отправиться в путь, чтобы стать несчастной и горем убитой монахиней. Но я не собиралась там прозябать. В тот вечер мне удалось подвязаться помогать на кухне, так как ужин был праздничный. Все стремились угодить хозяину и его глупой дочери. Блюд было много, и рабочих рук не хватало. Я добавила яд во все кушанья. Я знала, что слуг обычно отпускают после подачи. Предусмотрительно стащив со стола колокольчик, я так же раздобыла ключ от залы. Как "дочери управляющего" мне было не трудно сделать это. Я заперла их, а потом бросила в заранее приоткрытое мной окно пару зажжённых масляных ламп. Перед этим все сидящие за столом умирали, не имея возможности позвать на помощь. Разгорелся пожар, большая часть слуг, на их беду, доела остатки блюд, и так же попрощалась с жизнью. До ужина я облачилась в светлое платье, походившее на то, в котором была Лукреция, распустила и взлохматила волосы, испачкалась в саже, и босая побежала на улицу, призывая на помощь, разрывая по дороге одежду. Мой обман удался. После похорон всего семейства я носила длинную вуаль. Чтобы не было подозрений, я заказывала крема от ожогов, настойки от жара, делала всё, дабы скрыть лицо от знакомых этого семейства и убедить окружающих, что получила незначительные увечья. Никому и в голову не пришло потребовать от меня показать лицо прилюдно. Я знала о родне Лукреции, кто они, и где живут. Копируя её почерк, я написала им письмо. Они приняли меня, но, будучи жадными людишками, попытались сплавить меня в испанский монастырь и завладеть уже моим наследством. Пришлось так же умерить их пыл – экипаж, в котором семейство ездило каждое воскресенье по довольно узкой горной дороге в церковь, сорвался в пропасть. Надо лучше следить за колёсами. Особенно на крутых поворотах. И какая удача - сие алчное семейство не имело живых наследников кроме меня. Я стала богаче. А потом уже я, наконец, добралась до жениха Лукреции - герцога де Монтуара. Я очаровала его, разжалобила - мужчинами так легко управлять, если знаешь, что им дать. Я получила прекрасную жизнь, пусть и построенную на крови дураков, а ваша матушка с её длинным языком и прекрасной памятью могла всё разрушить, лишив меня и моих детей будущего. Я не могла этого допустить, её супруг знал о моём причастии к её смерти, ну и, естественно, поняла, что он будет пытаться мстить, когда узнала о компромате на меня. - Но моя мать могла молчать и далее. Она не собиралась вас обличать, - я попыталась заговорить ей зубы и подойти поближе к Раулю. - Ваша мать была поборницей правды, как вы. Таким же светлым, но глупым существом. У меня было достаточно ушей, которые докладывали мне о разговорах её с супругом. Она хотела рассказать всё главе ордена, после того, как оправится от родов. - Вы не побоялись моего деда, он мог ведь почувствовать неладное? - удивилась я. - Мог, но он большей частью пребывал в Италии, а информацию получал с небольшим опозданием. Да и причин подозревать кого-то после смерти Изабель не было - женщины часто умирают во время родов. - Но мои братья? Они ведь ничего не знали, зачем было лишать жизни их? - задала я ей вопрос. - Честно, идея вначале проникнуть в ваш замок и завладеть списками тайной библиотеки ордена принадлежала Цезарии. Точнее этой библиотекой бредил её отец. Она же хотела отомстить, разбогатеть, и в этом деле ей была нужна всего лишь мягкая, но верная направляющая рука. Вначале я, как бы нечаянно, подбрасывала им информацию; то упомяну в разговоре нечто важное, например, старую сплетню про одну алчную аристократку, которая избавилась от мужа, опоив его вином перед охотой. То расскажу о моём знакомом, проживающем в Пруссии и контактирующем с коллекционерами древних книг. Эти двое впитывали всё, как губка. В своей слепой жажде мести и алчности они так и не поняли, что стали моим орудием. Я втёрлась к ним в доверие, я передавала им деньги от, якобы, могущественного покровителя, которого они в глаза не видели. Анри не знал ничего о деятельности родителей, он не был членом ордена, а поиски Цезарии не приносили успехов в вашем замке. К тому же, супруг застал её в очень пикантной позе, в постели с её "кузеном". Он не стал устраивать скандал, который, возможно, и спас бы его. Этот благородный дурачок боялся за честное имя своего рода. Анри решил отправить Цезарию в монастырь. Та, поняв, что надо действовать, перед охотой налила ему во флягу сонного отвара. Бедняге достаточно было сделать пару глотков, чтобы погрузиться в сон и упасть под копыта собственного коня. Если бы даже он выжил, то Огюст, сидевший в кустах, сломал бы ему шею. После отъезда этой парочки мне пришлось долго выжидать. В ордене посчитали столько смертей в вашем семействе очень подозрительным явлением. К тому же, в замке появился осведомитель, коего мне не удалось вычислить. Он часто довольно быстро пересылал информацию о происходящем. Мне пришлось приблизить Луи, очаровать его… Мальчик был одинок и нуждался больше в матери, нежели в любовнице. Хотя, против амурных ласк не был против. Ссылаясь на правила приличия, я делала наши встречи тайными, а он же, по глупости своей, показал мне тайный ход в библиотеке. Возможно, он был бы жив, если бы не нашёл какие-то записи то ли вашей матери, то ли вашего отца, изобличающие меня. Будь я на его месте, я бы сразу пошла к главе ордена. Но он, глупый романтик, решил дать мне шанс объясниться. Я пришла к нему в библиотеку, умоляла молчать, но Луи не смог побороть чувство справедливости. Остановить его мне помог подсвечник. Но, замечу, что пришла я на то свидание, всё же, не одна. Мне пришлось открыться Цезарии и Огюсту, и пообещать им часть своих земель. Ведь я тоже хотела эти списки. Огюст притаился за шкафами, проскользнув за мной, он же потом свалил их на тело Луи и оглушил вас, хотя должен был убить. Но этот дурак не удостоверился проверить дышите ли вы. А огонь подгонял нас, бумага слишком хорошо и быстро горит. Я надеялась, что пламя поглотит вас, но чуда не произошло. Убивать вас после пожара было глупо, учитывая, что теперь за шагом всех, кто жил рядом и был связан с этой семьёй,орден следил с пущей силой. Я открыто вызвалась вас опекать, и взяла в ордене адрес вашего дяди, дабы отдать управляющему. Я даже написала вашему опекуну письмо. Его ответ мне пригодился, когда я подделывала от него записку для графа, дабы он не помешал нашей беседе. - Но зачем вы решили избавиться от меня? Я же ничего не знала, - удивилась я. - Цезария и Огюст должны были добыть и рецепт и списки. Но если с рецептом они смогли справиться, то списков на тех картинках не было. Если честно, я негодовала, когда они попытались убить вас возле камней. Вы могли бы пригодиться. Они же не знали, например, о месте расположении тайника в замке. Из Луи я не смогла это вытащить, мне было известно только то, что он существует. Цезарию, как самую активную и особо деятельную, пришлось ликвидировать. Я пообещала Огюсту её долю. Он всё сделал за меня. Ну, а далее узнав, что вы живы, да ещё вдруг решили заехать в замок с такой компанией, я поняла, что удача на моей стороне. Несведущий Рене с его подопечной пришёлся кстати, как предлог. Но даже если бы его не было, я бы придумала иной повод навестить вас и сблизиться. Огюсту я дала задание найти тайник и убить вас. Я следила за ним с того момента, как он отправился к вам в замок. Этот дурак должен был подать мне знак, когда пленит вас. Я пожелала присутствовать при вашей смерти. Он это сделал - привязал красную ленту к условленному дереву. От своих шпионов я знала, когда он прибыл в замок и смогла подъехать так, дабы не вызвать подозрение, убить Огюста и стать для вас спасительницей. Спасать жизни, а потом их забирать - довольно легко, если знаешь как. В замке мне посчастливилось услышать ваши перешёптывания с Мод. Я с трудом узнала эту служанку. Хотя имя было знакомым. Её рассказ подстегнул меня к действиям. Тут она прервалась и посмотрела вдаль; к замку во весь опор летели два всадника, подстегивая лошадей. В одном из них я узнала Оливье, а во втором графа Сазерленда. - Но что я вижу? Мы так с вами заболтались, а малыш замёрз… И скоро нам, очевидно, помешают, - она резко схватила Рауля за шиворот и подтащила к самому краю, - Передавай привет ангелам, дитя, - улыбнулась она, и разжала пальцы. Рауль закричал, попытавшись ухватиться за выступ, но герцогиня сильно ударила его по пальцам ногой и мальчик полетел вниз. - Нет!!! - закричала я, и инстинктивно бросилась к краю башни, оказавшись в цепких и сильных руках мадам де Монтуар. - Правильно, зачем вам жить после того, как ребёнок погиб из-за вас? Вы же его столкнули вниз, а потом, от горя, поняв, что натворили, прыгнули и сами, - она стала медленно тащить меня к краю, - Ведь граф всё равно вам этого никогда не простит… А я расскажу всё так, как бы оно случилось. После вашей вчерашней выходки с платьем и слухом, который я пустила среди слуг, уже никто не усомнится в проблемности вашего рассудка. Возможно, она хотела сказать мне что-то ещё. Часть моего сознания уже смирилась с гибелью, вторая часть всё ещё наблюдала окружающий меня мир, и поэтому выстрел, прогремевший столь внезапно, был подобен снежной лавине, что сошла в тишине средь бела дня. Герцогиня покачнулась, изо рта её полилась тёмная струйка крови, а во лбу у нее образовалось маленькое отверстие, она медленно стала заваливаться вперед , но не разжала рук и я полетела вместе с ее умирающим телом вниз. Стремительно падая вниз, я чувствовала жалость, горечь и безразличие. Земля неумолимо приближалась, но чья-то холодная рука поймала меня, до боли вцепившись пальцами выше локтя, и переместила мои руки на голову каменной горгульи. - Держитесь за неё, дорогая. Я попытаюсь отцепить от вас этот мешок скверны… Месье Филипп перегнулся, стоя на выступе рядом со статуей, и стал разжимать пальцы уже не подающей признаки жизни женщины. С трудом, но ему удалось это сделать. Её труп упал точно подо мной, глухо стукнувшись о каменные плиты. - Вы можете меня подтянуть? - прошептала я. - Дорогая, я всего лишь призрак. Мои силы невелики, я и так много вложил в вашу поимку и избавление от данного балласта. Благо, мой друг-священник притащил мушкет и оставил его со всем необходимым возле двери, - объяснил он мне. Я не понимала, о чём он говорил. Пальцы мои немели от холода, я уже не могла долго удерживаться. Внизу раздался топот и чьи-то громкие голоса. Я понимала, что не разбираю слов. Голова пошла кругом, а тело начинало безвольно мякнуть. - Анна, отпустите руки, тут не высоко, я вас поймаю! - услышала я знакомый голос. Я поверила Оливье, хотя, по сути, у меня не было иного выбора. Устремив взгляд в небеса, я разжала пальцы. Последнее, что зафиксировало моё сознание «водоворот» неба и земли. И чья-то ругань неподалёку от меня. Очнулась я в своей спальне. Мод поднесла мне под нос тряпицу, смоченную уксусом, вернувшим мне сознание. - Надеюсь, что с ней всё в порядке? Я имею в виду в плане рассудка, - я узнала голос графа Сазерленда. - Мой дорогой родственник, прошу вас сейчас помолчите! - рявкнул граф. Я медленно открыла глаза. В комнате всё плыло. - Сударыня, как вы себя чувствуете? - месье Жаме участливо склонился надо мной, рассматривая мои зрачки. - Голова сильно кружится и как в тумане, - пробормотала я. - Это от пережитого. И от падения. Пройдёт через некоторое время. Выпейте это, - протянул он отвар, и я залпом его выпила, скривившись от горечи. - Ей нельзя сейчас волноваться, лучше оставить мадемуазель в покое и дать ей поспать, - порекомендовал лекарь. - Рауль, он погиб, - прошептала я, чувствуя, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слёзы. - Ну, что вы, мальчик жив. Он родился под счастливой звездой. Точнее, упал прямо на графа де Бельфора. Прямо ему в руки. Месье Жаме дал ему снотворное, сейчас он спит у себя в детской, - ответил граф. - Пока мы вас оставим. Он улыбнулся, взглянув на меня, и только собрался покинуть комнату, как я остановила его: - Не уходите, прошу вас! Расскажите, как всё произошло? - протянула я руку к нему. - Ну, хорошо, - немного замявшись, ответил Оливье. Граф Сазерленд и остальные тактично вышли из комнаты, оставив нас наедине. - Мадам де Монтуар более нет, - прошептал граф. Он сел рядом, нежно обняв меня, прижимая к себе. Его руки гладили мои волосы. - Я обнаружил с утра письмо, от графа де Бельфора с просьбой прибыть после обеда. Говорилось, что дело касается вас и вашего будущего. Я отправился в путь, но уже на полпути встретил его самого и графа Сазерленда с дочерью. Последние так же получили письма. Якобы, из Шотландии срочно прибыл посыльный с новостями из их поместья, но в силу сильной простуды остановился в городке Ла Фер и ждёт встречи с ними. Они отправились туда. Естественно, в указанном трактире их никто не ждал. Поняв обман, они кинулись назад, и встретили нас с вашим дядей. Остальное мы наблюдали при подъезде к замку. Ваш дядя проявил удивительную сноровку. Возможно он думал, что первой упадёте вы и, спрыгнув с коня, бегом бросился к подножию башни. Это был верный шаг, так как наши лошади с трудом шли по льду. Он успел обогнать нас бегом, на минуту, и она стала для Рауля решающей. Он смог поймать мальчика. Естественно, о долге речь теперь уже не идёт, и вы вольны разорвать сей договор со мной, если не хотите брака, - пояснил мне Оливье. Я отстранилась от него, и с удивлением посмотрела ему в глаза. - Вы не хотите на мне жениться? Вы жалеете об этой сделке, ведь так? - Я жалею о другом. О том, что не заставил его подписать вас ещё до поездки в Лилль. Что не сорвал вам этот чёртов вояж туда, и не увёз в другое место, - ответил он мне, снова привлекая к себе. - Это не остановило бы Леонору и её соучастников… - Возможно, - согласился Оливье. - Она выслеживала списки мест хранения библиотеки. За это погибли мои братья, чуть не убили меня в первый раз, а моих родителей она убила потому, что они знали о том, что она не дворянка, а бастард, рождённая в грехе женой управляющего и её господина. Она убила тех, кто воспитывал её и был добр… После недолгого молчания, я всё же, рассказала о её преступлениях. - Что ж, я предполагал, что за этой женщиной тянется след, но не думал, что такой кровавый. Хотя у меня есть все основания подозревать её и в причастности к смерти Этьена, - произнёс, наконец, Оливье, когда я закончила рассказ. - Тогда при нашей первой встрече, просматривая рисунки, я обратил внимание на кольца, которые были изображены вами на пальцах вашего отца. Одно – змея, кусающая себя за хвост, было как у моего брата. Я третий сын в семье. Старшим был Гастон, но он скончался он воспаления лёгких, переохладившись после охоты. Этьен обожал науку, он собрал большую часть моей библиотеки. Он входил в этот орден. Возможно, его члены просто выходили на знатных и образованных дворян, которые имели некий вес в обществе. К тому же, он увлекался всей этой мистикой; астрономия, алхимия и так далее. Я ранее видел такой перстень у него. Про орден он говорил намёками, мол, нашёл таких образованных людей, которые занимаются поисками старинных текстов и их изучают. Эти люди из ордена выхлопотали ему должность в испанском посольстве. Моя мать, в принципе, с недоверием относившаяся до этого к увлечениям Этьена, этот шаг одобрила. Она считала, что это хорошее начало для его карьеры. Там он был переводчиком. Это была интересная работа и без особого риска. Поэтому когда его тело нашли на главной площади Мадрида, пронзённое шпагой, вспыхнул скандал. Но позже выяснилось, что он был убит на дуэли, по обвинению в адюльтере. В Испанию забирать его тело поехали я и мой отец. Тогда, благодаря хорошему знанию языка и наличию звонких монет, мне удалось узнать сокрытые подробности , что явно не укладывались в официальную версию, которая устраивала посольство. Этьен встречался с некой дамой, которая одевалась, по испанской моде и походила на испанку внешне. Но то имя, которым она представлялась в Мадриде - вымышленное. Такого рода нет. Точнее, был, но его ветвь полностью исчезла и живой родни точно не осталось. Дама снимала шикарный особняк. При ней был мужчина, по описанию похожий на Огюста. С ним она пару раз приезжала в дом, который занимал Этьен. Слуги моего брата заметили, что со своим попутчиком она общалась на прекрасном французском языке, и всякий раз ругала Испанию за сильную жару и духоту, из чего они сделали вывод, что дама всё же не испанка, к тому же некоторые её манеры были через чур вольны, для женщин той страны. Лекарь, осмотревший тело Этьена, сказал, что его убили в другом месте - крови под братом было немного, но рана предполагала обильную кровопотерю и вся одежда была ею пропитана . Я хотел продолжить собирать информацию, но мой отец запретил это делать. Скорее всего он боялся, что потеряет последнего представителя нашей фамилии. После вновь увиденного кольца на ваших картинах, я перебрал старые бумаги, что остались после Этьена. Мне удалось найти довольно странный список, в котором было и имя вашего отца - Мишель де Бельфор, алхимик. Было имя и некой «Леоноры М.». Подпись гласила, что та была испанка. Сбор информации, возможно, работает на «Г.Л.». После встречи с мадам де Монтуар и её наглым упоминанием о моём брате, я начал складывать сей паззл. Ваше спасение немного сбило меня с толку, но соблазнение Теофилией вернуло всё на свои места. Герцогиня опасалась нашего брака, так как она знала, что, возможно, у меня тоже осталась информация об ордене от брата. И что если бы мы объединили наши усилия, то вы же, как супруга, не имели бы более от меня тайн, и могли рассказать многое, о той же герцогине. Припомнить нечто странное о смертях родных… Ведь я собирал о ней информацию уже в Мадриде. Уверен, ей так же сообщили об этом. После вчерашнего, в замке Мод высказала мне предположение по поводу герцогини. Но кроме её слов, схожего шрама на спине - у нас ничего не было. Арестовать мадам де Монтуар я не мог из-за её влияния и положения в свете. Впрочем, даже с уликами это мог бы сделать только королевский прокурор. Я решил оградить вас от неё, заперев в комнате, будучи уверен, что если в замке слуги и гости, то она вам ничего не сделает. А после свадьбы я бы постарался увезти вас в другое место. Может, даже в другую страну. - У меня есть дневник моей матери, где написано о её преступлении, - вспомнила я о нём, и вытащив из-под матраса, указала нужное место. Граф внимательно прочёл. - Занимательно и важно. Но опять косвенно. Это всего лишь догадки вашей матушки. А она могла ведь и ошибиться. Ведь девушки были так похожи, - произнёс он, отдавая мне эту рукопись, - Если бы она не сдержалась и не попыталась убить вас с Раулем, то мы бы не доказали ничего и никогда. Но её гнал страх правосудия за свои злодеяния, - добавил Оливье. - А что теперь будет с её телом? Это ведь вы убили её на башне ? - спросила я. - Да. Когда взбежал по лестнице, то увидел мушкет. Я не знаю, откуда он взялся там, возле двери. В последний раз я оставил его в оружейной, когда вернулся с мушкетёрской службы. Рядом с ним там была Теофилия. Она пыталась его зарядить, чтобы выстрелить в герцогиню. Полагаю, её сильно шокировало то, как хладнокровно она скинула Рауля с башни. К счастью, ей это не удалось сделать - не известно, в кого бы она тогда попала. Я смог это сделать быстрее, и прицелился более метко. Отдача в плечо была сильной, так как пришлось стрелять без надлежащей подготовки оружия. Это добавило мне лишних хлопот, и Леонора увлекла вас за собой. К счастью, вы успели схватиться за статую и стряхнуть труп. - Вы ловили меня с больной рукой? - удивилась я. - Нет, я только кричал. Вас поймал Рене. Он был в часовне, что недалеко от башни, и вышел на крики, - ответил граф. - Вы обманули меня! - возмутилась я. - Вы бы тогда не разжали руки, - возразил Оливье. Немного подумав, я, всё же, согласилась. В это время по, всей вероятности, подействовало зелье. Сон начал одолевать меня, а глаза закрываться. - Вам лучше поспать, - граф осторожно уложил меня на постель, накрыл одеялом и вышел из комнаты. Проснулась я глубокой ночью. Сколь долго длился мой сон, я не ведала. Во всём теле была сильная слабость, и хотелось пить. Я встала и, надев тёплый халат, покинула спальню. В коридоре было темно, факелы горели не везде. На ощупь я подошла к главной лестнице, и посмотрела вниз. Задняя дверь приоткрылась. Человек в плаще с капюшоном вошёл в зал. Его сопровождала Мод, с коротенькой свечой в руке. Скорее всего, она должна была проводить посетителя в кабинет графа. Я же притаилась в тени лестницы, но человек в плаще словно почувствовал моё присутствие. Он остановился, и посмотрел прямо на то место, где стояла я. Затем он нагнулся к Мод, и что-то прошептал. Та тихонько указала рукой в сторону кабинета, на что мужчина кивнул, и пошёл в том направлении. Служанка же быстро стала подниматься по лестнице, естественно, увидев на ней меня. - Сударыня, хорошо, что вы встали сами! Вам лучше? - спросила она. Я кивнула. - Вас хотят видеть, - она взяла меня за руку и повела вниз. - Кто это был? - прошептала я. - Это Сеньор, - шепнула мне быстро Мод. Когда я вошла в кабинет, граф и прибывший человек в плаще о чём-то тихо беседовали. Заметив нас со служанкой, они прекратили разговор - Здравствуй, cara mia, - незнакомец подошел ко мне вплотную, - В последний раз я видел тебя, когда тебе было месяцев пять. Ты сильно выросла за это время. - Кто вы ? - спросила я. - Я отец твоей матери Изабеллы. Можешь обращаться ко мне Сеньор, - ответил он. Его голос был приятным. К моему удивлению, не старый. Это сбило меня с толку, когда я попыталась определить его возраст. - Мод прислала мне письмо, где сообщила о своих догадках. Увы, я не смог вовремя прибыть к вам. Погода задержала меня. Я заберу тело Леоноры. Её найдут, застреленной любовником в Мадриде. Конечно, сей идальго с обычными приметами будет неизвестен. А о том, что она уехала с ним, слух распустят специальные люди. Скандала не будет, злодеяния матери не коснутся её сыновей. Они не знали о её прошлом, и её действиях. Возможно, мы все жаждем мести. Но сейчас лишняя кровь ни к чему. Я уже всё объяснил вашему супругу, дорогая моя Анна. Он достал из-за пазухи небольшой ларец, из морёного дуба. - Я не попаду на вашу свадьбу, но я привез подарок для тебя, дорогая моя внучка. Сей кулон принадлежал твоей прабабке. Носи его, ты так же вписана в семейное древо этого рода, - он протянул мне кулон из золота в виде сердца. Внутри него был портрет красивой темноволосой девушки, с зелёными глазами. Сзади кулона был выгравирован герб моего рода по итальянской стороне - пять оранжевых шариков на жёлтом щите, на котором сидел чёрный орел. Он показался мне знакомым. Графу он передал перстень с крупным изумрудом. Тот идеально подошёл к его руке. Затем Сеньор наклонился к Оливье, и что-то тихо зашептал на ухо. Граф удивлённо посмотрел на него, и его собеседник утверждающе закивал. - Так же небольшое дополнение к твоему приданному, - он вытащил свёрнутый в трубочку документ, - Это две виллы во Флоренции и Венеции. Всё законно. Первая по документам принадлежала твоей матери, вторая перешла тебе по завещанию от тёти - у неё нет наследников. Приезжайте, владейте, перед прибытием скажите Мод, она со мной свяжется, - кивнул он в сторону служанки, - Остаться на ночь я не могу. Мои люди снаружи ждут меня. Показывайте тело Леоноры, они его заберут. Граф отдал распоряжение Гримо, и мужчины вышли, оставив меня наедине со служанкой. - Ты писала ему обо мне? - удивлённо спросила я у неё. Та кивнула. - Знаете, мой любовник был писарем. Он научил меня грамоте, и это стало решающим, почему Сеньор взял меня к себе на службу. После смерти вашего отца я часто отсылала ему весточки. Наверное, его сильный интерес отсрочил гибель ваших братьев. Но даже он не смог предотвратить её, - она вздохнула, затем взяла меня за руку и повела в спальню. - Я использовала голубиную почту ещё в вашем замке, когда на вас напали, и объявилась герцогиня. Она тогда показалась мне смутно знакомой. Далее со мной держали связь через гонца. Сеть ордена довольно обширна, поэтому записку о странностях герцогини я передала сразу после выходки с Женевьевой. К счастью, Сеньор был недалеко от французской границы, он сам приехал с отрядом. Придя в комнату, я долго рассматривала медальон, который надела на шею. Затем я взяла книгу со стихами Петрарки. Я просто листала старые страницы, думая, в честь какого события мог быть сделан этот подарок. Предпоследняя страница показалась мне несколько толще остальных. Я поднесла книгу поближе к пламени свечи. Здесь бумага образовывала потайное место, склеенная из двух листов. Внутри лежал список - шифр моей матери, точнее, его расшифровка. Написанные убористым почерком слова и цифры - номера страниц в данной книге и первые слова в строках. Я молча положила всё назад. Мод в это время уже вышла из комнаты, поэтому свидетелей находки не было. Вернув тайнику первоначальный вид, я решила оставить всё как есть и не говорить о своём открытии даже Оливье. Эти списки лучше оставить в покое. Они слишком дорого мне обошлись и ради праздности лезть в змеиный клубок ордена не хотелось. Я легла на кровать и закрыла глаза. Впереди меня ждала свадьба и спокойная, счастливая жизнь с графом. Тогда мне казалось, что всё успокоилось и пришло в норму. Но, увы, всё это мне только казалось... P.S. Продолжение плавное переходи во вторую часть фанфика - Angel Diaries 2 https://ficbook.net/readfic/7317785