Мир тесен, а судьбы переплетаются

Снова он улыбался. Так открыто и искренне, что прям тошно становилось. Ощущение, будто его губы были кем-то так искусно пришиты, что даже ниточек никаких не видно. В нём точно сидел пришелец. Иначе как объяснить его вечное хорошее настроение? Правильно, никак. Ну не мог человек так веселится, даже когда на улице шторм. Вот точно сумасшедший. Как его только взяли в команду? Чем сэнсэй думал, когда выбирал его? Слишком милый. Слишком весёлый. Слишком громкий. Слишком… Любимый. Как бы Ния не возмущалась, не злилась, не обижалась — он заставил её полюбить своё веселье. Заставил влюбиться в себя так, как ни в кого другого. И Смит уже не сопротивлялась, когда он вёл её в какой-нибудь кинотеатр, просто потому что там фильмы с Фрицем Донагодом. Не сопротивлялась, когда он приглашал её в кафе. Его улыбка стала важнейшей вещью для неё. Не самурай, не стихии, не гордость. Его улыбка. Да и он сам. Весь и полностью. С недостатками, лёгким эгоизмом и страхами. Она любила его любого. Пусть дрожащий, как осиновый лист, перед крошечным пауком. Пусть летающий в облаках. Пусть любящий её до безумия. Пусть… Ведь именно так любят сумасшедшие. Громко, весело, преданно, с горстью ревности и каплей безумства. Так любил он. И она любила его за это. Ведь он — её сумасшедший. Она — его нормальная.