О футболе и Венерах

      На следующий день Софи пришла в редакцию с одной целью — помириться с Аней. Перед этим ей пришлось заверить Елену Александровну, что у неё всё идёт по плану и что сегодня же она выезжает в Химки. — Анют, — Архипова постучалась в раскрытую дверь дизайнерского отдела, и на звук тут же обернулись сама Соколовская и её коллега — Антон Уваров. На последнего журналистка посмотрела таким красноречивым взглядом, что он, помявшись, высказал желание попить кофе. — Привет, как продвигаются дела? — Отлично. Ничего нового, — Аня пожала плечами и слабо улыбнулась: — Я повела себя вчера, как мелкая истеричка, прости. И, кажется, я задерживаю тебя в городе. — Ничего подобного, — с плеч Софии упал камень. — Я всё успею. — Я буду скучать. — Заезжай как-нибудь, — серьёзно вымолвила Архипова. — Я там буду тухнуть целый месяц, так что глоток свежего воздуха в лице твоей компании мне бы не помешал. Соколовская подозрительно прищурилась, но, решив самой не начинать тему Дзюбы, согласно кивнула и обняла подругу на прощание: — Надеюсь, ты там встретишь свою родственную. — Всё может быть. Иногда Софи жалела, что показала Аньке свой рисунок. Обычно она всегда носила на правой руке широкий кожаный браслет, увешанный парочкой металлических брелоков, и про футбольный мячик никто и не заикался. В глубине души Архипова просто боялась, что никогда и не встретит нужного человека, и ей было бы проще, если бы никто не тыкал ей в лицо своей меткой. Дорога до Химок без пробок должна была занять минут сорок, но в итоге растянулась на полтора часа с учётом того, что каждые полчаса София останавливала автомобиль и выходила, чтобы размять кости. Попу она вообще не чувствовала — вот что значит редко ездить на собственной машине. Просто Архипова любила прогулки пешком, которые хоть как-то компенсировали её вечное отсиживание в редакции или дома за просмотром мелодрам. Отель встретил журналистку приятным освещением и долгожданной прохладой. Довольно вдохнув, София прошествовала к небольшой стойке ресепшен и взял ключ от номера, попутно поинтересовавшись, как тут у них обстоят дела с чаем. Регистратор отрапортовала, что в распоряжении постояльцев находится чудесный буфет, а также можно заказать любое блюдо из их меню в номер. Поблагодарив женщину, Архипова потащила свой чемодан на второй этаж и, едва оказавшись в номере, тут же рухнула на аккуратно заправленную постель. Всю дорогу до Химок она мечтала это сделать, но говорила себе, что вместо этого сразу же приступит к статье… Софи блаженно скинула кеды и уткнулась носом в подушку, прикрывая глаза. Если она сейчас уснёт, то точно нарушит свой режим, но, в конце концов, почему бы не побыть немножечко бунтаркой? Через десять минут Архипову сморил сон. Шестого июня она весь день с перерывами на завтрак, обед и ужин работала над завязкой статьи про футболистов, затем проработала «план наступления» на сборные и, решив, что всё по-любому пойдёт не по плану, всё-таки осталась довольна проделанной работой. В браузере было открыто множество вкладок с информацией о наиболее интересующих её звёздах — Месси, Роналду, Гризманн. И надо же было вляпаться в это дело с футболом — только сейчас, когда ей стукнуло двадцать восемь, она ощутила стыд о того, что совершенно не ориентируется в спортивном мире. По сути, Елена Александровна не дала ей какого-то особого поручения — для материала на каждый номер Софи приходилось встречаться со многими знаменитостями, изучать их сферу деятельности, но причина, почему Архипова так взбудоражена своим «заданием» — это, конечно же, её метка. Маленькая наивная девочка внутри буквально пищала от того, что она, наконец, так близко с собственному счастью, но адекватная сторона Софии напоминала, что её парой необязательно должен быть игрок из сборной — это мог быть вполне обычный мужчина со страстью к футболу. София захлопнула крышку ноутбука и по привычке потёрла переутомлённые глаза. Время было семь вечера. Очень сильно захотелось шоколадку киндер. Плохая новость была в том, что в местном буфете её не было, а хорошая — недалеко находилась старая-добрая «Пятёрочка». Весь путь занял не больше десяти минут, но воздух был так свеж, а птички так и пели — Архипова хотела бы продлить прогулку. После того, как, наконец, съест обещанную самой себе шоколадку. В магазине не было толкучки, как в пятницу вечером, поэтому Софи предстала великолепная возможность чересчур медленно плестись между полок и оглядывать их содержимое. Возле молочного отдела она задержалась — неподалёку возвышалась знакомая фигура, со смехом рассуждающая о чём-то со своим собеседником. Архипова не могла поверить в такую удачу (или нет?), но всё-таки подошла чуть ближе и с улыбкой проговорила: — Дядь, а дядь, достань воробушка! Софи не смогла придумать в тот момент более остроумную фразу для обращения на себя внимания, но тем не менее — её слова заставили Дзюбу и человека рядом с ним обернуться. Артём с полминуты сканировал девушку перед собой, а затем, не веря самому себе, переспросил: — Соня? — Прости, я что, так изменилась? — Похудела, кажется. И волосы отстригла. Но чувство юмора у тебя такое же паршивое, — с широкой улыбкой перечислил Дзюба и раскрыл руки для объятий. Только прижавшись к школьному другу, Софи смогла установить собеседника Артёма — это был Игорь Акинфеев, и она буквально с утра прочла о нём статью в Википедии. — Я понимаю, что вы как бы личности известные и в представлении не нуждаетесь, но, может, познакомишь нас? — Архипова мельком посмотрела на вратаря, ощущая, как накатывает чувство неловкости, до этого несвойственное журналистке. — Да, точно. Игорёк, это — моя подруга со школьной скамьи Соня Архипова. Соня — это легендарный вратарь нашей сборной Игорь Акинфеев. Пожмите друг другу руки! — торжественно произнёс Артём, внимательно следя за тем, чтобы его указание выполнили. — Я больше люблю, когда ко мне обращаются как Софа или Софи. А соня — это вот этот вот человек, — Архипова указала на нападающего и постаралась скрыть своё смущение за широкой улыбкой. Но трудно было вести себя, как обычно, когда тебя пронзал внимательный взгляд Акинфеева. Нет, серьёзно, почему он так уставился? — Очень приятно, — наконец, вымолвил Игорь, слегка приподняв уголки губ. — Не обращай на этого зануду внимания — я вытащил его в магаз, чтобы прикупить чипсонов, потому что наши запас уже успели сточить сокомандники. Обычное дело, конечно, преступники были сразу же раскрыты, можешь не переживать, — вставил Артём, и Софи только сейчас заметила, что его корзинка была набита пачками Lay‘s. — Я не зануда, Артём, я просто не понимаю, какого чёрта тебе приспичило закупаться именно этим вечером, именно в это время. — Потому что у него шило в одном месте, — пожала плечами Архипова, отчего у Дзюбы вырвался пренебрежительный фырк. Подумав, он закинул в корзину ещё топлёного молока и направился к кассе. — Какими судьбами здесь, Софи? — Долгий разговор, — пожевав губу, ответила Архипова. — Мы можем поговорить наедине? — Я в номер, не хватало ещё, чтобы Черчесов поднял всех на уши из-за нас, — спокойно обратился к другу Игорь и, кинув прощальный взгляд на Софию, удалился из магазина. Было такое ощущение, что тут уже всем раздали автографы, отчего персонал «Пятёрочки» только проводил знаменитого вратаря вожделенными взглядами. — Так, что за долгий разговор? — они отошли от магазина на значительно расстояние, прежде чем Артём снова заговорил. — Ты меня заинтриговала, хотя, с другой стороны, если тебе не терпится рассказать все новости, накопившиеся с нашей последней встречи, более точного эпитета к предстоящей дискуссии не подберёшь. — Я здесь по работе, — решив, не тянуть с предисловием, выпалила Софи. — Я работаю журналисткой в женском журнале «Beautiful Venus», и мне поручили задание подготовить материал о нашей сборной. Ну, не только о нашей — придётся помотаться и к португальцам, и к аргентинцам, и к французам, но Российские футболисты интересуют наших читателей больше, как показал опрос, и… зачем я тебе всё это рассказываю? — Архипова сделала паузу и, осмелившись, взглянула Артёму в глаза. — Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. «Не виделись больше пяти лет, а тут вдруг — привет, я Софи, мне очень нужна твоя помощь, друг!». Я думала о том, что тебе скажу два дня, но в итоге мы встретились абсолютно случайно, в повседневной обстановке и я выложила перед тобой все карты на стол. Что скажешь? — Ты так и не сказала, что требуется от меня? — по голосу было непонятно, как Дзюба отнёсся к потоку информации, вылившейся на него пять минут назад. — Приватное интервью? Рассказать тебе все грязные секреты пацанов из сборной? — К слову, парочку твоих грязных секретов — я знаю. Но ты прав, я не изложила свою просьбу: ты не мог бы попросить для меня разрешение на частое присутствие в вашей футбольной жизни? — Насколько частое? — Тайных расследований вести никаких не буду — по крайней мере, ничего не стану публиковать без ведома сборной. Но, чтобы собрать хороший материал для читателей, мне нужно присутствовать на тренировках, иногда занимать ваше время в свободные часы. Артём слушал её предельно внимательно и, кажется, даже не моргал. У них была разница в росте шестнадцать чёртовых сантиметров, и от непривычки у Софи разболелась шея. Но прерывать зрительный контакт было бы трусливо с её стороны — таков негласный закон успешного журналиста. — Почему я должен тебе помогать? Если бы Архипова знала, то давно бы использовала этот козырь. Но их дружба — это такая блёклая карта сродни шестёрки, что и заикаться о ней не стоило. Напоминать Дзюбе про Соколовскую — тоже не имело никакого смысла, потому что, по сути, причём тут Софи? Был ещё один вариант — рассказать о соулмейте. — Скажу честно, у меня нет стоящего аргумента, — ровным голосом произнесла Архипова. — Но, слушай, мне уже скоро тридцать, я уже два раза переживала разрыв отношений, и это поручение редакции рассматриваю, как запоздалый знак судьбы, — Артём всегда верил в соулмейтов — это стало ясно ещё в первый год их знакомства и десятый по счёту урок физкультуры. Вздохнув, Софи приподняла кожаный браслет и открыла взору Дзюбы свой рисунок. Увиденное заставило его так крепко челюсти, что аж желваки заходили — и причина была известна им обоим. Метка появлялось с наступлением совершеннолетия — на выпускном 11А лишь пять человек уже знали свой рисунок, и Артём Дзюба входил в их число. У него была начертана палитра художника, и он отчего-то решил, что София Архипова, с которой ему нравилось проводить время и которая окончила художку, может быть его парой. Это было похоже на бред, потому что они — Софи и Тёма — за три года так сдружились, что мысль об их собственном поцелуе вызывало не мечтательную улыбку на лице, а взрыв хохота и взаимных насмешек. — А если мы действительны предназначены друг для друга? Многие крепкие отношения начинаются с дружбы и… — Дзюбе не дала договорить девичья ладошка, лёгшая ему на губы. — Тём, давай не будем сейчас делать поспешных выводов, — София понятия не имела, откуда в её голосе взялось столько твёрдости после десяти бокалов шампанского с учётом того, что она редко употребляла. — Когда у меня появится метка, я сообщу тебе о ней, и мы оба посмеемся над этим моментом, потому что мой рисунок наверняка никак не будет к тебе относиться. Мы же друзья. Артём нашёл в себе силы не спорить, хотя и не верил, что они когда-либо созвонятся или встретятся. Ему было восемнадцать и хотелось заполучить всё и сразу. Но Софи и вправду позвонила ему в середине октября, на следующее утро после восемнадцатого дня рождения — по телефону было, к счастью, не слышна неуверенность, сквозившая в её голосе. — Привет, мы можем продолжать дружить, — вот так странно она начала такой долгожданный разговор. — Это… это здорово! — Тёма был действительно рад, что его догадки не оправдались, ведь он столько раз за летние каникулы представлял их вместе и не мог отделаться от чувства иррациональности подобных мыслей. — А что у тебя за рисунок? — Прости, я могу не отвечать на этот вопрос? — Архипова незаметно сглотнула ком в горле. — Ну, да, ты же особо никогда не верила в родственные души, — Дзюба явно был в хорошем настроении и не стал обращать внимание на поникшее настроение подруги. А может быть, во всём действительно виновата телефонная связь. — Тогда… до встречи? Звони, если вдруг захочешь устроить марафон Marvel. — Обязательно, — тихо ответила Софи, рассматривая рисунок футбольного мяча на своём запястье и вспоминая, как часто Тёма без остановки мог говорить о футболе, мечтал о большем, чем школьный стадион, и пытался объяснить подруге элементарные правила этого вида спорта. В тот день Софи приняла решение не рушить сложившуюся дружбу с Тёмой, необходимую ей гораздо больше, чем пара. И вот перед ней стоит всё тот же Артём — только на десять лет старше, с напульсником, скрывающим метку, и со скрещенными на груди руками. А ещё взгляд у него такой холодный, что руки Софи сами тянутся к молнии на толстовке. — Ты соврала мне. — Не совсем. — Не совсем? «Не совсем», если бы у тебя на запястье была шаурма; «не совсем», если бы у тебя даже был изображен логотип Marvel, потому что да — это всё «не совсем» моя страсть. А вот футбол — это то, чем я жил задолго до того, как перевёлся в нашу школу! И ты это знала, Архипова, но решила умолчать, потому что… потому что что? Всё тайное становится явным. Неожиданно, в десятке метров от «Пятёрочки», в Химках. — Конкретно в тот момент, когда я тебе звонила, мне пришлось соврать, потому что я была уверена — мы не пара, мы ей просто не можем быть, — Дзюба уже хотел было взорваться, но Софи его перебила, продолжив: — Но потом мне довелось прочесть одну занимательную статью, и в ней было сказано, что если человек коснется чужой метки, то он определённо почувствует всем сердцем, действительно ли перед ним его родственная душа, — Архипова перевела дух. — Я трогала твою метку, Тём. В четыре утра я и ещё двое твоих одноклассников тащили тебе до дома, потому что ты немного перебрал и не мог твёрдо стоять на ногах. Твои все спали, но, чтобы не наделать шумихи, я отослала парней и до кровати дотащила тебя сама. Ты отрубился окончательно, едва коснулся головой подушки, а я… думала тогда о возможности нашей с тобой… связи и… инстинктивно прикоснулась к твоему рисунку. Да, нарушив твои личные границы, но мы были, блин, детьми, но не это важно — важно то, что я ничего не почувствовала. Только тепло, исходящее от метки, но это нормально, так у всех. — Откуда ты знаешь, что это нормально? Что это никакой не показатель того, что мы… — Тёма, я трогала метки своих бывших! — уже раздражённо воскликнула Софи. — Точно такое же тепло и ни-чер-та! Никакой связи! Никаких родственных душ! Разболелась голова. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было решать все эти редакционные дела самой, без помощи Артёма, или хотя бы просто уговорить того помочь ей, а не устраивать этот концерт с меткой. Ей не стоило раскрывать все карты спустя столько лет и взваливать на Тёму очередную тему для мучительных размышлений. — Надо было просто сказать тогда правду. — И что тогда? Ты бы прилетел ко мне в институт на крыльях любви, пел бы мне серенады, а я бы влюблённо на тебя смотрела просто потому, что у меня мячик на запястье, а у тебя — палитра? Тём, но живопись и я — по разные стороны баррикад с самого окончания художки. Я сомневаюсь, что, попытавшись объяснить тебе эту простую истину десять лет назад, ты бы меня понял, выслушал бы, и мы не сделали бы много глупостей. Повисло молчание длиною в нескончаемую минуту. — Как, говоришь, называется твой журнал? — «Прекрасная Венера», а что? — удивилась Софи. — И тебе нравится там работать? — С тех пор, как я попала в эту редакцию на стажировку, не могу жить без присущей ей атмосферы вечных дэдлайнов, взрывных идей и мыслей, взаимопонимания. Это для всех, конечно, не «Vogue», но для меня — даже лучше, — честно ответила Архипова, всё ещё не зная, к чему приведёт этот допрос. — Хорошо, — впервые за их «долгий разговор» улыбнулся Артём. — Я помогу тебе. По старой дружбе.