Никто, кроме тебя

Когда Кашима вслух поинтересовалась, зачем вообще Нозаки устроил ночную прогулку по школе, Хори притворился, что и сам не понимает и понадеялся, что она сменит тему. Она так и сделала, но он был согласен с ней в том, что результат их прогулки и правда был разочаровывающим. Оба они ожидали, что кто-то из них или — что лучше — Нозаки испугается чего-то, но в школе не было ничего страшного. Разве что учитель химии, но это совсем другая история. При этом он был уверен, что даже ему под силу рассказать историю страшнее той, что поведал им Нозаки. Во-первых, он бы не стал засовывать туда какие-то дурацкие любовные линии. По правде говоря, он провёл половину их первой прогулки, размышляя о возможных сценариях про привидений. Может быть, его следующая постановка в академии Роман будет не сказкой? Если так, то будет интересно посмотреть на Кашиму, играющую кого-то, кроме принца. — Хочешь вернуться? Я расскажу тебе эксклюзивную историю про призраков, — предложил он, не задумываясь над словами. Как и ожидалось, ей понравилась идея: её глаза сияли, когда она ответила, что очень хочет послушать его страшилку. Хори солгал бы, если бы сказал, что её восхищение не заставило его трепетать, но он быстро отогнал ненужные мысли, и они отправились. Они не отошли далеко. Через несколько минут они уже добрались до школы, на этот раз даже не переобувая сменку: на улице было сухо, поэтому они не принесли бы много грязи. К тому же Хори подумал, что цоканье уличной обуви по полу, эхом раскатывающееся в тишине школы, куда лучше создаёт атмосферу, чем неслышные шаги в сменке. Он решил выключить фонарик, к неослабевающей радости Кашимы. Этой девчонке правда так хочется быть напуганной? Выглядело это действительно так, и Хори совершенно не понимал, почему. Ему никогда не удавалось понять ход мыслей Кашимы, но, кажется, сейчас ей хотелось того же, что ему, что обнадёживало. В любом случае, фонари со школьного двора давали достаточно света, чтобы ориентироваться в здании, и достаточно теней, чтобы сохранять мистику. Всё это время Хори чувствовал нетерпение Кашимы, но сохранял спокойствие, пока вёл её по безмолвным школьным коридорам, которые оба так хорошо знали. Каким-то образом из-за качающихся теней деревьев даже они выглядели иначе. Он осторожно замедлил шаг, и она последовала его примеру; оба затаённо прислушивались к эху их собственной обуви. Листья шуршали за окном, едва слышимые сквозь закрытые окна. Они приблизились к классу театрального клуба, когда он начал драматическим шёпотом: — Днём ты никогда его не увидишь. Кашима буквально подскочила от удивления, вырванная из собственных мыслей. Хори услышал это по тому, как прервались её шаги, и подавил улыбку, поворачиваясь к ней с пальцем, приложенным к губам. На этот раз полностью послушная, она закрыла рот и лишь восторженно смотрела на него сверкающими от восторга зелёными глазами. На этот раз Хори позволил себе лёгкую улыбку перед тем, как вернуться к выражению, подобающему рассказчику страшилок. — Ты не услышишь про него в болтовне учеников, — продолжил он в том же духе, добавив немного нерешительности в свой тон. Он оглянулся и краем глаза увидел, что Кашима следует и за его взглядом. — Долгое время он был забыт всеми, кроме президентов театрального клуба, которые передают эту историю своим преемникам, чтобы никто не совершил ту же ошибку. Итак, он был учеником здесь много, много лет назад, — сказал Хори так тихо, будто делился секретом, который никому не положено знать. Кашима посмотрела на него таким внимательным взглядом, что ему пришлось подавить очередную улыбку. Чёрт, он наслаждался её тихим, трепетным вниманием больше, чем следует, и он знал это. Он немного поколебался, прежде чем войти в клубную комнату, не уверенный, что это лучшая обстановка для истории. Тени здесь были гуще, и он уселся поудобнее, присев поближе ко входу, чтобы не рисковать ни на что напороться. Это было бы не только разочаровывающе, но и больно. Кашима без колебаний проследовала за ним и затаила дыхание, ожидая, когда он снова начнёт говорить. — Его звали Танака Юкине, и в нём не было ничего особенного, начиная от его увлечений и заканчивая его оценками. У него были короткие тёмные волосы, а кожа была ни бледной, ни загорелой. Не был он ни высоким, ни низким. Не был он и глуп, но и умником его тоже назвать было нельзя. Не было ничего, в чём он был бы хорош или плох. Ничего, что можно было отметить. В любом случае, он был нормальным старшеклассником, разве только жутко стеснительным и тихим, — Хори остановился, чтобы взглянуть на Кашиму. Ей было искренне жаль воображаемого старшеклассника, но совсем не страшно. — Никто не обращал на него ровно никакого внимания, и обычно он оставался за бортом. Про него забывали, когда девушки планировали, кому подарят шоколад на День святого Валентина, и когда парни собирались идти в игровой центр после школы. Даже учителя забывали проверить его домашку. — Сенпай, это слишком грустно, — возмутилась Кашима, всё ещё не выказывая никаких признаков страха. Хори приложил палец к губам. — Ты напугаешь его, если будешь говорить так громко. Он очень стеснительный, — объяснил он и заметил, что у неё по коже пробежали мурашки. Наконец-то, подумал он, следя, чтобы его триумф не отразился на лице. — В последний день перед летними каникулами Танака-сан помогал с уборкой в реквизиторской театрального клуба, в котором состоял, — продолжил он и сделал паузу для интриги. Когда Кашима открыла рот, чтобы запротестовать, он приставил палец к её губам и она без возражений закрыла его. — Я знаю, о чём ты думаешь и полагаю, что и там его никто не принимал во внимание. А в этот день они не заметили даже, что он, поглощённый сортировкой костюмов, оставался в реквизиторской, — он вновь остановился. Кашима затаила дыхание. — К тому моменту, как Танака-сан осознал, что он остался один, запертый в реквизиторской, все уже давно ушли, а всё это происходило задолго до изобретения мобильных телефонов. Он звал. Звал вновь и вновь. Он кричал до тех пор, пока не охрип. Ответом ему была только тишина. Тогда он принялся стучать в дверь, пока его руки не закровоточили. Кашима тяжело сглотнула. — Должно быть, он уже вырубился, когда охранник проверял, все ли двери закрыты. Наверное, в конце концов устал кричать и бить дверь. К окончанию летних каникул — что ж, просто скажем, что было слишком поздно. Когда его тело обнаружили, учителя были шокированы, а ученики напуганы. Какое-то время о нём говорила вся школа, но время шло, и в какой-то момент Танака-сан стёрся из их памяти. Когда наступили зимние каникулы, никто и не задумывался о Танаке Юкине, — печально заключил Хори. Кашима, глядя лишь на его лицо и никуда более, выглядела готовой расплакаться. Но не напуганной. Чёрт, он ведь хотел её испугать, подумал он. И что теперь- Идея посетила голову Хори. Он немного подвинулся, чтобы было легче, и заметил, как Кашима дёрнулась при его неожиданном движении. Она нервничала, понял он. Отлично. — Всё случилось за день до зимних каникул. Когда президент театрального клуба закрывала двери, она услышала слабый стук, — сказал он тихо и, стараясь двигаться как можно незаметнее, постучал костяшками пальцев по полу. Кашима тут же подпрыгнула на месте с громким визгом, удивив его так сильно, что и он подпрыгнул. Это было неплохим прикрытием для отвода глаз, но один взгляд на её испуганное лицо разрушил всё: это было уже слишком, и он расхохотался. — Хори-сенпай! — воскликнула она с негодованием, приложив руку к сердцу. Конечно, она понимала, что это он постучал по полу, потому что он рассмеялся, но этот краткий момент паники всё равно пополнил коллекцию бесценных воспоминаний Хори. — Прости, прости, — извинился он, когда успокоился. Впрочем, он делал это не от чистого сердца, и здесь его посетила новая идея. — Я тоже отреагировал так, когда впервые услышал это, если тебя это утешит, — добавил он прозаично. Кашима застыла, глядя на него распахнутыми глазами, очевидно, не ожидая продолжения истории. Хори пожал плечами на её недоверчивый взгляд, будто хотел сказать ей: «Верь или нет, но такова правда». — В реквизиторской нет никакого привидения, — наконец сказала она, но звучало это не слишком уверенно. Наверное, сейчас был хороший момент для того, чтобы закончить историю. — Я рассказал тебе эксклюзивную историю, разве нет? Предыдущий президент рассказал мне её, когда выпускался, — настаивал он самым честным тоном, каким только мог. — Конечно, мы, должно быть, напугали его криками и смехом, но Танака-сан здесь. Он всегда был здесь и стучал в дверь в ночной тишине, ожидая, что кто-нибудь откроет дверь и выпустит его. Он больше не может говорить из-за того, что кричал тогда так долго, но он скребётся в окно, прося внимания. Этого было достаточно, поэтому Хори замолчал. Кашима смотрела на него так, будто хотела проверить его честность, и Хори ответил ей самым искренним взглядом, на который только был способен. Она выглядела неуверенной, и Хори уже смирился с поражением. Грохот из реквизиторской поразил их обоих настолько, что они вскочили на ноги. «Это правда не я,» — прошептал Хори. Это был настоящий шёпот, не театральный, и на этот раз ему даже не пришлось имитировать лёгкую дрожь в голосе. Грохот действительно напугал его до такой степени, что ему пришлось несколько раз повторить про себя, что привидений нет. В реквизиторской нет привидений. Должно быть, что-то упало, хотя всё ещё было непонятно, почему именно сейчас. Был и другой вариант, но он добавил наполовину для себя, наполовину для неё: «Там определённо никого не было, когда я сегодня закрывал комнату. Я проверяю каждый раз.» Он вздрогнул, когда почувствовал ладонь Кашимы в своей. Тук, тук, тук. Кто-то тихо стучал. Кашима рванула к двери, таща Хори за собой. Не то чтобы он сильно сопротивлялся. Скорее сосредоточился на том, чтобы поспеть за ней, потому что она была достаточно быстрой и вцепилась в его руку мёртвой хваткой. А ещё на том, что привидений не существует. В реквизиторской что-то просто упало, а стучала, наверное, ветка в окно. Что ещё это могло быть? Всё равно на следующее утро он пошёл бы проверить, не заперт ли кто-то в реквизиторской. Просто чтобы быть уверенным. — Хах, никогда не думал, что Танака-сан так меня напугает, — пробормотал он. Они уже вышли со школьного двора и направлялись к станции. Кашима вскрикнула и отпустила его руку, но лишь затем, чтобы вцепиться в неё всем телом. Он чувствовал, как она дрожит. — Никогда больше не пойду в реквизиторскую, Хори-сенпай, — пообещала она. Хори думал, что история о привидении закончена, до того дня, когда несколькими днями позже он сидел с Нозаки и Сакурой и рисовал фоны для новой главы. — А ещё я слышал, что в школе есть привидение, — сообщил Нозаки. Сакура забавно взвизгнула и подскочила, а Хори просто оторвался от работы. Он всё ещё не верил в привидений: шум в реквизиторской, должно быть, был вызван коробкой с костюмами, которую криво поставили девушки. На следующий же день он сходил проверить. — П-привидение в школе? — повторила Сакура, немного заикаясь. Хори подумал, что она была бы лучшим слушателем для его страшилки, чем Кашима. Нозаки медленно кивнул и посмотрел прямо на Хори. — Я разочарован, сенпай: почему ни ты, ни Кашима не рассказали мне о Танаке-сан? — спросил он. Хори моргнул. — Я опрашивал некоторых учеников, не особо ожидая чего-то найти. Я был готов сдаться, когда некоторые члены театрального клуба — между прочим, твои одноклассники, Хори-сенпай — поведали мне о Танаке-сан! Они даже взяли с меня обещание никому не рассказывать, потому что это секрет театрального клуба. Только подумать, что они доверяют мне больше, чем сенпай! Хори вновь моргнул, обрабатывая сказанное. Конечно же, Кашима растрепала всем его эксклюзивную историю, и, зная её, это было не так уж удивительно. Удивительно было то, что рассказала она её участникам театрального клуба, а не своим фанаткам. Тем не менее, как Нозаки не связал эту новую историю о призраках с телефонным звонком Хори поздно ночью? — Очевидно, это потому, что я знал, что ты ищешь материал для манги, — заявил он, не зная, что заставило его продолжить весь этот фарс. Возможно, напуганное лицо Сакуры. — Я попросил Кашиму не упоминать о Танаке-сан. Он ведь очень стеснительный, и я не думаю, что он обрадуется попаданию в твою историю. — Что за Т-танака-сан? — спросила Сакура. Слушая рассказ Нозаки, Хори заметил, что история уже немного изменилась. Потрясающе.