Аномалия

      Держа в одной руке КПК, а другой придерживая ношу на плечах, Стрелок сверялся с картой, как бы пройти так, чтобы и не напороться на мутантов лишний раз, и не огрести от какой-нибудь группировки. С довольно тяжелым попутчиком на горбу это было бы равносильно смерти, возможно даже обоих. — Пойдем через Мертвый город, пожалуй… — прикинул он и обратился к грузу на плечах, — не возражаешь? Молчание знак согласия. Поудобнее устроив девушку, чтобы не перевешивала, Стрелок двинулся в путь. Девушка оказалась тяжелее, чем сталкер предполагал. — Ух ты… с виду хрупкая, худая, тонкая девушка, а весишь как рюкзак набитый под завязку! — через несколько часов Стрелок подустал и решил немного перевести дух. Всю дорогу он разговаривал с девушкой вполголоса. Может, для того, чтобы скучно не было, а, может, чтобы найденыш его слышал. Кто ее знает, вдруг она все-таки слышит. «Алое небо, земля трясется, оглушает гром. Закрывай глаза, молись. А почему я не могу убежать? А от выброса не убежишь. Это выброс? Вроде выброс. А я в укрытии. Не трогайте меня больше, не надо, хватит. Мне и так очень больно, везде. Все мое тело болит, не трогайте меня. Куда? Не надо! Глаза открылись на мгновение. Чей-то рукав, бок цвета хаки, такого же цвета бедро… что происходит?». — Все, привал. Сейчас я посижу немного и дальше пойдем. «Чей это голос? Почему я не могу пошевелиться? Хоть бы лицо разглядеть. Мама, как же хочется домой…» Стрелок осторожно опустил девушку на землю и подложил ей под голову свой рюкзак. — Не очень мягко, но хоть как-то. Извини, — он сел рядом и отдышался, — что же с тобой делать, найденыш. Откуда ты тут взялась… — он засмотрелся на ее лицо. Красивая. Немного мальчишеские черты, но все равно красивая: брови черные, губы полные, пусть и бледные, но увидеть их в улыбке — влюбиться можно, наверняка. Фигура, насколько можно было рассмотреть под драной во всех местах формой, стройная, даже худая — форма, минимум на размер больше висела на девушке мешком. Рукава были разорваны вдоль и обнажали бледную кожу, а на запястье Стрелок увидел небольшого вытатуированного мультяшного совенка, — совенок… — он осторожно провел по рисунку подушечкой указательного пальца и усмехнулся, — ты тоже меченая. Буду тебя звать Совенок. Ладно, если ты не возражаешь, я поем, — сталкер осторожно вытащил из рюкзака под ее головой банку консервов и принялся открывать ее ножом. Затем отломил от батона кусок и стал орудовать им вместо ложки. Где-то выли собаки, слышались автоматные очереди, поэтому Стрелок держал свой автомат рядом, прислонив его дулом к своему бедру. На всякий пожарный. Он уже утолил голод и принялся было за чай, как вдруг послышалось бормотание. Сначала он не придал значения, мало ли какие звуки можно услышать в Зоне. На Юпитере так вообще такой утробный стон иной раз разносится, что кровь стынет. Бормотание повторялось, а потом слух Стрелка разобрал отдельные слова. — Балюча як быццам воцат ў вочы*… — он обернулся и нагнулся над девушкой. — Это ты говоришь? — он погладил ее по щеке. Девушка вяло отвернулась. — Балюча… — она еле шевелила губами. — Все, все, не трогаю. Извини, — он убрал руку. — Дайце вады, калі ласка*, — голос был слабый, тихий. Стрелок достал флягу, открыл ее, приподнял голову девушки и поднес к ее губам горлышко. Пить она не стала, только немного смочила губы. Затем глубоко вздохнула и больше не произнесла ни слова. Ее дыхание стало ровным и спокойным. Стрелок тоже замолчал. Закрыв флягу, он еще посмотрел на свой груз на ближайшие дней десять, тоже вздохнул и устроился рядом с девушкой. Не спать, просто отдохнуть. — Завтра пойдем, Совенок. Ночь уже скоро. Даже Стрелок иногда хочет отдохнуть. Солнце пряталось за холмами. Стрелок смотрел куда-то вдаль, держал автомат в руках и думал, что делать дальше, как быть. «Если эта девчонка в себя не придет, хрен его знает, сколько я смогу ее на себе нести. Может, Доктора вызвать. Да нет, не дойдет. А завтра Янтарь надо пройти. Нет, лучше его обойти как-нибудь, ну их этих зомбей, не до них сейчас. Ладно, завтра. Сейчас надо просто отдохнуть. Главное, не спать». Девушка больше признаков сознания не подавала. Стрелок периодически проверял, живая ли? Живая, дышит, щеки теплые. И мягкие. Симпатичные щечки. Ночь была холодной, и Стрелок, кутаясь в собственный плащ, так и не уснул. Утром он, как мог осторожно, попытался вытащить какую-нибудь еду из рюкзака из-под головы спутницы и случайно разбудил ее. Она завертела головой, стала хмуриться и открыла глаза. Памятуя о ее выходке в подвале в Лиманске, Стрелок отпрянул и вскинул руки, мол, сдаюсь, не бей меня. Девушка попыталась подняться, но получилось не сразу. Она привстала на локтях и осмотрелась. — Дзе я? — Стрелок не был экспертом в языках и акцентах, но сразу понял, что девушка не украинка. — Все там же, в Зоне. Если конкретно, то это окраина Мертвого города, — ответил Стрелок. Девушка закрыла глаза на мгновение и приложила ладонь ко лбу, — болит что-нибудь? — мужчина придвинулся ближе и заглянул в сморщившееся от боли лицо. — Что? А… да. Голова раскалывается… — простонала бедняжка. — У меня из лекарств остались только антирад и пси-блокада — подытожил Стрелок недолгие поиски по своим карманам и рюкзаку. — Дай антирад, пожалуйста! — она потянулась к спасительным таблеткам. — Может, пси-блокаду лучше? Как раз с головой связано. — Это оставь себе. Пригодится, — вся пластинка антирада исчезла у страдалицы во рту. — Запить? — Стрелок, никогда не видевший доселе, чтобы антирад ели такими горстями и обалдевший от такого зрелища, протягивал девушке флягу. Та кивнула в знак благодарности, припала губами к горлышку, сделала несколько глотков и вернула фляжку хозяину. — Спасибо, — она глубоко вздохнула. — Полегче? — Стрелок все еще смотрел на девушку. Та отрицательно покачала головой, не произнеся ни слова, — ну сразу не действует, да… ты куда идешь и откуда? Как ты в Лиманске в подвале оказалась? — Где? Я ничего не помню после взрыва и шухера в лаборатории… — А как в Зону попала, помнишь? — Да… — девушка была очень растеряна, — а ты кто? Как тебя зовут и почему мы с тобой в одной компании оказались? — Я Стрелок, сталкер. Я тебя нашел в подвале в Лиманске. Ты лежала без сознания, а когда выброс тряхнул, ты как-то так выгнулась резко, захрипела… жуть, короче говоря. — Я ничего не помню… помню только как через лес ночью шла. Было холодно и страшно… — девушка как-то засопела и Стрелок напрягся, что сейчас она заплачет. — Ты не плачь только, пожалуйста! Все будет хорошо! Я тебя отведу на Болота, там живет Доктор. Он мировой мужик, хороший врач. Знаешь сколько раз меня на ноги ставил. Слышишь, не плачь… — Стрелок неловко погладил ее по голове, пытаясь утешить. — Мне нужно домой! — всхлипнула она, смахивая его руку со своей макушки. — А ты откуда? — Из Беларуси, из Брестской области… — А, то-то я слышу речь на украинскую похожа, а не украинская, — улыбнулся Стрелок, но его спутнице было не до улыбок. Она решительно встала под изумленным взглядом сталкера и огляделась. — Куда мне идти, в какую сторону? — Э, ты погоди, разошлась. Ты до дома сейчас вообще не дойдешь, — Стрелок встал и взял девушку за руку, придерживая от опрометчивого поступка. — Это почему? — Во-первых, ты не знаешь, в какой стороне Брестская область. Во-вторых, ты безо всего, только в драной форме с чужого плеча, у тебя ни провизии, ни снаряжения, ничего. Ты погибнешь в первой же аномалии или засаде бандитов. В-третьих, тебе сейчас до Болот бы дойти, а ты в Беларусь губу раскатала. Послушай меня, — он положил руку на сердце, мол, поверь мне, — я хочу тебе помочь. Тебе сейчас медик нужен и у меня есть хороший друг медик. Пойдем со мной. — Ха-ха! — горько усмехнулась белоруска, — однажды я уже поверила медикам. Все кончилось тем, что я тут, застряла без шанса на возвращение домой! С чего я должна тебе верить? Может, ты работаешь на О-Сознание и тебе поручили меня вернуть в мою клетку? — она пыталась высвободить свою руку из хватки сталкера, но он держал крепко, — отпусти! — прозвучало как-то жалобно и со слезами. Она попыталась разжать его пальцы свободной рукой. — Я тебе только одно скажу, — Стрелок чуть ослабил хватку, но не отпускал, — я тот человек, кто уничтожил О-Сознание. Это я разнес лабораторию на ЧАЭС. Видишь? — он повернул голову наиболее травмированной стороной, — эти шрамы я получил не в пьяной драке в баре, — девушка сочувственно вскинула брови, — если бы я хотел причинить тебе вред, я бы оставил тебя там, в Лиманске, на произвол судьбы, наемников, Монолита и бандитов. Я же вынес тебя в относительную безопасность. Я не строю из себя благородство, просто пытаюсь убедить тебя, что я тебе не опасен. Я хочу помочь. Зачем? Пока сам не знаю. Если хочешь, пусть это будет душевный порыв. Как тебя зовут, ты так и не сказала. — Ксения… — она впала в задумчивость. Что-то располагающее к себе было в этом лице со шрамами. Может, грустные карие глаза, странно сочетающиеся с дружелюбной улыбкой? А может и не в лице дело? Может, спокойный, с хрипотцой баритон как-то успокаивающе действовал, как анестезия. Или крепкая хватка… или высокий рост — на полголовы выше нее самой, значит высокий. Почему все это должно было расположить Ксению к себе, она еще и сама не поняла, она почувствовала на уровне приобретенного инстинкта — этот человек не опасен. В конце концов, О-Сознание уничтожено, этот человек не врал. — Рад знакомству. Ну что, пойдешь со мной на Болота? — Да, пожалуй. Думаю, медик мне сейчас не повредит. А долго идти? — Как пойдет. Но дней за десять должны дойти. — Десять?! — А ты торопишься? — Стрелок скептически приподнял бровь. — Я домой хочу… — снова заскулила Ксения. — Ну потерпи. Я ускорить процесс не могу никак, — развел руками сталкер. Ксения нахмурилась, собираясь заплакать, плюхнулась на землю и обхватила руками лохматую голову, — не переживай, все образуется. Может, хочешь поесть? — Нет, не хочу, — Ксения тупо смотрела перед собой, прокручивая в голове новую информацию, что свалилась на нее так внезапно. Сталкеры, бандиты, Монолит… кто все эти люди? Почему отсюда нельзя так просто выбраться? Что за Зона такая? Где это вообще, это Украина или нет? Господи, поскорее бы все это кончилось, я просто хочу домой. — А я подкреплюсь, если ты не против, — Стрелок решил позавтракать. — Как голова? Прошла? — Не совсем. Теперь просто тяжелая, как с пересыпу. — Пока мы идем, может, расскажешь, как ты тут оказалась? Осторожно, кочка, — Стрелок поймал под руку споткнувшуюся Ксению. — Спасибо. Как я тут оказалась я предпочла бы забыть, но это никогда не забудется. Если в двух словах, то меня скинула лошадь и я сломала спину. Меня прооперировали в Минске, я снова встала, даже какое-то время ездила верхом, но месяцев через шесть начались пякельныя боли… — Адские что ли? — уточнил перевод с белорусского сталкер. — А, да. Я так-то говорю по-русски чисто, но не когда голова меня убивает. — Я заметил, — рассмеялся мужчина, — ты вечером вчера бормотала в отключке, видимо на родном языке. Я слушал и не понимал, вроде не украинский, но что-то похожее. Ну, а что же дальше было? — А дальше боли в спине стали сводить меня с ума. Я долго сидела на обезболивающем, но оно чревато привыканием… короче, мой брат, хирург, по своим каналам узнал, что в Киеве есть какая-то супер-пупер программа, которая может мне помочь. Помогли… теперь я здесь, а что с моей семьей, я не знаю. — Ну уж семью твою они вряд ли тронули. — Что с братом теперь, тоже не знаю. Он ведь мне помочь хотел… — Ну вот выберешься отсюда и все узнаешь. А теперь отставить разговоры и тихонько, короткими перебежками за мной. Тут опасно, будь начеку. Они шли по Мертвому городу, как выразился Стрелок, короткими перебежками, от дома к дому, каждый раз прижимаясь к стенам и прислушиваясь к звукам. Прежде чем выдвинуться в путь, Стрелок отдал Ксении свой пыльник, чтобы не особо отсвечивала рваниной, да и не мерзла чтобы. Правда, этот пыльник Ксении пришлось чуть подшить по подолу: подогнуть, да прихватить в нескольких местах. Нитки и иголка нашлись в рюкзаке Стрелка — видимо, следил за сохранностью одежды. Но трудов и исколотых пальцев это стоило немалых — не так-то просто проткнуть толстую ткань. Когда же с подшивкой было покончено, Ксения закуталась в пыльник и только теперь почувствовала, как ей было холодно до этого в драной форме на пару размеров больше. Она могла бы зашить ее, но в этом не было смысла, слишком рваной была эта одежда. Берцы, на которые Стрелок почему-то не обратил внимания, тоже были великоваты, но это приходилось терпеть — подгонять под себя обувь Ксения не умела. Итак, перебегая от дома к дому, двое прошли Мертвый город. На счастье никто не попался на их пути, даже собаки не стали к ним приставать. Ксения не очень обращала внимания на архитектуру, пейзаж и тому подобное. Ей было жутко уже от чернеющих пустот выбитых окон. Она старалась смотреть только по сторонам, помогать своему спасителю высматривать опасность. Пару раз она дергала Стрелка за рукав и указывала то на ту группку людей, то на другую. Но Стрелок только отмахивался: на их счастье эти бандиты были заняты разборками друг с другом. — Уф… поздравляю, мы прошли Мертвый город. Но расслабляться рано. Впереди Янтарь. Самое поганое место. — Почему поганое? — Ученые там. И зомбей горстями грести. — Зомби? — Ксения испугалась. — Нет, то не киношные пожиратели плоти. Это сталкеры, попавшие под сильное пси-излучение и не справившиеся с этой нагрузкой. Если вести себя тихо, есть шанс проскользнуть незаметно, — Стрелок подмигнул спутнице. Ему и самому было жутко от перспективы опять идти на Янтарь, но он не хотел, чтобы перепуганная до полусмерти девушка поддалась его настроению. — А ты ведь хорошо стреляешь? — голос ее дрожал. Стрелок фыркнул: — Обижаешь, Совенок! Я «Стрелком» не просто так стал. — Извини, но, когда я в панике, я не блещу соображалкой. — А ты в панике? — Ну есть такое… — она протянула руку, чтобы Стрелок увидел, какой крупной дрожью ее бьет. — Перестань. Возьми себя в руки. И не бледней мне тут! — он пытался привести ее в нормальное состояние духа, но увидел только как по мягким щекам потекли слезы, — Ксэна! — рявкнул он, — прекрати реветь! Еще и половина пути не пройдена! Мне некогда возиться с твоими слезами! Ну-ка утрись и шагай за мной! — командный голос у него был поставлен хорошо. Ксения вздрогнула, похлопала мокрыми ресницами, но потихоньку перестала шмыгать носом, — что за народ вы, женщины: чуть что — сразу в слезы! Пошли уже! И только всхлипни! Привлечешь плачем зомби — оставлю тебя в их компании и пойду по своим делам. Рукавом пыльника Ксения утерла щеки, еще похлюпала носом, но безропотно зашагала за провожатым. Янтарь был и правда жутким: безлюдным, мрачным, гнетущим, серым. Стрелок проворно, как тень, перебегал от одного укрытия к другому. Ксения старалась не отставать. И вдруг ее голова чуть не взорвалась от пронзительного скрежета, писка или звона, она так и не поняла. Перед глазами все поплыло, взгляд застилала фиолетово-неоновая пелена, а сами глазные яблоки, казалось, готовы были лопнуть. — Стре… — задыхаясь, девушка упала на колени, закрывая уши руками и пригибаясь к самой земле. Она стала слышать чужие мысли, которые беспорядочным потоком толклись в ее сознании. Кто-то выл, кто-то взывал о помощи, кто-то тупо и безвольно мычал, кто-то звал маму. Все это сопровождалось тем жутким звоном, писком или скрежетом. Пелена становилась только гуще, голова гудела, боль переходила в шейный отдел и разливалась по затылку. Из глаз покатились слезы. Ксения упала на землю и прижалась к ней лбом, в глупой надежде, что земля заберет эту убивающую боль. Последним, что запомнила девушка, был окрик: — Не смей! Но кто кричал, кому и зачем, этого Ксения не могла понять.