Вот бы узнать что такое детство!

Противный писк будильника, стоящего на верхушке шкафа рядом с кроватью Шрама, разрушил мирную тишину в комнате братьев, которые с усталым бормотанием затыкали уши подушками, желая поспать еще, хотя бы, пять минуточек. На часах уже было восемь тридцать утра и пора было постепенно просыпаться, чтобы начать готовиться… «- Стоп, а к чему мы там готовились?» — спросонья пронеслось в голове у лидера, который первым среагировал на сигналы будильника и выключил его. «- Ах да, революция!» — вспомнил красный, протерев глаза и увидев плакат «Freedom». «- Сейчас поработаю немного, пока братья не проснулись, а потом уже и Эль завтрак приготовит, » — размышлял Шрам, приподнявшись на кровати и сладко потягиваясь. Клон уже было перекинул ноги с кровати, но тут же вздрогнул от осознания того, что не касается земли. Шоковый импульс согнал остатки сна лучше, чем ведро ледяной воды.  — Что это за место, мать вашу? — изо всех сил стараясь не кричать, задал немой вопрос лидер революционеров, прижавшись к стене и оглядывая помещение. Двухъярусные кровати по стенам комнаты, на каждой из которых кто-то спал, синий ковер на полу, просторный шкаф, а на стенах то и дело были вразброс наклеены плакаты «Freedom».  — А что у меня с голосом? — все еще пытаясь осознать происходящее, вслух спросил Шрам. — Не хватало еще простудиться. Тут взгляд клона приковала лестница, которая позволяла спокойно спуститься вниз со второго яруса. Ни секунды не медля, Шрам принялся спускаться, заодно подметив, что брусья лестницы расставлены слишком далеко друг от друга. Твердо встав на пол, КБ заметил, что всё вокруг кажется больше, а обожженные руки меньше.  — Да какого Диктора тут происходит? — негодовал лидер, пытаясь отыскать зеркало. Само же зеркало висело на стене и, к своему удивлению, Шрам до него не дотягивался.  — Вот чёрт, если это какой-то глупый розыгрыш, то…  — Шрам, ты чего тут делаешь? — протирая глаза, спросил Джеймс. Лидер повернулся, чтобы ответить, но стоило только братьям увидеть друг друга, как они замерли в оцепенении не в силах сдвинуться с места или сказать хоть слово.  — Что, уже завтрак готов? — спросил Пустынный, выглядывая из-под одеяла. Но стоило только ему увидеть братьев, как тишину в комнате прервал оглушительный визг. После такого шума уже ни один из братьев не мог продолжать спокойно спать и постепенно к крикам присоединялись всё новые и новые голоса. Но самым интересным и животрепещущим был один вопрос, то и дело звучавший среди криков революционеров:

— Почему мы все маленькие?!

И вправду, каждый без исключения выглядел, словно ребенок и голоса у них были соответствующие. Вот почему все казалось таким большим! Но если на этот вопрос был получен ответ, то многое другое всё еще было непонятно. К примеру, почему братья сейчас не на своей базе и кто раздал им эти пижамы, которые, на удивление, хорошо подходят по размеру каждому? Ну, а про вопрос как так получилось, что клоны стали детьми вообще и заикаться не будем. Постепенно у революционеров не осталось сил кричать, и стал отчетливо слышен испуганный плач Шизо, который сидел на кровати, обхватив голову руками, а его тело била мелкая дрожь. Клоны сразу же метнулись к брату, ведь было похоже на то, что у него начался очередной приступ.  — Шизо! Шизо, мы рядом, что случилось? — старался докричаться до брата Шрам.  — Г-голос-са, — запинаясь, сквозь слезы выдавил шизофреник.  — Что с ними? Что они тебе говорят? — пытался разузнать Боец. Эль Бобо немедля обнял брата, стараясь успокоить.  — Они… они в п-панике, — пытаясь вытереть непрекращающиеся слезы, пролепетал Шизо. «- Вот ведь чёрт! Я даже не знаю, где мне сейчас взять таблетки для него, » — пронеслось в голове у лидера, который с болью на сердце смотрел на страдающего брата.  — Н-но сейчас, они чуть успокоились, — вдруг добавил шизофреник, — к-когда вы перестали к-кричать, голоса поняли, ч-что с вами в-все в порядке и п-притихли. Шизо все еще плакал и шмыгал носом, но его тело уже не била мелкая дрожь, а это означало, что приступ отступил. Братья облегченно выдохнули, и, рассевшись на синем ковре, каждый возвратился к размышлению над вопросом: «Что вообще происходит?».  — Значит, давайте проясним ситуацию, — начал Шрам, ходя из угла в угол. — Вчера мы все легли спать каждый в своей комнате на нашей базе, а сегодня проснулись здесь в этих пижамах и совершенно неизвестно как мы стали маленькими, — постарался разобраться в случившемся лидер. Клоны согласно кивнули, и на мгновение в комнате воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь бормотанием КБ.  — Как думаете, где мы? — спросил Джеймс, глядя на лидера.  — Я думаю, что мы сейчас можем быть где-то в «BOBSOC», — слегка поёжившись, предположил Перец.  — Неплохое предположение, — кивнул лидер, — я бы сказал, что оно сейчас самое логичное!  — К тому же это объяснит, почему на нас эти пижамы, которые еще и по размеру подходят, — согласился Эль.  — И то, почему мои протезы уменьшились вместе со мной, — удивленно рассматривая свои металлические руку и ногу, подтвердил Джеймс.  — Да я даже уверен, что именно из-за Диктора мы стали такими, — заявил Шрам, остановившись и разведя руки в стороны.  — Что будем делать? — взволнованно спросил Флеш.  — В первую очередь мы должны разобраться, где тут можно достать оружие и как много опасностей вокруг нас.  — Предлагаешь пойти на разведку? — уточнил Боец.  — Именно. Только таким образом мы точно выясним, где находимся, и что происходит.  — Но кто пойдет, а кто останется тут? — спросил Эль Бобо, поглаживая по спине хныкающего шизофреника. Шрам оглядел своих братьев с задумчивым видом.  — Шизо, как ты себя сейчас чувствуешь? — заботливо поинтересовался лидер, присев рядом с братом.  — Голоса наперебой спрашивают меня «Почему мы вернулись?», но я не понимаю, про какое возвращение они говорят. Они ведь не покидали меня с того самого момента, как Диктор провел на мне эксперимент, — стирая последние слезинки с глаз, растеряно заявил маленький шизофреник.  — Мы всё выясним, — постарался поддерживающее улыбнуться лидер, погладив брата по голове. — Ты сможешь сейчас пойти на задание?  — Да, — на удивление твердо заявил Шизо. Шрама всегда поражало умение брата становиться серьёзным по первому требованию. Красный одобрительно кивнул и, спрыгнул с кровати брата.  — Идем все. Неизвестно, безопасно ли оставаться в этой комнате или нет, а, учитывая наше состояние, лучше держаться вместе. Революционеры понимающе кивнули и принялись вставать с пола.  — Но для начала давайте откроем эту махину, уж очень интересно, что там такое, — с подозрением смотря на шкаф, заявил лидер.  — Но ведь никто из нас не дотянется до ручки, — разочарованно заметил Перец. Забавный факт: даже будучи ребенком, Перец все равно оставался почти что самым низким в команде. Лишь Шизо был на пару сантиметров меньше него, хотя раньше они с ним были одного роста.  — И стульев поблизости нет, — грустно кивнул Пустыня.  — А зачем стулья, если можно встать друг другу на плечи! — оптимистично заявил Боец, подойдя к шкафу и слегка присев, предлагая кому-нибудь из братьев забраться по себе.  — О! Я хочу помочь! — воскликнул острый. — Раз я самый маленький, значит самый лёгкий! В итоге Перец запрыгнул брату на спину и совместными усилиями они смогли дотянуться до ручки, за которую тут же ухватился острый. Боец аккуратненько начал отходить, чтобы можно было открыть дверцу шкафа.  — Не уверен, что это хорошая идея, — скептично буркнул КБ. И стоило только лидеру сказать об этом, как «колонна» потеряла равновесие, и братья начали падать. Если бы остальные революционеры быстро не среагировали, то Перец и Боец могли бы получить серьёзные травмы, но зато дверь шкафа теперь была открыта!  — Dios mío! Тут же вся наша одежда, которая теперь нам велика! — воскликнул Эль Бобо, с грустью смотря на свой тореадорский костюм.  — Да, похоже, придется идти в этих пижамах, — раздосадовано заявил Пустынный. Вдруг лицо лидера революционеров озарилось, и тот полез прямо вглубь шкафа.  — Шрам, ты куда? — непонимающе спросил Флеш.  — Сейчас увидишь, — заговорщицки заявил КБ, копаясь среди одежды. Братья непонимающе переглядывались друг с другом, пока их лидер не вылез из шкафа, таща за собой биту которую из-за своих размеров буквально приходилось волочить по полу.  — Ребята, смотрите! С этим мы сможем себя защитить! — сиял от радости Шрам.  — А моя трость там есть? — с блеском в глазах спросил Перец. КБ одобрительно кивнул и теперь уже острый полез в глубины шкафа, чтобы отыскать своё верное оружие (которое, скорее всего, сейчас было размером с него самого, если не больше).  — Отлично! Значит, теперь мы можем выдвигаться? — спросил Джеймс, подойдя к двери.  — Пока нет, — помотал головой Шрам, дергая за свой костюм, висящий в шкафу. В итоге лидеру удалось стащить одежду с вешалки и, подобрав свою красную жилетку, КБ с довольной улыбкой нацепил её на себя. Сейчас эта жилетка больше напоминала недо-пальто, которое, почти что, волочилось по полу. В этот же момент из шкафа вылез Перец, радостно размахивая своей найденной тростью.  — Теперь можем идти, — ухмыльнулся лидер и маленькие революционеры вышли из комнаты. Коридор встретил ребят приятными пастельными оттенками и даже несколькими картинами, развешанными по стенам.  — А мы точно в «BOBSOC»? — уточнил Боец, удивленно озираясь по сторонам.  — Я уже не уверен, но не стоит терять бдительности, — крепче сжав биту в руках, полушепотом ответил Шрам. А ведь и вправду, слоило только лидеру заикнуться про бдительность, как клоны услышали голос, эхом разносящийся по коридору. От этого голоса у любого выжившего Боба сердце уходит в пятки или непроизвольно стискиваются зубы от злости. Революционеры уже было запаниковали, но Шрам мигом сориентировался с какой стороны идет звук и скомандовал братьям прятаться за ближайший угол, откуда их будет не видно. Постепенно веселые напевы становились все разборчивее и громче, заставляя маленьких революционеров дрожать от страха. Осторожно выглянув из-за угла, Шрам увидел светловолосого мужчину в сером свитере, темных брюках и очках с квадратными линзами. Именно этот мужчина сейчас и направлялся прямиком к комнате, где проснулись братья, и напевал при этом какую-то мелодию. Этот голос каждый клон запоминал на всю свою жизнь и потом слышал его в самых ужасных кошмарах, сомнений не было, это Диктор, собственной персоной!  — Так вот как выглядит этот садист, — прошептал Джеймс, так же с любопытством выглядывая из-за угла. Шрам лишь кивнул, стиснув зубы, и спросил у агента:  — Куда, ты там говорил, бьют, чтобы человек на короткое время отключился?  — В затылок, — четко ответил Джеймс.  — Отлично, значит это наш шанс, — улыбнулся лидер революционеров. Убивать тирана пока было нельзя (пускай революционерам и очень хотелось), ведь только он может быть причастен к тому, что восемь клонов стали детьми и братья собирались выяснить, как-то исправить. Наконец ученый дошел до двери братьев и учтиво постучался.  — Эй, сони, завтрак проспите! — дружелюбно улыбаясь, крикнул диктор. Шрам видел в этом дружелюбии лишь фальшь, и от этого ему становилось противно, а рука непроизвольно сжимала биту сильнее. Ответа из комнаты не последовало, и диктор вновь постучался в дверь.  — Ребята? — прислушиваясь к звукам в комнате, спросил ученый. «- Ну же, еще чуть-чуть» — с трепетом в груди думал КБ, выжидая подходящего момента. Тут диктор обнаружил, что дверь не заперта. «- Пора!» — пронеслось в мыслях у лидера революционеров. Стоило только двери в комнату скрипнуть, как Шрам собрался с силами и с битой наперевес побежал прямиком на ученого.

Четкий удар прямо по затылку.

Диктор и не успел ничего сообразить, как в глазах у него потемнело, и он рухнул на пол, постепенно теряя сознание. Последнее, что он услышал перед тем как отключиться, был детский голос, скомандовавший:  — Руки за спину ему, скорее!

***

С трудом открыв глаза, Томас заметил, что его голова противно гудит, словно по ней ударили чем-то тяжелым. Ах да, точно, ученый начал вспоминать, что произошло. Кто-то ударил его по голове, а сейчас он находится в совершенно темной комнате, освещаемой лишь каким-то торшером. Картинка перед глазами была мутной, а это говорило о том, что очки сейчас где угодно, но только не на глазах учёного. Том хотел было приложить ладонь ко лбу, но обнаружил, что его туловище, ноги и руки накрепко привязаны к стулу, на котором он сидит.  — Что за… — стоном сорвалось с губ ученого, пытающегося осознать, что происходит.  — Так-так-так, — донесся детский голос откуда-то из темноты. — Утречка, садюга.  — Кто здесь? — стараясь не поддаваться панике, спросил Том. — И где я нахожусь?  — Ты находишься там, где ответишь за все, — на удивление спокойно ответил похожий голос, но доносился он уже с другой стороны.  — Отвечу за что? — с искренним недоумением спросил ученый. Томас ведь уже давно принес извинения всем клонам и постарался сделать всё возможное, чтобы загладить свою вину и помочь им обрести нормальную жизнь. Именно поэтому он не понимал, кому еще он мог досадить.  — За что? — с таким же недоумением и нотками злости переспросили из темноты. — Ты еще спрашиваешь «за что?»?! — через секунду выкрикнул голос еще более злобно.  — Как тебе еще совести хватает? — осуждающе спросил детский дрожащий голос.  — Почему вы прячетесь? — Томас решил потихоньку разведывать обстановку.  — А что, не нравится, когда кто-то прячется в тенях? — язвительно подметили из темноты.  — Спокойно, — с усмешкой заявил кто-то предыдущему голосу. — Действительно, чего нам прятаться. Предлагаю выйти и дать этому тирану увидеть лица тех, кого он жестоко мучил! Может тогда в его мозгу что-то прояснится. После этих слов Томас поймал себя на ассоциации с «номером один», а точнее с тем, как клон относился к нему раньше, но ученый сразу выбросил из головы эту мысль, понимая, что это абсолютно невозможно… А зря. Постепенно перед размытым взором мужчины начали появляться восемь детей приблизительно лет пяти с подозрительно знакомыми каштановыми кудряшками. «- У Роберта были такие же в детстве…» — пронеслось в голове у ученого. Но вскоре эти мысли сменила паника вперемешку с негодованием, когда взгляд Тома отчетливо уловил красную жилетку у стоящего посередине мальчика, и она была велика ему по размеру. «- Да не может такого быть. Мне мерещится. Я сплю, не иначе!» — мысленно паниковал блондин, щуря глаза и пытаясь разглядеть этих детей получше.  — Что, не можешь нормально нас увидеть без своих очков? — ухмыльнувшись, спросил мальчик в красном, вертя что-то поблескивающее на свету у себя в руках. — Пожалуйста, держи. Чем ближе ребенок в красном приближался к ученому, тем лучше у Томаса получалось разглядеть его. С ужасом для себя он заметил «полоску», тянущуюся по левому красному глазу и до последнего отказывался думать, что это Шрам, пока очки мягко не приземлились ему на глаза. Может быть, в этой плавности тоже была скрытая издёвка, говорящая: «Мы не садисты, в отличие от тебя!»? Теперь ученый четко видел перед своими глазами «номера один», на лице которого была усмешка, с примесью отвращения.  — Ну что, лучше видно? — язвительно спросил Джеймс, когда лидер вновь подошел к братьям. Каждый из маленьких революционеров был одет в пижаму, и лишь лидер поверх спальной одежды носил свою красную жилетку. Шрам с битой в руках стоял посередине и слегка впереди всех своих братьев, образовавших вокруг Диктора полукруг. На лице КБ можно было увидеть удовлетворённую улыбку, ведь сейчас он стоит перед своим злейшим врагом, который прикован к стулу. По левую сторону от лидера стоял Эль Бобо, который сложил руки на груди и с презрением смотрел на учёного. Скорее всего, тореадор вспоминал, как Диктор однажды взял его в плен, выпытывая из него местонахождения базы и прочую информацию, но Эль тогда не проронил ни слова. Рядом с Элем стоял Перец, крепко держа в руках свою трость, которая была ему столь же велика, как и бита Шраму. Пускай Перцу не нравился концепт ультранасилия и парень уже когда-то для себя решил, что пойдет своим путем, отличным от персонажа, с которого был списан его образ, сейчас острый был не против пару раз ударить Диктора тростью. Сразу после Перца стоял Шизо с серьёзным выражением лица, а на глазах у него поблескивали слезы. Скорее всего, это были слёзы страха, но маленький шизофреник сохранял серьёзность. По правую сторону от Шрама стоял Джеймс и с угрозой демонстративно разминал свой металлический протез руки. Рядом с Джеймсом стоял Боец. Мальчик принял боевую стойку, и, казалось, сейчас он готов применить все свои боевые навыки на Дикторе. После Бойца шел Пустынный, в любой момент готовый броситься на тирана, о чем говорило то, как он сжал руки в кулаки. Следом шел Флеш, неловко отводящий взгляд. В этой ситуации сверхскоростной был совершенно растерян, ведь в какой-то мере он связан с этим тираном, хоть он уже давно проникся неприязнью к нему.  — Стоп, подождите, как?! Этого не может быть! — шокировано, воскликнул ученый, оглядывая преобразившуюся команду революционеров незамутненным взглядом.  — Может-может. Te tenemos, Dictor! — радостно заявил Эль Бобо.  — Вот теперь почувствуй, каково мне было во время эксперимента! — злорадно заявил Перец. Бывший Диктор совершенно не мог осознать ситуацию. Как так получилось, что все эти восемь клонов, которые еще вчера были взрослыми сознательными людьми, сегодня как по взмаху волшебной палочки, стали детьми?  — Я ничего не понимаю, — голос ученого нервно подрагивал, — где мы сейчас находимся?  — В какой-то из комнат этого странного «BOBSOC», которую подыскал Флеш, — спокойно ответил лидер революционеров, одобрительно смотря на сверхскоростного. Тот лишь смущенно почесал затылок и улыбнулся. И если братья, не знающие о событиях революции, могли подумать, что Флеш просто скромничает, то Том понимал, что внутри у малыша бушует целый ураган терзаний и сомнений за свои действия.  — Как вы все, во имя науки, стали детьми?! — вдруг не выдержал Томас и выкрикнул самый животрепещущий вопрос. На мгновение на лицах революционеров застыло искреннее удивление и ошеломление, от чего в комнате повисла тишина.  — Это мы у тебя спросить хотели! — всплеснув руками, выкрикнул Пустыня.  — Но почему я должен это знать?  — А кто еще может быть причастен к подобному? — закипая от злости, ответил вопросом на вопрос Шрам. Постепенно маленькие клоны теряли терпение и уже готовы были наброситься на своего врага. Заметив это, Шрам строго прикрикнул:  — Ждите приказа, революционеры! Командный голос лидера слегка остудил пыл братьев, но мягче смотреть на Диктора после этого они не стали. Вдруг откуда-то из коридора послышалось раздраженное усталое бормотание.  — Ну, где их всех носит?! Съемки через полчаса, а ребята еще даже на завтраке не были! Братья осознали, что подобного голоса они никогда раньше не слышали, и это заставило их волноваться. Томас же узнал в этом раздраженном голосе режиссера шоу, который, видимо, спохватился, что никого из актеров нет на съемочной площадке, и решил сам лично пойти проверять жилой комплекс. Ученому так хотелось начать кричать, чтобы его поскорее нашли, но здравый смысл подсказывал, что если он начнет звать на помощь, то Шрам точно отдаст приказ и маленькие революционеры оставят ему пару увечий. Оставалось лишь терпеливо ждать, пока режиссер не дойдет до нужной комнаты. Наконец, спустя пару мгновений, дверь в комнату открылась, а по щелчку переключателя помещение полностью осветилось. Каково же было удивление Тома, когда он увидел, что все это время находился в комнате, в которой сегодня ночевал. Режиссер стоял в дверном проёме с отвисшей челюстью, а оператор, пришедший следом, с не менее удивленным видом протирал глаза, думая, что ему всё мерещится.  — Что тут происходит?! — вдруг не выдержал режиссер, всплеснув руками.  — Шрам, что нам делать? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Джеймс. Лидер революционеров в последний раз с презрением посмотрел на связанного Диктора и скомандовал:  — Революционеры, отступаем! Бежим в ту комнату, где проснулись! Дважды повторять не пришлось и, оставив тирана привязанным к стулу, маленькие революционеры ринулись к выходу, сбив с ног и режиссера и оператора.  — Всё в порядке? — поинтересовался ученый, смотря на коллег, которые потихоньку поднимались с пола и растирали ушибленные места.  — Вроде того, — подходя к Томасу, кивнул оператор. — Ты сам как? Мужчины принялись отвязывать Тома от стула. Так же они подметили, что узлы были завязаны, на удивление, искусно.  — Нормально, по затылку ударили и на этом все, — отмахнулся учёный, массируя виски, а затем, хохотнув, добавил, — дальше не успели.  — Ты знаешь, почему они стали такими? — спросил режиссёр.  — Я, так же как и вы, не имею ни малейшего понятия, господа, — присаживаясь на кровать и нервно подергивая ногой, ответил Томас.  — Полагаю, съемок сегодня не будет, — нервно хохотнул оператор, пожав плечами.  — Да какие там съёмки, когда у нас весь каст актеров дети пяти лет?! — вдруг «взорвался» режиссер.  — Пожалуйста, раз съемок не будет, то можно я побуду один? — почти умоляюще протянул Томас, зарываясь пальцами в свои светлые волосы. Ученый крепко стиснул зубы, а по подергивающейся ноге можно было понять, что он крайне нервничает.  — Но, Томас…  — Пожалуйста! — выкрикнул учёный нервно дрожащим голосом. — Ладно-ладно, — закивал оператор, понимая, что в таком состоянии Том им ничем не поможет. — Уже уходим. Если нужна будет валерьянка — заглядывай.  — Угу, — хрипло промычал ученый, сняв очки и помассировав переносицу. Мужчины направились в режиссерский кабинет и дверь комнаты захлопнулась. В голове ученого сейчас роились тысячи вопросов, и состояние клонов сильно волновало его. Похоже, что они совсем ничего не помнят о том, что все происходящее сейчас — документальные съемки и их разум «откатился» в то время, когда еще не произошла революция. В таком обличии революционеры могут наворотить много дел, и Томас старательно искал в своей голове ответы на вопрос: «Что делать?».