Узоры на пепле

      Маленькая фигура человека, стоящего на коленях и уткнувшегося в них носом, виднеется в разрушенном доме. Иногда слышатся тихие всхлипы. Спустя минут пять человек поднимает голову и садится на землю. Из его левого глаза текут слёзы, скатываясь по щеке и падая, собравшись в крупные капли. На левой части лица бинты, но и они влажные от слёз и крови.       Левой рукой он поднимает с пола, усыпанного пеплом и высохшей землёй, рамку с фотографией. На ней четыре парня стоят, положив руки друг другу на плечи. Вот только одного из них не видно за пятном крови, присохшем к стеклу.       Торд, а это был именно он, прижимает фотографию к груди, и из глаз с новой силой льются слёзы. Через некоторое время рамка выскальзывает из руки и падает на ноги парня. Он, всё ещё прижимая руку, смотрит на небо. Оно такое чистое сегодня. Солнце светит прямо в глаз Торду и обжигает его, но тот не в силах его закрыть или снова опустить голову. Он не хочет видеть того, что сотворил. Но вскоре его голова сама опускается, а взгляд Торда падает на что-то блестящее.       Вдруг он полностью ложится на землю и начинает смеяться.       — О, гарпун Тома! Ха-ха! Он им меня чуть не проткнул! Да…       Торд поднимается и ползёт к оружию. Он берёт его, ложится на спину, поднимает гарпун и…       Кусок металла со звоном падает на пол. Из глаз Торда снова текут слёзы.       — Почему?! Почему я не могу просто умереть?! Почему в тот раз гарпун прошёл мимо?!       За своими криками и всхлипами он ничего не слышит. Только когда где-то над головой разнеслось удивлённое «Торд?», он открывает глаз и смотрит наверх. Над ним стоит Эдд и удивлённо, но несколько облегчённо, смотрит на него.       — Э-э-эдд? Я-а-а…       Торд быстро вскакивает на ноги. Из-за слёз и крови повязка стала слишком тяжёлой, да и порядком поизносилась, так что, когда Торд вскочил, она слетела. Эдду открылась правая сторона лица его бывшего друга.       Эдд вздыхает. Чувства в нём перемешались. От страха и отвращения до сочувствия и сожаления. Эдд делает шаг навстречу, но, испугавшись его, Торд срывается с места и бежит за ближайшую уцелевшую стену. Эдд ринулся за ним, но Торда и след простыл. Любитель Колы вернулся туда, где сидел парень и увидел там их старую фотографию и гарпун Тома рядом с ней. Кажется, он понял, о чём говорил Торд…       Через день Торд снова приходит. Он, оглядываясь по сторонам, заходит внутрь того, что когда-то было и его домом. Но там уже нет ни фотографии, ни гарпуна.       — Что ж, теперь у меня нет и этого…       Парень садится на пол. Он больше не плачет, нет. Но в его душе пустота. Он не чувствует ничего, кроме отсутствия эмоций. Хочется умереть, но он слишком многим обязан, чтобы предать их, как он предал друзей. Да, он всегда считал их своими лучшими друзьями, даже Тома. Он не хотел, чтобы всё было ТАК.       Думая об этом, Торд скользит взглядом по уцелевшим стенам. Некоторые были вполне ничего, даже обои почти целые, некоторые наполовину разрушены. На самой целой стене он замечает то, чего там раньше не было. Он присмотрелся. Это — та самая фотография, только крови на ней больше нет. На ней он весело улыбается вместе со всеми. К парню возвращаются чувства. Из глаз начинают течь слёзы. Для лучшего заживления он не заматывал лицо, и слёзы текут по свежим ранам, причиняя ужасную боль.       Парень прислоняется спиной к стене. Он снова рыдает. Жаль, Эдд забрал гарпун. Хоть Торд и знает, что не сможет убить себя, но так хочется. Он стукнул кулаком по стене. Из-за фотографии выпал листок.       «Постарайся не убить себя» — написано на листке почерком Эдда. Торд грустно усмехнулся.       — Хех, хотелось бы, но я не хочу больше предавать тех, кто мне дорог и нуждается во мне…       — Так ты правда не хотел?       Торд резко поворачивается, за ним стоит Эдд.       — Э-эдд, я-а… — Торд собрался с мыслями. — Я хотел! Вы мне безразличны! Вы для меня никт…       — А ты сам веришь в свои слова?       — Я… — Торд старается не смотреть Эдду в глаза. — Вам слишком опасно быть моими друзьями…       Торд чувствует, что его что-то сжало. Эдд стоит, крепко обнимая друга и уткнувшись лицом в его волосы. Торд несколько мгновений ничего не понимает. Но до него доходит, и он утыкается Эдду в толстовку и рыдает.       Эдд чувствует как дрожит его друг и как его худи становится мокрой.       Торд отталкивает Эдда. Он смотрит в пол, на то, как его слёзы падают вниз.       — Прошу, Эдд, не говори остальным… ни то, что я жив, ни то, что говорил со мной! И сам постарайся забыть… забудьте обо мне, пожалуйста! Не хочу, чтобы вашу жизнь что-либо омрачало…       — Но не лучше тебе вернуться со мной?       — Почему, Эдд?! Ведь ни ты, ни они никогда меня не простят!..       — Я уже простил…       — Я буду чужим в вашем доме!.. Стой, что?       — Я уже тебя простил! — на землю упала пара слезинок.       — Эдд, ты не понимаешь, о чём говоришь…       — Я же ясно сказал, Я ТЕБЯ ПРОСТИЛ! — уже проорал в лицо Торду парень.       — Прости…       Торд бросился за стену. Он снова убегает. В этот раз Эдд не бежит за ним. Он просто смотрит ему в след.       — Я простил тебя, Торд… ведь ты мой друг… — Эдд ещё немного постоял и пошёл в обратную сторону.       — Я недостоин им быть, — доносится откуда-то сверху. Торд сидит на уцелевшем куске второго этажа. — Я заставил вас страдать. Какой я эгоист!       — Ага, а ещё придурок, говнюк и мой друг! — Эдд утирает слёзы рукавом толстовки.       — Из твоих уст это звучит как оскорбление… — Торд надулся и спрыгнул вниз.       — Нет, это был комплимент, — улыбается Эдд.       — Эдд, я понимаю, что не имею права, но… не посидишь тут со мной?       — Дурак! — Эдд пихает того в здоровое плечо и садится на землю.       Они разговаривали пару часов. Торд рассказал о своих приключениях, об армии.       —… это и понятно, в роботе куда легче убивать зомбей. Да, конечно, я бы мог придти, когда вас нет дома и по-тихому забрать робота, но… я слишком хотел снова вас увидеть, что даже подверг опасности успех операции. А Том, блин, не вовремя.       — Эдд! Эдд! Ты тут? — издалека донёсся знакомый голос.       Вскоре в дом зашёл Том. Эдд сидел один и чертил какие-то узоры на пепле.       — Эдд, что ты делаешь?       — А, нет, ничего. Просто сижу и вспоминаю…       — Ясно, — протянул Том. — Тебя просто долго не было дома и я заволновался…       — Нет, волноваться не о чем. Не удивляйся, если меня долго не будет.       — Хорошо, — недоверчиво согласился он. — Но может пойдём домой?       — Да, хорошо, — меланхолично ответил Эдд, продолжая сидеть и смотреть в одну точку.       Том помог другу встать, и они пошли в сторону их новых квартир. Только Эдд обернулся и сказал в пустоту:       — До встречи! Мой старый добрый друг!       — Ты это кому?       — Нет, никому…       Только с уцелевшего куска второго этажа показалась рука, махнувшая в прощальном жесте.