Завещаю вам не скучать

В пятничный рабочий день у плотников случился неожиданно напряжённый график: все они оказались ужасно заняты, кроме двух человек — один был серьёзно болен, а второй абсолютно пьян. Но даже последний наотрез отказался ехать в замок: мол, милая девушка, пьяный и сумасшедший — пока не одно и то же. В конце концов, с помощью долгих уговоров и благодаря моей неслыханной щедрости, удалось заманить одного заезжего специалиста. Он тоже боялся, но толком ещё не знал, чего конкретно, поэтому, на всякий случай, всего и сразу. То ли крыша обвалится, то ли я окажусь серийной убийцей, то ли загулявший призрак прибьётся полюбоваться на его труд. Частично его опасения подтвердились: одновременно с работой мастера до нас донеслись женские крики, сильно приглушенные камнем. Мужчина остановился и выжидательно посмотрел на меня, явно надеясь на объяснения. — Наверное, мой бойфренд смотрит ужастик про вампиров, — с милой улыбкой пояснила я. — Либо у нашего замкового привидения очередное осеннее обострение: оно особенно нервничает с наступлением холодов, у нас тут такие ветра сквозь древнюю кладку, знаете ли. Даже призраков сдувает. Если вылетит на нас — не пугайтесь, приложите латинской эпиграммой, оно подумает, что его изгоняют, и сбежит. Главное, не вслушивайтесь: оно любит разнообразно проклинать владельцев, зато у свидетелей его истерики после этого сильные головные боли. Интересно, обратится ли он к жандармам? Вряд ли, с нашей-то репутацией в городе. Скорее местный бар пополнится новой сказкой о том, как убиенная графская сестра пугала бедолагу во время работы. Если прислушиваться к крикам, можно было понять, что кто-то действительно ругается и зовёт меня. И большая удача, что он вряд ли прислушивался, зато определённо заторопился. Внутри я поперебирала эти аккуратные папочки, полюбовалась на дарственную, и в ящике стола нашла то, что мне было нужно — новенький паспорт. Я с трудом поборола желание обшарить весь кабинет, и отказала себе в этом удовольствии исключительно из-за нехватки времени. По центру идеально убранного стола лежал плотный белый лист с тиснением и гербом семейства Ле Сан, на котором кто-то наскоро, но аккуратно вывел перьевой ручкой: «Джулия, заберёшься в мои документы — пеняй на себя!» Интересно, Натан, отправляясь к Тедди одновременно с Тамашем, уже предполагал, что всё закончится не так печально, как могло бы, или просто держал это предупреждение на столе с моего появления в замке? Паспорт я забрала с собой и отправилась к Джейн. — Да ты совсем сошла с ума со своими приятелями, — без обиняков диагностировала она. — Ты окончательно чокнулась! Я бы на твоём месте… чёрт возьми, я даже не представляю, что бы я на твоём месте делала! Но уж точно не стала бы помогать этой нелепой истеричке, а потом вместе с охотниками дождалась бы Натана. Вот был бы ему сюрприз! А сейчас тебе надо собирать вещи и улепётывать, куда глаза глядят, пока он таскается по румынским лесам. Она ещё много чего говорила. Что я подписываю себе смертный приговор, что я наивная идиотка и так далее. Переубеждать её не хотелось, к тому же, периодически мне самой казалось, что она более чем права. Подружка была единственным знакомым мне юристом, которому я могла доверять, поэтому я настойчиво повторяла свою просьбу, игнорируя её мнение на мой счёт. Уже во второй половине дня на столе вампира остались лежать лист бумаги и конверт. Один документ «птичьим языком» сообщал, что я дарю Натану замок, был заверен, где нужно, и сверкал всеми необходимыми водяными знаками и печатью, а второй, убранный в конверт, написанный мною от руки — просил оставить меня в покое. Я долго сочиняла текст, чтобы ненароком не задеть самолюбие семейки, рассыпалась в комплиментах, ввернула парочку фраз про чувство локтя и яркие впечатления, но закончила тоской по Родине и жаждой спокойствия, так знакомой обитателям замка. Дверь в кабинет я закрыла на новый замок, а ключ убрала под свежекупленный коврик. Надеюсь, догадаются. Потом я пошла в старое крыло и вложила записку в руку спящего Тедди — было бы совсем свинством уходить, не попрощавшись хотя бы так. Спокойное умиротворенное лицо вампира казалось почти идеальным. Крики в склепе прекратились: надеюсь, это от того, что Милена поняла, что они бесполезны, а не потому, что нашла способ выбраться наружу. Я в последний раз прогулялась по комнатам, которые не успели стать родными, но уже дарили какие-то воспоминания (частенько связанные с переругиваниями, интригами и манипуляциями самой разной степени мастерства) и с облегчением вышла под холодное сентябрьское небо. Обернулась, привычным движением поправив сумку на плече и запоминая этот вид навсегда, а потом бодро зашагала в сторону автобусной обстановки. Скорее всего, на теддиной тачке получилось бы гораздо круче и быстрее. День был на удивление ясным, глазеть бы и глазеть в окно на румынские просторы, а я ехала в автобусе, прижавшись лбом к стеклу, и страдала от всего сразу. Чувств было много, и все — на удивление разнообразные, даже противоречивые. Было и легкое чувство вины: Теодора не предупредила, ну да Бог с ним, уж он точно поймет и простит. Ближе к вечеру я уже сидела в зале ожидания, сдав багаж и пытаясь угадать, который из самолетов повезёт меня домой. Я вертела в руках новенький телефончик с восстановленной сим-картой — кажется, сегодня начинается новая жизнь. Начали приходить сообщения: вот двадцать два пропущенных вызова от мамы, вот — три от Джейн, вот около пятнадцати с незнакомого номера: кажется, это был Натан, той ночью. Два — с чужого. Я достала визитку и сверила. Штефан. В первый раз я звонила себе сама, второй же вызов, судя по дате, был этим днём. Я переборола искушение набрать в ответ: сначала я решу все свои проблемы, а потом похвастаюсь ему, что «завязала» с мистикой навсегда. Объявили посадку и я отправилась к рукаву в самолет. — Простите, — немного смущенно сказала милая девушка в синей шапочке, которой я дала посмотреть билет, — но… есть небольшая проблема. Мы не можем пустить вас на борт. — Да вы издеваетесь! — вспылила я, когда за её плечом как из-под земли выросла знакомая бритоголовая компания в сопровождении жандармов. Самый обширный — именно тот, кто в прошлый раз назвался моим лечащим врачом, — мягко взял меня под локоток и отвёл в сторону от любопытной очереди, развернув к жандармам спиной: — Добрый вечер, Юлия, надеюсь, у вас всё хорошо, давно не имел удовольствия вас видеть, — доброжелательно начал он шёпотом. — Вы вытащили меня со дня рождения сына. — Поздравляю, — кисло сказала я, вглядевшись в значок на груди: «Любимый папочка». — И уверяю, я обошлась бы без таких жертв. Я вас отпускаю, — я помахала рукой с характерным жестом «кыш отсюда» — возвращайтесь обратно! — Поймите меня, пожалуйста, мы совершенно не хотим скандалов. Надеюсь, вы пройдёте с нами по-хорошему, мы так или иначе вернём вас домой. У нас есть чёткие инструкции, но мы к вам привыкли, и, поверьте, очень переживаем за вашу репутацию. Всё-таки аэропорт — это зона особого контроля, нам придётся действовать грубовато, а я, признаться, успел проникнуться симпатией к вашему упорству. Мы будем вынуждены импровизировать, вы не дали нам времени подготовиться, приходится использовать запасной вариант. Если бы вы, как и раньше, купили билеты хотя бы за день до вылета, мы бы смогли придумать что-нибудь менее жёсткое, — последняя фраза прозвучала откровенным укором. — Слушайте, может, вам денег дать? — в отчаянии спросила я. — Сколько вам надо? Вы не стесняйтесь, я даже с почкой готова расстаться. А то и с двумя — я без них обеих и то дольше проживу, чем вернувшись обратно. — Да вы не переживайте так, дорогая, — ласково начал уговаривать меня собеседник. — Нам хорошо платят, мы ни в чём не нуждаемся. Наш работодатель особенно оговорил момент подкупа, мы бережём доброе имя компании. Прошу вас, ну давайте хотя бы сегодня без сцен, а?.. — Ну уж нет! — начала орать я на весь зал. — Что происходит?! Прекратите! Вашего нанимателя дома нет, вы меня понимаете?! Он занят! Отсутствует! Что вы ко мне пристали?! Другой бритоголовый бугай в форме жандарма переглянулся с начальником, потом пожал плечами и вкрадчиво сказал, явно входя в роль: — Мы подозреваем вас в употреблении и хранении наркотиков, пройдёмте с нами. Они окружили меня и под взглядами окружающих увели в какую-то комнатку для досмотра вещей, демонстрируя любопытным сотрудникам аэропорта какие-то корочки наркоконтроля. Были и понятые — ещё две знакомые рожи. — Прошу вас, откройте сумку. — Сами открывайте, — рычала я. — Знаю я эти штучки! Подбросите мне что-нибудь, а потом будете тыкать в меня моими же отпечатками пальцев! Естественно, беглый осмотр вещей показал наличие маленького пакетика с подозрительным порошком. — Ну ребята, ну имейте совесть! Или воображение! Я по-вашему спокойно разгуливаю с какой-то дрянью в ручной клади по всему аэропорту?! Ну что у вас за примитивные фантазии?! Придумайте что-нибудь ещё! Я требую, чтобы сюда пригласили ещё жандармов! Адвоката! Чтобы меня посадили в местный изолятор, вы слышите?! Сопровождаемые воплями «дайте хоть багаж забрать», лжежандармы под белы рученьки вывели меня из здания и с трудом затолкали в машину. Смеркалось. Я орала, дралась и брыкалась. Их положение было более проигрышным: Натан явно давал указания по поводу причинения мне физического вреда, они ни разу не попытались даже дать мне по шее, хотя иногда намерение это отчётливо читалось на лицах. В конце концов, к замку привезли плотно упакованную меня в наручниках и с завязанным ртом. Импровизированный кляп получился из чьих-то носовых платков. И большая удача, что кто-то из них был определенно добрее меня и не страдал насморком: платки оказались чистыми. Изрядно поцарапанная и местами побитая компания привела меня в гостиную и пристегнула к стулу. Повязку убрали и тут же выслушали всё, что я успела придумать за время вынужденного молчания. Дав мне немного выговориться, «доктор» припугнул меня, что завяжет её обратно, и я выбрала молчание. Возле меня оставили сторожа, остальные разъехались по домам — на улице давным-давно стемнело. Будут спокойно смотреть новости и пить вечерний чаек, в возмущении подумала я. Женушек обнимать. А я тут их волею… В замке было тихо. Интересно, Милена выбралась из гроба?.. Когда в гостиную зашёл Теодор, я почти смирилась со своей участью. Ну, то есть предприняла всё, что могла — от бессмысленного перетирания наручниками перекладины старинного дубового стула, до попыток подкупить, соблазнить, обмануть или заговорить до смерти своего стражника. Тедди замер, осматривая меня с некоторым сомнением. Кажется, он попытался засмеяться, но выражение моего лица быстро привело его в чувство, и он не без усилия стёр с лица эту свою мерзкую ухмылочку. За ним появился Натан. Причём симбионт выглядел вполне свежим, разве что слегка помятым каким-нибудь путешествием из одного города в другой, а никак не двухсуточным скитальцем по трансильванским буеракам в поисках моего относительно живого тела. Кажется, он тоже был в некотором шоке от увиденного, во всяком случае, такой встречи он явно не ожидал. — Боже мой, как живописно! Теодор, иди, помоги, Анис, пожалуйста, — попросил Натан, развернув друга к выходу. Тедди поднял палец, явно собираясь вставить что-нибудь очень глубокомысленное, но его довольно грубо вытолкнули за дверь. Натан поблагодарил моего стража и отпустил, забрав ключ от оков, а сам дважды обошел вокруг нас со стулом, с интересом разглядывая меня, как инсталляцию на выставке современного искусства. Мы оба хранили молчание. Ну скажите мне, как я могла начать свою речь, чтобы не вляпаться ещё сильнее?.. — Может быть, тебя так и оставить, чтобы ты ещё чего-нибудь не натворила? — Э. Привет?.. Вступление не очень, признаю сама. — Да, так, пожалуй, будет безопаснее для всех, особенно для тебя. — Давай ты пропустишь все колкости и издевательства и сразу перейдёшь к сути? — устало попросила я. — Да будет тебе известно, мы тут ждём тебя уже часа три. Не то чтобы я жаловалась, но твои готические стулья мне не понравились с самого начала. Были у меня какие-то нехорошие предчувствия. Они даже на вид неудобные, от них ничего не ждёшь, кроме ощущения, что воссядешь на обломках собственного чувства прекрасного. А ещё у меня, кажется, огромные мозоли на з… — Прошу, без таких подробностей! — быстро прервал меня Натан и осторожно предупредил: — Я тебя освобожу, если обещаешь не ругаться и не драться. Я кивнула, в красках представив, до чего меня надо довести, чтобы в планах взаимодействия с Натаном было и то, и другое. Чтобы вы знали, я хотела сказать про запястья. Перетирание спинки стула не прошло для них бесследно. Видимо, собеседник совсем утратил доверие к моему воспитанию, что меня несколько расстроило. С некоторой опаской он расстегнул наручники, я вскочила и постаралась встать так, чтобы нас разделял хотя бы стул. — Прости, я не отменял своих указаний. Парни исправно получают зарплату — караулят тебя у замка весь день. Я как-то закрутился и забыл про них. Судя по результатам, не зря. — Знал бы ты, как надоел мне этими своими фокусами! — Ты вернулась только для того, чтобы опять начать наши увлекательные игры в попытки выехать из Румынии? Я, кажется, даже успел по ним соскучиться. Особенно я скучал по ним, когда мы две ночи подряд обшаривали окрестные леса аж до ближайших городов, пытаясь понять, куда охотники дели твоё тело! Как ты думаешь, как долго мы бродили бы по этим диким местам, если бы Николя нас не нашел? Снизу донесся женский крик. Если раньше Милена орала вполне однозначные вещи, обещая мне все возможные виды казней одновременно, то теперь в зове слышалась просьба о помощи. Натан вздрогнул и оглянулся на звук. Сначала он сделал несколько быстрых шагов по направлению из комнаты, но у самой двери остановился, обернулся и почти в панике посмотрел на меня: — Милена?! Где она? Что ты с ней сделала? — Заперла в твоём гробу, — стараясь не встречаться с ним взглядом, объяснила я. — Каким образом?! — Натан приложил ладонь к бледному лбу и посмотрел на меня с выражением крайней тоски, как на маленького трогательного щенка, сожравшего очередную хозяйскую тапочку. Щенку предстояло изведать все оттенки хозяйского недовольства. Я поковыряла пальцем сучок на спинке стула и нехотя призналась: — Поставила подсвечник Уильяма прямо напротив, метрах в двух. Чтобы даже не открыла крышку. Он закатил глаза и, кажется, застонал. — Она будет в ярости, когда выберется! — Если выберется, — громким шёпотом, рассчитанным на собеседника, уточнила я. — Иди и убери крест! — И не подумаю! Наверное, пиши я дамский роман, я бы для этой сцены вставила что-нибудь понятное, типа «Наши взгляды скрестились». На самом же деле Натан давил всей своей двухсотлетней школой, а я довольно бестолково махала шпагой сразу во всех направлениях, в надежде если не задеть, то дезориентировать противника. Неизвестно, кто из нас сдался бы первым, если бы не появление Анис. Анис была одета в современный наряд, расставшись со своим любимым зелёным платьем, которое, видимо, восстановлению не подлежало, и казалась чрезвычайно бледной и бесцветной. Создавалось ощущение, будто в комнату вошла девушка, перенесшая долгую и тяжёлую болезнь. Новое платьице на ней казалось фривольным и летним, с ярким цветочным рисунком. С другой стороны, ей ли бояться переохлаждения? Она держала в руках два знакомых листа бумаги и в нетерпении поначалу не обратила на меня внимания. В кильватере от Анис брёл Николя, всё такой же мрачный и задумчивый. — Натан, посмотри сюда! — взволнованно проговорила она, размахивая дарственной. Потом увидела меня и замерла в нерешительности. Видимо, послание, оставленное в конверте, она тоже прочла, и никак не ожидала застать меня дома. Она слегка улыбнулась и кивнула, как старой знакомой. Впрочем, без особенного тепла во взгляде. Пока Натан забирал из её опустившейся руки принесённое, я просочилась в дверной проём и благоразумно решила расположиться поближе к кресту. Сбежать, впрочем, мне не дали, потому что Николя мягко протянул руку, перегородив проход и удерживая меня возле себя: — Юля, подожди, пожалуйста, — по-русски попросил он. — Ники, не сейчас, — умоляюще прошептала я, пытаясь прошмыгнуть между его рукой и стеной. — Нет, я должен извиниться! Я оглянулась на Натана, который закончил чтение дарственной, передал её Анис и перешёл к посланию из конверта, не поднимая на нас глаз. — Я тебя простила, отстань, — я не без труда вырвалась и бросилась в сторону усыпальницы. — Джулия!!! — окрик Натана, чьи интонации не предвещали ничего хорошего, догнал меня уже у входа в склеп. Я поскорее нырнула в проём. — Я тебя прибью, Юлика, дай только выйти отсюда, — сообщил мне гроб. — Вставай в очередь, — огрызнулась я, включая лампу у журнального столика и поднимая крест. Лампу я туда собственноручно поставила этим вечером, когда мы наводили порядок в склепе. Этакий переносной вариант, включающийся нажатием - розеток в склепе и ближайшей к нему библиотеке так и не завелось. — Джи, не дури, — послышался голос Тедди из-за проёма. — Отпусти Милену и выходи. Только без креста, очень прошу. Кажется, я выгляжу, как террорист, захвативший мирного жителя. — Да забирайте её, кто хочет, — флегматично ответила я, как крутой парень из боевика. — Заглядывайте по одному! — Джулия! — это явно негодующий и злой Натан. — Ты же знаешь, я уже один раз успокаивал тебя в похожей ситуации! У меня чёртово дежавю! — Дайте ей кто-нибудь по шее! — это Милена. — Слушайте, вам не кажется, что всем кагалом на одну меня — это как-то уже совсем не спортивно? — Выходи, мерзавка, никто тебя не обидит, — бушевал Натан. — Ты постаралась это обеспечить! — Знаю я вас, кровососов! — Юлия, слово чести, всё будет хорошо! — это Николя. — Для кого из нас хорошо? И как твоя честь справится, к примеру, с остальными из вашей шайки? — Юлия, милая, я тоже обещаю, что тебя никто не обидит, — взывал Теодор. — Двое против трёх? Пока силы не равны! — Ты себя не посчитала, буйная сумасшедшая, — сообщила из-за проёма Анис. — О да, тогда всё в порядке, — ухмыльнулась я, держа крест в зоне видимости потенциального освободителя, если он появится из потайного хода. — Слушайте, вы там кокетничаете с этой бандиткой или меня спасаете? — Милена попыталась приоткрыть крышку и с криком «вот дьявол» захлопнула её обратно, потому что я продемонстрировала распятие, чуть ли не засунув его в гроб. Другой рукой я начала набирать номер Штефана. Это меня и сгубило. Чуть позже я насчитала у себя аж три тактических промаха. Первый: я отвлеклась на телефон, второй: я не обратила внимания на отсутствие Натана за стеной, а он всегда злился громче всех, и, наконец, третий: я встала почти спиной к окну в склеп. Не знаю, почему последнее вылетело у меня из головы — наверное, я была слишком взволнована, чтобы чётко предусмотреть всё. В долю секунды что-то обрушилось на меня сзади, послышался запах жареного и злобный французский, а на выбитый из рук крест набросили скатерть с журнального столика. Телефон тоже вылетел из моей руки. Лампа, по ходу действия опрокинутая на пол, не выключилась, а подсвечивала всё снизу, как в детских пижамных вечеринках освещают себе лицо фонариком, чтобы сделать его пострашнее. Меня же тактично, но бескомпромиссно, прижали к полу. Если бы ещё и руки вывернул — вылитый вежливый ОМОН при освобождении заложников. Честно говоря, я думала, что это будет последнее из впечатлений в моей жизни, но почему-то добивать меня не торопились. Сама не понимаю, как у меня не остановилось сердце: поверьте, ничто не сравнится с ощущением разгневанного Натана прямо за твоей спиной. — Вот какого лешего ты тут натворила, негодяйка?! Ты решила окончательно свести меня в могилу, да?! — Натан дал мне повернуться на спину и вперился в меня своими глазами. Пожалуй, это ещё не его предельная ярость, видывали и пострашнее, в тот памятный вечер у Теодора. Вот то, что часть лица слегка покрылось пеплом и как будто начала осыпаться – не есть хорошо, мне это ещё не раз припомнят, если время дадут. Впрочем, он даже не обращал внимания на свою сыпучесть, выговаривая мне всё, что накопилось, и придерживая за плечи на полу: — Ты объясни мне, оборотень тебя задери, зачем, ну зачем ты это всё устроила?! Тебе доставляет удовольствие втягивать меня в неприятности? Нет, ты честно скажи — тебе очень нравится, когда я нахожусь в таком безвыходном положении?! — Очень мило! — раздался спокойный Миленин голос. Впрочем, всем зрителям было ясно, что спокойствием там и не пахло, скорее вампирша была в бешенстве и из последних сил держала себя в руках. Я посмотрела наверх. Она стояла, уперев руки в бока, и разглядывала нас с Натаном, нервно притоптывая ножкой. — Стоит мне отвернуться, или даже попасть в беду, а они — поглядите-ка — уже валяются в обнимку! Натан, я требую объяснений! Тот неспешно поднялся. У меня создалось ощущение, что нарочито медленно, явно не желая, чтобы его движение выглядело реакцией на чьё-то негодование. Потом он так же неторопливо помог встать мне. — Юлия, ты умнее, чем кажешься, — сказал он, остывая. — Ты сделала всё, чтобы я не расставался с тобой ещё какое-то время, да? Да? Не замечала. Впрочем, ему виднее. Между перспективой помереть в ближайшие минуты и «каким-то временем» я выберу последнее. Наверное, сейчас не стоит просить его раскрыть мысль, поэтому я авторитетно кивнула, молча. Лицо постаралась сделать максимально умным. — Натан, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Милена же явно не хотела расставаться с идеей прибить меня сию же секунду. — Ничего. Не очень понимаю, что ты вообще тут делаешь, — симбионт переключился на вампиршу. — Вы с Николаем не соскучились по Франции? Почему вы оба здесь на мою голову? Я попыталась по-тихому пробраться к выходу из усыпальницы, понимая, что происходящему лучше не касаться моих ушей — как бы потом кто-нибудь из них не припомнил мне своё пошатнувшееся реноме, пострадавшее при выяснении сердечных проблем. Натан, отреагировав на моё движение, покрепче перехватил меня за плечо. — Да будет тебе известно, что, если бы не мы, ты бы не увидел документов, как своих ушей! — разозлилась Милена. Зря она так. В любовных вопросах последнее, на что стоит уповать — это на благодарность. А Натан вообще болезненно реагировал на чужие манипуляции, потому что сам их обожал. — Интересно, на что ты рассчитываешь в ответ, — он опять начал закипать. — Что мне сделать для Николя? Это же он всё провернул? — Если бы не я, он бы и не вспомнил о твоём существовании! — Благодарности тебе не достаточно? Чего ты ещё хочешь? — Я, пожалуй, пойду?.. — я застенчиво показала в сторону прохода. Никто из остальных вампиров благоразумно не высовывался, явно не желая влезать в их конфликт. — Стой рядом! — рявкнул Натан. Губы Милены задрожали. Ещё немного — и она, кажется, разревётся. Впрочем, когда она перевела взгляд на меня, слез в глазах уже не было. — Это из-за неё! — она ткнула пальцем в мою сторону, почти коснувшись моего носа. — Я так и думала, что ты не случайно осталась в этом замке аж с весны! — Совсем не случайно, — кротко кивнула я. Как Натан ни пытался держать строгий и величавый вид, у него ничего не вышло. Я никогда не слышала от него такого веселья, более того, я даже не была уверена, что он способен так смеяться над бытовыми вещами. Во всяком случае, раньше его улыбка сопровождала разве что вампирские неоднозначные остроты. Нет, право слово, предположение, что я хожу в его любовницах уже несколько месяцев, развеселило его не на шутку. Он даже отпустил меня, и я сразу воспользовалась шансом и выбралась из склепа, уцепившись за протянутую Теодором ладонь. После того, как Натан отхохотал своё, последовал некоторый диалог на французском, причём Натан был явно игрив, а Милена — крайне возмущена. Сути я не понимала, но могу сказать однозначно: мой симбионт шутил и издевался, выматывал, как проделывал это не единожды и со мной. Я без труда узнаю эти его надменно-ироничные интонации, на каком бы языке они ни прозвучали. Они давали понять, что мудрый и уставший аристократ повстречался с идиоткой из соседней деревни. Анис и Николя не было видно — скорее всего, они тактично удалились, когда ситуация оказалась под контролем. Тедди то ли ждал меня, то ли с интересом следил за развитием событий. Честно говоря, как бы ни нелепо было предположение Милены, меня этот смех оскорбил. Действительно, самая незабываемая шутка из услышанных за все четыре месяца! Я опять стояла перед Тедди вся красная и со слезами на глазах. Как бы это не вошло в привычку. — Перевести, о чём они говорят? — серьёзно спросил меня он, заглянув мне в глаза. — Пусть катятся в преисподнюю, — махнула я рукой и пошла за сумкой с планшетом. Остальные вещи уже, наверное, прилетели в Россию. Убивать, меня, похоже, не собирались, так что делать мне здесь больше нечего. В зале о чём-то мило шептались Анис и Николя. При моём появлении они замолчали. — Это было… неожиданно, но смело, — одобрил Николя. Интересно, о чём он. О моём участии в судьбе Анис или последней выходке? Впрочем, какая разница?.. — Спасибо. И до свидания, — я взяла сумку. — Джулия, не смей уходить, — донёсся до меня окрик из склепа. — Да-да, конечно, — вздохнула я, накинув пальто. Сумка поднялась в воздух и зависла метрах в двух от земли. Возле неё появился Натан, держащий её характерным жестом «а ну-ка отними». — Ты же не собираешься бросать меня расхлёбывать все последствия в одиночестве?! В конце концов, мне надо предъявить тебя общественности живой и здоровой! Проследить за твоим языком! Так подставить меня под удар надо постараться, да ещё и теперь, когда у меня есть бумаги! Они же могут начать раскапывать там, где копать нельзя, и во всём будешь виновата ты! Разве можно принимать такие необдуманные решения без меня, если на кону моя репутация? Нет, милая, я точно не должен страдать один, ты, как причина моих бед, разделишь со мной всё! — Натан, я всё-таки успела огреть тебя по голове? — с надеждой спросила я. — Что ты несёшь? Он потёр лоб свободной рукой, на мгновение зажмурился и вздохнул, как папаша ребёнка, который несколько часов разжёвывал недорослю уроки, а чадо в итоге спросило: «папа, а какой предмет ты за меня только что решил?». — Я запрещаю тебе покидать N-шти, ты поняла? — Почему?! — Ой, Джи, ну когда мне требовалось объяснение своих прихотей? — Как всегда, в ситуации, где предполагались подробные аргументы, он предпочёл включить интонации «игривый самовлюблённый болван». — Потому что я так решил. Это, если хочешь знать, мой вынужденный каприз! Бон нюи! Он положил сумку в кресло, развернулся и вышел. Анис побежала за ним, убеждая в чём-то быстрым шёпотом. Спокойный, даже чему-то улыбающийся Николя остался со мной в гостиной. Из коридора послышалась милая семейная перебранка, на этот раз на французском. Я так и не смогла понять ни слова, кроме анисовского «мон шер». К ним присоединился и голос Теодора, который что-то выговаривал Натану самым жёстким образом. Без перевода я поняла только «petite idiote», осталось узнать, про меня он, про Милену, или про симбионта. Николя прислушивался с явным интересом. — О чем они? — А?.. Неважно. Ни о чём. Спорят, чья очередь подметать холл… Ты могла мне сразу всё по-человечески объяснить, не нагромождая эту нелепицу из собственных фантазий? — Что объяснить? — удивилась я. — Что вы с Натаном не афишируете свои отношения, потому что в тебе нет благородной крови. Я попыталась найти в выражении его лица хотя бы намёк на издёвку, но увидела только понимание и сочувствие. — Нет, это уже выше моих сил, — рыкнула я, схватила свои вещи и ушла в комнату. По пути я столкнулась с Миленой, которая остановилась и с преувеличенным почтением пропустила меня вперёд. Выглядела она тоже не больно-таки весёлой. Ох уж эти мне амурные трудности, нашли из-за чего переживать.