Please, wait...

Я знаю, что у тебя есть муж… Просто твой муж еще не знает, что я хочу, чтобы у меня была ты…

Иногда расстояние между нами и другим человеком заполнено кем-то третьим.

      — Ничего не хочешь объяснить? — после выступления, наплевав на сохранность костюма, я вылетаю прямо под дождь, где, возле своего автобуса, в ожидании отъезда, стояли ребята. Я встаю прямо напротив него. — А ты? — он убирает телефон в карман. — Я тебя не понимаю, — по телу пробегает озноб. Тонкая майка совершенно не спасает от холода. — Я перестал тебя понимать. Ощущение, что я зря прилетел. — Да что ты! А ты прилетел ко мне, или, на каникулы к родителям? И когда ты собирался мне сообщить эту незначительную деталь? — дождь, до этого, почти прекратившийся, сейчас ливанул снова. Полное ощущение, что я похожа на мокрую кошку. — Пошли в автобус, — он кивает на вход. — Нет. А знаешь, делай, что хочешь. Лети к родителям, там тебя пожалеют, может, и с девочкой хорошей познакомят. Можешь даже им пожаловаться на то, как я с тобой обращаюсь. Я поняла твои приоритеты, — разворачиваюсь и бегу обратно, к гримерным. Дождь смешивается со слезами, позволяя безнаказанно рыдать. Что на моем лице осталось от макияжа — мне страшно подумать. Перед тем, как забежать в коридор, оборачиваюсь: он так и остался стоять под дождём, возле автобуса.

***

— Знаешь, я его понимаю. Родители всегда превыше всего, но, ведь можно найти какой-то компромисс? А он не умеет или не хочет этого делать. И возникает вопрос: так ли сильно я ему нужна, как он говорит? — расплетаю только что заплетенную косичку и снова собираю Анины волосы в единое белое облачко. — Да, ему не позавидуешь. Положение — хуже депутатского. Опять же, может, такие как ты ему на пути ещё не попадались. Ты ведь у меня уникум, — она вертит в руках заколку. — Ты сама-то как? Дзюба проявлялся? — Так проявился, что мне пришлось выключить телефон, но, перед этим, я написала ему, чтобы он определился, кем хочет быть: почти верным мужем или моим любимым мужчиной. Я многое могу простить ему, и прощала, но это было просто унизительно. Если он станет для меня никем, он сильно пожалеет, что связался со мной. Я хотела было сказать, что не завидую Дзюбе, но, мой телефон запел, извещая у входящем звонке. — А вот и тот, который уже давно во всём определился.

***

— А я думала, ты уже улетел, — усаживаю его на диван и, на всякий случай, отхожу к окну. — Ты плохо обо мне думаешь. Я стараюсь, чтобы мои слова не расходились с делом, — надо же, какой милый. И не скажешь, что недавно чуть не сцепился с Головиным. — Вы помирились с Кристиной? — пытаюсь выбить его из колеи, а, заодно, и кое-что прояснить, — Я рада. — Нет, не рада, — он чуть наклоняется и кладёт руки на стол, на который я ставлю две чашки. — Откуда такая уверенность? — В отличие от Саши, я тебя уже достаточно изучил, — он так резко хватает меня за руку, что я едва не падаю на журнальный столик. Приходится, обойдя препятствие, сесть с ним рядом. — Неужели? А я вот не могу тебя понять. Зачем тебе и я и Кристина? — А зачем тебе и я и Саша? — удар ниже пояса. — А ты попробуй просто перестать наступать на меня, и всё поймешь, — он наклоняется ближе, почти вжимая меня в спинку дивана. — Ты сама не можешь разобраться в себе, так зачем требуешь это от других? Я не отступлю, я подожду, пока ты сама всё поймёшь.

***

      После ухода Дениса, которому, и правда надо было на самолёт, я падаю в кровать. Чувствую полное опустошение. День был длинным и богатым на эмоции, и, в итоге, я поссорилась с Головиным, и, так и не смогла сломать связь между собой и Денисом. И оба улетели. Потрясающий итог. Плюс, у Ани полный раздрай в отношениях. Может, это так затмение влияет и люди сходят с ума? Телефон пискнул, принимая сообщение. «Отключи голову и засыпай.» Спасибо, Денис, очень дельный совет.