Please, wait...

Люди отталкивают тех, кому нужны, ради тех, кто нужен им. И в итоге они становятся никому ненужными.

Вместе с доверием, уважением, расположением он украл мое сердце. Он не заметил, я не обнаружила вовремя. Теперь поздно обвинять кого-то в преступлении.

      — И вот теперь, все эти забытые всеми олимпийцы кричат на всех углах, что ребята не достойны этих званий, — Оля подтягивает чулок и подмигивает мне. — Не переживай, никто не заставит их сдать эти медали, — откликается кто-то из-за стойки с одеждой. В крохотной гримерной, которую нам предоставили, шумно и весело. Мы одеваемся, потом садимся на макияж и прическу. Так как делающих их всего двое, а нас двенадцать, приходится ждать. Я наблюдаю за Аней, которая, безучастная к происходящему, сидит в кресле. Инга — наш гримёр, порхает вокруг её лица с кисточкой и палеткой теней, но, с таким же успехом можно наносить грим на манекен — никаких эмоций. Мне утром так и не удалось её растормошить — прекратив плакать, она полностью ушла в свои мысли. — На бэкстейдж, пожалуйста. Ваш выход через двадцать минут! — распорядитель заглядывает в комнату. Потихоньку, разодетые в пух и прах девочки выходят в коридор. Подхватываю Аню под руку и тоже выхожу. Пространство возле кулис заполнено людьми: тут и технический персонал, и подтанцовка, и, спортсмены. У артистов другой бэкстейдж — напротив. Первые, на кого падает мой взгляд, это наши футболисты, разодетые в костюмы. Видимо, приехали сразу после награждения. В другой день я бы сразу ввинтилась к ним в толпу, но, сейчас, я всеми силами стараюсь закрыть Аню от Артёма. Впрочем, это несложно — она смотрит куда-то в одну точку, не воспринимая происходящее. — Девочки, а вы откуда такие красивые? — парни явно заскучали, но вот, кто это спросил, я не поняла. — А вы? — Оля забавно улыбается. — О, мы из Кремля! — дружный смех едва не заглушает очередное выступление незнакомой мне певицы. Впрочем, их расплодилось так много, что я могу просто не успевать услышать их творчество. — А я уже расстроился, что придётся улетать, не увидев тебя, — Денис, пользуясь тем, что остальные снова вернулись к режиму праздных разговоров, легонько касается моей руки. Я вздрагиваю от неожиданности, и, буквально заставляю себя повернуться к его сияющему лицу. — Как видишь, жизнь бьёт ключом, причём разводным и по голове, — обвожу руками все вокруг. — Когда я выбирал этот браслет, — слегка наклонившись к моему уху, он понижает голос, — я и не предполагал, что он будет так тебе идти. — Спасибо тебе ещё раз, — мы стоим очень близко, чтобы окружающие нас не услышали, — извини, что так сложно в этот раз со свободным временем. — Я заеду вечером, хорошо? — теперь я понимаю, почему Аня сказала, что он нежно держит меня за горло. Я словно попадаю под его гипноз. — Что-то случилось? — уже второй раз за две минуты я едва не подпрыгиваю от неожиданности. — Головин, а тебя не учили не подходить к людям сзади и не пугать их? — разворачиваюсь к нему, временно забывая про Дениса. — Ну, извини, что помешал, — он пожимает плечами, — а я думал, его девушку зовут Кристина, а оказывается, Вероника, — о, Господи, вот только публичной сцены ревности мне сейчас не хватает. — Какой же ты дурак, — Денис улыбается, — может, потому, что ещё маленький? — - Зато поумнее многих! — случайно или намеренно, но он попал в самую точку: Головин терпеть не может, когда его считают маленьким мальчиком. — Хватит! — я встаю между ними, — Нашли время ссориться. Вот журналисты обрадуются. — Да не парься, больше не потревожу, — Саша разворачивается ко мне спиной. — А ты не хочешь сказать своей любимой, что ты сегодня улетаешь к родителям на неделю, а потом сразу в Монако? И, видимо, от большой любви, и, совершая взрослый поступок, ты её с собой не приглашаешь? Боишься, что мама запретит общаться с плохой девочкой? — Денис кладёт руку мне на плечо. — Это правда? — я делаю шаг, но ноги просто ватные. — Какая теперь разница? — он разворачивается ко мне и пожимает плечами. — Какая разница? Ты прикалываешься? У тебя есть свободная неделя, а потом не будет ни одного свободного дня, но ты очень трогательно улетаешь к семье, которая меня просто ненавидит. Молодец. Достойный поступок для наших отношений! — А ты найди себе идеального, который всегда будет рядом. Я смотрю, кандидаты уже есть, — от пощечины его спасает только распорядитель, который, начинает суетливо выталкивать их на сцену. — Так, спокойно, грим потечет и будешь выступать в образе Джокера! — Ира подходит ко мне и легонько толкает на ближайший ящик. — Она права, выдохни, всё потом, иначе, сорвем выступление, — Аня, выпавшая из астрала, подходит к нам. Но я пока вообще не понимаю, что происходит. Ничего, кроме злости и желания наорать на кого-нибудь я не чувствую.