Социальное Лицемерие

После концерта я приехал домой и уселся на диван. Всё-таки после сообщений Полине мне стало слегка полегче. Наконец-то мы поставили все точки и можем спокойно контактировать. Надо было с самого начала закончить наши недоотношения и продолжить нашу дружбу. Полина счастлива с Димой и у них прекрасная дочь Мия, а я всего лишь временное влечение, которое Поле скоро надоест и она поймёт, что зря думала, что это заменит семейную жизнь. А я… А что я? Я снова уйду полностью в бизнес, в гастроли, в театр, в семью. Буду проводить максимальное количество времени с Никитой и времени для мыслей о любви к Полине у меня не будет, надеюсь. Все пройдёт. Время же лечит. Лёжа на диване ничего не предвещало беды — Валерия Львовна собственной персоной пожаловала в мою квартиру. — Валерия Львовна, Вы от стаи слонов отстали? — стоя между квартирой и лестничной клеткой, сказал я. — Ой, точно — Соси заочно, — она ударила мне рукой по лицу. — Ты че приехала? Тебя не ждали вообще-то. — А что, я уже не могу заехать на чай к старому бывшему?! — Ой, да, твой Макаров каждый год не молодится, если что. Ладно, пойдём сядем на кухню, а то ты всё-таки в положении. Чай, кофе, сок? — Апельсиновый есть? — Для тебя закончился. — Фыркающая Валерия Львовна это стиль. — Ладно-ладно, налью тебе сок, а может и покрепче. Ах, да, ты же беременная! — Лазарев, вот когда я рожу… — Тогда и поговорим! Мы сели с Кудрявцевой за стол и начали обсуждать бытовые вопросы. Но ощущение, что это не то, ради чего приехала Лера, меня не отпускало. Она рассказывала про то, как протекает беременность, поныла, что скучает по телевидению и работе ведущей. А потом мне все надоело. — Лер, слушай, я не хочу показаться грубым, но ты приехала только ради этого? — Что ты сделал с Гагариной? — отпивая сок и глядя прямо в глаза, сказала Лера. — Что? Кто? Я?! Ничего. — Я потер лоб. — А, впрочем, я сказал, что наши мечты не всегда осуществляются. — Вчера она позвонила вся в истерике. Связать два слова не может. Одни слезы, сопли, слюни. Да и она совсем одна дома. — Она дома одна? А где Исхаков? — Серень… — Что Серень-то? Моя любимая девушка сейчас находится одна в квартире, ее блядский муж находится хер пойми где, а я Серень, да. — Я к ней сейчас и ехала, но решила по пути закончить к тебе. Ты не переживай, как уеду от неё сразу наберу тебе. — Я тяжело вздохнул. —Успокойся, я не думаю, что сейчас твои нервы кого-либо вообще спасут. — С ней все будет хорошо? — Лазарев, она девочка не глупая. У неё двое детей — они смысл ее жизни. Тем более, она типичная женщина: придумает проблему проплачет нужное время и успокоится. — Хорошо. После ухода Леры я не смог просто взять и сидеть, сложа руки. Я настрочил Гагаре огромное количество сообщений и решил закрепить этот поток голосовым сообщением. — Я переживаю за тебя, Поль. Очень сильно переживаю. Если тебе что-то нужно, то непременно мне скажи. Я обязательно найду, достану, привезу. Я все сделаю для тебя. Оставьте меня в покое Я ничего не хочу. Мне ничего не надо. Я просто не хочу ни с кем общаться. Разве я многое прошу? Я не стал в очередной раз надоедать ей своими сообщениями, просто решил ждать Леру, потому что она, как мудрая женщина, знает толк во всем этом. Но я так и не дождался звонка Кудрявцевой, что меня очень расстроило. Набрав Пелагее, я рассказал ей все от и до. — Любовь, видишь, какая это штука… Непонятная, многогранная. — Самое, знаешь, что непонятное во все этом? Вот ты лежишь с человеком на одной кровати, смотришь ему в глаза и говоришь: «Я тебя люблю». Проходит полгода, год, два года, ты лежишь с другим человеком, смотришь ему в глаза и говоришь: «Я тебя люблю»… И ты думаешь, как найти такое святое, честное, классное, чтобы раз и… И все. — Ты к чему это сейчас сказал? — К тому, что я уже устал лежать на одной кровати, но с разными девушками. Я уже не хочу никого, кроме Полины. Я уже устал, я очень устал отпускать ее к мужу, поэтому я решил, что я отпущу ее навсегда и, блять, я сказал ей об этом, хотя не надо было. — Хорошо, я ей сейчас напишу, а ты не паникуй. Все будет хорошо, слышишь? — Да, спасибо. Я встал к плите и приготовил себе ужин. Проведя рукой по столу, воспоминания о том, как я целовал здесь Полину, больно ударили по моей душе. Что этой занозе вообще надо? Я готов делать для неё все. Я готов достать с неба любую звезду, купить ей планету — я готов сделать все невозможное возможным, но какой в этом толк, если Гагарина не хочет уходить от мужа. Осознав, что Кудрявцева вряд ли уже позвонит в столь поздний час, я лёг на кровать и закрыл глаза, погружаясь в царство Морфея.  — Сереня, просыпайся, — сладкие губы целуют меня в шею, опускаясь ниже и ниже. — Любимый, просыпааааемся. — Поль, ещё 5 минут. — Лазарев, просыпайся. — Она ударила мне пощечину. Задыхаясь, я вышел из состояния сна и огляделся вокруг. Кудрявцева и Пелагея стояли надо мной и подозрительно смотрели в мою сторону. — Ты даже во сне думаешь о Полине? — поинтересовалась Пелагея. — Лер, у вас вообще все хорошо? — Я начал кричать на неё. — Хер знает, а хотя знает, в 10 часов вечера, вы врываетесь ко мне в квартиру и нарушаете сон! — Мы поговорили с Пелагеей и приняли решение, что наши слова лишь на время реанимируют ее, потому что никто, кроме тебя, не сможет вернуть ее к счастливой жизни. — А муж? — Лазарев, собрался и поехал! Про мужа вдруг вспомнил, а раньше ты о нем почему не помнил? — закричала Кудрявцева. Трезво оценив ситуацию и взглянув на Кудрявцеву с Пелагеей, я понял, что моя девочка действительно нуждается в помощи. Надев штаны, я взял ключи от машины, квартиры, телефон и засунул ноги в кроссы. — Лазарев! — Лера, закрой квартиру, запасные ключи в шкатулке. Я побежал. — Ты же почти голый! Да, действительно, на мне кроме штанов и кроссовок ничего не было. Но меня это мало волновало. Я прыгнул в свой ровер и, полностью вжимая педаль газа, помчался к своей невыносимой, но такой любимой блондинке.