Мамбо убийц.

Сбегая каждый раз от самих себя, мы напрочь забываем об осторожности, бросаясь в красное пламя снова и снова, лишь бы не потерять тот луч, что горит внутри каждого из нас. Она замерла, в глазах ее, словно что-то разлетелось на мелкие осколки, что мгновенно впились в мое сердце, заставив замереть вместе с ней. Две свинцовые пули мгновенно пробили мою спину, а она… Вздрогнула, личико стало еще бледнее, а в голубых глазах перестали танцевать те самые чертики, что стали мне очень дороги, с каждой новой секундой нашей жизни они становились прозрачными, навсегда пропитываясь ее и моими мыслями. Несколько выстрелов разбили воздух – двое снайперов упали замертво с пробитой насквозь головой. Не важно, их жизни не значат совершенно ничего. Я сделал несколько шагов, в глазах потемнело в одно мгновенье и захотелось упасть прямо здесь, встретить смерть с той самой коварной улыбкой на лице, но если бы я был один. А сейчас она со мной и я обязан спасти хотя бы одну жизнь за раз. Сердце бешено заколотилось, а в голове перемешивались слова и оттенки, воздух повис свинцом над всеми нами, пропитываясь запахом крови и ее тяжелым дыханием. Маша зажала ладонью рану, пуля прошла в районе груди, но так и не вышла, застряв где-то между ребер. Что я чувствовал сейчас? Боль? Злость? Ненависть к тем, кто посмел стрелять в нее? Нет, вряд ли. Скорее я просто хотел спасти, единственный раз в своей пропитанной злостью и ненавистью жизни, я решил сделать хоть что-то хорошее, для той, чья жизнь была в сотни раз дороже моей. Подхватив ее на руки, я за секунду оказался у машины, усадив Машу на переднее сиденье, и резко нажал на газ. Не было времени осторожничать, в эти секунды все полностью зависело от меня. Каждый ее тяжелый вдох – словно скальпель по моей коже, каждый ее тихий стон, чтобы не показаться слабой - словно очередная пуля в мое сердце, будто прожигающая насквозь пустота, пропитанная бесконечным чувством вины и боли. Ненавижу все, что связано со слабостью, ненавижу этот мир, но сейчас это не имело ни малейшего значения. Снова ледяные и окровавленные руки на ее талии – мы оба не хотели умирать, но смерть дышала за спиной, стараясь ухватиться за кончики ее волос, за мою руку, унести нас как можно дальше от всего этого бреда, стать чем-то вроде спасителя, избавив нас от мучений. Но я был намного быстрее самой смерти. Одно неосторожное прикосновение – Маша вскрикнула от боли, уцепившись за меня крепче, лишь бы не стать слабой в моих глазах, лишь бы не попасться в костлявые руки смерти. Неожиданно я впился страстным поцелуем в ее похолодевшие губы, боясь упустить , возможно, последний момент в нашей жизни, где я могу поцеловать ее, вновь прижать к стене, попытаться сделать ее жизнь вновь сумасшедшей. Только… Для чего все это? Она не найдет свое фото в некрологе, так же, как его ни за что не хотел бы найти я, она не умрет сегодня. Она не умрет никогда. Я не позволю, не дам моей жизни вновь стать бессмысленной, не дам ей раствориться в воспоминаниях и стать самым прекрасным прошлым в моей жизни. Она нужна мне в настоящем. Цепкие тонкие пальцы оставляют длинные царапины на моей спине, окропляясь багровой кровью. Моя, ее – не важно, здесь и так слишком много крови. Нужно вытащить пули. Все, чтобы не осталось в нас ничего, кроме шрамов и чего-то большего, чем просто банальная любовь. Она замерла, зацепившись руками за мою шею, ее дыхание стало почти равным нулю, я вздрогнул, так редко чувствуя безысходность, но времени на откровения и самоанализ уже не оставалось. Снова поцелуй – чтобы продлить ее тихое дыхание еще на чуть-чуть. Я взял со стола скальпель, сделав небольшой надрез не глядя, на ее спине, Маша еле сдержала крик, а на мое плечо скатилась невероятно холодная слезинка. В воздухе на секунду застыла тишина, я стиснул зубы, чувствуя, как ее губы коснулись моего плеча, такие холодные, что мне снова стало страшно потерять ее для себя, больше такого не повториться, мы оба должны жить ради друг друга и не по какой другой причине. Чувствуя пулю, я попытался вытащить ее, Маша вскрикнула, уцепившись за меня крепче и снова оставив на спине несколько глубоких царапин. - Малыш, потерпи, еще немного… - Мой голос слабел с каждой секундой, я чувствовал, как сердце бешено колотится в груди, как легкие наполняются чем-то тяжелым, как в глазах темнеет и тускнеет яркий цвет ее волос, словно жизнь моя гаснет, с каждым новым мгновеньем становясь черно-белой. Страшно потерять все, что имеешь… Но страшнее потерять ее. Единственную. Она молча кивнула, снова уткнувшись в мое плечо, пропитывая его горячими слезами, а тонкие ногти продолжали впиваться в мою кожу. Она не плакала, не кричала, просто пытаясь пережить все это, ради нас, ради самой себя, наверное. Глубокий вдох стал общим – она приподняла голову, впившись в мои губы, делая все, что угодно, лишь бы сдержать всю эту одолевающую боль. Звон коснулся ушей, и свинцовая пуля упала на окровавленный пол, а Маша замерла, стала еще холоднее, ее руки слабее цеплялись за меня, как за спасителя, но разве я был таковым? Я был убийцей и всегда останусь им, даже для нее, для моего единственного ангела. Только убийцы тоже имеют сердце, хоть и черное, но все-таки сердце, способное любить, пусть даже совершенно безумно и без капли нежности. Она вдохнула побольше воздуха, приняв скальпель, который я вложил в ее руку. Все было ясно без слов, но ее взгляд коснулся моих затуманенных глаз. - Вытащи… Пулю. – Хриплый голос словно испугал ее, а боль, отраженная в моих глазах, передалась ей. Маша зажмурила глаза, попытавшись толкнуть меня к барной стойке, дыхание мое резко сбилось, я присел на край, а она , придерживаясь за меня, встала на носочки, и зажмурила глаза, делая глубокий надрез на моей спине, чтобы достать смерть из меня. Уткнувшись носом в мое плечо, Маша изо всех сил старалась не потерять сознание, старалась спасти меня, того, из-за кого ей приходилось терпеть всю эту боль, того, кто, по сути, сломал всю ее жизнь. Того, ради кого бьется ее маленькое сердечко. Все мысли застыли в моей голове , боль прожигала до костей, а в глазах и вовсе потемнело окончательно. Нет, я не боялся смерти, я боялся больше никогда не увидеть ее глаз, не почувствовать ее несмелой дрожи, не услышать ни единого слова от нее. Не смерти нужно бояться, а потери того, что смерть нещадно отбирает. Казалось, она боится и дрожит гораздо больше, чем я, а я… Просто умираю, стараясь сохранить дыхание. Все, что я умею, никогда не способно будет сделать меня бессмертным. Но есть кое-что, что способно продлевать мою жизнь снова и снова. Маша застыла, ее дыхание стало чем-то общим с моими затихающими стуками сердца. Боль. Вот что называют болью. Что ни говори, здесь я не смог быть всесильным. Зубы сжимались, удерживая рык, а Маша…Слабела с каждой секундой, уткнувшись носом в мое плечо и тихо всхлипывала, продолжая пытаться достать пулю. Снова звон. Одна, вторая. Все застыло. Скрежет зубов, сдерживаемый рык, тихое всхлипывание. Застыло даже дыхание. Дождь, нещадно полосующий окна, словно бы тоже превратился в несуществующее привидение. Мы оба рухнули на пол, кровь пропитывала паркет, а дыхание стало неощутимым. Маша крепко сжала мою руку, вдохи пропитались тихими словами, в слабо освещенной гостиной повисло молчанье. Это не смерть, мы просто взяли тайм-аут. Это не жизнь, мы просто много играли. Это дыхание, слабое, на ухо, тихо касаясь шеи. Это не смерть. Просто мы не успели.