До эпилога

Сергей бежал по больничному коридору, думая только о том, как бы не пропустить самый важный момент. У них с Настей давно была договоренность, что он обязательно будет на родах, он специально заранее сдавал анализы, чтобы врачи допустили его до операционной. «Только бы успеть, только бы успеть», — крутилось у него в голове, сердце стучало с бешеной скоростью, а ног он уже практически не чувствовал. Домчавшись до нужной двери, Жигунов услышал позади себя до боли знакомый голос: — Мам, ты не представляешь, где я. Планы мои внезапно порушились. В перинатальном центре, представляешь… И знаешь, с кем я сюда приехала? С Настей! Да нет, не с нашей, мама, ты что… С папиной Настей. Не знаю, увезли готовить к кесареву сечению, а я решила папу здесь дождаться. Ой, потом расскажу, как это все получилось, ты не поверишь! Сергей медленно повернулся и взглянул на свою дочь мгновенно повлажневшими глазами. Он всё еще шумно дышал, но уже не ощущал никакого дискомфорта физически. Эти слова: «с папиной Настей», произнесенные без единой негативной ноты добили его окончательно — навернулись слёзы. — Машка, спасибо тебе, — прошептал он и резко прижал ее к груди, как только девушка перестала разговаривать с Верой. — Ну, пап, перестань, — она отстранилась спустя пару мгновений. — Разве я могла как-то по-другому поступить? При всей сложности ситуации, я бы не посмела оставить человека без помощи. — Ты у меня чудесная, — он погладил ее по щеке и снова обнял, крепко поцеловав в макушку. — Даже не знаю, за что я заслужил такую дочь! — Наверное, за то же, за что и сына, — улыбнулась Маша. — Ты что так запыхался-то? Не волнуйся, без тебя не начнут. — В каком смысле? — удивился Сергей. — Ее готовят к операции, это же не за пять минут происходит. Недавно выходил врач, я с ним переговорила насчет тебя. Он сказал, что даст сигнал, когда тебе можно будет зайти. А перед этим медсестра тебя проводит, чтобы ты переоделся. Ну, халат наденешь, маску, что там еще… Так что выдохни и присядь. Тебе предстоит волнительное событие, и я не хочу, чтобы оно как-то навредило твоему здоровью. — Боже, ты еще и побеспокоилась обо всем… — Сергей опустился на лавочку возле больничной стены. — Нет, моя дорогая, я точно тебя не заслужил… — Хватит уже самоистязаний, — Маша наклонилась и чмокнула отца в щеку. — Я поеду, у меня ещё были планы на вечер. Позвонишь мне потом, когда я официально стану старшей сестрой? — Конечно, — Сергей улыбался, еле сдерживая эмоции. — Спасибо тебе, еще миллион раз спасибо! Как только девушка скрылась в конце коридора, к Сергею подошла приятная полноватая женщина средних лет и что-то сказала о том, что ему пора подготовиться. Он слабо помнил, куда она его повела, что говорила и о чем предупреждала — всё происходило, как в тумане, словно и не с ним. Осознание действительности вернулось чуть позже, когда его завели в операционную и он увидел ее — свою Настю, такую, как ему показалось, бледную, такую хрупкую и маленькую, такую напуганную, такую любимую. — Сережа! — она мгновенно отреагировала на его появление, хоть его лицо и было по глаза закрыто маской, и едва не подскочила с операционного стола — вовремя удержали медсестры. — Тише-тише, я здесь, — он сел на приготовленный для него стул и схватил Настю за ледяную руку, которую уже зафиксировали, как того требовала процедура. — Я боялась, что ты не успеешь, — в отличие от него, она даже не пыталась сдержаться, сразу расплакалась. — Перестань, ты чего? — Сергей принялся вытирать ее слезы. — Не переживай и не плачь. Всё же хорошо! Я успел, я рядом… Не бойся ничего. — Теперь не боюсь, — она вздохнула с облегчением. — С тобой не страшно. Мне уже угрожали, что сделают общий наркоз, если я буду так нервничать… — Ну, вот именно, а зачем нам этот общий наркоз? Думай только о хорошем. — Я только хочу, чтобы это быстрее закончилось. Уже мечтаю его увидеть и обо всем этом забыть… Мне кажется, это чудо какое-то, что мы с тобой вообще дожили до сегодняшнего дня. — Ничего не чудо. Все так, как и должно быть. — Мне было так плохо… — продолжала жаловаться Анастасия. — Когда поставили анестезию, резко упало давление. Мне показалось, что я теряю сознание, сильно затошнило. Медсестры поставили укол, сказали, что это нормально. А я знаешь, о чем вспомнила? — О чем? — он делал вид, что спокоен, хотя самого трясло, как в ознобе. — Как я отключилась, увидев тебя в аэропорту, — она улыбнулась, произнеся это. — Кажется, что это было уже сто лет назад… Столько всего произошло! — Думаю, мы теперь всю жизнь будем это вспоминать, — Жигунов покрепче сжал ее руку. — В конце концов, если бы не это, мы с тобой сегодня не были бы здесь, правда? — Если со мной что-нибудь случится, — она посерьезнела. — Если что-то пойдет не так… — Настя! — он тут же ее перебил. — Даже не произноси такое! — Нет, дай мне сказать! Это важно! Пожалуйста… — Ну, хорошо, — он вздохнул. — Если вдруг, не дай Бог, что-то произойдет, — она перешла на шепот. — Знай, что я люблю тебя. И всегда любила, даже когда мы были не вместе. Когда уходила от тебя, когда выходила замуж за другого… Каждую минуту любила тебя. И то, что ты снова со мной, это подарок судьбы, который мне точно дан авансом… И наш ребенок — береги его… — Всё-всё, хватит! — остановил ее жестом. — Ты уже достаточно сказала. Я всё понял. Больше ни слова о плохом. Я люблю тебя, и тоже всегда любил, — он наклонился и поцеловал ее в губы сквозь маску. Через пару минут над Настей установили ширму, закрывающую область операции от нее и Сергея, а врачи и медсестры заняли свои позиции. На некоторое время в палате воцарилось молчание. Настя смотрела в потолок и как будто бы не дышала, прислушивалась к каждому своему ощущению. Сергей пытался отвлекать ее разговорами, доктор подбадривал, рассказывая какие-то анекдоты, смысл которых сложно было уловить в таком состоянии. — Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Жигунов, когда заметил, что она сдвинула брови, словно от боли. — Кажется, будто на живот поставили тяжелую сумку и в ней что-то ищут… Такое странное ощущение. — Да что тут искать, всё уже найдено, — послышался голос ее врача. — Дорогие родители, через несколько секунд я вас с кое-кем познакомлю! Сердца у обоих заколотились в невероятном волнении. Настя и Сергей быстро посмотрели друг на друга, обменявшись таким взглядом, которому не требовалось никаких пояснений. Она вдруг почувствовала, что ее как будто потянули вверх, потом это прошло, и тут же раздался скрипучий и звонкий крик, а над ней подняли маленький красный комочек с пуповиной, крохотными ручками и ножками… У Сергея внезапно потемнело в глазах, но с ним рядом вовремя оказалась медсестра, наученная опытом, которая сунула ему ватку с нашатырем. Настя плакала, глядя на их новорожденного сына, слезы застилали ей обзор, она часто моргала, чтобы картина, представшая перед ней, была как можно четче. Казалось, все происходит будто в замедленном действии, и эти несколько мгновений длились целую вечность. — Сергей Викторович, вы как? — поинтересовался доктор. — Какие у нас папаши все слабые, я поражаюсь! Каждого второго приходится в чувства приводить! Настя только тогда взглянула на Жигунова — он с совершенно ошеломленным видом рассматривал новорожденного, периодически прикладывая к носу ватку. Он не смог ничего ответить врачу, только махнул рукой в знак того, что всё в порядке. — Сейчас мы заберем его для необходимых процедур. Настя, вы пока с сыночком расстаетесь, — продолжал врач. — Сергей, вы можете пройти вместе с нашими врачами, понаблюдать за сыном. Остальное мы уже заканчиваем без вас. Жигунов повернулся к Насте — он был весь в слезах, не мог ничего говорить, только кинулся к ней с поцелуями — исцеловал ей всё лицо, шепча что-то невнятное, выделялись только слова «люблю» и «спасибо». Медсестры поторопили его, так что нежности пришлось прервать. На каждом шагу по пути из палаты Сергей оборачивался и смотрел на Настю. Она провожала его взглядом со страдальческим выражением лица — так не хотелось, чтобы они уходили, теперь уже два ее любимых мужчины… *** В следующий раз они встретились лишь через несколько часов. После завершения операции Анастасию перевели в палату интенсивной терапии, и там она крепко уснула. Сергей тем временем позвонил на городской номер собственной квартиры, попросив у доктора телефон, и оповестил о радостном событии Настину маму, которая, к счастью, уже вернулась: «48 см, 3100 кг, мальчик!». Валентина Борисовна и Майкл тут же вызвали такси и приехали в клинику, составив компанию счастливому новоиспеченному отцу, а заодно захватив оба оставленных дома мобильных. Сергей получил возможность продолжить делиться счастьем с близкими. Мария радостно поздравила его, добавив: «Теперь тебе есть с кем играть в мужские игры!». Галина Ивановна расчувствовалась, как только услышала о рождении внука, пообещала прийти в гости в первый же их день дома. А Вера, вероятно, узнавшая обо всем от дочери, прислала сообщение с теплыми пожеланиями малышу. Сергей благодарно принимал поздравления и не мог поверить, что это всё действительно происходит с ним. Никакого негатива, никакой неискренности, все кругом были так же счастливы, как и он сейчас. Рождение сына ознаменовало начало его совершенно новой жизни, в которой уже не было места осуждению, стыду, чувству вины. Он будто сам заново родился в свои, казалось бы, солидные пятьдесят шесть. Вскоре ему сообщили, что разрешают ненадолго пройти к Насте в реанимацию. У входа в палату медсестра вручила ему крошечный сверток. Он не ожидал, что ему так сразу доверят малыша, поэтому изо всех сил напряг руки, чтобы не уронить, и медленно, проверяя, куда ступает, вошел к Анастасии. Она уже проснулась, но всё равно ещё оставалась в полусонном состоянии, потому что взглянула на него со слабой улыбкой и без особенного энтузиазма. — Посмотри, кто тут у нас, — прошептал Сергей, осторожно присаживаясь рядом с Настей. — Малыш, пора познакомиться с мамочкой! Он развернул свою драгоценную ношу так, чтобы она могла увидеть личико сына. Это было не так просто, учитывая то, как он нервничал, и как трудно было приподняться Насте. — Дай его мне, — едва слышно попросила она. — Сделай изголовье чуть-чуть выше… Тогда я смогу его взять. — Так как я сделаю, если он у меня на руках… — Сергей начал осматривать ее кровать. — Подожди, я лучше позову медсестру, она поможет. — Сережа! Сначала дай мне сына, а потом приподними. Тебе сложно? — А ты сможешь так его удержать? Настя недовольно закатила глаза, а потом тихонько рассмеялась. Сергей выглядел настолько растерянным и напуганным, что за этим было очень забавно наблюдать. Он выполнил ее просьбу, аккуратно переложил малыша ей на руки, справился с механизмом кровати и замер, глядя на то, как Настя рассматривает их сына. — Ну что, привет, мужчина, — шептала она, глотая слезы. — Как же мы тебя ждали… Господи, и просто не верится, что дождались… — Мне кажется, у нас получился красавец, — Жигунов пододвинул стул и сел рядом. — Не хочется забегать вперед, но… Посмотри, какое у него личико. Я думал, новорожденные немного страшненькие сначала. А у него все такое гладенькое, ровненькое, хорошенькое… — Ну, знаешь, Жигунов, мы с тобой тоже вроде ничего так на внешность, — не отрывая взгляда от сына, ответила Настя. — Жаль, не могу увидеть цвет его глаз. Ты надолго его принес? — Мне разрешили всего на полчаса. Сюда вообще обычно не пускают. Но…но мы с тобой не «обычно». А глазки, похоже, будут голубые. Не знаю, может, они меняются потом, но…пока так. — Он похож на тебя, — выделила она и голос сорвался от эмоций. — Посмотри… — Не знаю, Настя, я пока ничего не могу понять, — он наклонился, всматриваясь в кроху. — Главное, что он абсолютно здоров. И с тобой, я надеюсь, тоже все хорошо. Как ты себя чувствуешь? — Лучше не спрашивай. Я сейчас на него отвлеклась, и как будто ничего не болит. Не переживай, Сереж, я в порядке. Спасибо, что принес мне его… — Это тебе спасибо. Ты родила мне сына… — он прижался губами к ее виску. — Обещаю, он будет счастлив, что появился у нас. Я сделаю для этого всё, что от меня зависит. — Слышал, Жигунов-младший? Папа тебе пообещал. Кстати, папа и мне кое-что обещал, если я не ошибаюсь… — Скорее, это мама пообещала папе, — поправил ее Сергей. — И, я надеюсь, мама не передумала? — Без белого платья, без торжественных церемоний и без журналистов. Договорились? — Настя посмотрела на него, изображая серьезность, хотя губы так и норовили растянуться в улыбке. — Главное, с паспортами и твоим согласием, — он накрыл своей ладонью ее руку, крепко прижимающую сына. — Эй, парень, ты же разрешаешь маме стать, наконец, моей женой? — Он уже явно разрешил, — Настя развернула свою ладонь так, чтоб они смогли взяться за руки. — И, по-моему, я уже давно твоя жена. ЭПИЛОГ