До эпилога

Сергей перелистнул страницу сценария и тяжело вздохнул. Время уже близилось к полуночи, но ему необходимо было завершить ознакомительное чтение сегодня, чтобы с утра принимать решение по потенциальному автору. Он поправил сползшие очки, привычно нахмурился и продолжил изучать реплики героев. Сегодня они с Настей вернулись в свою съемную квартиру — днем он прилетел из Сочи и первым делом поехал на Мосфильмовскую. Это незапланированное расставание на трое суток ощущалось, как что-то вечно тянущееся и попросту бесконечное. — Я тебе не сказала, мне постоянно звонят журналисты, — Анастасия беззвучно зашла в гостиную. — Ну, ты им отвечаешь так, как мы договорились? — Жигунов взглянул исподлобья, чтобы видеть ее не через линзы очков. — На первые три звонка я отвечала, потом перестала брать трубку на незнакомые номера, — Настя опустила руки в карманы своего махрового халата — она только что вышла из ванной комнаты. — Говорила, что всё в порядке, что мое отсутствие связано со съемками. Они допрашивали, с какими именно, но я заканчивала разговор. Более того, они и Марину донимают до сих пор, выясняют, что за съемки. Тоже мне, нашли себе расследование, как будто тем поинтереснее никаких нет! — Может, нам дать интервью? — задумался Сергей. — По какому поводу? — Настя устроилась рядом с ним на диване, поджав под себя ноги. — Я не собираюсь рассказывать про ребенка. Еще рано. — Нет, не про ребенка, просто опровергнуть эти идиотские слухи о нашем расставании. Будут же доставать тебя и дальше, в том числе и Марину твою. Ты же знаешь, пока им не дашь информацию, они не отстанут. — Пусть достают, я сменю номер. — Как знаешь, — он пожал плечами. — Можно просто переждать, им надоест когда-нибудь, — Сергей снова погрузился в чтение. Несколько минут Настя молча смотрела на него, следила за его эмоциями по мере прочтения, улыбалась, когда он недовольно сдвигал брови, или когда одобрительно кивал — ей нравилось наблюдать за ним во время работы. Немного тоскливо было осознавать, что это уже никак ее не касается, она лукавила, когда говорила маме, что совсем не скучает по съемочному процессу. — Ты хотела рассказать что-то еще? — он отреагировал на ее взгляд. — Нет. Просто любуюсь тобой. — Ну дела! — Жигунов изобразил удивление. — Неужели есть, чем любоваться? — Конечно, — Анастасия широко улыбнулась. — А конкретнее? — он посмотрел на нее со своим коронным прищуром. — Конкретнее нельзя, опасно, — Настя пододвинулась и запустила ладонь в его бурно вьющиеся волосы и массирующими движениями стала поглаживать по голове. — А то ты и так скромностью не отличаешься. — Ну, хуже-то все равно не будет. — Нет, не уговаривай. Позволь хоть что-то оставить при себе. — Да пожалуйста, — он цокнул языком, а потом блаженно прикрыл глаза от наслаждения ее действиями. — Ммм, Настя, ты не оставляешь мне шансов поработать. — Прости, — она тут же убрала руку, приблизилась к нему и поцеловала в висок. — Я лучше пойду в спальню. Не буду тебе мешать. — Ты не мешаешь. Кстати, как самочувствие? — Жигунов, ты задаешь мне этот вопрос уже сто сорок восьмой раз за несколько часов, — она закатила глаза. — Читай по губам: всё в по-ряд-ке. Твой ужин вроде не собирается проситься обратно. — Вот, видишь, только я знаю, как тебя, а точнее — вас, надо кормить, чтобы всё было в норме! — горделиво заявил он. — Конечно, только ты, — Настя заулыбалась. — После того, как пообщался с моим врачом. — Да, пообщался, нужно же было получить от него одобрение моих идей. — Ой-ой-ой, твоих идей, можно подумать! Ладно, товарищ продюсер, не смею больше с вами спорить, — она развела руками. — Всё, я удаляюсь. Ты только не засиживайся долго. — Ничего не обещаю, как только дочитаю — так сразу. Сергей снова увлекся текстом, а Настя вышла из комнаты. Не прошло и получаса, как она вернулась. Робко встала в дверном проеме, словно не решаясь пройти дальше. Она была уже в атласной ночной сорочке на тоненьких бретельках, длина которой едва прикрывала бедра. Жигунов почувствовал ее присутствие и поднял взгляд. — Ты чего? — он оценивающе оглядел ее и неосознанно облизнул губы. — Слушай, можно я все-таки с тобой побуду? Не могу заснуть одна. Я так соскучилась за это время, что мне постоянно хочется тебя видеть. — Твой невинный тон голоса сильно контрастирует с твоим внешним видом, — усмехнулся Жигунов. — По-моему, ты мне на что-то другое намекаешь… — Нет-нет, — она замахала руками. — Даже не заикайся. Доктор же ясно нам с тобой сказал — лучше не рисковать пока. А первый триместр еще не закончился. — Тогда к чему всё вот это? — он показал на ее ночную сорочку. — Вообще-то, ко сну, — Настя, наконец, подошла ближе. — И еще кое-к-чему. Посмотри, — она повернулась боком и обтянула себя тканью, выделяя живот. — По-моему, уже что-то появляется. — Настя… — многозначительно проговорил Сергей, уставившись на нее затуманенным взглядом. — Если ты не хочешь ослушаться врача, лучше накинь халат. — Прости, — она схватила с кресла плед и тут же в него завернулась. — Просто я стояла перед зеркалом, и мне показалось, что становится видно, вот и захотела спросить об этом тебя… Я веду себя, как идиотка, да? — Нет, — Сергей умиленно усмехнулся. — Всего лишь забываешь, что я не железный. — Мне тоже сложно, поверь, — она снова села рядом. — Но, знаешь, ребенок куда важнее, потерпеть-то всего недельки три осталось. — Не всего, а целых три недели! Ты думаешь, почему я читаю сценарий здесь, а не в спальне? Потому что жду, когда ты уснешь, и я смогу спокойно лечь рядом. Это хоть как-то удерживает. — А до этого что удерживало? — До этого тебя тошнило. — А, то есть, лучше бы меня тошнило, да? — она состроила недовольную гримасу. — Лучше бы твой врач ничего нам не запрещал. — Вот, объясни мне, почему мужчины не могут прожить без секса? — серьезно спросила Настя. — Ведь тебе не пятнадцать лет. И не двадцать. И даже не тридцать. — Что характерно, даже не пятьдесят, — продолжил Жигунов. — И без секса теоретически — это одно, а практически, когда ты постоянно маячишь рядом в короткой сорочке, — совершенно другое. — Ясно, — она тяжело вздохнула. — А я просто хотела побыть с тобой. Почитать книгу, сидя с тобой бок о бок. Сейчас мне как-то особенно важно ценить каждый момент, каждую минуту, когда ты рядом. — Настя, вот, честное слово, — Сергей приложил руку к сердцу. — Я держусь, как могу, я думаю о нашем ребенке, я осознаю, насколько осторожными нам нужно теперь быть. Я всё понимаю, всё, но «бок о бок» сейчас — лучше не надо. — Слушай, ну если всё настолько плохо, то я могу…ну…как-то помочь! — предложила Настя и, смеясь, добавила: — По-братски. — Очень остроумно. Нет, благодарю, лучше ложись спать и перестань меня отвлекать. Ты мне сейчас так Вику напоминаешь. — Какую ещё Вику? — Настя тут же напряглась. — Что, в тебе опять просыпается женская версия Отелло? Тихо-тихо! Я «Няню» имел в виду. Помнится, она так же мешала Шаталину работать. — Уф, — Настя облегченно вздохнула. — Ну, знаешь, этому я, как раз, и не удивляюсь. Тени этой парочки нас будут, по-моему, всю жизнь преследовать. Ладно, твоя взяла, я спать. — Спокойной ночи. — Спокойной, — Настя подобрала плед и встала с дивана. — А поцеловать? — Ты даже со мной рядом сидеть отказался, какие могут быть поцелуи! — хмыкнула она и, наконец, вышла из гостиной. Сергей проводил ее жаждущим взглядом, обреченно посмотрел на часы, потом на сценарий, зажмурился, сделал глубокий вдох и продолжил чтение. *** Звонок в дверь застал Анастасию врасплох. Она лежала на кровати и прислушивалась к своему организму, пытаясь понять, можно ли, наконец, что-нибудь съесть. С утра ее опять сильно тошнило, легче стало только к полудню. Сергей полчаса назад все-таки уехал на студию, хотя должен был появиться там рано утром — бросил все дела, чтобы побыть с ней. Лишь когда Настя уверила его, что состояние стабилизировалось, он решился оставить ее одну. И вот сейчас кто-то настойчиво пытался попасть в их квартиру. Гости к ним не приходили — они жили довольно закрыто, не могли позволить себе приглашать друзей, общаться со своим привычным кругом. Их преследовало ощущение всеобщего осуждения и неприятия, это до сих пор мешало расслабиться. Не за горами был переезд в новую квартиру, и они негласно договорились, что с этого момента попробуют немного социализироваться. Настя нехотя поднялась с постели, накинула домашний халат, подошла ко входной двери, взглянула на видеофон и замерла на месте. Там стояла Мария, дочь Сергея. Внутри всё затряслось, сердце забилось сильнее — что девушке могло понадобиться? Неужели она решила пойти на мировую с отцом? Тогда почему пришла в такое время, когда его никогда не бывает дома? Можно было дать слабину, не реагировать и снова лечь в постель. Маша развернется и уйдет. Но Сергей обязательно узнает об этом, и, возможно, не обрадуется, что она, Настя, не пустила его дочь за порог. Увидев, что Мария засобиралась уходить, Анастасия вдруг резко открыла дверь. — Вы?! — девушка искренне удивилась и, очевидно, расстроилась. — Здравствуй, Маша, — Настя попыталась улыбнуться и не стала обращать внимания на странную реакцию. — Проходи. — Да нет, я, наверное, пойду. Если честно, я надеялась вас здесь не встретить. — Если ты пришла к Сергею, то он полчаса назад уехал на студию, — она продолжала держаться спокойно. — Я была там, папы с утра не было, я решила, что он дома. Хотела сделать сюрприз. Но, как оказалось, сюрприз ждал меня… — Маша поджала губы и в этот момент внешне стала невероятно похожей на своего отца. — Ты разве не знала, что он здесь живет не один? По-моему, ты давно в курсе ситуации. — Повелась на заголовки в прессе. Там пишут, что вы расстались. Что в Сочи на премьере он был один. Да уж, никогда не читала и не верила, а тут так захотелось, чтобы это было правдой… — девушка продолжала стоять в подъезде. — Приехала, думала поговорить с папой, посмотреть ему в глаза, и… Впрочем, зачем я это вам всё говорю? Увы, СМИ опять всё придумали. — Разве когда-то было по-другому? — Не было. Но это не мешает надеяться, знаете. Но ничего. Не говорите папе о моем визите. — Маша, подожди, — спохватилась Анастасия, когда девушка уже развернулась. — Проходи, пожалуйста. Давай поговорим. — О чем мне с вами разговаривать? — Мария посмотрела на нее снисходительно и снова мимикой точь-в-точь повторяла Сергея. — Тебе, может, и не о чем. А мне есть, что тебе сказать. Раз уж ты пришла, раз уж Сергея нет дома… — Вы что-то хотите мне сказать за его спиной? — Ну, почему за спиной. Можем мы поговорить как женщины? — Настя предложила в последний раз, больше она не собиралась уговаривать. — Вот, вроде и время на вас тратить не хочется, но интересно, что вы там как женщина намереваетесь мне рассказать, — Маша, наконец, переступила порог квартиры. — Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением. Девушка сняла верхнюю одежду, Настя заботливо приняла из ее рук шубу, повесила ее на плечики в шкафу-купе, достала ей тапочки. Маша с ироничной снисходительностью наблюдала за этим. Она вполне по-свойски оглядела квартиру. Зашла в гостиную, оценила обстановку, после чего резко погрустнела, но ничего не комментировала. Анастасия пригласила ее на кухню — она сама к этому моменту ощутила дикий приступ голода и поняла, что, если не поест, не сможет вымолвить ни слова. Маша отказалась ото всего, попросила только черный чай с сахаром, а Настя положила себе творог, добавила туда сметану и накрошила банан — пока занималась всем этим, ещё раз прокрутила в мыслях всё то, что скажет своей гостье. — Я не прошу тебя менять ко мне отношение, Маша, — начала она, когда устроилась за столом напротив. — Более того, я прекрасно знаю, что у тебя на это есть причины, они вполне весомые. Единственное, о чем бы мне хотелось тебя попросить — не отталкивай от себя отца. В конце концов, обиды улягутся, всё это успокоится, песок осядет, а вы успеете отдалиться друг от друга. Он очень переживает. Очень. Каждая его попытка позвонить тебе заканчивается бессонной ночью и таблетками от давления. — Я и хотела не отдаляться, поэтому пришла сегодня сюда. Но рассчитывала на более удачный расклад, конечно. — Послушай, ну, ты уже взрослая молодая женщина, ты успела пережить развод после долгих лет вместе, ты знаешь, как это бывает… — Не знаю, что вы имеете в виду. Потому что лично я ничье счастье не разрушала, я не разбивала семьи и не строила свою жизнь на чужой беде. Это так, на минуточку, — Мария крутила в ладонях кружку. — Но это пусть на вашей совести остается. Мне сложно понять его — а это уже совершенно другое. Столько мучиться, столько сожалеть, столько просить прощения перед моей мамой, снова жениться на ней… Когда они во второй раз пошли в ЗАГС, я была с ними, я плакала от счастья. И что теперь? — Он ведь не собирался уходить. Твоя мама сама предприняла решительные действия. Сергей пытался вернуться до последнего. История могла сложиться иначе. Возможно, твоей маме тоже уже это все не нужно? — Она предприняла решительные действия под моим влиянием. Конечно, ей уже не нужно, чтобы с ней рядом жил предатель, и ей только надо было смелости набраться, чтобы выгнать его и больше не принимать обратно. Но я никак не могла предположить, что… Я была готова к тому, что папа устроит свою личную жизнь, но…не так. — Значит, дело только во мне? — Разумеется. Снова женить его на маме я не собираюсь. Мама, знаете, неплохо живет и без него. Мы с ней много путешествуем, она, наконец, на себя внимание обратила. Конечно, ей тяжело, конечно, раны кровоточат, но связываться с ним опять она не собирается. И я ей этого не позволю. Вот вы говорите, что я должна общаться с отцом. Но как?! Как мне с прежним восхищением и любовью смотреть ему в глаза? Он предал нас всех. Он чхать хотел на семью, творил, что ему вздумается, надеясь, что в очередной раз ему все сойдет с рук. Это слишком низко, не находите? — Понятно, — Настя опустила взгляд, передвигая творожную массу в своей тарелке из стороны в сторону. — Нет, Маш, я не нахожу это низким. Я согласна, что боли он причинил вам немерено, что поступал нечестно, но его действия вполне объяснимы. Такое иногда случается. — Какое — такое? Вот только не рассказывайте мне про великую любовь, про ошибки прошлого и прочую ерунду. Ваша заинтересованность в отце мне вполне понятна. Тут ничего больше, кроме попыток реанимировать карьеру. — Это обидно. — Да ладно? — притворно удивилась девушка. — Не думаю, что мои слова могут как-то затронуть вашу душу. Даже если затронули, я думаю, вы переживете. А вот что касается его мотивов… Это для меня загадка. — Так, может, попробуешь выяснить это в разговоре с ним? — Не отрицаю, что когда-нибудь решусь. Но пока не готова. Думаю, нам с вами больше нечего обсуждать, — Маша взяла с соседнего стула свою сумочку, убрала туда мобильный телефон, потом взглянула на собеседницу, но попутно успела зацепить взглядом предмет, стоявший рядом с солонкой. Настя проследила за ее взглядом и тут же запаниковала — это она никак не могла предусмотреть. Мария протянула руку и взяла интересующую ее баночку. — Витамины для беременных, — девушка прочитала этикетку. — Вы серьезно?! «Нельзя ей сейчас говорить, — думала Настя, глядя на растерянное лицо девушки. — Он должен рассказать ей сам». — Очень хорошие, между прочим, — с трудом справляясь с эмоциями, ответила Анастасия. –Совсем не обязательно быть в положении, чтобы их принимать. Советую, кстати. — Кажется, с отцом мне все-таки придется поговорить в ближайшее время, — выпалила Маша, подскочила с места и почти бегом кинулась в прихожую. Настя сидела, не шелохнувшись, слушая, как в спешке одевается девушка, как грохочет дверь шкафа, как гремят предметы, находящиеся на тумбочке для обуви… Мария не сразу смогла отпереть замок, нервно вертя ключи из стороны в сторону, но в итоге победила в этой борьбе. Входная дверь с грохотом захлопнулась. Настя отодвинула от себя тарелку, уронила голову на руки и тут же разрыдалась.