История одного дома

Родион не помнит уже, как было хорошо до этого. Не помнит просторов родного края, простор деревушки, в которой вырос, его любовь к музыке в детстве тоже чудным образом забылась. Осталась тоска по родному краю, парень себя последние лет пять чувствовал в городе многомиллионнике, словно заточенным в клетку. Ему бы на волю, в родные просторы. Только мать для него лучшей жизни уготовила, каждый раз, когда он возвращался, отправляла назад к перспективам. Вот уж что, а ее неизменное «ты достоин лучшего» навсегда в памяти Толочкина останется. Бывает так, что верят искренне родители: хорошо там, где наша нога еще не побывала. У Родиона первое время душа болела за маму. Потом с появлением соседки Софии стало гораздо легче. Он ее больше слушал проблемы, гипотезы свои выдвигал, что-то странное, нестандартное обсуждали, а потом резко переключались на философию и психологию. Родиону с ней комфортно, вот он к ней и приходит чай пить после сложного трудового. К себе особенно не подпускает, грузить своими заботами не любит, но однажды не выдерживает и рассказывает все, что на душе тяжелым грузом лежит. София поддерживает, понимающе кивает, отправляет на парочку дней мать навестить и сама выбивает другу два отпускных. Потом правда случается Кристина. Именно случается. С этой девчонкой по-другому не бывает. Она словно в своем мире обитает, редко, что замечает, по сторонам не оглядывается, если в этом для нее необходимости нет, вот как правило всех на пути и сбивает. Ошарашивает, Родион бы сказал. Он ее встречает случайно, когда она его едва ли не с ног сшибает, спешит на пары в ВУЗе. Тогда точно было холодное февральское утро и девушка сама едва или не упала. Толочкин вовремя подхватил. Она мило так улыбнулась, невинно, чисто, и Родион понял, что попал. Влюбился. По-настоящему. У них, правда, завязалась только дружба и ничего более. Он знал, что Кристине с ним интересно, ни на что большее не претендовал. София все видела и изменения в друге в том числе. Поинтересовалась тогда почему он ничего не предпринимает, если ему Кристина нравится. А Родион только улыбнулся, сказал, что не нравится она ему. Он ее любит. Это другое. Можно любить и счастье другому искренне желать без собственничества. На том и решили. Со свободой у Родиона всегда было плохо. Еще с того самого момента, как он себя заточил в городе-многоэтажке. Поэтому ему подсознательно Максим и не нравился. Вызывал подозрения. Взаимные подколы, почти дружеские, уж точно дружелюбные, но такие непонятные для Анисимова, были постоянным составляющим их отношений. Только Толочкина данная особенность веселила, задорила, а Максим почему-то злился. Когда Родион Кристину целует, он ей помочь пытается освободиться. Избавиться от мыслей о парне-паршивце, что в город чуждый завез и не собирался возвращаться. Только перемудрил, забыл учесть, что в голове девчонки уже кто-то другой поселиться может. Такое соседство все же может быть взрывоопасным. Потом общение постепенно сходит на нет. Девушка его словно боится, обходит за милю, прячется за Свободу, когда случайно пересекаются. Родион только грустно улыбается, ухмыляется, думает, что больше никогда помогать не будет людям. Они реагируют на это странно. Обещание только свое не сдерживает. Дети когда пропадают, он уже не может оставаться незадействованным. Знает, как помочь и помочь пытается.

***

Вероника к Тиму привыкает. Привыкает желать доброе утро каждый раз когда спускается по лестнице, хохотать над шутками его до полуночи и разговаривать в подъезде/квартире/на скамейке у дома о психологии. Они сошлись, Ронни думает, что вот она — влюбленность. С ней за все семнадцать лет такого еще не было, поэтому она боится перепутать, а потом жалеть. Бежит к Диане, у которой в это время сидит Илона, советоваться. Опытные подруги в один голос заверяют, что проверить все можно наибанальнейшим способом: поцелуем. — Поцелуй его и все поймешь, — уверяет Илона. Она, к сожалению, в этом хорошо разбирается. Только откуда Веронике об этом знать? — Как это взаимосвязано? — переспрашивает девушка. — Если у тебя к нему чувства есть, то в поцелуе все проявится, уверяю, — говорит Диана. У Вероники просто не остается вариантов, кроме как поверить. Вот и несется к другу окрыленная на следующий вечер, уверенная, что сегодня все прояснится. Врывается в квартиру ураганом, предусмотрительно дверь Тим не закрывает: девушка всегда в это время к нему спускается. Только вместо привычно интерьера блондинку встречает бардак. В квартире все перевернуто, словно здесь пробежалось стадо диких животных. — Тим? — неуверенно спрашивает у тишины девушка, проходя в комнату. Темно, приходится свет зажигать. Парень находится в углу, он сидит там за голову схватившись, словно загнанное в тупик животное и взгляд такой затравленный. Вероника интуитивно отшатывается, когда натыкается взглядом на друга, но все же подойти решается. — Все в порядке? — спрашивает снова, в ответ только мычание какое-то и ей действительно страшно становится. Даже предположить не может, что же случилось. Понимает только, что парень в стельку пьян и на разговоры сейчас не способен. — Вставай, я уложу тебя в кровать. И пытается поднять, наивная. Хочет как лучше, только пьяный друг отпихивает ее неуклюже, вставать не хочет. — Не нужно, — говорит весьма четко, хотя девушка уверена, что он не в том состоянии, чтобы разговор поддерживать. — Что случилось? — интересуется упрямо, перед парнем присаживаясь на корточки, руку его пытаясь удержать. — У меня опять ничего не получается! — вскрикивает злобно, пинает стул рядом стоящий и руку выдергивает, отворачиваясь. — Понимаю.. — говорит девушка, хочет поддержать, помочь чем-то, но ситуацию только усугубляет, когда встречается со злобным взглядом парня. — Да ни черта ты не понимаешь! — кричит почти что, в воздухе руками размахивает. Девушка испуганно отодвигается, не понимает в чем дело. Откуда ей знать, что полчаса назад Тим разговаривал с мамой, которая умело доводит его до такого состояния, если парень с ней ничем подобным не делится? — Я не понимаю.. — шепчет, надежды не теряет. — Просто уйди, — тихо, остро, колко, до ужаса ледяно. Вероника думает, что лучше бы он накричал, чем вот так вот выгнал. И импульсивная Ронни так сильно не хочет уходить, боится, что потом не будет возможности вернуться, поэтому тянется, целует быстро ошалевшего Тима. Думает, что все должно было быть не так, но ни о чем не жалеет. У нее идея поцеловать его появилась ни из-за девочкиных «так можно проверить», а из-за страха, что шанса может больше и не выдаться. — Перестань болтать ерунду, — шепчет девушка, все также за шею приобнимая, скорее рукой притягивая, не отодвинувшись ни на йоту, только поцелуй разорвав, — У Настики и Жени дети пропали, а ты тут занимаешься саморазрушением. Хочешь быть полезным — помоги им. Ерунда в голову точно не полезет. И Тим ей верит. Она его демонов внутренних успокаивает чудесным образом. Просто рядом находится, обнимает, смотрит так, что будоражит все внутри. Ей он верит. Кивает согласно, обнимая сильнее, в волосы лицом зарываясь. Нужно помочь? Он поможет.

***

В это же время Диана с Олегом после смены в кафе разговаривают. Сидят за барной стойкой в тишине и полутемноте. — Ты же мне веришь? — с надеждой спрашивает парень, Диана кивает в ответ согласно, руку его в своей сжимая. Поддерживает. — Всегда буду тебе верить, ты мой друг, — заверяет. Олег улыбается тепло, верит ей. Видякина сама себе тоже пока что верит. Несмотря на предательство Руслана, она уверена, что видеть в людях лучшее не разучилась. — Вы уже закрыты? — интересуется такой знакомой девушке голос со стороны двери. И друзья тут же поворачиваются. В дверях стоит Руслан, лениво развалившись. — Ага, — угрюмо отвечает Диана. Олегу и так паршиво, а тут еще и Кримлидис пришел позлорадствовать. Только парень словно этой нотки недовольства в голосе бывшей девушки не улавливает, проходит все-равно, садится рядом, шутит глупым: — Но другу-то вы всегда нальете, — улыбается обольстительно, Диана на место ставит весьма грубым «ты не наш друг», на что Олег только руку ее сжимает, пытается остановить, улыбается Руслану все также доброжелательно и кивает, отвечая, что он его друг, конечно. В который раз Кримлидис до зависти удивляется умению Терри быть положительным. Даже в такой ситуации, когда его подозревает весь их дом в помощи в похищении детей, он умудряется быть до ужаса позитивным. Руслан смотрит на него хмуро, а в душе ликует. Не такой уж и идеальный Олег, каким его рисуют. Потом взгляд на Дианку бросает: она улыбается Олегу, подмигивает даже, за барную стойку перемещаясь, чтобы налить чего-нибудь выпить. Так делать нельзя, конечно, но для нее словно нет писанных правил. Руслан сильнее начинает ненавидеть Олега. О н а ему улыбается, а Кримлидису — нет. — Ты мне тоже не веришь? — заранее зная ответ, все-равно спрашивает Терновой. Руслан молчит с минуту, знает, что на его «не верю, конечно», Диана закатит глаза, съязвит что-то и даже не подумает на него посмотреть. — Верю, — неожиданно выдает, — ты слишком хороший, чтобы выкинуть нечто такое, — и стакан из рук Видякиной принимая, салютирует им, — и мы это докажем. Если Руслану нужно прощение Дианы, то он его заслужит.