Патронус

Дамблдор свидетель: Северус Снейп может быть вполне спокойным и адекватным человеком, но только не когда в его доме находится шавка, которая чуть что орет на него и обвиняет во всех грехах, плохо понимая, о чем идет речь. Все еще кипя от гнева, зельевар заперся в своей лаборатории. Да как посмел этот треклятый Блэк упомянуть о самой большой ошибке Северуса?! Как он посмел даже затронуть тему Лили?! Снейп заставил себя тяжело вдохнуть и выдохнуть. Нужно было оставаться спокойным. Блэк уже давно побежал извиняться перед Дамблдором за весь этот кипиш, а с зельеваром остался только Поттер. Нахальный мальчишка. Кто его вообще просил идти на улицу, когда за ним объявлена настоящая охота?! Хотя Северуса волновало теперь нечто другое: почему, когда дементоры начали к ним приближаться, мальчишка даже не стал сопротивляться? Не зельевару ли в позапрошлом году Дамблдор прожужжал все уши достижениями своего золотого мальчика? «Гарричек такой молодец, ему всего тринадцать лет, а он уже вызывает телесного патронуса!» Ну и где? Почему вместо того, чтобы защититься, надежда всего волшебного мира просто стояла и тупо смотрела на дементоров, пока они не высосали из него положительные эмоции? Что-то здесь явно было не так. Чтобы Поттер и так просто сдался — да ни за что! И Снейпу предстояло выяснить, в чем причина такого ярого желания совершить самоубийство. Опять. И почему ему так везет? Вряд ли бы директор стал заморачиваться и узнавать, «что не так с Гарричком», поэтому Северус возвел глаза к потолку и мысленно сказал: «Все для тебя, Лили». Зельевар еще несколько минут просто пялился в котел, где стояла простая вода, ожидая, когда в нее добавят ингредиенты и вздохнул. Он никогда не простит себе того, что натворил, уж точно не когда ее сын находится с ним в одном доме и постоянно напоминает о его ужасной ошибке. Похоже, Снейп будет ненавидеть себя за это до конца своих дней. Именно поэтому он ждет не дождется, когда мальчишка уберется отсюда и оставит его наедине с собственной пустотой внутри. Северус уже ждет не дождется тех моментов, когда он будет возвращаться с собраний Темного лорда в свой большой и абсолютно пустой дом, где кроме чувства вины и одиночества его ничего не ждет. Ну, кроме, разве что, чувства безопасности. Но после окончания турнира Северус теперь нигде не чувствует себя в безопасности, так что оно отпадает. Зельевар взглянул в зеркало, где на мгновение ему почудился чей-то взгляд, но на него лишь смотрели его собственные черные глаза, под которыми красовались внушительные тени. И сколько еще будет этих бессонных ночей, прежде чем все это закончится? Северус знал, что после окончания войны вряд ли ему будет куда идти. Если он выживет (что очень маловероятно), тогда зельевар просто соберет вещи и купит себе билет в один конец все равно куда. Его все равно никто не ждет. Это и плюс, и минус одиночества. Но до этого еще далеко. Сейчас над ними висит угроза в лице Волан-де-Морта, а еще вопрос насчет того, знает ли Темный лорд что-нибудь о похождениях шавки к одному из самых, как он считает преданных, пожирателей? Если и так, то у них большие проблемы, точнее у Северуса, из-за этого чертового Блэка! Внезапно сработали сигнальные чары, которые профессор наложил на дверь, чтобы никто не сумел неожиданно его потревожить. Видимо, не зря. В дверь просунулась растрепанная макушка Поттера, а затем он сам вошел без приглашения, держа в руке палочку. Снейп скривился. — Неужто Вы думаете, что министерство спустит вам с рук еще несколько заклинаний? — насмешливо спросил Северус. Гриффиндорец только со злостью взглянул на профессора. Снейп прямо видел, как тяжело дается подростку держать себя в руках. — Это все вы! — внезапно выкрикнул Гарри. — это все из-за Вас!!! Зельевар замер и посмотрел прямо в глаза Поттера, пытаясь понять, о чем тот вообще говорит, но кроме злости в них ничего не было видно. И Северус решил дать ребенку немного свободы поорать — может, что-нибудь да прояснит. И лучше всего будет довести его. — Мистер Поттер, может просветите меня о чем идет речь? Гарри посмотрел на Снейпа разъяренным взглядом. — Вы и сами знаете, сэр, — последнее он выплюнул. — Директор верил вам, а вы… А вы… Мальчику-который-выжил внезапно стало не хватать дыхания, потому он и не смог закончить свою мысль. Этим и воспользовался зельевар. Он закатил глаза и произнес: — Мистер Поттер, либо по существу, либо… Наверное, эти слова и стали переломным моментом. А, может, и нет. Теперь вряд ли кто-то может сказать, что именно произошло, но только один человек в этой комнате знал истину. Внезапно Гарри охватила такая ярость, что он готов был броситься на Снейпа. Из его палочки посыпались красные и зеленые искры, но вместо того, чтобы поднять ее на профессора, Гарри выпустил ее из рук. С тихим стуком она упала на пол, а за этим последовала вспышка боли. Шрам на лбу Гарри взорвался такой болью, что он не мог больше стоять на ногах и также рухнул на пол, как кусок дерева. — Ты не справился с заданием, — сказал тихий голос, который вводил в ужас любого волшебника, — и за это ты будешь наказан. Круцио! Стоящий напротив Волан-де-Морта Пожиратель смерти упал и заверещал от боли. Гарри тоже закричал, потому что ощутил действие проклятия на себе. Как и тогда, на кладбище, это было невыносимо, ужасно. Хотелось забыться, умереть, вот только рядом не было Риддла, который убил бы его при малейшем желании Гарри Поттера. Поэтому мальчику-который-все-еще-жив приходилось извиваться на полу, корчась от боли, пока не почувствовал, как что-то прохладное влилось ему в рот, а затем и в желудок. Гарри закашлялся. Его замутило, но зато за несколько минут боль немного поутихла. Его тело все еще подергивало, но все-таки Гарри смог прийти в себя, и это было хорошо. По крайней мере, он так думал по началу, пока его не вывернуло прямо на пол в лаборатории Снейпа. Гарри даже представить себе не мог реакцию зельевара на это, но тот даже не скривился. Вместо этого он взмахом палочки все убрал и обеспокоенно посмотрел на мальчишку. Тот обратно улегся на ледяной пол, который помогал ему оставаться в сознании. Северус склонился над ним и произнес несколько исцеляющих заклинаний — это было единственным выходом, раз желудок не захотел воспринимать обычное обезболивающее. После некоторых махинаций с чарами, Снейп позволил себе дотронуться до Поттера, дабы проверить его состояние, и тут же ужаснулся: везде была кровь. Не так, как от Сектумсемпры — скорее это были мелкие порезы, но внушительные, раз на светлой футболке проступала кровь. Тихо выругавшись, Северус поманил к себе крововосстанавливающее, но не стал использовать на Поттере сейчас, ведь от зелья не будет никого толка, если оно пробудет в организме максимум несколько минут. Гарри что-то простонал, но Снейп не стал его слушать и, подняв на руки (левитировать он не решился), отнес в гостиную, где уложил на диван. Мальчишка пытался протестовать, но у него не очень вышло в нынешнем состоянии, поэтому он позволил положить себя на диван, после чего отключился на небольшой промежуток времени.

***

Когда Гарри очнулся, была глубокая ночь, но это не мешало Снейпу с кем-то тихо разговаривать. Гриффиндорец напряг слух и понял из слов профессора зелий, что он обращался к Дамблдору. -…это пока все, директор, — тихо сказал зельевар, и через окно тут же улетела серебристая лань. Затем Северус повернулся к Гарри и их глаза встретились. Гарри подумал о том, что это было хорошей идеей: подложить ему под голову несколько подушек, чтобы его голова оказалась чуть выше, потому что сам мальчик не был уверен, что его еще раз не вывернет. Но зато порезы таинственным образом исчезли. Хотя можно было вполне догадаться, кто этому поспособствовал. — Как самочувствие? — спросил Снейп. Гарри кивнул, хотя чувствовал себя отвратительно. Ему было холодно, больно и, как никогда, одиноко. Такое состояние напоминало дементоров, но Гарри казалось, что он уже стал им, иначе, почему бы Снейп смотрел на него таким странно-подозрительным взглядом. Зельевар поднял палочку и пробормотал несколько исцеляющих заклинаний, от которых Поттеру не очень-то стало лучше, но за попытку Гарри был действительно благодарен. Внезапно на мальчика-который-выжил нахлынули воспоминания того видения. Он мелко задрожал, и это не укрылось от Северуса. Он давно понял, что на мальчишку видение подействовало гораздо сильнее, чем когда-либо, и это могло сильно навредить не только его физическому, но и психическому здоровью. Поэтому Снейп и сообщил директору, что не будет мучить Поттера расспросами прямо сейчас, иначе последствия могут быть необратимы. Глаза Гарри потускнели, и из-за этого у зельевара сжалось сердце; когда-то Лили точно также смотрела на него, и то событие он предпочитает не вспоминать больше никогда. Северус знал, что обычно родители или, в случае Поттера, дядя и тетя, должны были утешить его. Обнять, спеть песню или сделать еще какую-нибудь чушь, лишь бы ребенок успокоился. Но сейчас здесь был только Снейп, и он не знал, как помочь подростку справится с нервным стрессом, поэтому постарался держаться тактики отвлечения, потому и спросил: — Если бы ты был дома, как бы тебя там успокоили? Гарри уставился на Снейпа абсолютно разбитым и одновременно с тем расфокусированным взглядом и, все еще дрожа, произнес: — Я бы просто подошел к Рону и Гермионе и обнял их. Они бы меня поняли. Они всегда это понимают. А затем, я бы им рассказал о том, что со мной происходит, и они сказали бы, что я идиот, потому что не рассказал им об этом раньше. Его голос был до ужаса безразличным, и вряд ли это было хорошим знаком. Снейп недоуменно посмотрел на мальчишку. — Да, но я спрашивал про твой дом. — Хогвартс и есть мой дом, — ответил тем же безразличным голосом Гарри. Северус о чем-то призадумался, а затем спросил: — А что насчет твоего дома у магглов? Мальчик-который-выжил затрясся еще больше, но теперь безразличию уступила боль, и Снейп был доволен результатом. Да, это было неприятно, но зато ребенок не станет безразличным, как все время боялся Дамблдор. — У меня никогда не было там дома, — холодно ответил Поттер, и на этот раз зельевар решил спустить ему неприветливый тон. Теперь, когда мальчишка был выведен из этого странного состояния, можно было опробовать восстанавливающее зелье. Без слов Северус протянул его Гарри, и тот, немного помедля, взял его и выпил залпом. На несколько мгновений Гарри замер, прислушиваясь к ощущениям внутри, и облегченно вздохнул. Кажется, все обошлось. Мальчик-который-выжил лег обратно, надеясь забыться в прекрасном мире сновидений, но Снейп ему не позволил. — Вам нельзя спать, Поттер, Темный лорд все еще может продолжать свое «наказание», а вы еще не слишком окрепли для этого. То, что Снейп вдруг опять перешел на «вы», лишь означало, что с Гарри все будет хорошо, хотя тот еще и не понимал этого. Гриффиндорец кивнул, заворачиваясь в плед и занимая полусидячую позу, настолько некомфортную, насколько это возможно. — А где Сириус? — внезапно спросил Гарри. Снейп закатил глаза. Даже в таком состоянии мальчишку волновал исключительно его крестный. — Блэк вынужден был покинуть нас, потому что его вызвал к себе директор. — у него на лице внезапно появилась злорадная ухмылка, словно он уже знал, что Сириусу дадут по голове мечом Гриффиндора за его промах. — Поэтому вам остается довольствоваться моим обществом. Гарри вздохнул, но ничего не сказал на это. Он знал, что зельевар и Сириус недолюбливают друг друга, поэтому здраво решил не влезать в, так сказать, «дела взрослых». Живя с Дурслями, Гарри наслушался таких отвратительных историй о своих родителях, что уже слова Снейпа не были такими уж отвратительными. Например, взять ту неделю, когда дядя Вернон рассказывал новым соседям о том, что его мать покончила с собой, а отец умер от передоза. Гарри удивляется до сих пор, как он смог сдержать себя. Но после произошедшего на кладбище, простые слова не имели смысла. Жизнь сама по себе не имела смысла. Из раздумий его вывели слова профессора: — Не засыпай. — Я не засыпаю, — огрызнулся Гарри. На самом деле, ему жутко хотелось спать хотя бы от того, что видение высосало из него последние силы. Гарри потер лоб и от неожиданности ойкнул. — Что еще, мистер Поттер? — устало спросил Снейп, зная, что с этим мальчишкой ему никогда не будет покоя. Гриффиндорец на секунду задумался, стоит ли рассказывать профессору о том, что он горит, и пару минут поразмыслив, решил, что если не скажет, то разозлит его еще больше. — Кажется, у меня температура. — Кажется?! — раздраженно выплюнул зельевар, в то время как быстро коснулся лба надежды всего волшебного мира. Он действительно оказался горячим. Только этого еще не хватало. Снейп выругался и быстрым шагом покинул комнату. Гарри не успел даже задаться вопросом, что он опять сделал не так, как зельевар вернулся с какой-то гадостью. — Я не буду это пить, — испуганно сказал Поттер, глядя на очень мутную зеленую жидкость. — Будешь. Еще как будешь, — прохладно отозвался зельевар. — Ни Дамблдор, ни Темный лорд мне спасибо не скажут, если узнают, что ты умер от высокой температуры. — Почему? — изумился Гарри. — Потому что приятнее всего убивать самому, — с хищным оскалом сказал Снейп. Гарри сглотнул, но зелье все же принял под пронзительным взглядом зельевара. Его тут же начало клонить в сон, но ему нельзя было спать. Нужно было как-то отвлечься. Внезапно Гарри кое-что вспомнил. — Как вы это делаете? С Патронусом? Снейп немного удивился вопросу, но все же пустился в объяснения: — Это нечто наподобие гонца. Патронусы — очень удобные для отправки важных сообщений. Этому тебя Люпин не научил, так? Гарри помотал головой, а Снейп злорадно усмехнулся.  — Это довольно просто: все, что нужно сделать — это вызвать его и рассказать ему все, что тебе нужно, а потом отправить к тому же Дамблдору. — Его не могут перехватить? Северус закатил глаза. — Конечно, нет. Иначе орден бы им не пользовался. В отличие от вас, Поттер, директор умеет здраво мыслить. Гарри уже хотел было возмутиться, но Снейп поднял руку, призывая замолчать. Затем Северус глянул на часы, на которых было уже очень поздно, и сказал: — Думаю, Темный лорд уже успокоился. Если будет опять видение — позовите меня… Но гриффиндорец его уже не слушал. Он лег поудобнее и провалился в приятный сон о золотом снитче и единороге, на котором почему-то галопом мчался Хагрид, держа в руках сверток.